Люди, управлявшие лодками, были прирожденными воздухоплавателями. Они прикидывали, сколько газа надо выпустить из пузыря, с точностью до унции и почти без размышлений.
Толстый привальный брус, придававший форму внешним обводам лодки, ударился о камень. Люди в ней распростерлись лицом вниз, но и тогда неровности скалы задевали некоторых из них по спине. Потом матросы перевернулись на спину и стали медленно продвигать лодку к краю выступа, они тянули руки кверху, хватались за неровный камень и отталкивались.
Это было долгое и утомительное занятие, поскольку уступ простирался на полмили от того места, где они впервые коснулись его. И они не могли двигаться быстрее, даже если б захотели. Оставалось только проталкивать лодку дальше и надеяться, что на корпусе, который скребся о неровности камня, не порвется оболочка. Она была крепкой, но для легкости ее делали очень тонкой.
Сквозь тяжелое дыхание матросов Измаил расслышал свист, донесшийся из лодки, продвигавшейся сзади и справа от них.
Измаил приказал остановиться, и лодка, скользнув вперед, замерла, прижавшись к подошве каменного уступа. Чтобы посмотреть, что происходит, надо было отжать лодку вниз от скалы. Пока все остальные держали лодку, Измаил извернулся и выглянул наружу. По правую руку футах в шести от них маячила лодка, вырисовываясь в темноте неясной тенью.
Варгаджампа, третий помощник, тихо сказал:
- Джугнайя! Здесь какая-то шахта в скале!
- Широкая? - спросил его Измаил. Он надеялся, что на верхнем конце шахты их никто не подслушивает.
- Довольно широкая! Только вход закрыт решеткой!
По команде Измаила его команда стала толкать их лодку по направлению к другой, а та подвинулась в сторону. Он продумал два способа проникновения в город. Чтобы осуществить один из них, надо было подкрасться снизу, скользнуть через край уступа и войти в него поверху. Другой состоял в том, чтобы подняться наверх по одной из вентиляционных шахт, если только ее удастся найти в темноте и если она окажется достаточно широкой, чтобы в нее могли пролезть люди.
Нэймали говорила, что, насколько ей было известно, таким образом в неприятельский город еще никто не проникал. Хотя набеги совершались ночью, обычно это были или внезапные массированные атаки, или же в город врывалось несколько кораблей, которые разрушали и грабили его, а потом как можно быстрее убирались восвояси. Никто и никогда не осуществлял и даже не предлагал плана, подобного тому, что разработал Измаил.
Однако же, несмотря на все это, такая возможность учитывалась. Поэтому шахты были перегорожены, и иногда их охраняли.
Когда лодка встала прямо под отверстием шахты, Измаил схватился за вставленную в него деревянную решетку и потянул. Решетка не поддавалась. Пошарив между прутьями тонкой палкой, он обнаружил, что с внутренней стороны перегородки в каждом из углов были массивные деревянные клинья, к которым были прикреплены веревки. Другой конец веревки, видимо, был привязан к внутренней стороне решетки, установленной в верхнем отверстии шахты. Возможно, если вытащить нижнюю решетку, сдвинется с места и верхняя, а в городе раздастся сигнал тревоги.
Чтобы этого не произошло, Измаил просунул сквозь решетку тонкую палку с кремневым ножом на конце и перерезал веревки. Потом ему удалось вынуть решетку, с трудом подрезав прутья ножом и выломав их из гнезд. Он медленно встал и подтянулся, ухватившись за одну из веревок, висевших в шахте. После этого он оперся о стенки шахты, чтобы верхняя решетка не обрушилась вместе с ним. Карабкаться вверх таким образом было нелегко. Туннель был таким узким, что ему приходилось держаться в нем и ползти вверх, упираясь коленями и проталкиваясь вверх каждый раз всего на несколько дюймов.
