Наблюдателю показалось, что Ренегат потерял уверенность в себе. Она догадалась, что частично уже разрушила его замыслы, и при этом она не раскрыла себя, хотя ее действия, все-таки, оказали некоторое неблагоприятное влияние на существа, которых она была обязана защищать.
Она спокойно уходила от погони, уверенная, что пока Ренегат занят ею, у него нет возможности влиять на реальность. Его злонамеренные замыслы потерпят неудачу до того, как он успеет причинить непоправимый вред схеме эволюционного развития. Теперь, когда она обнаружила его, она положит конец его вмешательству в реальный мир и станет держать его под контролем до тех пор, пока он не посчитает нужным убраться с вверенного ей участка мира.
Но ни Наблюдатель, ни Ренегат не могли предвидеть, что в уравнении появится новый элемент. Пока они были заняты друг другом, реальность не пребывала в статическом состоянии, она сохраняла свой собственный момент движения, который оказывал на развитие событий свое влияние. И Наблюдатель, и Ренегат, заметив это, принялись следить и анализировать сложившиеся обстоятельства.
Ушак приободрился, неожиданные элементы в схеме развития шли на пользу его плану и соответствовали его намерениям в большей мере, чем задачам Наблюдателя. Если удача будет к нему благосклонна и дальше, проявив достаточно выдержки и терпения, он еще полюбуется хаосом, в который ввергнется этот скучный мир.
Глава 8
Картер впустую провозился все утро, пытаясь высвободиться. Все, чего он достиг, было судорогами плеч. А Эшвуд упала набок и тщетно пыталась вновь принять сидячее положение. Была она с ног до головы задеревеневшая, грязная и злая, когда их тюремщики возвратились с раскопок.
- Ну как? Нашли золото? - с ядовитым сарказмом спросила она Февика, успевшего обследовать только один из трех проломов в стене.
- Нет, - ответил он вежливо, - только сущие пустяки: несколько петроглифов с незнакомым мне рисунком, дюжину черепков и остатки древнего очага. Но для первого раза вполне достаточно! Мы ведь только приступили к работе. Великие открытия не делаются за один день. Археология - наука, требующая терпения.
Он взгромоздился на гладкий валун, а его носильщики занялись приготовлением обеда.
- Неужели и нам что перепадет? - спросил Игорь.
- Вне всякого сомнения, - ответил Февик. - Моя цель - лишить вас возможности разболтать преждевременно о моем открытии, а не морить голодом. Но сначала поедим мои люди и я, чтобы затем развязывать вас и кормить по одному. Моя верная пушка будет держать вас все время под прицелом, пока вы не насытитесь. Ловко я придумал?
- И долго ты намерен держать нас связанными? - голос Эшвуда дрожал от злости. - Мы что, так и будем спать со связанными руками и ногами?
Февик поджал губы:
- Боюсь, несколько неприятных ночей вам не избежать, за что я спешу принести свои глубочайшие извинения.
- И я тоже! - голос не принадлежал ни носильщикам
Февика, ни старикам-индейцам Мачигуэнга, которые отстраненно сидели поодаль у собственного костра и готовили что-то, пахнущее для белокожего носа не совсем аппетитно.
- А вот этого не следует делать! - строго сказал тот же голос, когда рука Февика дернулась к пистолетной кобуре.
- Кто вы? - рука Февика, повинуясь голосу, замерла в нескольких дюймах от рукоятки пистолета, он оглянулся.
- Франческа Да Римини! - высокая статная фигура показалась из зарослей, и плененная тройка в изумлении уставилась на нее.
Носильщики Февика поспешили потихоньку ретироваться, в то время как старики-индейцы, занятые приготовлением ужина, едва удостоили происходившее своим вниманием.
Глаза Февика сузились в щелочки:
- Франческа Да Римини? Так называется одна русская опера!
