30
Сергей выбрался через дыру из обители и отправился обратно к лазу. Ориентируясь по кострам диких и обходя их стороной, он быстро двигался к кустам ежевики, когда вдруг кто-то резко окликнул его. Не оглядываясь, Ерёмин ускорил шаг. Позвавший тоже пошёл быстрее и повторно позвал его. До подземного хода было ещё далеко и Сергей остановился.
- Ты из какого отряда? - перед ним вырос коренастый, еле различимый в темноте дикий.
Сергей неопределённо махнул рукой в сторону костров:
- Оттуда.
- Кто твой бехорг? - подозрительно осведомился преследователь. - Как называется твой отряд? Какие цвета у вашего вымпела?
- Да отвали, а? - сказал Ерёмин. - Я только что с работ. Устал, как чёрт. Хочу перед боем немного выспаться.
Дикий схватил его обеими руками за торс и громко, призывно свистнул. Сергей попытался вырваться, но противник цепко держал его, и они оба повалились на землю и покатились по ней. Через несколько мгновений вокруг выросла целая толпа диких. Чьи-то руки схватили Ерёмина и потащили в сторону костров. Он пытался вырваться, но безуспешно.
При свете огня дикие сразу же определили в нем чужака и начали избивать ногами. Сопротивляться он не мог, только старался прикрыть голову руками. Его мутузили, не останавливаясь, молнии сверкали в голове. Один из диких всё время пытался ударить его копьём, но на счастье Сергея, враги вокруг так мельтешили, что боясь поранить своего, тот так и не решился пустить в ход оружие.
- В чём дело? - раздался вдруг громкий и властный голос. Избивавшие Сергея расступились, пропустив очень высокого дикого, татуировка которого изображала свинорыла, топчущего крысозмея. У Ерёмина не было ни сил, ни желания подняться с земли. "Пусть прямо здесь добивают", - подумал он.
- Бехорг Алтан! - обратился к нему коренастый дикий. - Это шпион баргов. Он шёл вот оттуда, - дикий махнул в сторону невидимого монастыря, - к холму, где засели остальные барги. Завтра мы их выкурим, слава Зинглу! - остальные дикие поддержали своего товарища нестройными гортанными возгласами.
- Ведите его за мной, - приказал бехорг. Ерёмина подхватили и потащили куда-то в темноту. И тут он потерял сознание.
Когда Сергей очнулся, то первым делом поразился тому факту, что его до сих пор не убили. Тело нещадно ломило, раны горели, голова раскалывалась. Языком Ерёмин ощупал во рту зубы - пяти, нет, шести недоставало. Он не торопился открывать глаза - пусть враги думают, что он по-прежнему без сознания, хоть немного протянуть времени, отдохнуть и привести в порядок мысли. Как там ребята и фермеры? Защитил ли их Савва? Едва ли… Ведь преподобный сказал Сергею возвращаться к своим и послал его на верную гибель. Да был ли и вправду в обители Савва? Наверное, привиделся - столько всего навалилось, усталость, стресс, боль - мало ли что покажется…
- Я знаю, что ты пришёл в себя, барг. Можешь не притворяться, - раздался рядом низкий глухой голос. - Не беспокойся, тебя никто не тронет.
Ерёмин попытался открыть глаза. Правый расплылся и горящее веко не поднималось, его сильно давило - кажется, дикие что-то положили на него сверху. Вторым глазом можно было смотреть - но только сквозь узкую щель.
Сергей увидел, что находится в просторном, украшенном узорами шатре. Шатёр освещался двумя факелами, воткнутыми в специально для того предназначенные подставки. У стены, на ковре, скрестив ноги, сидел Зингл и наблюдал за пленником. Ерёмин впервые находился к вождю орды так близко и мог разглядеть его лицо.
Зингл был довольно молод, ровесник Сергея, а может, немного старше. Ему ещё явно не было сорока, но на лице его уже виднелись морщины, которые пересекли два глубоких косых шрама. Глаза его были тёмными, проницательными, властными, они почти не мигали и смотрели упорно и дерзко, словно заставляя собеседника признать главенство их обладателя над окружающими. Зингл по-прежнему был одет в черные шорты и безрукавку, но снял с ног обувь, которая стояла при входе в шатёр. Вождь был бледен, и белизна его лица резко подчеркивалась устрашающим чёрным гребнем волос, вздыбившимся над головой.
