У Арлин были свои спальные меха. Когда я выбирал Одри или Барбару, ей приходилось спать одной.
- Нет, господин, - прошептала она.
- Или тебе не терпится ублажить своего хозяина?
- Я боюсь, - призналась девушка.
Я приподнял шкуру, и рабыня скользнула на мое ложе.
- Я очень боюсь, господин. - Она прижалась лицом к моей груди.
- Чего ты боишься? - спросил я.
- Карджука и этой экспедиции во льды. Скажи, что ты хочешь там найти?
- Не знаю.
- Ты ищешь главную базу тех, на кого я раньше работала?
- Да, - сказал я. - Рабыня.
- Они очень опасны, - прошептала она.
- Ну и что?
- Не надо с ними встречаться. Беги на юг.
- Ты просишь?
- Я тебя умоляю, господин.
- Твои желания никого не волнуют.
Девушка зарыдала.
- Ты сама-то знаешь, на кого работала?
- Нет.
- Смотри! - Я схватил ее за волосы и повернул так, чтобы она могла видеть отрубленную голову кюра. - Примерно так они и выглядят.
- Не может быть! - От ужаса она едва не поперхнулась.
- Вот кому ты служила, моя хорошенькая рабыня, - усмехнулся я.
- Что они с тобой сделают, если ты попадешь к ним в руки? - спросила она.
- Не знаю, - пожал я плечами. - Думаю, приятного будет мало.
- А со мной что они сделают? - не унималась рабыня.
- Может быть, тебе вернут власть и привилегии. И снова заставят на них работать.
- Я их подвела, - прошептала невольница.
- Это верно, - кивнул я. - Тебе, скорее всего, подыщут другое занятие.
- Какое? - спросила она.
- Ты будешь неплохо смотреться в ошейнике и невольничьей тунике.
- Они оставят меня рабыней?
- Я уверен, что тебя изначально хотели сделать рабыней. Ради этого тебя и привезли на Гор. Для свободной женщины ты слишком хороша собой.
Арлин прижалась к моему телу.
- Видишь ли, твоя красота имеет цену. И эта цена равняется твоей свободе.
- Я хотела тебе кое-что сказать, - прошептала девушка. - Ни одному другому мужчине я бы не посмела в этом признаться.
- Говори.
- Я бы очень хотела всю жизнь носить твои цепи. - Из глаз невольницы потекли слезы. - Пожалуйста, оставь меня при себе, господин!
- Не горюй! - приободрил я девчонку. - И не реви понапрасну. На свете существуют сотни и тысячи мужчин, способных сделать из тебя настоящую рабыню. Тебя будут продавать и перепродавать, ты поднаберешься опыта и техники и рано или поздно хорошо устроишься.
- Женщине так нужна любовь, - прошептала она.
- Любовь гораздо чаще приходит к рабыне, чем к свободной. Так что, если хочешь познать любовь, учись быть рабыней.
- Хорошо, господин. - Она прижалась ко мне губами.
- Доставь мне удовольствие, - велел я.
- Хорошо, господин! - обрадовалась девушка.
Лампа замерцала и погасла. Это ее испугало.
- Ты в самом деле должен идти на север? - прошептала она.
- Да.
- Ты хочешь взять меня с собой?
- Да.
- Я очень боюсь.
- Не бойся. Лучше доставь мне удовольствие в темноте. Под шкурами.
- Да, господин.
Спустя несколько минут я вытащил ее из-под шкур и повалил на спину.
- Я думала, что делаю тебе хорошо, - произнесла она.
- Мне понравилось, - усмехнулся я и навалился на девушку.
Невольница выгнулась дугой и забилась в судорогах сильнейшего оргазма. Она скрипела зубами, стараясь не закричать и не разбудить остальных. Не обязательно всем знать, что произошло в темноте.
Потом она долго лежала в моих объятиях.
- Я хочу еще, - прошептала Арлин.
- Просишь?
- Очень, господин.
- Твои желания никого не интересуют.
- Я помню, господин.