- Ну а я, как видите, вовсе не опера! - сухо ответила амазонка. - Мои родители, быть может, не отличались богатым воображением, но у них в доме имелся хороший радиоприемник.
- Мне жаль, но все, сказанное вами, не впечатляет!
- Тогда, может, вот это произведет на вас некоторое впечатление? - она повернулась к джунглям и коротко свистнула.
Из зарослей вышли трое мужчин, двое из которых выглядели близнецами. На них была одинаковая одежда: брюки и рубашки из дорогой саржи, вместо обычных для местных жителей маек и заношенных донельзя шорт; на ногах - добротные походные ботинки; но больше всего впечатляло то, что они держали в руках по автомату Калашникова. "Для носильщиков, пожалуй, они слишком нарядны", - решил Картер.
Третий мужчина, в расползающих по швам джинсах, дырявых на коленках, и линялой рубашке, был моложе и выглядел скромнее.
Эшвуд наклонилась к Картеру и прошептала:
- Что это за амазонка?
- Я встретил ее в наш первый вечер в Куско после того, как ты отправилась спать. Эшвуд закатила глаза к небу:
- Теперь все ясно! Ты все вытрепал ей про наши планы?
- Вот этого не было! - Картер почувствовал себя полнейшим идиотом. - Она показалась мне очень милой, ей хотелось с кем-нибудь поболтать, вот и все! Я сказал, что мы туристы.
- Ага! И потому она теперь здесь!
- Послушай, Марджори, не моя вина, если у нее возникли подозрения, но, может, все к лучшему, она спасет нас!
- Все правильно, - оборвала Эшвуд, - она здесь, чтобы спасти нас, а мой неуемный Билли-Боб Постин грабил банки только потому, что ему не удалось стать стипендиатом Принстона, - она не потрудилась подавить смешок.
- Вам это не пригодится, - Да Римини без опаски подошла к Февику, чтобы извлечь его пистолет из кобуры.
Близнецы с автоматами Калашникова в руках внимательно наблюдали за происходящим.
- А, кстати! Знакомьтесь! Братья Фернандес! Перепутать их невозможно друг с другом: слева Манко, а справа Бланке, он немного выше и более уродлив.
Один из двоих близнецов, подпадавший под описание, только добродушно усмехнулся.
- Мы с ними старые и добрые друзья, - добавила Франческа.
Молодой индеец, вместе с братьями Фернандес появившийся на свист Франчески из джунглей, почтительно обошел ее, равнодушно перешагнул через пленников и с поднятой в приветственном жесте рукой приблизился к старикам-индейцам. Минга и его собеседник подняли глаза и лениво ответили тем же жестом на его приветствие. Юноша-индеец уселся в почтительном отдалении от старших, и все трое предались неспешному разговору.
- Догадываюсь, - ядовито заметила Эшвуд, - что этот юноша-индеец - единственный человек на всем белом свете, который знает, где находится Паитити и как провести белокожих туда.
- Не совсем так, - в глазах Да Римини блеснул огонь. Она уже не была той удивительной женщиной, какой запомнилась Картеру в тот вечер. Ее дикий взгляд его пугал, в нем порой металось безумие. Однако, какова женщина! Не побояться идти в сельву с двумя вооруженными до зубов головорезами в надежде найти… найти - что?
- …но он знает, - продолжала тем временем Да Римини, - что его дядя с несколькими белыми отправился на розыски его деда, сопровождавшего других белых, и он, как видите, сумел отыскать их обоих.
Картер с удивлением отметил, что резкие движения Франчески и огоньки безумия в ее глазах пугают его гораздо больше, чем АК-47 в руках братьев Фернандес. Высокомерный Брайтон Февик был напуган и тем, и другим, но, нужно отдать ему должное, не выказывал своего испуга. А Картер, чем больше слушал и смотрел на Франческу Да Римини, тем беспокоился все больше: во что выльется ее гнев, когда она узнает, что легендарный город Паитити - это всего лишь навсего рассыпающаяся от времени и дождей стена, три дыры в ней и несколько заросших лишайником петроглифов и пара обработанных рукой человека камней.
