* * *
- Пора строить убежище, - объявил Имнак.
Мы нашли подходящую глыбу льда и принялись вырубать из нее блоки нужных размеров. На иннуитском подобные строения называются "иглу", хотя иногда этим же словом называют обычный чум.
Вскоре постройка была закончена, и Имнак забрался внутрь.
Девушки уже готовили ужин.
- Кажется, от слинов мы избавились, - сказал я.
- Да, так далеко на север они не забредают, - согласился охотник.
- Тогда чего нам бояться?
- Не забывай, что это край ледяных зверей, - произнес он.
Я выбрался из иглу. Снаружи небо переливалось полосами неровного света. Казалось, гигантский желто-зеленый занавес колышется на высоте нескольких сотен миль. Подобное атмосферное явление объясняется тем, что электрически заряженные частицы бомбардируют верхние слои атмосферы. Между тем для этого времени года подобное явление было весьма необычно.
Я позвал Арлин. Вместе с ней вышла и Одри. Некоторое время мы молча любовались причудливыми переливами света, потом я напомнил рабыням, что пора заниматься делами.
Спустя час, лежа в моих объятиях, Арлин прошептала:
- Как это было красиво! Как, оказывается, прекрасен север!
- Да, - сказал я. Вокруг царило спокойствие и безмолвие полярной ночи.
- Что это? - вдруг резко спросила рабыня.
- Имнак? - позвал я.
- Я слышал, - проворчал охотник.
Мы замерли. Некоторое время не доносилось ни звука. Потом снег снова заскрипел. Кто-то приближался к нашему иглу.
- Слин? - прошептал я.
- Слушай, - отозвался краснокожий.
- Это слин? - спросила спустя несколько минут Арлин.
- Нет, - ответил я, - Он ходит на двух ногах.
Вскоре шум затих. Я слышал, как Имнак засунул нож в ножны. Я тоже спрятал оружие.
- Посмотрю, что это, - сказал я, натянул верхнюю парку и полез по ледяному тоннелю на выход.
Тоннели в иглу заменяют двери. Они позволяют сохранить тепло. Делают их достаточно широкими, чтобы не порвать о ледяные зазубрины рукавицы или одежду. На севере это немаловажно. Иголки и нитки важны здесь не менее ножей и гарпунов. Широкие тоннели позволяют также выходить из жилища с оружием наготове. В краю диких и опасных зверей это обязательное условие для любого жилья.
Позади меня полз Имнак. Добравшись до конца тоннеля, я тихонько сдвинул в сторону прикрывавший вход ледяной валун. Иглу никогда не закрывают наглухо, свежий воздух должен поступать постоянно, тем более когда внутри горит огонь.
Сжимая в руке нож, я осторожно выбрался наружу. Следом за мной, также с ножом в руке, появился Имнак.
Кругом царила тишина.
Рабыни, вначале Поалу, потом Арлин и Одри тоже выбрались из убежища.
Было тихо, пустынно и очень холодно.
Северное сияние по-прежнему переливалось на небе.
Мы с Имнаком обследовали ближайшую территорию.
- Ничего нет…
- Я тоже ничего не вижу, - отозвался краснокожий.
- Но что-то же было! - воскликнул я. - Не могло же нам показаться.
- Нашли следы? - спросила Арлин.
- Нет.
- Лед слишком твердый, - произнес Имнак.
- Но что-то же было! - сказал я.
- Конечно, - отозвался охотник.
- Может, это был ветер? - предположила Арлин.
- Нет, - сказал я. - Я явно слышал шаги.
- Аййи! - завопил вдруг Имнак, показывая вверх. Арлин завизжала.
Из дрожащих на небе желто-зеленых полосок вдруг проступила гигантская морда кюра.
Имнак застыл на месте, Одри закрыла лицо руками, а Арлин вцепилась мне в руку.