Если бы не одежда и перчатки из тонкой кожи, он ободрал бы себе спину, колени и руки. Еще не успев добраться до верха, он изодрал свою кожаную одежду. Измаил пыхтел, отдувался, потел и дрожал от напряжения. Добравшись до конца туннеля, он подождал, пока его дыхание станет неслышным. Потом прислушался, пытаясь различить шарканье ног о камень, пыхтение, одышливые вздохи, но не слышал ничего, кроме шума крови в ушах.
Решетка над ним поддалась с пронзительным скрипом, который рванул его за душу, словно камень, прорвавший кожаную одежду. Когда решетка отошла, он немного подождал, а потом осторожно выглянул наружу, опасаясь, что, как только он высунет голову, на нее опустится каменный топор. Но наверху его никто не подкарауливал: Измаил зажег спичку и огляделся. Кубическое помещение, высеченное в скале, было пусто, если не считать каких-то ящиков в углу.
Он вылез из шахты и некоторое время лежал на полу, вздрагивавшем под ним. Поднявшись, он подошел к открытому дверному проему и посмотрел вперед, но из-за темноты ничего не увидел. Тогда он вернулся к шахте и размотал веревку, обернутую у него вокруг талии. Конец, брошенный в шахту, кто-то поймал и дернул за него. Измаил сел, уперев ноги в противоположный край шахты и держась за веревку. Он не выпускал ее из рук, пока наверх не взобралась Нэймали. Выбравшись наружу, она тоже схватилась за веревку и помогала ему, пока не вылез Каркри, а тот держал веревку вместе с ней, пока не вылез следующий матрос.
Измаил вытащил из вещевого мешка Нэймали небольшой факел, зажег его и двинулся дальше по широкому туннелю. По обеим его сторонам были пустые проемы, ведущие в другие складские помещения. Одним концом коридор упирался в каменную стену; другой его конец выходил на лестницу, высеченную в скале. Ступеньки винтом уходили вверх. Измаил решил повременить и не идти дальше, пока все матросы не выберутся из шахты. Ждать пришлось долго. Опустевшие лодки приходилось отводить в сторону; к тому же, чтобы лодка сохраняла остойчивость, передвигаться по ней надо было крайне осторожно. Каждый раз, когда кто-нибудь забирался из лодки в шахту, равновесие в ней нарушалось.
Одна из лодок должна была остаться на месте с тремя матросами на борту. Им предстояло ждать в течение трех часов.
Если по истечении этого срока остальные не вернутся, эти трое должны были отвести свою лодку назад на "Рулангу"; тогда начнется следующий этап операции.
Измаил вывел отряд на следующий ярус, который был очень похож на предыдущий. Однако коридор там был в два раза длиннее, чем внизу. А тот, что был еще выше, оказался вдвое длиннее того, что был под ним.
Похоже, Бураганга был построен почти по тому же плану, что и Заларапамтра. На поперечном разрезе он тоже напоминал бы перевернутую пирамиду. Очередной ярус должен был быть вдвое длиннее нижележащего. Так и оказалось. Однако этот был освещен кое-где факелами или светляками, которые мерцали менее ярко, зато потребляли меньше кислорода. Факелы и фонари были вставлены в каменные кольца, высеченные прямо в стене. По углам спали несколько человек.
Нэймали шепнула, что это, наверное, рабы. Вообще-то во время сна на этом ярусе не должно быть никого, но их сюда прислали работать. Помещения, в которых не было людей, были заполнены аккуратно расставленными ящиками. Они загромождали также и коридор, по-видимому, ожидая, когда их занесут в комнаты.
Измаил двинулся дальше. Возможно, лучше было бы убить рабов, но кто-нибудь из них мог проснуться и закричать. Кроме того, они не станут нападать на чужаков, если тем придется отступать. Рабы будут стоять в сторонке, не мешая пришельцам и защитникам города сражаться до победного конца.