- Я узнала вас, Джейсон Картер! И вашего проводника Игоря фон Мангейма де Сото я тоже узнала! А вот эта старая уродина, по всей видимости, и есть ваша спутница, не так ли мистер Картер?
Эшвуд было дернулась, раскрыла рот… но ничего не сказала.
- Этого же толстяка, - Да Римини уперлась взглядом в Февика, - я не знаю. Кто он?
- Его зовут Брайтон Февик, он археолог. Это он по научным сведениям изыскал это место, а Марджори и я, так сказать, присвоили результаты его исследований и первыми пришли к этой стене. Когда же подошел он, то был неприятно удивлен, обнаружив нас здесь, в результате чего мы лишились свободы и теперь лежим здесь связанными, - коротко изложил Картер.
- Все именно так, - изрек Февик с неуместной в его положении важностью. - Я могу официально считаться первооткрывателем Паитити, а вы, все здесь присутствующие, просто-напросто невежественные самозванцы!
Да Римини удостоила его чуть большим вниманием, чем москита. Она разочарованно обернулась на полуразвалившуюся стену:
- Это - Паитити? Где же город? Где золото Атауальпы.
- Вы не понимаете? - решил просветить ее Февик. - Эта стена - бесценнейшая археологическая находка, и сама по себе она золото!
Франческа одарила его убийственным взглядом:
- Не надо так шутить, толстяк! Особенно сейчас! Когда я здесь, а все трудности пути - позади!
- Я полагаю, это место могло быть курьерской станцией древних инков, - бесхитростно добавил Февик.
Да Римини, неожиданно проявив знание предмета разговора, напрочь отвергла его предположение:
- Все курьерские станции инков были высоко в горах, джунгли только затрудняли сообщение, тем более, что индейские племена сельвы всегда враждебно относились к инкам.
- А сокровищ-то здесь никаких нет! - Эшвуд не преминула воспользоваться возникшей на секунду паузой, чтобы не отказать себе в небольшом удовольствии и - потешить свою зловредность. - Так что, сестренка, все твои старания - коту под хвост! Думаю, от этой небольшой прогулки удалось разжиться только нашим проводникам, но уж никак не нам с тобой! - она кивнула в сторону индейцев у костра.
- Ну уж нет! - Да Римини обшаривала взглядом стену. - Сокровища здесь! Они должны быть здесь!
- Не обязательно! - Февик упорно не желал вникнуть в настроение Франчески, он не осознавал деликатность сложившейся ситуации.
Картер поморщился и уставился в небо.
- Прочитав по данному вопросу всю доступную литературу, я пришел к выводу… - настаивал Февик.
- Заткнитесь! Callese usted! - Да Римини ударила Февика стволом его же пистолета по губам.
Картера передернуло, но он промолчал, про себя подумав, что Февик, конечно, тоже не стал бы обниматься с опередившими его, как он выразился, самозванцами, но он никогда и не ударил бы их чем попало по лицу, тем более заряженным пистолетом.
Археолог откинулся назад, но на ногах удержался. Из разбитой губы на камни закапала кровь.
- Свяжите-ка его, и в кучу, к остальным! Бланке Фернандес небрежно закинул автомат за плечо, чтобы исполнить приказание, а распоясавшаяся амазонка обронила между тем пару слов носильщикам Февика, и ее слова были такого свойства, что те с достойным удивления проворством сгребли свои припасы и снаряжение и, не оглядываясь, растворились в джунглях.