Ошибки быть не могло. Над нами повисла невероятных размеров морда кюра. Глаза зверя горели, казалось, что внутри черепа пылает пламя. Ноздри раздувались, из пасти торчали клыки. Затем губы кюра растянулись. Казалось, зверь собирается довольно облизнуться. Уши прижались к черепу, и в этот момент морда потускнела и исчезла. Последними пропали глаза. Прежде чем уши успели прижаться к голове, я заметил, что одно из них, левое, было наполовину оторвано. Наконец погасли и глаза. На небе мерцали далекие, холодные звезды и переливалось желтоватым пламенем северное сияние.
- Что это было? - прошептала Арлин.
- Это был тот, кому ты служила, - ответил я.
- Не может быть! - в ужасе воскликнула девушка.
- Надеюсь, теперь мы точно повернем обратно, - пробурчала себе под нос Поалу.
- Не повернем, - сказал Имнак.
- Хочешь сказать, что для тебя это не знак?
- Знак.
- Значит, надо поворачивать!
- Нет.
- Разве это не знак, что надо поворачивать?
- Нет.
- Тогда что это за знак? - не унималась девушка.
- Это знак того, что поворачивать назад поздно.
- По-моему, ты прав, Имнак, - сказал я и посмотрел на небо.
Поворачивать назад было действительно поздно.
Я улыбнулся. Вот я и дошел до страны Зарендаргара, до логова моего злейшего врага. Безухого.
- По-моему, Имнак, скоро я найду того, кто мне нужен.
- Кажется, он тебя уже нашел, - отозвался охотник.
- Может быть, - согласился я.
- Давай вернемся, господин! - жалобно произнесла Арлин.
- Я из касты воинов, - напомнил я.
- Но подобные вещи сильнее самой природы.
- Может, сильнее, а может, и нет, - пожал я плечами, - Посмотрим.
- Пожалуйста, - канючила рабыня. - Давай вернемся, господин!
- Я из касты воинов, - повторил я.
- Ты можешь погибнуть.
- Это предусмотрено Кодексом, - сказал я.
- Что такое Кодекс?
- Это ничто и это все. Пустой звук и стальное сердце. Чепуха и огромный смысл. Разница. Без Кодекса люди превратились бы в кюров.
- Кюров? - удивленно повторила она.
- Зверей. Таких, как ледяные звери, и даже хуже. Как эта морда в небе.
- Но ты же не обязан жить по Кодексу?
- Однажды я его нарушил, - сказал я. - И больше этого делать не намерен. - Я посмотрел на девушку, - Пока человек стоит, он не знает, что такое падение. И, только упав, начинаешь понимать, что значит держаться на ногах.
- Никто и не узнает, что ты нарушил Кодекс, - прошептала рабыня.
- Я узнаю, - произнес я. - Я - мужчина из касты воинов.
- Что значит быть из касты воинов? - спросила она.
- Это значит жить по Кодексу. Тебе, наверное, кажется, что воин должен быть сильным, ловким, носить оружие и уметь с ним управляться? Все это - не главное.
Девушка завороженно смотрела на меня.
- Главное - жить по Кодексу.
- Забудь о нем, - сказала она.
- С рабынями говорить о Кодексе бесполезно, - сказал я. - На колени!
В глазах Арлин промелькнул страх, она поспешно опустилась на колени.
- Пожалуйста, прости меня, господин! - запричитала она. - Умоляю тебя, не убивай меня!
- Ползи в убежище, - презрительно бросил я, и она поползла по снегу, темное пятно в серебряном свете трех лун.
- Прошу тебя, не убивай ее, - произнесла Одри, опускаясь передо мной на колени.
Имнак залепил ей в ухо, и рабыня повалилась в снег.
- Он сделает с ней то, что найдет нужным, - пояснил охотник.
- Конечно, господин, - пролепетала девушка и поспешила за своей подругой. Следом за ними в иглу забрались Поалу и Имнак.
Я бросил последний взгляд на небо, на неверные, дрожащие огни, и тоже полез в убежище.
Арлин уже сбросила меха и стояла обнаженная на коленях возле моего ложа.
- Девушка просит прощения, - При моем появлении она прижалась лицом к полу.
Гнев мой мгновенно испарился. До чего же хитрая и услужливая девка! Плутовка быстро смекнула, что, демонстрируя полную покорность и раскаяние, можно быстро добиться прощения.