- Но я пойду тебе навстречу.
- Спасибо, господин! - воскликнула она и вскоре снова застонала и задергалась под шкурами. - Спасибо тебе, господин! - благодарно шептала она, покрывая мое лицо поцелуями. - Ты доставил мне такое наслаждение!
- Теперь спи! - приказал я.
- Слушаюсь, господин!
Не знаю, сколько прошло времени, может быть, два или три ана. Проснулся я оттого, что Арлин меня трогала.
Голова ее лежала на моем животе.
- Господин, - прошептала она.
- Чего тебе?
- Пожалуйста, господин! - Девушка как змея обвилась вокруг моего тела.
- Ты опять хочешь? - спросил я.
- Очень, господин!
- Рабыня.
- Да, твоя рабыня, господин.
- Ладно, разрешаю тебе меня поласкать, - сказал я.
Искусство невольницы привело меня в изумление. Я едва сдерживался, чтобы не закричать от сладостного наслаждения. Меня переполняла гордость за доставшуюся мне рабыню. Во многих отношениях она была еще совсем сырой, но, когда дело касалось любовных ласк, ей могли позавидовать даже бывалые невольницы из паговых таверн.
- Что с тобой происходит? - спросил я.
- Не знаю, - призналась девушка.
- Я лег спать с неуклюжей служанкой, а проснулся с изощренной рабыней.
Арлин засмеялась.
- Мне очень нравится быть рабыней, господин!
- Ну-ка поработай еще! - приказал я.
На этот раз я решил к ней не прикасаться, чтобы она ни на что не отвлекалась. Время от времени при помощи такого приема девушкам дают понять, что как бы они ни изощрялись, они все равно остаются не более чем рабынями.
Наконец она упала рядом со мной.
- Тебе по-прежнему хочется быть рабыней?.- спросил я.
- Еще как, господин! - откликнулась она.
- Я ведь к тебе даже не прикоснулся, - заметил я.
- О, секс чрезвычайно важен, и ты умело им пользуешься, но есть и другие вещи, которые тебе трудно понять, потому что ты - не женщина.
- Что же еще такого может быть кроме цепей, бича и ошейника? - насмешливо спросил я.
- Вы, мужчины, так наивны и простодушны! - воскликнула рабыня, - Вы даже не сознаете, какой властью над нами обладаете! Рабство - это ведь не условие, это образ жизни. Женщина становится рабыней не в тот момент, когда вы бросаете ее к своим ногам. Она была ей раньше, и останется рабыней навсегда. Есть невыразимая красота и прелесть в том, чтобы быть рабыней. Вы об этом даже не подозреваете.
- Возможно, - задумчиво произнес я.
- Очень трудно объяснить мужчине восторг и экстаз, который испытывает женщина от своего рабства.
- Ну-ка давай еще! - сказал я и снова повалил ее на спину. На этот раз рабыня, однако, решила посопротивляться.
- Отпусти меня! - яростно шептала она, пытаясь вывернуться и ускользнуть.
Я заломил ей руку за голову, она завизжала, и мне пришлось зажать ей рот ладонью. Я чувствовал под рукой ее мокрый рот и твердые зубки. Она еще пару раз дернулась и уступила.
Мне очень понравился такой способ.
- Почему ты сопротивлялась? - спросил я.
- Чтобы посмотреть, как ты к этому отнесешься.
- Ну и как?
- Ты овладел мной силой.
- Естественно.
- Ты накажешь меня плетью?
- За что?
- За причиненное неудобство.
- Никакого неудобства я не испытал.
- О, - произнесла она. Некоторое время мы молчали. - Ты овладел мной против моей воли, - сказала она наконец.
- Ну и что?
- Мне было интересно, сделаешь ты это или нет.
- Ты будешь моей, когда мне этого захочется.
- Правильно, - прошептала она, сладко прижимаясь ко мне губами, - Я всего лишь рабыня, а ты - такой сильный. Я и не подозревала, что мужчина может быть так силен.
