- На севере, - сказал он, - лучше зря не рисковать.
- Это верно, - кивнул я.
- Удачной охоты, - произнес он.
- Удачной охоты, - ответил я.
Краснокожий ушел. Акко, или Короткий Хвост, оказался приятным человеком.
Пахло жареным табуком.
Большая охота шла хорошо. Я не знал, стояло ли утро, день или вечер. Низкое солнце не сходило с горизонта.
Шесть дней назад Имнак, я и наши девушки спустились с плоскогорья. Большая охота уже началась. Сотни детей и женщин краснокожих охотников растянулись на несколько пасангов и что есть сил колотили палками по сковородкам, загоняя табуков в узкое каменистое ущелье. Там их подстерегали охотники. Большая охота удалась на славу.
До сих пор мне не удалось переговорить с Имнаком по поводу вырезанной из синего камня головы кюра с оторванным ухом.
Хребет Хримгар терялся в голубой дымке на юге. Севернее раскинулась бескрайняя тундра.
Многие не понимают природы полярного севера. Характерной его особенностью является сухость. Здесь выпадает гораздо меньше осадков, чем в южных широтах. Другое дело, что выпавший здесь снег не тает. Тундра представляет собой плоскую равнину с редкими холмами. Из растительности преобладает мох, карликовый кустарник и лишайники. Зимой, весной и осенью тундра выглядит безрадостно и хмуро. Краснокожие охотники перебираются поближе к морю.
Я отступил в сторону и дал пройти молодой девушке с двумя корзинами яиц арктического ганта. Эта мигрирующая птица гнездится на отвесных скалах Хримгара. Гнездовья иногда называют птичьими базарами. В замерзшем виде яйца ганта едят, как яблоки.
Из чума вышла женщина и дала вылизать сковородку домашнему снежному слину.
Поздней весной тундра бросает вызов собственной серости и бесцветности. Местами вспыхивают россыпи ярких цветов, на карликовых деревьях распускаются почки. В радиусе пятисот пасангов от северного полюса произрастает около двухсот сорока различных растений. Любопытно, что среди них нет ни одного ядовитого или колючего. Летом цветы распускаются всюду, за исключением ледников.
Бывает, что появляются даже насекомые. Как правило, это черные длиннокрылые мухи, тучами облепляющие чумы и лица людей.
Мимо пронеслась стайка визжащих ребятишек.
Я посмотрел на север. Там ждал меня Зарендаргар.
- Приветствую тебя, господин, - произнесла Тимбл.
- А, привет, - отозвался я. Девушка была одета, как и положено в северном селении, в высокие сапоги и меховые штаны. Тистл между тем была обнажена полностью. Она тащила на плечах огромное коромысло с тяжелыми мешками на концах.
- Мы идем собирать мох и траву, - сказала она. - Мох используют в качестве фитилей для лампад. Траву сушат и укладывают в обувь как утепляющую прокладку.
- Это хорошо, - похвалил я. - Почему коромысло у Тистл?
- Потому, что мне так захотелось, - ехидно ответила Тимбл. Очевидно, рабыни люто ненавидели друг друга.
- Она что, провинилась? - поинтересовался я.
- Она мне нагрубила, - сказала Тимбл.
- И ты ее выпорола?
- Естественно.
- Это правильно, - похвалил я. - В чуме должна быть дисциплина.
Я взглянул на Тистл. Девушка перехватила мой взгляд и тут же потупилась. Она была очень привлекательна. Я до сих пор так и не попробовал ни одну из них.
- Ну что, понравилась Имнаку новая девушка? - спросил я, имея в виду Арлин.
- Трудно сказать, - улыбнулась Тимбл. - Во всяком случае, он привязал ее к шесту за чумом.
- Это еще зачем? - удивился я.
- Наверное, не угодила, - пожала плечами Тимбл.
- Ладно, не буду вас отрывать от работы, - сказал я.
Неожиданно Тистл опустилась передо мной на колени и прижалась губами к моему сапогу. В глазах ее застыли слезы.
- Господин! - пролепетала она.
- А ну пошли, рабыня! - прикрикнула на нее Тимбл и рванула за привязанный к ошейнику Тистл ремень. Девушка повалилась на землю, потом поспешно вскочила, подняла коромысло и засеменила за своей мучительницей. На мгновение она задержалась и бросила на меня полный отчаяния взгляд. Я улыбнулся. Как я и ожидал, Тистл довелось первой познать все унижения рабства.
- Эй, Тэрл, давай к нам! - крикнул Акко.
- Здоровый парень, - одобрительно крякнул кто-то.