Очень скоро она уже постанывала в моих объятиях.
- Тебе понравилось, господин? - заботливо поинтересовалась она.
- Понравилось, - сказал я.
- Мне тоже.
Рядом повизгивала от удовольствия Поалу. Затем я услышал, как Имнак поднялся с ложа.
- Что случилось? - спросил я.
- Нас может подстерегать опасность, - ответил он. - Надо выставить часового.
- Хорошая мысль, - согласился я.
- Я пойду первый, - сказал краснокожий.
Поалу недовольно заворчала, они еще немного повозились, после чего охотник выбрался из иглу.
Поалу и Арлин уснули.
До меня донеслись всхлипывания Одри.
- Ко мне никто не прикасается, - плакала девушка.
- Спи! - приказал я.
- Да, господин, - вздохнула она.
Почему-то я почувствовал себя ужасно усталым. Хорошо, что Имнак заступил на пост первым. Я мог спать и ничего не бояться.
Глава 28. МНЕ НАДО БЕРЕЧЬ СИЛЫ
Я чувствовал на своем теле ее маленькие ладошки.
- Господин! Господин! - звала девушка.
- Он просыпается, - сказала другая.
Я никак не мог прийти в себя. Я пытался согнать сонливость, тряс головой и снова погружался в дрему.
Мне снился замечательный сон. Будто я пирую в собственном доме, а меня услаждают разодетые в шелка горячие, сладострастные невольницы. Они трогают меня пальцами, ртом, губами, языками, и каждое их прикосновение сладостно и приятно. Они искусно танцуют и ласкают меня так, как может ласкать только прошедшая хорошую подготовку женщина.
Осушив кубок с вином, я привязал его к волосам невольницы и отправил ее за добавкой.
- Я не умею танцевать, - призналась другая, но я сорвал с нее тунику, и она начала танцевать, причем очень хорошо.
Как все-таки прекрасны женщины. Неудивительно, что сильные мужчины тут же обращают их в рабынь.
Я попытался проснуться.
- Он просыпается, - сказала первая девушка.
Я смутно сознавал, что лежу под теплым меховым покрывалом. Внизу было что-то твердое. Я никак не мог сообразить что.
Я открыл глаза. Потолок моментально куда-то поплыл, и все стало красным.
Рядом со мной сидела Арлин.
- Господин, - позвала она.
Я взглянул на девушку. Никогда раньше я не видел Арлин в косметике и украшениях горианской рабыни. Моего ремня на шее не было. Вместо него поблескивал изящный металлический ошейник. На рабыне была коротенькая, прозрачная туника из алого шелка.
- Как ты красива! - произнес я.
- Господин, - сказала девушка.
Похоже, она мне тоже снится. Значит, я взял ее с собой в Порт-Кар и одел для своего удовольствия. Мужчина всегда одевает женщин для своего удовольствия.
Я попытался разглядеть вторую рабыню. У нее были белокурые волосы. Одежда состояла из курлы и чатки. Курла - это желтый шнурок на животе. Чатка - узкая полоска материи, которая крепится на курле спереди, пропускается между ног и завязывается бантиком с другой стороны. Еще на рабыне был такой же, как у Арлин, ошейник, бусы и несколько ожерелий. От обеих девушек хорошо пахло. Блондинка опустилась на колени и поцеловала меня в живот.
- Констанс! - удивился я.
Я не видел ее с тех пор, как попал в плен в Людиусе и был отправлен на каторжные работы на стену. Когда-то она была свободной. Я сделал ее своей рабыней в полях к югу от Лауры.
- А ты что здесь делаешь? - спросил я.
- Господин, - заплакала девушка и прижалась ко мне губами.
Я посмотрел на потолок. Он был действительно красным. Теперь я хорошо это видел. Темно-красный, обитый мехом. И пол в этой комнате тоже был обит мехом.
С яростным криком я попытался вскочить и ударился о толстые прутья решетки.
