Чтобы обезопасить окончательно и бесповоротно троицу, которая скрывала от него свою тайну, нужно было понять, КТО и ЗА ЧТО мстит им, это позволило бы найти место, ОТКУДА наносится вред.
Тогда можно было уничтожить источник вреда!
Но и Бейтс, и Сото молчали. Что касается хитроумного и уворотливого Осиновского, то Анатолий даже мысли не допускал, что сможет что-то узнать от него.
Что ж, может быть и не во-время, но он не мог не вспомнить о своей любимой женщине. Сразу стало тепло на сердце, Анатолий наяву почувствовал запах ее волос и увидел перед собой прекрасное лицо.
Лицо самой-самой лучшей в мире Женщины…
Но нужно было продолжать Работу.
Итак, его сознание в Прапространстве могло расширяться до бесконечности. А до какой степени можно было "сузить" его? Не позволит ли это увидеть или как-то по иному ощутить клетки, молекулы и атомы?
От грандиозности такой мысли Монасюк просто-напросто задохнулся от возбуждения, но тут же заставил себя успокоиться, вспомнил, как ему удалось овладеть процессом обуздания стремления сознания расширяться и расширяться до бесконечности.
Следовало, приступая к обратному процессу, действовать только очень медленно.
В глубине души Анатолий понимал, что не освоив управление клетками живого организма он не сможет помочь одной успевшей так сразу стать ему очень дорогой девочке…
Он подошел к полкам и достал толстый том "Цитологии".
И почти до обеда внимательно изучал рисунки и схемы различных клеток, белковых молекул.
Но больше всего его интересовала система управления функционированием клеток.
Он никогда не сможет видоизменить миллиарды клеток. Даже, если и овладеет механизмом такого видоизменения.
И чем больше он углублялся в дебри цитологических тонкостей, тем больше понимал – он выбрал неверный путь.
"Что руководит всеми процессами в организме, думал он. Мозг. Но мозг человека имеет две составляющие. Во-первых, известную всем атомарную материю, из которой состоят молекулы, клетки, молекулярные цепочки, системы клеток, и так далее.
Это то – что известно ученым.
Но есть вторая составляющая, известная лишь ему, Анатолию Васильевичу Монасюку. Ну, и еще нескольким десяткам людей из тех, кто прочитал его философские труды и поверил в его теорию.
Но это – люди, которым ИЗВЕСТНО о возможной второй составляющей материи.
А вот не только точно знает, но и умеет управлять второй составляющей – Проматерией – лишь он один. Его научило этому некое существо, прибывшее непонятно откуда и неизвестно, для чего.
Итак, он умеет управлять своим мозгом. Но УПРАВЛЯТЬ ли?
Просто-напросто его Проматериальная составляющая мозга выполняет его установки. Проще говоря – желания.
Пожелал – сознание не должно разбегаться, а должно медленно расширяться, охватывая постепенно собой все новые объемы – и это произошло.
Значит…"
Анатолий отправился в тренажерный зал.
Он принял позу лотоса, быстро очистил сознание и вышел в Прапространство.
Контролировать сознание было легко.
Анатолий сформулировал установку для Проматериальной части мозга – ВНУТРЕННИЙ КОНТРОЛЬ СВОЕГО ОРГАНИЗМА, ВИЗУАЛЬНЫЙ КОНТРОЛЬ ПО СХЕМЕ: СИСТЕМА ОРГАНОВ – ОРГАНЫ СИСТЕМЫ – ТКАНИ ОРГАНОВ СИСТЕМЫ – ГРУППЫ КЛЕТОК ТКАНЕЙ – КЛЕТКА – ВНУТРЕННЕЕ СТРОЕНИЕ.
Сказать, что все получилось сразу, было бы неправильным. Но и рассматривать процесс САМОУГЛУБЛЕНИЯ как давшийся с трудом, тоже не стоило. Все произошло постепенно, и напомнило Анатолию Васильевичу недавнее изучение им атласа по цитологии.