Я последовал за Акко и его друзьями. Они разделились на две команды и готовились перетягивать скрученный из шкуры слина канат.
Меня поставили в самый конец. Вскоре прозвучала команда, и под возбужденные крики болельщиков мы приступили к соревнованию. Все четыре раза победа оказалась на нашей стороне. Меня поздравляли и хлопали по плечу. Таким образом, к чуму Имнака я вернулся в весьма приподнятом настроении.
- Привет, дружище! - крикнул я.
Связанная Арлин свисала с горизонтального шеста для просушки мяса.
- Хорошо провел день? - вежливо поинтересовался Имнак.
- Да.
- Я за тебя рад, - сказал он.
- А ты? - спросил я после небольшой паузы.
- Не все люди провели этот день так, как бы им хотелось, - ответил охотник.
- Мне очень жаль это слышать, - сказал я.
- Бывает, что тот, кто выигрывает в кости, не получает должного вознаграждения.
- Вот как? - удивился я.
- Иногда лучше было бы проиграть, - мрачно добавил он…
- Я сейчас, - сказал я и направился к Арлин.
- Нам надо поговорить, - тут же заявила она. - Я не собираюсь терпеть подобное обращение. Ты не имеешь права отдавать меня первому попавшемуся!
- Я не слышал слова "господин", - сказал я.
- Господин, - произнесла Арлин и тут же добавила: - Так вот, ты не смеешь отдавать меня другим! - Глаза девушки гневно сверкали.
- Мне показалось, что Имнак остался тобой недоволен, - прищурился я.
- Имнак! - презрительно бросила рабыня.
- Да, Имнак, - сказал я, перерезал веревки и крепко ухватил ее за волосы.
- Прекрати! - завизжала девчонка.
Я развернул ее лицом к себе и сильно дернул за ошейник.
- Что это такое, по-твоему?
- Ошейник, - прохрипела она.
- Ты, кажется, у нас рабыня? - спросил я грозно.
- Да, господин, - цепенея от ужаса, прошептала девушка.
Я швырнул ее на землю и сказал:
- Сейчас ты поползешь к Имнаку и попросишь у него прощение. Если он снова останется недоволен, я скормлю тебя слинам.
- Умоляю, только не это! - зарыдала она.
- Все зависит от тебя, рабыня, - пожал я плечами.
- Я не смогу, - прошептала она.
- Надо было оставить тебя на стене, - сплюнул я. - Одних продуктов сколько на тебя ушло!
- Иногда я действительно чувствую себя рабыней, - сказала Арлин совсем другим тоном. - И мне так хочется к тебе прикоснуться… - она протянула руку и погладила меня по бедру. - Но мне хочется, чтобы это был именно ты, господин!
- Твои желания никого не интересуют! - отрезал я. - Если Имнак останется недоволен, пойдешь на корм слинам!
- Неужели ты это сделаешь? - побледнела от страха Арлин.
- Не задумываясь, - сказал я.
- Я даже не знаю, как доставлять мужчинам удовольствие! - в отчаянии воскликнула девушка.
- Ты же у нас умница, - насмешливо произнес я. - Вот и пошевели мозгами. Ну что, будем слушаться или пойдем к слинам?
- Я готова, господин, - прошептала она.
- На живот, - приказал я.
Рабыня поползла к Имнаку. Она уже не была особым агентом кюров…Она была обыкновенной голой рабыней, послушно исполняющей волю хозяина.
* * *
- Как провел день? - спросил я Имнака.
- Хорошо, - довольно прокряхтел охотник. - Очень хорошо.
- Как рыжая рабыня?
- Отлично! Тимбл и Тистл, однако, лучше.
В последнем я ничуть не сомневался. Они дольше пробыли в рабстве.
- Приготовь нам чай, Арлин, - распорядился я.
- Слушаюсь, господин! - радостно откликнулась девушка. "Интересно, - подумал я, - как она будет смотреться в шелковой тунике и настоящем ошейнике?"
Имнак, Тимбл и Тистл уснули. Снаружи было светло, солнце, как и положено летом, лишь чуть-чуть поднялось над горизонтом.
- Господин, - прошептала Арлин.
- Да?
- Можно я залезу к тебе в спальник?
- Ты очень хочешь?
- Очень, господин!
Я согласился, и она тут же скользнула в мой спальный мешок. Она положила голову мне на грудь.
- Сегодня ты сделал меня настоящей рабыней?
- Может быть, - усмехнулся я.