Согнуть их я не мог. Я сорвал меховое покрытие с пола и обнаружил под ним прикрученные громадными болтами стальные плиты. Подняв над головой руки, я ощупал потолок. Он тоже оказался стальным. Придя в неистовство, я посдирал со стен меховую обивку. Камера оказалась прямоугольной. Двенадцать на двенадцать футов плюс восемь футов в высоту. С пяти сторон она была закрыта глухими стенами, с одной стороны - толстой решеткой.
Я снова попытался согнуть прутья. Два с половиной дюйма толщины. Такие прутья выдержат кюра. А может, на него и были рассчитаны.
Я посмотрел на девушек. Испугавшись моей ярости, они присели на пол в середине камеры.
- Кто-то принес нас в это место, - сказала Арлин. - Я очнулась в клетке. На мне уже была эта туника и ошейник. Потом меня привели сюда. Помню, что это было утром.
- Где Имнак, Поалу, Одри? - спросил я.
- Не знаю, - заплакала девушка.
- Констанс! - позвал я. - Где мы?
- Не знаю, - произнесла рабыня. - Меня схватили еще в Людиусе, вместе с тобой. Потом отвезли на север - вначале на тарне, потом на санях. Вот уже несколько месяцев, как я здесь. На улицу меня не выпускают.
- Кто наши тюремщики? - спросил я Арлин.
- Я видела только людей, - прошептала она.
- Есть и другие, - содрогнулась Констанс. - Я их видела. Огромные, но очень подвижные звери.
- Так что, никто не знает, где мы? - раздраженно спросил я.
- Никто, - замотали головами невольницы.
Я посмотрел за решетку. Там была еще одна комната, тоже бронированная. В ней была дверь с маленьким, зарешеченным окошком.
- Что ты успела увидеть, Констанс? - спросил я.
- Немного. Знаю только, что это очень большой дом. Как дворец. В этом крыле я никогда не была.
- Дальше, - потребовал я.
- Рассказывать особо нечего, - сказала рабыня. - Меня привезли из Людиуса. Здесь есть еще девушки.
- Рабыни? - уточнил я.
- Да. Все, кого я видела, были в ошейниках.
- Тебя привезли услаждать местный гарнизон? - спросил я.
- Да.
- Всех? - изумилась Арлин.
- Конечно, - сказала Констанс. - Я ведь рабыня. И ты, кстати, тоже.
Арлин задрожала и попыталась натянуть на колени коротенькую тунику.
- Большой ли здесь гарнизон? - спросил я.
- Не знаю, - ответила Констанс. - Я и еще пять девушек обслуживаем двадцать человек. Мы не можем свободно передвигаться. К ошейнику крепят трос, на другом конце которого закреплена стальная болванка на шарнирах. Под самым потолком проведены рельсы. Болванка катится по рельсам, и таким образом мы можем ходить только по утвержденному маршруту. Я, например, знаю только зал наслаждений и рабочую комнату.
- Надеюсь, на время наслаждений тебя отстегивают? - усмехнулся я.
- Конечно, - улыбнулась рабыня. - Только вначале запирают двери.
- Много ли здесь залов наслаждений и рабочих комнат? - спросил я.
- Понятия не имею. Во всяком случае, есть такие, где я ни разу не была.
- Можешь ли ты хотя бы примерно оценить численность гарнизона?
- Нет. Может быть, сто, может быть - тысяча.
- Легко ли их ублажить? - спросила Арлин.
- О нет! - воскликнула Констанс.
- Надеюсь, меня не заставят работать в твоем отсеке, - пробормотала Арлин.
Констанс пожала Плечами:
- Думаешь, другие будут лучше? Они тут все такие.
Арлин содрогнулась.
- Не бойся, дорогуша, - успокоила ее Констанс. - Здесь из тебя быстро выбьют всю дурь.
Арлин в ужасе уставилась на меня.
Я старался не обращать на нее внимания. В конце концов, она просто рабыня.
- А звери? - спросил я Констанс.
- Сколько их, я не знаю. Но зверей, конечно, меньше, чем людей.
- Сегодня ты без цепи, - заметил я.
- С самого утра. Меня привели сюда прямо из моей клетки. Ты был еще без сознания. Эта рабыня, - Констанс сделала ударение на последнем слове и неприязненно посмотрела на Арлин, - была уже здесь.