Сергей, как смог, скосил взгляд на самого себя. Тело его было искалечено, но кто-то умыл его и обработал раны. Ерёмин застонал и, с трудом подняв руку, дотронулся до правого глаза - на веках лежал влажный компресс.
- Мои лекари слегка заштопали тебя, - усмехнувшись, произнёс Зингл. - Они сказали, что серьёзных ранений нет, и ты скоро поправишься.
- Зачем ты спас меня? - спросил Ерёмин.
- Нам есть о чём поговорить, - вождь помолчал несколько секунд и добавил. - Моё имя Зингл, я старший среди бехоргов. Как тебя называют, барг?
- Сергей, - ответил пленник. - Сергей Ерёмин.
Часовой, охранявший шатер, откинул полог и заглянул вовнутрь.
- Я приказал не мешать мне! В чём дело? - гневно вскинулся вождь.
- Ты разрешил лекарю заходить к пленному, - оправдываясь, объяснил дикий. - Он хотел поменять компресс.
- Потом! - резко приказал Зингл. - Оставьте нас вдвоём и чтоб меня никто не беспокоил.
Часовой, низко поклонившись, кивнул и исчез. Прикрывающий вход полог упал.
- Мне кажется, я тебя уже видел? - поинтересовался Зингл. - Там в кустах, где мои люди ловили гусей?
- Да, это был я, - подтвердил Ерёмин. - Ты очень проницателен.
- Ещё бы, - засмеялся вождь, смех его был резким и неприятным. - Тебя трудно узнать. Ведь ты обрил голову и на тебе живого места нет.
- Твои люди постарались, - заметил Сергей.
- За дело. Что ты делал посреди моего лагеря, притворяясь диким? Шпионил? Что ты хотел узнать?
- Я просто пытался пройти к своим из леса. Надеялся, что получится.
Зингл помолчал, внимательно вглядываясь в лицо Ерёмина. Взгляд его пробирал до костей.
- Ну, предположим, - произнес он. - А кто вас научил колдовству чечухов?
- Чему-чему? - осёкся Сергей. Он никогда прежде не слышал этого слова.
- Как вы сделали, что у меня в закрытом изнутри шатре появился старик? Если научишь, я оставлю твою ферму в покое.
- Такой белый высокий старец? Светящийся изнутри?
- Ну да! - нетерпеливо вскинулся Зингл.
- Так это Савва, - облегчённо выдохнул Ерёмин. - Он охраняет монастырь. А раньше он жил там, где наша ферма. И он пришёл помочь.
- Кто такой Савва?
И тут Сергею пришлось вкратце пересказать Зинглу историю распятого Бога и его церкви, как он услышал её от Пафнутия.
Вождь выглядел задумчивым и невесёлым.
- Обычно мои мысли скачут, как резвые кони, а этот старик словно стреножил их, - признался он. - Я не знаю, можно ли ему верить.
Сергей вспомнил историю военачальника, который послушал Савву и не напал на обитель, а за это старец даровал ему жизнь. Он поведал эту историю Зинглу.
- А что он тебе сказал? - решился спросить Ерёмин.
- Старик говорил со мной так, будто имеет право мне приказывать. И я не мог заставить его замолчать. Он велел мне перестать разорять эти земли, а поворачивать на восток и идти в страну Татарию, - медленно и словно нехотя произнёс вождь. - Он сказал, что Господин Неба и Земли, которому он служит, подарит мне это царство. И будет оно великим и станет расти с каждым годом. И никто не сможет повредить мне - ни человек, ни зверь. И ещё он говорил, что когда родятся дети у детей моих детей, то им поклонятся звезды, и купола падут. И старый мир умрёт, оставив место новому.
- Ты же иззвен, - поразился Сергей. - У иззвенов детей не бывает.