- Ты заставил меня ползти на животе к мужчине и услаждать его всеми способами. Ты очень сильный! - восхищенно произнесла она. - Я и не знала, насколько приятно быть рабыней!
- Ты и сейчас этого не знаешь, - заметил я.
- Но ты же меня научишь?
- Может быть.
- Это так необычно - быть рабыней, - задумчиво произнесла девушка.
- Тебя это пугает?
- Да, очень. - Она положила руку мне на грудь. - Я ощущаю себя такой беззащитной…
- Ты еще не настоящая рабыня, - сказал я.
- Иногда мне кажется, - мечтательно сказала она, - что я знаю, что это такое.
- Вот как? - усмехнулся я.
- Да. Только… - девушка замолчала.
- Продолжай.
- Я могу говорить все?
- Да.
- Иногда мне хочется, чтобы это наступило быстрее. Наверное, я очень испорчена!
- Глупости, - проворчал я. - Просто тебя неправильно воспитывали. Тебе прививали ценности, характерные для целеустремленных, отважных мужчин. На Земле испокон веков пренебрегали психобиологическими потребностями женщин. Общество соблюдало свои корыстные интересы, калеча души людей. Придет время, и твоя истинная сущность возобладает над ложными и фальшивыми привычками, и ты поймешь, что всегда была в душе рабыней.
- Когда я была совсем маленькой, - прижалась ко мне Арлин, - я часто представляла себя надушенной, слабой и беззащитной в объятиях сильного мужчины, который бы творил со мной все, что хотел.
- Ты тосковала по бескомпромиссной мужественности, - сказал я. - В твоем мире это качество - большая редкость. В тебе бушевали древние инстинкты, зародившиеся в те времена, когда люди обитали в пещерах и женщины были женщинами, а мужчины - мужчинами. В мире, в котором ты жила, им не было выхода. Ты была в нем посторонней, призраком, гостем в чужом и враждебном доме.
- Мне страшно, - прошептала она. - Почему на Земле не осталось настоящих мужчин?
- Уверен, что их там много, - возразил я. - Только им приходится еще труднее, чем настоящим женщинам.
- Ты в самом деле так считаешь?
- Да. Возможно, когда-нибудь они перестанут бояться своей мужественности.
- Ты в это веришь?
- Честно говоря, не очень, - сказал я. - Потребуется переломать инерцию сотен лет неправильного воспитания.
- Даже странно, - задумчиво произнесла Арлин. - Ты говоришь со мной совсем не как с рабыней.
- Какая разница, - пожал я плечами. - Когда-то мы все жили на Земле.
- О! - воскликнула девушка.
- Одно из преимуществ иметь рабыню, - сказал я, - заключается в возможности с ней разговаривать. От рабынь, кстати, можно многому научиться. Среди них попадается немало умных женщин.
- Понимаю, - сказала она.
- Другое преимущество, - продолжал я, - состоит в том, что их можно в любое время поставить на колени.
- Это жестоко, - простонала она.
- Поцелуй меня, рабыня, - приказал я.
Арлин нежно повиновалась.
Некоторое время мы молчали.
- Господин, - прошептала она.
- Да?
- Кажется, я начинаю понимать, что такое быть настоящей рабыней.
- Пора бы.
- Я многое узнала, - сказала она.
- Не обольщайся.
- Я научилась слушаться и называть свободных мужчин господами.
- Еще чему научилась? - спросил я.
- У меня появилась потребность прикасаться к мужчинам.
- Ладно, - зевнул я, - пора спать.
- Пожалуйста, прикоснись ко мне, - простонала она.
- Умоляешь?
- Да, господин! - воскликнула девушка.
- Ладно, - усмехнулся я.
- Ты сделаешь меня настоящей рабыней? - восторженно спросила она.
- Нет, - ответил я. - Просто удовлетворю твои желания на данном уровне.
Спустя несколько минут она извивалась в моих объятиях, потрясенная открывавшимися ощущениями. Потом она долго лежала без движения и только шептала:
- Неужели может быть что-то более сильное?
- Я еще не начал тебя учить по-настоящему, - усмехнулся я и едва не вскрикнул от боли, ибо обезумевшая от вожделения девчонка впилась зубами мне в плечо. Глаза ее закатились, дыхание стало прерывистым.
- Умоляю, господин! - стонала и рычала она.
- Успокойся, рабыня! - строго сказал я и запрокинул ей голову резким рывком за волосы. - Нам действительно пора спать.
- Слушаюсь, господин, - прошептала она.