Именно в таком порядке в атласе располагались схемы внутренних органов человека.
Чем руководствовался мозг Монасюка, сказать сложно. Но сначала перед внутренним взором предстала кровеносная система: сердце, сосуды, периферийная сосудистая система – каппиляры. Проступили ткани, ткани разбились на клеточки, которые, увеличиваясь, стали клетками. Ясно видно было строение клеток – ядро, клеточные включения. Остановив процесс преобразования, Анатолий смог понаблюдать за жизнью одной из клеток – как она питается, как удаляет отходы жизнедеятельности.
"Пролистав" строение кровеносной системы, его сознание начало изучение нервной системы, причем строение мозга было представлено лишь корковой частью. Для зрительного ощущения Проматериальная составляющая мозга осталась закрытой.
После нервной системы последовала пищеварительная, но Анатолий прервал процесс, вышел в пространство материального мира. Он проверил свои внутренние ощущения, но ничего особенного не почувствовал, не было и ощущения усталости.
Он повторил процесс, дав установку на СРАВНЕНИЕ ЗДОРОВЫХ КЛЕТОК ТКАНЕЙ КРОВЕНОСНЫХ СОСУДОВ – И КЛЕТОК С ЛЮБЫМИ ВИДАМИ НАРУШЕНИЙ – структурных, функциональных и прочих.
Он увидел сначала две клетки артериального сосуда, затем венозного, следом последовали клетки капилляров.
При этом Монасюк прекрасно осознавал, что не должен бы знать всех этих деталей – какие сосуды, какие клетки? Но отчего-то знал.
Анатолий лежал на спине, на деревянном полу.
Выйдя из Прапространственного состояния, он просто вытянулся во весь рост здесь же, на месте, где только что медитировал, перевернувшись на спину и заложив обе руки за голову.
Теперь он был готов выполнить свое обещание. Но необходимо было проверить все на себе.
Он размышлял, сопоставлял, пытался придти к какому-то выводу. И пришел, и вывод был грустным.
Не он управляет всеми этими процессами. НЕЧТО управляет им. Откуда иначе он знает то, что никак не может знать, делает то, что просто никоим образом не должно у него получаться?
И это тут же вызывало следующий вопрос – надолго ли обрел он все эти знания и умения?
Впрочем…
Монасюк одним движением поднялся с пола, и сделал это с трудом. "Кстати, подумал он, жирка многовато. Нужно бы лишние клетки уничтожить".
Клетки эти он успел увидеть при недавнем изучении пищеварительной системы.
Далее он сделал следующее.
Он вызвал к себе в кабинет Лихтштейнера и отдал ему следующие распоряжения.
Сейчас же пригласить к нему Марту, Селезнева, Николая и явиться самому.
Если кого-то из них нет на месте – разыскать, но все четверо должны явиться к нему одновременно.
Когда Лихтштейнер вышел, Анатолий засел за телефон.
Звонок в Изумрудную долину – объект в пятой камере не появлялся. Просьба передать Клаузиху – какое-то время Монасюка не будет в Женеве, кроме того, он будет находиться вне зоны возможной связи с ним.
Следующий звонок – в приемную Бейтса. Бейтс совершал вояж по своим многочисленным предприятиям. Тогда Анатолий попросил соединить его с Джанни Абрахамсом, которому передал то же самое короткое сообщение. На вопрос – куда он собирается, Анатолий Васильевич не ответил, просто положил трубку.
Невежливо? Не беда!
Последний звонок был Джолианне.
– Здравствуй, милый, – при звуке ее грудного голоса по спине Анатолия пробежал легкий морозец. Просто сказать, что он любил ЭТУ женщину – значит, не сказать ничего.
– Джоли, родная, ты помнишь, что я обещал тебе вчера?
– Что всегда будешь любить меня…
– И это тоже, но я говорю о другом. Об Анни-Лизе. Мне нужно кое-что проверить… Не могу сказать тебе всего, но просто не теряй меня – какое-то время я буду вне связи. Хорошо?