Дальше воины Заларапамтры пошли быстрее. Туннели были расположены почти так же, как в их собственном городе, и это придало им уверенности, что они смогут отыскать дорогу к храму. Они поднялись по следующей лестнице и повернули налево, углубляясь в недра горы. Измаил и еще двое прошли вперед без факелов и с ножами наготове, пока остальные ждали внизу. Коридор был темным, а два первых попавшихся помещения, куда они заглянули по пути, тоже оказались складами, причем в одном из них хранилось оружие. Однако там не было ничего, что могло им понадобиться.
Отряд приближался к другому концу коридора. Он оканчивался не тупиком, как другие, а очередной лестницей. Нэймали сказала, что для нее это не было неожиданностью, поскольку в ее городе коридор на этом ярусе тоже выходил на лестницу.
- Она должна вести выше, в другой коридор, который оканчивается другой лестницей, выходящей в еще один коридор. Он-то и ведет в храм, где находятся боги. Только вот…
- Только что? - спросил Измаил.
- Давным-давно, когда на свете еще не было даже моих прадедов, из Бураганги бежал один пленный житель Заларапамтры. Он рассказывал странные вещи. Говорят, что храм, где обитают боги Бураганги, охраняет стража. Но это не люди. Это звери, которых не смог убить сам герой Бураганга, основатель этого города. Тогда он оставил их жить здесь, в таком месте, где они могут подкараулить любого, кто об этом не знает, и…
- Нам сейчас некогда слушать старинные сказки, - сказал Измаил. Однако, когда он вскарабкался по очередной лестнице и заглянул за угол, ему стало казаться, что там действительно могло таиться нечто странное.
Этот переход, в отличие от других, был ярко освещен. Факелы и клетки со светляками были вставлены в каменные ободья через каждые шесть футов, по две клетки на каждый факел. Проход вел глубоко в недра уступа, а может быть, самой горы - Измаил плохо представлял себе, насколько глубоко они проникли. Дальний конец коридора уходил вверх. Однако нижняя его часть все-таки была видна, и при свете факелов мерцало что-то, висевшее поперек коридора.
Наконец Измаил вышел из-за угла. В лицо ему подул ветерок, словно кто-то прикоснулся к щекам холодными руками.
Там, где стены переходили в пол, было множество отверстий, размером около шести дюймов в поперечнике. Эти норы явно выходили другим концом на нижнюю поверхность уступа. В чем причина сквозняка, он не знал. Измаил представил себе уступ, изъеденный насквозь множеством нор, и подумал, что от постоянной вибрации, вызванной регулярными поднятиями и сотрясениями земли, в нем наверняка появились мельчайшие трещины, которые расширятся, дойдут до шахт, и тогда большая часть уступа неминуемо сорвется вниз.
Он пошел вперед; остальные, стоя сзади, натянули тетиву своих луков. Теперь, когда они приблизились к месту, где, как они знали, враги были настороже и вооружены, настало время тоже приготовить оружие.
Вдоль коридора за их спинами шла глухая стена - в ней не было ни дверных проемов, ни арок. Миновав факелы и светляков в клетках, отряд стал подниматься по проходу вверх. Коридор кончался четырехугольным проемом примерно семи футов высотой и шести - шириной. Его загораживало похожее на паучью сеть переплетение серых нитей с нанизанными на них крошечными частицами какого-то вещества, блестевшего, как слюда. Это оно мерцало в неверном свете факелов.
- Что это? - прошептал Измаил.
- Я не знаю, - ответила Нэймали.
Измаил взял у одного из своих спутников факел и шагнул поближе к паутине, стараясь разглядеть, что за ней. Там на полу были видны тени, которые нити отбрасывали при свете факела. Дальше была темнота.
Измаил колебался. Паутина казалась такой тонкой, что он не понимал, зачем ее здесь повесили. Может быть, порвав ее, он подаст сигнал, подобно тому как жертва, запутавшаяся в ловчей сети паука, дает знать о себе затаившемуся хищнику?
Если поджечь ее факелом, не дотрагиваясь, натяжение нитей, которые тянутся от паутины дальше в темноту, все равно может ослабнуть. А это разбудит того, кто таится там, впереди.