Глава 13. ИМНАК РАСТОЛКОВЫВАЕТ МНЕ ВЕСЬМА ВАЖНЫЕ ВЕЩИ. МЫ ВСТРЕЧАЕМ ПОАЛУ
Самой серьезной проблемой в охоте на табука в тундре является отсутствие какого-либо укрытия.
Следуя примеру Имнака, я полз на животе, держа наготове роговой лук. Было ужасно холодно, и я промок до нитки. Тундра представляет собой одно сплошное промерзшее болото.
Одиннадцать табуков мирно поедали мох в сотне ярдов от нас. Роговой лук, изготовленный из склеенных между собой пластинок из рога табука, эффективен на расстоянии до тридцати ярдов. Другими словами, надо подобраться к животному почти вплотную. Настоящих деревьев в этих местах никто отродясь не видывал, поэтому здесь не пользуются длинным, или, как его еще называют, крестьянским, луком. К слову сказать, он не прижился еще по одной причине. В сильные морозы его нельзя согнуть до предела, ибо промерзшее дерево просто ломается. Я, конечно, захватил с собой длинный лук, но вовремя сообразил, что большую часть года он на севере непригоден. Южанам вообще трудно представить жизнь в этих широтах. После неосторожного удара молотка ноготь может расколоться на кусочки. Моча замерзает, не долетев до земли. Визг слина слышен на расстоянии десяти - двенадцати миль. Негромкий разговор - до половины пасанга. Отчетливо видимая в чистом, морозном воздухе гора оказывается в сорока пасангах. Холодный воздух, соприкасаясь с телом слина, образует пар, в котором животное невозможно разглядеть. За бегущим табуком тянется клубящийся след. Выдох может остаться на бороде в виде причудливой ледяной маски.
Я тихо выругался, когда табук отошел еще на несколько ярдов.
Я сам напросился на эту охоту. Хотел переговорить с Имнаком наедине, без рабынь. Охота показалась мне прекрасной возможностью. Конечно, было бы проще лишний раз послать девчонок за мхом.
Больше всего мне хотелось напиться горячего базийского чаю. Это один из любимых напитков северян. Они добавляют в него много сахара. Теперь я понял почему. Раньше я думал, что им не хватает сладкого, но все дело в калориях. Краснокожим охотникам ничего не стоит съесть полфунта сахара за один присест.
Мы пытались подобраться к огромному самцу, а он отходил все дальше и дальше.
Я с трудом сдерживал желание вскочить и удавить эту скотину голыми руками.
Имнак полностью слился с тундрой. Когда табук поднимал голову и шевелил ушами, охотник прижимался к промерзлой земле.
Нам удалось приблизиться еще на несколько дюймов. Мы уже больше ана ползали на животах за этими тварями.
Имнак жестом показал, чтобы я подполз поближе.
- Не замерз? - прошептал он.
- Нет, - ответил я.
- Странно, - удивился охотник. - Мне очень холодно.
- Приятно слышать, - обрадовался я. - Я тоже ужасно замерз.
- В ледяной воде всегда холодно, - поделился своим наблюдением Имнак.
- Не говори, - простучал я зубами.
- Мне показалось, у тебя плохое настроение, - сказал он. - Может быть, Арлин плохо поработала в спальном мешке?
- Нет, она была очень мила, - ответил я. - А как Тимбл?
- Громко визжит, - пожаловался охотник.
- Попадаются очень шумные девочки, - сказал я.
- Это правда, - согласился он. - А может, у тебя плохое настроение потому, что ты замерз?
- Как ты догадался? - проворчал я. - Почему у тебя хорошее настроение, когда тебе холодно?
- Когда холодно - уже плохо. Зачем еще нужно плохое настроение?
- Понятно, - произнес я. Как ни странно, нелепое объяснение охотника меня развеселило.
- Я пошел с тобой на охоту, - сказал он, - чтобы обсудить кое-какие важные вещи.
- Ну и дела, - усмехнулся я. - Я тоже хотел с тобой поговорить.
- У меня к тебе серьезный разговор, - сказал он.
- У меня к тебе тоже.
- С людьми с юга надо говорить осторожно, - прищурился охотник, - Иногда вы обижаетесь по пустякам. Иначе я бы тебе давно сказал.
- О! - воскликнул я. По той же самой причине я откладывал свой разговор.
- Я хотел поговорить о Поалу, дочери Кадлука.
- Твое дело гораздо важнее, - сказал я. - Мое касается всего лишь спасения мира. Я хорошо помнил бешеное создание, случайно угодившее в меня кожаным мячом.
- Не понимаю, - сказал Имнак.
- Не важно, - отмахнулся я. - Что с Поалу?