Наверное, Джолианна тоже любила его. Любила по-настоящему, потому что если и не поняла сразу (да и не могла она ничего понять!), то почувствовала или догадалась.
Но дочь она любила не меньше. Поэтому, помолчав, она лишь сказала:
– Будь осторожен. Очень, очень осторожен. Потому что я тебя жду.
– Я тебя целую…
На этом Анатолий закончил срочные дела.
В его кабинете сидели все приглашенные.
Анатолий стоял у окна. Он смотрел, как садовник подстригает кусты, которыми были обсажены аллеи парка. Садовник делал это огромными ножницами, аккуратно, подгоняя линию состригаемых кустов под натянутую веревку. "Так и не познакомился с ним", подумал Анатолий, поворачиваясь и направляясь к своему месту.
– Вот что я вам хочу сказать… Я проведу некий эксперимент. Суть его в том, что я буду находиться в спальне, в постели, возможно – не один день.
Не для кого меня все это время нет. Александр, вы будете отвечать всем, что я уехал, а куда – вы не знаете. И на какой срок – вы также не знаете.
Марта, вы будете готовить для меня только мясные бульоны и не очень холодный и не слишком крепко заваренный чай с лимоном. Я повторяю – бульоны и чай. И то и другое все время должно быть наготове.
Сергей Николаевич, вы и Николай будете все время сидеть возле дверей спальни. Никто не должен входить ко мне. Только вы, Николай. Вы будете кормить меня бульоном, поить чаем, и ухаживать.
Сергей Николаевич, если я говорю – все время сидеть и охранять у входа – это означает все время. Сменяйте друг друга, а если вам нужно отлучиться – вас должен заменить ваш сменщик или в крайнем случае – Александр.
Лихтштейнер слегка наклонил голову. Все остальные молчали.
– И самое главное. Никаких врачей и ни в коем случае не давать мне никаких лекарств. Это – крайне важно, господа.
Анатолий знал, что произойдет. Он собирался дать установку всем силам организма на восстановление больных и изношенных клеток кровеносной системы своего организма, а также почек, печени и лимфатической системы.
Это неминуемо затронет и множество других тканей.
Естественно, этот процесс может сопровождаться сильным повышением температуры. Значит, необходимо много жидкости.
Но нужно и питание. Поэтому – мясные бульоны, и никакой твердой пищи – кишечник должен быть пустым.
Что-то подсказывало ему, что никакое посторонне вмешательство в этот процесс недопустимо. Значит, никаких лекарственных препаратов.
Но вот сколько времени потребуется на обновление клеток его организма, он пока не знал. Однако думал, что несколько дней.
Все ли предусмотрел он? Наверняка что-то упустил. Но…
Как бы то ни было, не проверишь – не узнаешь…
Монасюк очнулся потным, ослабевшим, но с каким-то светлым настроением. И сразу же понял, почему.
Первое, что увидел Анатолий, было встревоженное лицо Джоли и ее счастливые глаза.
– Здравствуй, милая… – прошептал он.
– Любимый ты мой, дорогой, – шептала Джолианна, быстрыми поцелуями покрывая его лицо.
– Не нужно, – пытался отклонить лицо Монасюк. – Я весь мокрый…
Но как ты попала сюда?
– Отдыхай, – уклонилась она от ответа и вышла из комнаты, и Анатолию стало понятно, что попасть сюда ей было непросто, но дисциплина должна же быть…
– Николай! – позвал он и радостно отметил, что голос его вполне окреп.
Его оруженосец, отворачивая лицо и пряча глаза, вошел и с порога начал оправдываться:
– Ну а чего мы могли сделать? Связать ее, что ли? Она позвонила наутро, у вас как раз температура была за сорок градусов, Александр заменял меня у двери – я был рядом с вами. Трубку взяла Марта, и сказала, что вы простыли.
Анатоль Васильич, ну, бабы они… Марта, видать, заплакала, ну и мадемуазель Джоли прилетела сразу же. Охранник как ее лицо увидел – перепугался, он же ничего не знал, открыл ворота. А нас она раскидала, и возле вас все трое суток была. И бульоны варила сама, и чай… А Марту отправила к себе домой, за дочерью присматривать.