Надо было что-то делать. Его колебания и нерешительность могли подорвать веру в него других, а это было единственное, что привело их сюда и удерживало от отступления. Он провел по паутине факелом, и вдоль нитей побежали языки пламени, не оставив от них и следа. Кусочки слюды, словно металлические снежинки, попадали на пол.
Из темноты донесся негромкий, но раскатистый звук, словно где-то лопнула струна.
Держа факел перед собой, Измаил шагнул в проем.
Освещенное пространство было пустым. Помещение оказалось больше, чем он думал. Свод был так высок, что свет факела до него не доставал, а стены косо отступали в темноту.
Перед Измаилом был только гладкий каменный пол, продолжавшийся до самого сердца горы, - по крайней мере так ему показалось.
Воздух был неподвижным, теплым и затхлым. Вдоль стен не было никаких нор.
Его спутники тоже вошли в проем и столпились за его спиной. У четверых из них были факелы, свет которых расширил освещенное пространство. Однако свод по-прежнему был окутан саваном тьмы, а стены расходились в стороны, теряясь из виду.
Сзади донесся совсем тихий голос Нэймали:
- Говорят, что, когда Бураганга привел сюда свой народ, он увидел, что когда-то до него здесь уже жили люди. Тут были большие подземелья, вырубленные в самой горе, а в них жили какие-то опасные звери. Те, кто жил там вначале, все вымерли, или их поубивали эти страшные звери. Бураганга убил некоторых из них, но уничтожить остальных оказалось ему не по силам. Тогда он запер их в пещерах, а его народ вырубил в огромном уступе другие комнаты и залы.
- В этой истории наверняка есть доля истины, - сказал Измаил. - Только если здесь и есть звери, непохоже, чтобы они были заперты. Разве эта паутина может помешать им выйти?
- Не знаю, - ответила она. - Может быть, от нее исходит запах, которого мы не замечаем, а звери чувствуют. Да мало ли что может быть.
Слова, произносимые шепотом, срывались с губ и улетали в царство вечной тьмы, словно летучие мыши. Тьма была всепоглощающей; она втягивала в себя все: свет, звуки, а если удастся, могла засосать и неосторожных чужаков.
Измаил снова шагнул вперед, держа факел над головой; то, с чем они столкнулись, напомнило ему о том, что он и вправду знал об этом мире очень немного. Порядочно попутешествовав по его просторам и повидав много необычного, он уже привык к его сюрпризам. Но было в этом мире, наверное, так же много зловещего, - того, с чем он едва ли мог совладать, ибо не понимал его природы. Он шел дальше. Факелы горели, словно гибнущие в бою корабли. Темнота расступалась перед ними и смыкалась позади. Было по-прежнему спокойно и тихо.
Через некоторое время Измаилу стало казаться, что темнота дышит. Это было так, словно мрак ожил, стал гигантским животным без всяких очертаний, окружавшим их со всех сторон.
Измаил посмотрел назад, на вход в пещеру. Он вырисовывался светлым прямоугольником, но в нем ВОЗНИКЛО мерцание, которого не стало после того, как Измаил спалил паутину.
Паутина висела на старом месте.
Нэймали оглянулась назад, последовав его примеру, и от удивления открыла рот.
Остальные тоже оглянулись.
- Наверное, это какое-то небольшое животное: оно плетет паутину заново, как только ее порвут, - предположил Измаил. Он постарался сказать это как можно более убедительно.
Он повернулся и снова пошел вперед. Сейчас легче всего было бы поддаться панике и броситься ко входу, занавешенному паутиной. Хотя тот, кто ее сплел, скорее всего только того и ждал. Как бы то ни было, надо двигаться дальше.
Что-то просвистело мимо его головы.
Он резко обернулся, стараясь при свете факела разглядеть, что это было.