- Я знаю, - криво усмехнулся вождь. - Старик сказал, что в Татарии живёт много племён чечухов. Они будут мне подчиняться. Но он повелел не убивать их, как мы всегда делаем, но брать моим воинам их самок к себе и жить вместе с ними. И тогда у иззвенов родятся дети. Ещё он говорил, что дикие научатся жить в мире, они станут пасти скот и выращивать урожай. Но они навсегда останутся великими воинами. И много чего ещё обещал этот старик. А потом я спросил его, что случится, если я не послушаю его, и останусь у этой фермы, и разорю её, и всех убью, потому что давно мне не доставляли столько беспокойства, и я спросил, что будет, если я и дальше стану грабить ваши земли, и убивать чечухов, и брать в плен иззвенов.
Зингл надолго замолчал, словно забыл, что только что говорил с Сергеем.
- И что Савва? - не выдержал Ерёмин.
Зингл, не мигая и не шевелясь, смотрел ему в глаза. Сейчас его лицо казалось белой неживой маской. Он долго не отвечал, но потом заговорил неожиданно резко и громко.
- Старик сказал, что если я его не послушаю, бехорги, которые давно хотят встать во главе моей армии, но враждуют между собой, они договорятся друг с другом и убьют меня. Но никто из них не сумеет удержать власть. И войско моё распадётся на части, растеряется, исчезнет, растворится в пыли дорог, - лицо Зингла искривилось. - И ещё он добавил, что после эпохи хаоса дважды появлялись великие орды, и Господин Неба и Земли предлагал вождям этих орд тот же договор, что и мне. Но они не послушали его. И кто помнит о них? Даже следа не осталось. Согласись, барг Сергей Ерёмин, мне есть над чем поразмышлять. И совета спросить не у кого.
- А что с твоим плечом? - спросил Ерёмин. - Ведь ты был утром ранен.
- Старик дотронулся до него и исцелил, - произнёс Зингл. - Он сказал, что этим подтверждает верность своих слов и закрепляет обещание, данное Господином Неба и Земли.
- И ты ему по-прежнему не веришь? - поразился Сергей.
- Я думал, это колдовство чечухов, - признался вождь. - Выродки любят ворожить.
- Так что ты собираешься делать?
- Пока не знаю, - продолжил Зингл. - Подумаю. Возможно, я и оставлю в покое ваши земли, и поверну на восток, в страну Татарию. Но если старик обманул меня, то вы очень об этом пожалеете. Я вернусь с войском, ещё более могучим и разорю вас дотла. И никого не оставлю в живых.
- Я не думаю, что Савва обманул тебя, - произнёс Сергей. - И я считаю, что он предложил тебе хорошую сделку.
- Жить с самками выродков? Не такая уж это радость, - презрительно скривился вождь.
- Чечухи такие же люди, как мы. И у них не самки, а женщины, - заступился за чечухов Сергей. - Только наши гены изменили медики, а их гены исказила природа, - объяснил Ерёмин, но про себя он радостно ухмыльнулся - так этим диким и надо, сам-то он никогда бы чечуху не поцеловал: хоть и люди они, но такие страшные - совсем на людей не похожи.
- Кстати, старик оставил предзнаменование и насчет тебя, - Зингл помолчал, с интересом наблюдая за реакцией Сергея. - Он сказал, ко мне в шатер принесут раненого барга, притворяющегося диким. Он сказал, что я не стану тебя убивать и брать в плен, потому что пройдут годы, и ты придёшь в Татарию. И будешь жить в моих шатрах. И все дикие, даже бехорги станут относиться к тебе с великим почтением. И ты расскажешь всем народам, даже тем, что живут под куполами, о величии моего царства. И память о твоих словах останется навечно. "Но сейчас этот барг не готов, - добавил старик. - Прежде чем случится обетование о нем, барг пройдет немало дорог, и многому должен будет научиться".
Вождь громко хлопнул в ладоши, и в шатёр заглянул часовой.
- Впусти лекаря, - властно приказал Зингл.
Бритый лекарь обработал раны и кровоподтеки Сергея, а затем напоил его какими-то травами. Всё это время вождь продолжал сидеть, скрестив ноги, и наблюдая за пленником. А затем Ерёмина сморил сон. Он хотел продолжить разговор с Зинглом, но усталость прошедшего дня взяла свое. Он заснул.