- В этом есть и твоя заслуга, - усмехнулся я и ухватил ее за ремешок на горле:- Ночью, в темноте, под шкурами, обнаженная рабыня всегда возбуждает мужчину.
- Ты не посчитался с моей гордостью, - прошептала она.
- Еще чего не хватало, - ответил я. - Ты же рабыня.
Дыхание девушки стало чаще.
- Смотри не разбуди остальных, - предупредил я ее.
- Да, господин, - простонала она и отдалась мне еще раз.
Спустя некоторое время Арлин прошептала:
- Знаешь, что бы я сделала, если бы ты швырнул мне мои цепи?
- Нет, - ответил я, целуя ее губы.
- Я бы их подняла и…
- И?
- Я бы их целовала и облизывала.
- Правильно, - сказал я. - Потому, что ты - рабыня.
- Да, - прошептала девушка. - Я - рабыня.
- Теперь спи, - приказал я.
- Господин? - позвала она.
- Что?
- Я уже не боюсь идти на север.
- Между прочим, это очень опасно, - сказал я.
- Не боюсь. Ты же будешь со мной. Спасибо, что пустил под свои шкуры испуганную девушку.
- Спи, крошка, - усмехнулся я.
- Да, господин.
Некоторое время я лежал, глядя в темноту и размышляя о природе мужчин и женщин. Хорошо, что мне довелось жить на Горе, а не на Земле. Я поцеловал лежащую рядом очаровательную девушку, но она этого не почувствовала. Утомленная рабыня спала беспробудным сном. Я думал о Карджуке и льдах. К слову сказать, Карджук на иннуитском означает "стрела". Снаружи поднимался ветер. Ветер меня не тревожил. Лишь бы не было шторма.
Затем я уснул.
Глава 25. МЫ ИДЕМ ПО ЛЬДУ. МЫ ИДЕМ ЗА КАРДЖУКОМ
Было невыносимо холодно. Я не знал, как далеко на север мы забрались.
- Толкать! - заорал Имнак.
Рабыни и я соскочили с саней и принялись толкать заваливающиеся набок сани.
- Подожди! - крикнул кИмнак Карджуку.
Карджук спрыгнул с полозьев и прикрикнул на тащившего его сани снежного слина.
Экспедиция состояла из трех экипажей. Карджук и Имнак ехали на своих санях. В сани Карджука был запряжен его собственный снежный слин, Имнак одолжил слина у Акко, а Рэму пришлось купить себе другого слина. Прежний погиб в когтях кюра. Слина он купил за несколько пачек базийского чая у Наартока. Карджук и Рэм ехали по одному, на санях Имнака разместились, помимо нас с ним, еще четыре рабыни. Большую часть пути им приходилось бежать рядом с санями, время от времени мы позволяли самой измученной девушке немного прокатиться.
Карджук поднял руку, чтобы дать команду двигаться дальше.
- Нет, подожди! - крикнул вдруг Имнак.
Он вглядывался в темное небо. Мы уже пять дней шли по льду. Шторм то собирался, то снова отступал. По крайней мере в этом нам пока везло. Как я уже говорил, полярная ночь редко бывает непроглядной. Ярко сияют луны, да и свет звезд хорошо отражается от льда и снега. Я посмотрел на громоздящиеся вокруг причудливые, дикие формы. Мы застыли посреди немыслимой, первобытной геометрии. Свирепые ветры и вздымающееся море создали эти величественные и грозные громады. Иногда мы чувствовали движение льда. Временами приходилось перепрыгивать через трещины, замерзающие буквально под нашими ногами.
Имнак показывал на юг. Там не было видно ни одной звезды. Огромная туча затягивала небо.
- Давай разобьем лагерь! - крикнул Имнак Карджуку.
Тот не ответил, посмотрел вперед и снова поднял руку.
К нам подошел Рэм.
- Скоро начнется шторм, - сказал Имнак. - Надо разбить лагерь.
Карджук поднял руку еще выше.