В темноту уплывало круглое тело, в отблесках пламени казавшееся серым. У него было шесть тонких лап, круглая голова с большим глазом и рот в виде щели, из которого торчали длинные острые зубы. Тело животного было размером примерно с его собственную голову, а позади него тянулось что-то очень тонкое и склизкое. Вскоре Измаил понял, что эта тонкая склизкая штуковина была нитью, другой конец которой терялся во тьме, - он был прикреплен где-то наверху, у самого потолка.
Видимо, эта тварь соскочила откуда-то с верхней части стены и теперь раскачивалась, стараясь дотянуться до его головы.
- Пригнитесь! Посмотрите вверх! - сказал он, опускаясь на одно колено. - Что бы ни случилось, кричать нельзя! Эти звери могли быть не более опасными, чем сторожевые псы, которые могут лишь вспугнуть незваных гостей, заставив их выдать себя шумом, который поднимет на ноги воинов.
Другая тварь, за которой тоже тянулась нить паутины, вырвалась из темноты так стремительно, что среагировать на нападение было невозможно. Она выскочила на свет и обхватила лапами голову матроса рядом с Измаилом. От удара тот опрокинулся на спину, его короткое копье брякнуло о камень. Стоявший рядом мужчина вонзил свою пику в тело твари, которая разжала лапы, выпустив голову своей жертвы. Она лежала на полу, подергивая лапами.
Матрос лежал без движения.
Измаил встряхнул его и приложил ухо к сердцу, а потом прикрыл ему веки.
- Умер.
На шее у него в том месте, где ее царапали когти, были три красные отметины.
Из темноты выскочило что-то темно-серое; еще один матрос наколол его на пику.
Пика вырвалась у него из рук, но животное уже издохло.
Секунд через тридцать еще одно существо описало над их головами дугу, но потом скрылось в темноте.
Раз эти твари, раскачиваясь, не возвращались обратно, значит, они цеплялись за что-то, свисавшее с потолка.
Измаил медленно сосчитал до двадцати, а потом приказал всем быстро откатиться на несколько футов в сторону. Примерно через тридцать секунд после появления последнего животного над ними взмыло еще одно. Оно опустилось ближе к полу, чем предыдущее, но все-таки недостаточно низко, так как предполагаемые жертвы переместились.
Их здесь могли быть тысячи - одна мысль об этом вгоняла в дрожь, однако они, похоже, нападали по очереди через каждые тридцать секунд.
Измаил прыгнул вверх и подбросил факел к потолку.
Он несколько раз перевернулся, освещая лишь пустоту, пока не достиг высшей точки своей траектории. На мгновение он высветил концы трех толстых нитей, сплетенных из чего-то серого, свисавших вниз из темноты. Увидеть потолок так и не удалось. За каждую нить цеплялось по паукообразному существу.
Измаил подозревал, что сероватая нить, тянувшаяся за каждой тварью, другим концом прикреплялась к свисающим волокнам. Разглядеть, так ли это, он не смог. Похоже, нить была свернута в теле животного и могла фиксироваться таким образом, чтобы ее длины как раз хватало для смертельного прыжка.
Твари больше не нападали; похоже, свет факела привел их в оцепенение.
Однако здесь, наверное, было еще много других, не подвергшихся действию света.
По какой-то причине, - видимо, благодаря инстинкту, выработанному и закрепленному миллионы лет назад, - они действовали согласованно и падали сверху каждые тридцать секунд. После каждого броска с ними что-то происходило: на определенный срок они отключались, как деревянные кукушки в часах.
Измаил приглушенным голосом сказал своей команде, что сейчас придется бежать. Но они должны повторять все его действия: если он отпрыгнет в сторону, им надо сделать то же самое. Если он упадет на пол, они тоже должны это сделать.
Он немедленно бросился вперед, начав отсчет с пятнадцати, - столько секунд, по его прикидке, ушло на то, чтобы отдать приказ. На счете тридцать он бросился на пол, вытянув руку, чтобы одновременно схватить упавший факел, который приземлился примерно в тридцати футах от того места, где Измаил его подбросил.
Серая шестиногая тварь описала над ним дугу и скрылась в темноте.