31
Пробудился он через несколько часов. Над лесом всходила заря. Пели птицы. Но не было слышно стука топоров, разнузданного гогота диких, не горели вокруг костры. Сергей лежал у кромки леса на ковре. Только этот ковёр и остался от шатра, да ещё круглый большой след на траве.
Рядом с собой Ерёмин увидел две большие ровные палки - словно кто-то специально для него подложил их. "Спасибо тебе, Зингл", - улыбаясь одними губами, подумал он. Опираясь на палки, он с трудом поднялся на ноги и заковылял к скиту. Он прошёл несколько шагов, и вдруг ворота распахнулись, и навстречу ему уже неслась Подосинкина, а за ней бежали Ваня, и Ксюха, и Маралин.
- Вы меня убьёте, - ворчал Ерёмин, когда они бросились его обнимать, но счастливые слёзы катились по его щекам.
Победу отпраздновали за столом трапезной. Было выпито много браги. Было сказано много добрых слов о погибших товарищах. Ерёмина без конца расспрашивали о его походе к Савве, но что-то мешало ему рассказать друзьям и о встрече с преподобным, и о беседе с вождем орды. То, что случилось с Сергеем, было слишком великим, чтобы об этом можно было просто так разговаривать, за столом, разменивая пустыми словами.
Впереди их ждала работа. Нужно было восстанавливать хозяйство, лечить раненых, помочь разорённым соседям. Но сперва предстояло похоронить убитых. Иззвены, в отличие от городских, закапывали тела своих в земле. Каждый на своем участке. И сначала фермеры так и думали - отвезти тела по своим хозяйствам, но затем договорились устроить небольшое кладбище на том месте, где стоял лагерь Зингла, оттуда прилетели пули и стрелы, унёсшие жизни защитников скита.
Восемь человек, завернутые в белое полотно, лежали в глубоких ямах. И ещё три ямы оставались пустыми - от тел Майка, Виктора и старого охотника, которого никто не знал по имени, от них ничего не осталось. Пафнутий прочитал поминальные молитвы. Затем каждый рассказал о своих товарищах то хорошее, что помнил о них. А в конце, когда ямы уже начали засыпать землей, Игорь Маралин прочитал свое новое стихотворение:
Мы не выбрали время, в котором живём,
пашем землю и строим под небом свой дом,
умираем, скорбя, воскресаем, любя -
это время нас выбрало всех для себя.И нам кажется, что будет вечным рассвет,
будет тихой река, места подвигам нет,
что дорога нам будет для лёгкой ходьбы,
и не встанет судьба, словно конь, на дыбы.Но подходят для подвигов все времена
тем, кто ценит свободу сильнее, чем страх.
Спите павшие, кровью своей имена
записали навечно вы в наших сердцах.Пусть нам кажется, что одинаковы все
меж землёю и небом идём по росе,
ночь бывает труслива, бывает храбра,
и заставит свой выбор нас сделать судьба.Не единым сегодняшним суетным днём
мы на свете порою с тобою живём,
воскресаем, любя, умираем, скорбя,
и не зря время выбрало нас для себя.Ведь подходят для подвигов все времена,
если тяга к свободе сильнее, чем страх.
Спите павшие, кровью своей имена
записали навечно вы в наших сердцах.
Только к вечеру кто-то вспомнил о запертой в рухлядной Каролине.
- Я больше не хочу тебя видеть. Никогда, - сказал Стас предательнице. - Мне стыдно, что ты жила в моём доме. Убирайся из наших мест! Пусть в Звенигороде и его окрестностях навсегда забудут твоё имя.
Больше никто не разговаривал с Каролиной. Все обходили её стороной, молча, даже не смотрели в её сторону. Никто не видел, когда она ушла, но только к утру о ней никто уже не вспоминал.
Первыми уехали фермеры, в чьём доме не было раненых. Они уводили с собой своих лошадей, которых удалось собрать и вернуть на скотный двор, и коров. Лица у отъезжавших были печальными. Они не знали, что их ждет впереди - сохранились ли их запасы овощей, целы ли их дома, поля и дворы. Беда объединила всех, и люди договаривались навещать друг друга и помочь в восстановлении хозяйства.
Стас забрал четырех оставшихся жён и пушку.