- Подожди, мне надо проверить полозья! - крикнул Имнак.
Карджук опустил руку и стал ждать.
Имнак плеснул на полозья немного воды. Это делается для того, чтобы на них схватился тонкий слой льда, который удерживается при помощи специальной смазки, приготавливаемой из земли, мха и травы.
- Пошли дальше! - крикнул Карджук.
- Шторм начинается, - ответил Имнак. - Может, лучше сделаем привал?
- Позже! - сказал Карджук.
- Ну ладно, - пожал плечами краснокожий.
- Разумно ли идти дальше? - спросил Рэм у охотника.
- Нет, - проворчал тот.
Мы выровняли сани.
- Привяжи рабынь к саням, - сказал Имнак.
Ветер усиливался.
Я отмотал футов пятнадцать сплетенной из кожи табука веревки и набросил его на шею Арлин.
- Господин! - запротестовала она, но тут же полетела на снег от мощной пощечины.
Одри тут же подбежала ко мне и подставила шею, чтобы я привязал и ее тоже. Закончив, я швырнул ее на колени, чтобы не чувствовала своего превосходства перед Арлин. Обе всего лишь рабыни. Концы веревки я прочно привязал к задней правой перекладине саней. Имнак между тем проделал точно такую же процедуру с Барбарой и Поалу.
- Может, вам и руки скрутить за спиной? - спросил я Одри и Арлин.
- Не надо, господин! - взмолились рабыни.
- Встать, чего развалились! - скомандовал я, и девушки поспешно вскочили на ноги.
Карджук запрыгнул на полозья и огрел своего слина бичом по голове.
Сани Рэма заскользили следом.
- Пошел! - крикнул Имнак и хлестанул своего слина.
Зверь выгнул спину и, царапая огромными когтями по льду, навалился на упряжь. Я уперся в сани сбоку, помогая ему набрать инерцию. Имнак спрыгнул с полозьев и бежал рядом с санями. Позади семенили привязанные рабыни. Иногда кто-нибудь бежит впереди повозки, чтобы раздразнить слина, который обычно перенимает, предложенную скорость. Сейчас в этом не было необходимости, так как впереди шли сани Карджука и Рэма.
Время от времени Имнак забирался на полозья, оборачивался и изучал остающуюся за спиной местность. Так всегда поступают краснокожие охотники. Подобным способом они страхуются от всяких неожиданностей и запоминают дорогу назад. Во льдах это особенно трудно, ибо причудливые, дикие формы напоминают друг друга. Остаются ветер и звезды. Ветры, как правило, дуют в определенном направлении. Если же небо затянуто тучами, а ветер стихает, охотники могут определить по кристалликам льда, в какую сторону он дул последний раз. Все сказанное, конечно, не означает, что краснокожие охотники никогда не теряются. Теряются. Просто они лучше чем кто-либо научились ориентироваться в этих безжизненных просторах при помощи звезд, ветра, льда и невероятно развитого чувства пространства. Любопытно, что, рисуя на снегу примитивные карты местности, краснокожие уделяют мало внимания географическим очертаниям материков и островов. Куда больше их интересуют конкретные приметы и Ориентиры. Так, например, краснокожие могут не знать точной формы полуострова, на котором находится их стойбище, зато обязательно укажут расстояние до ближайшего лагеря. В этом заключен большой смысл. Гораздо важнее знать, сколько осталось идти до следующего становища, нежели иметь безупречную в географическом отношении карту. Бывает, что потерявшиеся охотники месяцами выбираются из ледяного плена. На вопрос: "Где ты был?" - принято отвечать: "Охотился". Разумеется, в пищу можно употребить собственного снежного слина. Правда, тут важно успеть. Бывает, что изголодавшийся слин первым набрасывается на своего хозяина. На севере человека подстерегает множество опасностей. Здесь надо очень много знать. Я был безмерно рад, что рядом со мной находился Имнак. Временами он казался мне странным, но я все равно восхищался этим человеком. Я многим был ему обязан и не питал по этому поводу никаких иллюзий. Хорошо, что мы были друзьями, ибо между друзьями не может быть никаких счетов.