– Так она что, и судно под меня подкладывала?..
– Это – нет! – решительно заявил Николай. – Это – я! Выпроваживал ее, ну, и сам…
Монасюк видел – врет, шельмец, но был благодарен ему за эту ложь. Представлять гигиенические и физиологические процедуры в присутствии Джоли…
Его передернуло.
– Кто еще приезжал?
– Абрахамс, этот – Фостер Дони, потом – Гимли заезжал, но тот вроде по делам… Ну, мы всем говорили, что вас нет.
– Верили они?
Николай засмеялся.
– Не-а! Ну, может Гимли только…
– Коля! А из Изумрудной долины ничего не сообщали?
– Нет, Анатоль Васильич! Александр бы мне сказал. А Дони и сейчас сидит, дожидается.
– Ладно. Давай, Коля, меня в ванную, потом в тренажерный зал, а потом я поговорю с Фостером. Он – хороший мужик.
– Ага, – пробормотал Николай как бы себе под нос. – Хороший цэрэушник – мертвый цэрэушник!
"Господи, подумал Анатолий, опираясь на плечо Николая, который провел его напрямую из спальни в ванную. Сплетник на сплетнике, и все обо всем знают!"
– А где Джоли? – спросил он, снимая с себя все и залезая в воду.
– Так к дочери полетела, ну, и на работу!
Очередной телефонный разговор между столицами:
АБОНЕНТ 1: Вы не звонили несколько дней! Это недопустимо!
АБОНЕНТ 2: Новостей особых не было.
АБОНЕНТ 1: Это буду решать я – что является новостью, а что нет. Что произошло у нашего любимца нового?
АБОНЕНТ 2: Вы поставили задачу – сразу же сообщить, как только у него появится возможность решить вашу проблему – устранение человека. Не убийство, а устранение. Пока ничто не говорит, что такая возможность у него есть. И вообще! Прекратите давить на меня!
АБОНЕНТ 2: (Успокаивающе, даже – с интонацией извинения): Ну, хорошо, хорошо! Простите мне мое нетерпение. Позвоните, как только появится хотя бы намек на нужный результат.
Часть 3-я
Схватка с неведомым
Конец (осень-зима) 2007 года
Глава 20-я
На фоне всех описываемых событий как-то потерялись многочисленные герои этой истории.
Мария Оверман и Джанни Абрахамс, потеряв надежду узнать правду о прошлом своего хозяина и друга, Гилмори Бейтса, занялись своими непосредственными обязанностями – укрепляли дела Бейтс Индастриз и обеспечивали стабильное получение прибыли, постепенно теряя интерес к странной истории "с Живым и Неживым" в одном лице.
Именно тогда, точнее – через некоторое время, у гигантской транснациональной корпорации Бейтса начинаются серьезные проблемы. Более того, она вдруг оказалась на грани краха.
Но устояла…
Впрочем, об этом будет говориться ниже.
В Японии, в мало уступающей по размерам и размаху деятельности корпорации Сото Интернейшнл, вдруг по странной случайности в одно время с Бейтс Индастриз также начались перебои в деятельности. Сначала затонул новенький танкер, затем исчезли два ведущих специалиста-финансиста…
Не оставляет своих планов и Тахиро Сото. И хотя главы якудза отказались выступить против Сейдзе Сото-сана – уважаемого в финансово-промышленном мире Японии человека, наполненная Тьмой душа в недавнем прошлом любимого племянника жаждет смерти дяди…
В Джорджии, Саймон Бейтс начал учебный год все-таки в родном городке. Хотя он так до конца ничего и не решил – послушаться дядю и уехать в Швейцарию, круто изменив жизнь, или все-таки остаться жить размеренной фермерской жизнью, столь и милой душе, и привычной…
Однажды, в один из дней, когда в далекой России устанавилось так называемая "бабье лето", когда над Джорджией, как и в Сибири, светило ласковое солнышко, небо было глубоко-синим, а в воздухе летали паутинки, Саймон пришел рано утром на берег реки. Без удочек, просто пришел – и сел на место, где сидел месяц назад его новый знакомый Анатоль Монасюк.