- Будет во мне нужда - приезжайте, - обратился он к Соне и Еремину. - Для вас я до конца жизни всё сделаю задарма.
Дольше всех оставалась в скиту баба Рита - именно благодаря ей удалось исцелить раненых. Но вот пришла и её очередь прощаться с обитателями фермы. И снова остались одни Пафнутий, Соня, Игорь, Ваня, Ксюха и Сергей. В скиту стало непривычно пусто. И фермеры с трудом возвращались к обычной жизни. Да и общаться друг с другом им стало намного сложнее. С одной стороны, они стали ближе, роднее друг другу, но куда подевалась та веселость и безалаберность, с которой они прежде жили?
- Это пройдёт, - успокоил Ерёмина Пафнутий, когда тот поделился с монахом своими переживаниями. - Просто ребятам надо придти в себя.
32
Через несколько дней после того, как орда покинула окрестности скита, Ерёмин втайне от всех решил отправиться на поиски гусей. Встал рано - так, что даже Подосинкина ещё спала. Вооружился двумя палками, с помощью которых передвигался эти дни, и побрёл в сторону Сторожевки. Трава в лесу была вытоптана. Повсюду виднелись следы от кострищ. Трижды он наталкивался на брошенные в кустах полуобъеденные зверями трупы чечухов - слишком поздно те отправились в путь, не все племена успели укрыться от орды.
На речке, там, где они всегда плавали, гусей не было. Сергей заковылял вниз по течению. Прошел мимо омута и знакомой ивы. Добрался до камышей, залез в них, надеясь, что хоть один гусёнок спасся. Но их нигде не было видно. И тут он услышал тихое всхлипывание.
- Кто здесь? - громко спросил он.
Плач прекратился. Сергей подождал немного и, решив, что ему почудилось, вылез из камышей, чтобы спуститься еще немного по течению. Когда он сделал несколько шагов, сзади вдруг кто-то звонко чихнул.
Ерёмин остановился и огляделся.
- Кто здесь? - ещё раз крикнул он. Но снова ему никто не ответил.
Сергей вернулся в камыши и, раздвигая их палками, вслепую пошёл по воде в поисках неизвестного. Через пару минут он почувствовал резкий неприятный запах и понял, что движется в верном направлении. Внезапно он услышал впереди себя тихое прерывистое дыхание - кто-то затаился совсем рядом. Сергей ткнул палкой, и она упёрлась в препятствие. Ерёмин вытащил нож и осторожно отодвинул камыши.
Он увидел маленького чечушонка. Тот сидел на корточках и, обхватив себя руками, весь сжался и мелко дрожал. Вид у него был несчастный и жалкий. Из-под мокрого тяжелого балахона выглядывала испуганная позеленевшая мордашка с огромными карими глазами. Толстые губы побелели то ли от холода, то ли от страха. Широкие ноздри прерывисто трепетали, в такт дыханию. Ушные складки топорщились, словно крылья нетопыря, а средняя сморщилась и покраснела. Чечушонок втянул голову в плечи и издал резкий предупреждающий свист.
Ерёмин приготовился услышать ответный свист, но его не последовало.
- Ты здесь один, что ли? - растерялся Сергей. Но чечушонок в ответ только яростно завращал глазами. - От диких прячешься? Так они давно ушли. А твои где? Успели убежать? Нет? Ох ты, бедолага!
Ерёмин сделал шаг к чечушонку, но тот вдруг раздул среднюю складку и хрипло зашипел.
- Да ты весь простуженный. Дай я тебя из камышей хоть вытащу! - Ерёмин дотронулся до малыша, и тот дёрнулся, как будто его обожгло. Сергей потянул чечушонка к себе и тут же отдернул руку - малыш укусил его до крови. - Да что же мне с тобой делать, морда чечешуйчатая?! - рассерженно воскликнул он.
После долгой возни ему удалось засунуть детёныша в холщовый мешок - на счастье, прихватил его с собой. Думал, вдруг Женька израненная где прячется? Взвалив мешок на плечи, Сергей тяжело вздохнул - не судьба ему найти гусей, упустил он Женьку - ту самую, которой помог вылупиться из яйца. Ну что поделать, ладно. Хоть белый свет его питомица успела увидать.