Все еще не отойдя от гнева, Да Рамини повернулась к стене и принялась изучать ее лишайники, а Картер тем временем стал изучать новый внешний облик самой Франчески и нашел его крайне впечатляющим. Промокшая до нитки, с мокрыми, стянутыми эластичной лентой волосами и пистолетом Февика в руке, она была великолепна. Ему показалось, что он присутствует на прослушивании, на котором Филипино подбирает состав исполнителей для очередного дешевого приключенческого сериала. Однако, пистолет в ее руке был заряжен не холостыми патронами, и кровь на губах Февика была настоящей. А чего стоил сумасшедший блеск ее глаз! Из-за него ее физическая привлекательность почти теряла свою силу.
Между тем ее проводник, а также дядя ее проводника, впрочем, как и его дед, отрешившись от возни, затеянной белыми, как ни в чем не бывало, продолжали неторопливую беседу у своего костра.
- Что вы собираетесь с нами делать? - вопрос Игоря прозвучал эхом утреннего разговора Февика со своими пленниками, но на этот раз ответ был менее сдержан.
- Как что? Конечно же, я убью вас. Неужели вы думаете, что мы тащим с собой эти пушки, чтобы стрелять из них по птичкам? Но не беспокойтесь, вы еще немножко поживете. Мы оставим пока в живых этого умника, - она указала на Февика, - на случай, если потребуется расшифровать надписи, а всех остальных прибережем для земляных работ.
- Ну, а если окажется, что здесь нет никаких тайных надписей и никаких сокровищ? - вопрос Картера заставил ее задуматься.
Она скрипнула зубами:
- Если мы найдем сокровища, я убью вас, чтобы избавиться от свидетелей. Если мы не найдем сокровища, я убью вас от разочарования. Или нет, не убью! Я прикажу привязать вас к пало санто! Надеюсь, вы уже ознакомлены с прелестными особенностями этого дерева и можете по достоинству оценить мое обещание!
Картер, насколько позволяли веревки, постарался при нять одну из своих наивыгоднейших геройских поз, чтобы сказать небрежно:
- А мне показалось, что я вам понравился!
- Вы правы, но совсем немного! Я предпочитаю более решительных мужчин, да и здесь, - она постучала пальцем по лбу, - у них должно быть побольше вашего, как у братьев Фернандес, например.
Позади нее Манко Фернандес ухмыльнулся и провел ладонью по вороненой стали своего АК-47.
Картер в недоумении уставился на братьев. Немолодые, непривлекательные, жестокие. Что она могла в них найти? Снова ему бросились в глаза их дорогостоящие оружие, снаряжение, одежда.
- Деньги! - сказал он. - Ты с ними, потому что у них большие деньги!
- Да, я не безразлична к деньгам, - почти дружелюбно ответила она, - но главное другое: мы понимаем друг друга. Манко, Бланке и я. И деньги у них, конечно, есть, но их количество не устраивает ни их, ни меня. Поэтому, когда я рассказала им о богатых североамериканцах, ищущих сокровища Паитити, они также захотели познакомиться с вами и взглянуть на сокровища, что, кстати, мы проделываем не в первый раз, но впервые нам улыбнулась удача, и североамериканцы отыскали для нас Паитити.
- А я, кажется, узнал этого парня, - Бланко Фернандес подошел и в упор разглядывал Картера. - Он актер. В Мирафлоресе в "Одеоне" я видел несколько дерьмовых фильмов с его участием. Как же они назывались?.. Ах, да, "Планета тюрем", "Санта-Мария"… не помню остальных.
- Плакали ваши денежки, отданные за билеты, и не ждите, что я их вам верну, - Картер тяжко вздохнул, а Эшвуд оглядела новоявленного кинокритика с ног до головы и, нимало не пугаясь грозного вида братьев Фернандес, спросила:
- Чем же вы, ребята, занимаетесь в свободное от основной работы время, когда вам нет нужды состоять в качестве копьеметателей при Франческе-великанше.
- Мы бутылочники! - ответил Манко и впал в состояние легкой эйфории от охватившего его чувства собственной значимости.
- Не понял, - проявил Картер свое полнейшее невежество в вопросах местной экономики.