Он слушал рассвет, смотрел на оживающую природу и думал, что наверное, стоит посоветоваться с дядей Анатолем, человеком хотя и чужим их семье, но ведь не чуждым. Вдобавок, он экстрасенс. Так что…
Тем более, что и он всего несколько месяцев назад круто поменял свою жизнь – из бедняка, жителя далекой полунищей страны он превратился в богатого и очень нужного всем человека. Не жалеет ли он об этом?
Может быть, он развеет сомнения и даст совет?
Решено, сказал себе Саймон. При встрече он поговорит с Анатолем Монасюком.
Может показаться, что ушел куда-то в тень Павел Абрамович Осиновский. Но это не так. Он также как раз в это время развил бурную деятельность.
Президент России собирается в город Сочи провести традиционный осенний двухнедельный отпуск на Черном море.
К нему приедет наверняка и пример-министр. Если он не ошибся в своих расчетах, если сделал верную ставку на нужного человека и не ошибается в его возможностях, то это прекрасный случай добиться своего – свергнуть двух высших руководителей (точнее, они сами оставят свои посты), и, "пробив" взамен ушедших своих людей, вернуться, наконец, в Россию, причем – въехать в Москву на белом коне.
И Паша начинает активную деятельность – он собирает сторонников, он проводит встречи, он всерьез комплектует будущее правительство России.
На случай внезапной болезни или даже смерти руководителей России нужно быть готовым…
Осиновский, конечно, не понимал – то, что он пытался сделать, являлось вмешательством в противостояние таких сил, о которых он и помыслить не мог – ведь категории, которыми он всегда оперировал, были деньги и власть – и все!
Но самое главное, что даже если бы кто-то и объяснил ему, к чему могут привести эти его дела-делишки, он все равно не отказался бы от своих планов.
Таков уж он есть, Павел Абрамович, неуемный авантюрист и прожектер…
Здесь уместно отметить, что именно осенью 2007 года окончательно оформилось противостояние надмировых сил.
Граница в районе Гималаев была, конечно, зыбкой, но она существовала, и Туси Кхрна, который был уверен, что научился управлять камнем (он считал, что в глубине стены пещеры скрывается Камень Силы, который делится с ним своим могуществом), тем не менее, границу эту преодолеть не мог. Правда, нити порчи, созданные Кхрна еще до появления границы, пока несли вред, но это было слабое, по мнению колдуна, Зло.
Кхрна чувствовал, что у него появился противник. Ведь Зло, достигая жертв, не действовало на них – это жрец вуду чувствовал. Значит, кто-то уничтожает насылаемое им проклятье.
Если говорить просто – Кхрна ощущал присутствие Монасюка, но не знал конкретно, кто он.
В свою очередь, Монасюк знал, что враг есть, ведь кто-то насылает зло, которое он видит и ощущает в форме черных нитей, но самого Кхрна Анатолий Васильевич не знал. Не знал и об острове с Камнем Черной силы.
Да, он овладел Проматерией, он путешествует в мире Прапространства, он, наконец, может расширить бесконечно свое сознание или сузить его до уровня элементарной частицы, но и что из этого?
Он не понимает своей задачи, а Анатоль не появлялся.
Нити можно уничтожать вечно, но нельзя решить проблему, не зная ее истоков, причин.
А троица кем-то проклятых – молчит… И он не может просто взять, и влезть в их память – потому что может насторожить и обеспокоить их…
В этой обстановке, когда образовался некий перерыв, Анатолий решает заняться лечением Анни-Лизы. И вот здесь, как иногда выражаются, в полный рост, перед ним встала проблема – как практически сделать это?
Процесс лечения должен быть скрытым – он не мог никого посвящать в свои способности, а тем более – демонстрировать их.