Я тоже время от времени оглядывался назад. И у воинов есть такая привычка. Я хотел убедиться, что сзади нам ничего не грозит.
Глава 26. ИМНАК РАЗБИВАЕТ ЛАГЕРЬ. ПОАЛУ ВАРИТ МЯСО
Ветер завывал и валил с ног.
- Надо остановиться! - крикнул я Имнаку.
Не думаю, чтобы он меня услышал, хотя расстояние между нами не превышало ярда. Наступила кромешная тьма. Исчезли и луны, и звезды. Ветер в буквальном смысле срывал с тела одежду. Левой рукой я прижимал лежащие на санях припасы. Пошел снег, колючие, злые снежинки жалили лицо и оседали на бровях и на бороде. Я попытался натянуть капюшон. Шкура ларта, которой он был оторочен, с одной стороны оторвалась и хлестала меня по глазам. Я понял, что могу отморозить лицо. Видетья уже давно ничего не видел. Спотыкаясь, я брел за санями. Рабынь слышно не было, но я знал, что они привязаны к саням.
- Мы не видим дороги! - крикнул я Имнаку. - Надо остановиться!
Впереди раздался визг слина. Имнак запрыгнул на полозья и стремительно обернулся, стараясь разглядеть хоть что-нибудь в возникшем на мгновение просвете. Я успел увидеть наших рабынь. Застывшие, покрытые снегом и жалкие, они вцепились в свои веревки и покорно брели за санями. Затем все снова погрузилось во тьму. Впереди мелькнули сани Рэма. Карджука не было.
- Идти дальше нельзя! - крикнул я Имнаку.
Сани остановились, застряв между двумя глыбами льда. Имнак и я приподняли одну сторону, и протащили их на одном полозе, пока сани не выровнялись.
- Давай остановимся! - крикнул я.
Откуда-то донесся жуткий визг, а может, это был ветер, не знаю.
Имнак ухватился за поручень и потянул сани назад. Я тут же присоединился. Сани остановились. Я нащупал веревки Одри и Арлин и подтянул девушек поближе. Затем я побежал в голову саней. Слин был на месте. Зверь уже успел свернуться в клубок и собирался заснуть. Я потрепал его за холку и побежал назад. Снега было по колено. Имнак что-то кричал, но слов я не разобрал. Вытянув руки, я определил, что Одри и Арлин присели за санями. Ветер крепчал. Сделав несколько шагов, я нащупал Поалу. Из непроглядной темноты появился Имнак. Он сунул мне в руку веревку. Я потянул ее к себе. Конец был обрезан. Барбара пропала. Я бросился было на поиски, но Имнак отшвырнул меня к саням. Охотник был прав. Идти в завывающую пургу было безумием. Два-три шага - и дороги назад уже не найдешь.
Думаю, в тот момент девушки еще не осознали, что Барбара пропала. Воспользовавшись передышкой, они попадали на снег и почти мгновенно уснули.
- Что будем делать? - прокричал я, прижимаясь ртом к уху Имнака.
- Один будет спать, другой - дежурить! - крикнул в ответ охотник.
Я с трудом мог поверить, что он в самом деле это сказал.
- Хочешь спать? - спросил Имнак.
- Нет! - крикнул я.
- Тогда ты дежуришь первый. Я буду спать. - С этими словами краснокожий забрался на сани. Невероятно, но через несколько мгновений он действительно заснул.
Присев возле саней, я изо всех сил старался хоть что-нибудь разглядеть.
Вокруг завывал ветер. Интересно, далеко ли ушел Рэм. Когда в облаках возник просвет, Карджука уже не было. Непонятно, что стряслось с Барбарой. Конец веревки был явно обрезан. Очаровательную блондинку похитили. Кто и зачем, я не знал.
Спустя некоторое время Имнак проснулся и объявил:
- Теперь твоя очередь спать. Я подежурю.
Я забрался на сани.