- Не понимаю, зачем сюда прислали эту рабыню? - глядя на Констанс, произнесла Арлин.
- Затем, что вы обе принадлежите мне, - поморщился я.
- Вот как? - подняла бровки Арлин, - Что ж, она, кажется, хорошенькая. Она тебе нравится?
- Заткнись, - проворчал я.
- Слушаюсь, господин. - Арлин обиженно отвернулась к стене.
- Мне так не хватало объятий моего господина, - вкрадчиво проворковала Констанс.
Арлин смерила ее негодующим взглядом.
- Ты сказала, что тебя привели сюда утром, - произнес я. - Сейчас что, утро?
- Этот комплекс живет своей жизнью, - объяснила рабыня. - День делится на двенадцать частей. Сколько длится одна часть, я не знаю. Думаю, чуть больше ана.
Я вспомнил хронометр в разбитом корабле, который я нашел в пустыне Тахари. Он тоже был откалиброван на двенадцать частей. Скорее всего, это связано с периодом обращения вокруг своей оси родной планеты кюров. А может, это имело отношение к двенадцатиричной системе счисления, которой они пользовались. Последнее, в свою очередь, легко объяснялось количеством пальцев на лапе. У кюров их шесть.
- Мы отличаем день от ночи по освещению, - продолжала Констанс. - Яркость света тоже регулируется. Каким образом - я не знаю. Наверное, у них есть специальный прибор.
Последнее как раз делалось очень просто. Достаточно поставить обыкновенный реостат - и можно менять яркость света, имитируя естественный природный цикл.
- Звери ходят в основном по ночам. Я часто слышу, как они стучат когтями по плитам пола. Наверное, они хорошо ориентируются в темноте. Я, во всяком случае, ничего не вижу.
Я кивнул. Кюры активны в любое время суток, но изначально это ночные животные.
Я потряс прутья решетки. Они не поддавались.
Неожиданно до моего слуха донесся звук поворачиваемого в замке ключа. Судя по всему, открывали дверь в соседнюю камеру.
Я поспешно отступил от решетки. Может быть, кто-нибудь подойдет поближе. Тут уж я буду знать, что делать. Арлин и Констанс опустились на колени. Правильно. Они рабыни.
- Друсус! - вырвалось у меня.
В дверях действительно стоял Друсус в темном одеянии своей касты.
- Вижу, ты оделся как воин, - заметил он.
Последнее было правдой. Я проснулся в алой накидке воинов. Шкуры куда-то пропали.
- Ты тоже, дружище, решил уважить свои цвета, - сказал я. Друсус не постеснялся напялить на себя черный плащ убийцы. На левом плече висела перевязь с коротким мечом.
- Позволь пригласить тебя в наши скромные чертоги, - произнес он.
Я вежливо поклонился.
- Рады тебя видеть своим пленником, - добавил он. - Идти на север было большой глупостью.
- Я шел в гости, - пожал я плечами.
- Добро пожаловать, - улыбнулся он и щелкнул пальцами.
В комнату вошла изумительно сложенная брюнетка с подносом в руках. Все одеяние рабыни состояло из кожаного, с металлическими застежками ошейника. Рот ее был плотно закрыт, из него торчали стальные кольца. Система была мне знакома. При помощи храпового механизма ее подгоняют под индивидуальные размеры. Защелки крепят на затылке. Отстегнуть такой кляп невозможно, даже если свободны обе руки.
Девушка опустилась на колени и прижалась лицом к стальному полу. Затем просунула сквозь прутья две фляги, после чего протолкнула поднос под решеткой. Снизу между полом и прутьями оставалось около четырех дюймов. Потом она снова прижалась лицом к стальным плитам, поднялась, вопросительно посмотрела на Друсуса и по его знаку вышла из комнаты.
- Хорошая рабыня, - отметил я, провожая взглядом ее стройные босые ножки. - Зачем этот намордник?
- Так мне захотелось.
- Понятно, - кивнул я.
Он повернулся к двери.
- Друсус! - крикнула вдруг Арлин. - Ты должен нам помочь! - Очевидно, она вспомнила, что когда-то он ей подчинялся.