- Вы не слышали об инка-коле? Вы же уже не первый день в Перу!
- Никогда не слышал, - Картера охватило чувство нереальности разговора, он увидел себя действующим лицом в одной из тех пьес, которые его агент регулярно из месяца в месяц получал от очень ретивого рабочего одной из скотобоен в Канзас-сити, вообразившего себя великим сценаристом.
- Наша кола не похожа ни на пепси-колу, ни на кока-колу, - Бланке Фернандес затянул на Февике последний узел, - она изготавливается на основе сока грейпфрута. Мы с братом, - самодовольно продолжал он, - владеем концессией на ее производство и продажу в большей части Центрального Перу, а также во всей сельве, вплоть до Икитос на севере страны.
- Наши планы грандиозны, - объявил Манко, - хотя мы с братом на три четверти индейцы, а одна четвертая часть нашей крови - испанская, мы всю жизнь возмущаемся тем, что испанцы навязали нашему народу свою культуру и разрушили культурное наследие инков. Наша мечта - возродить древнюю культуру. Но для этого нужны деньги, много денег, лучше всего в твердой валюте, а не в национальной, не в инти, прибыль же от производства и продажи газированного напитка невелика.
- Что вы знаете об огромном международном черном рынке примитивного искусства? - поинтересовался Бланке.
- О, нет! - воскликнул Февик, пребывая в абсолютнейшем блаженном неведении относительно серьезности того положения, в котором оказался. - Все найденное здесь принадлежит перуанскому правительству, не вам!
- Мы не правительство, но мы поставим все найденное здесь на службу перуанскому народу, коренному населению страны, индейцам. Кое-что мы, пожалуй, оставим для образовательно-просветительских целей, но часть сокровищ мы вынуждены будем продать, чтобы получить в свое распоряжение деньги, необходимые для осуществления нашего проекта, - он взглянул на древнюю стену и ее молча ливые петроглифы. - Очень долго город Паитити был легендой, и, наконец, начнется…
- Что начнется? - спросил Игорь.
Манко даже не взглянул на недогадливого проводника, он крикнул в небо:
- Осуществление нашей мечты! Мы начнем пропаганду национального культурного наследия, мы восстановим его значение для современного мира, оно станет служить простым людям, а не только узколобым умникам, пропитанным книжной пылью, - он бросил презрительный взгляд на поскучневшего Февика.
- Мой брат и я, - продолжил он, - изучали американскую народную культуру, завоевавшую весь мир, мы узнали секреты ее успеха и теперь можем применить их для пропаганды нашей собственной культуры. Мы разработали идеальный проект, и вот настало время действовать… Но все, черт побери, упирается в отсутствие финансовых средств.
Гордость его распирала, он предвкушал успех:
- Мы не только распространим влияние нашей культуры по всему миру, мы еще при этом заработаем кучу денег! Это наш святой долг.
- Позвольте один вопрос, - лежа на твердых камнях, Картер сделал попытку сменить позу, - почему вы называете напиток на основе грейпфрута инка-колой, если в нем нет ни капли самой колы?
Манко Фернандес посмотрел на него с откровенной жалостью:
- Вы хоть что-нибудь когда-либо слыхали о таком понятии как "рыночная стратегия"? И вы еще после этого вопроса будете называть себя американцем! Все самые знаменитые безалкогольные напитки имеют в своем названии слово "кола". Какая разница, что содержит напиток на самом деле! Главное другое - покупают его люди или нет.
- В чем же суть вашего великого проекта? - спросила Эшвуд, и Картер бы упал, не лежи он уже на земле: вопросы такого плана до сих пор вряд ли омрачали существование Марджори.
- Музей! - зашевелился Февик. - Музей культурных традиций древних инков! Грандиозно! Выставленные в со- временном интерьере экспонаты, прославляющие деяния ваших великих предков! О, как я вас понимаю! Я с удовольствием пожал бы вашу благородную руку, если бы не были связаны мои!