Койки были теплые - вот и все, что он мог сказать о них. Не было ни бара, ни буфета, ни обслуги. Скамьи из деревянных планок, предназначенных для длительного сидения, но ни в коем случае не в интересах удобства. Ян ухитрился занять сиденье у окна, так что смог привалиться к стенке, положив голову на сумку с одеждой. фрайер солидно опустился радом, закурил, старательно пустил струю дыма в сторону надписи "не курить". Остальные суетились, усаживаясь, но к тому времени, когда поезд плавно тронулся, сидели уже все.
Это было очень неудобное путешествие. Платок Яна был весь в крови, и он даже умудрился звучно харкнуть, следуя приказу Фрайера. После этого он попытался уснуть, что было непросто, потому что яркие лампы горели над головой всю ночь. Вопреки опасениям Фрайера, никто не заговаривал с ним, даже не обращал на него внимания, даже не замечал его, после того как он продемонстрировал свой кровоточащий рот. Поезд грохотал на стыках, и он, наконец, уснул и с удивлением проснулся, когда его тихонько потрясли за плечо.
- Проснись и пой, старина, - сказал Фрайер. - Половина шестого и чудесное утро. Нельзя валяться весь день в постели. Давай позавтракаем.
Во рту был ужасный привкус, небо болело, тело сводило судорогой от всенощного сидения на жесткой скамье. Но долгая прогулка по платформе на холодном воздухе взбодрила его, и увидев окна буфета, он понял, что голоден, очень голоден. Завтрак был простой, но вкусный и сытный. Фрайер уплатил несколько монеток за чай и полные до краев кубки портриджа, и Ян залпом осушил свой кубок. Человек, одетый так же, как они, поставил на пол чашку чая и сел рядом с Фрайером.
- Рубайте ребята, и айда со мной. Времени в обрез.
Они поднялись из станции на лифте, молча пошли за незнакомцем. Он быстро шагал в холодном рассветном тумане, вошел в здание неподалеку от станции и далее - миновав бесконечные лестничные пролеты - неужели лифты всегда нуждаются в ремонте? - в мрачную квартиру, которая, если бы не большее количество комнат, была бы точной копией той, что они посетили б Лондоне. Ян встал у раковины и побрился древней бритвой, пытаясь обойтись минимальным чистом порезов, затем вновь, с чувством облегчения, облачился в собственную одежду. Он старался не задумываться о том, что в их одеянии, в их окружении испытывал неудобства, хотя пробыл среди этих людей лишь один день. Какова же должна быть жизнь в подобных условиях?
Он устал; мысли становились все неприятней. Двое мужчин смотрели на него с явным равнодушием. Фрайер взял его ботинки, темные глянцевые рабочие ботинки.
- Ну что, неплохо, кореш. На танцы в них, конечно, не пойдешь, но для улицы в самый раз. А я получил весточку, что некая особа будет ждать тебя в вестибюле Каледонийского Отеля. Если пойдешь за нашим другом, попадешь прямиком туда.
- А ты?
- Никогда не задавай вопросов, кореш. Я буду дома, как только управлюсь. - Он обнажил в улыбке множество почерневших зубов и пожал Яну руку. - Удачи.
Ян последовал за проводником на улицу, отставая от него на добрые двадцать метров. Солнце уже растопило туман, и холодный, воздух приятно освежал. Когда они подошли к Каледонийскому отелю, человек пожал плечами, но вошел. Ян протиснулся во вращающуюся дверь и увидел Сару, сидящую за пальмой в кадке и читающую газету. Или делающую вид, что читает, потому что прежде чем он успел подойти, она встала, вышла из-за стола, постояла, будто не замечая его, затем вышла в боковую дверь. Он пошел за ней и обнаружил, что она ждет за углом.
- Все устроено, - сказала она. - Все, кроме лыж. Тебе надо сесть на поезд в одиннадцать утра.
- Достаточно времени, чтобы пройтись по магазинам. У тебя есть деньги?
Она кивнула.
- Ладно, тогда я знаю, что делать. Я думал об этом ночью. Ты тоже ехала в этом поезде?
- Да, во втором классе. Там было сносно.
- Хорошо. Нам предстоит обойти три магазина, в Эдинбурге только они торгуют хорошим лыжным инвентарем. Мы лично будем делать покупки через кассу, чтобы не осталось записей об использовании кредитной карточки. Меня там знают, я скажу, что потерял карточку в поезде, и понадобится не меньше часа, чтобы получить новую, тогда как купить мне нужно сущие мелочи. Я знаю, это сработает, потому что несколько лет назад такое со мной уже было. Они возьмут деньги.
- Такое может сработать раз, но не два. У меня есть карточка на вполне надежный счет, хотя указанной на ней персоны не существует.
- Это даже лучше, ведь ты будешь покупать дорогие вещи: батареи с большим запасом, компасы. Хочешь, я составлю список всего, что понадобится?
- Нет, я привыкла запоминать.
- Хорошо. Ты говорила о поезде. Что я должен буду сделать?
- Ночью мы оба отправимся в Инвернес. Тебя, наверное, хорошо знают в отеле Кингсмилл?
- Вам известно обо мне больше, чем мне самому. Да, меня там знают.
- Мы так и думали. Для тебя на ночь забронирована комната. К утру будет куплено все, что потребуется.
- Ты еще не сказала, какой у вас план.
- Я сама не знаю. Все делалось наспех, в последний момент. Но в горах у нас надежная база. По большей части там бывшие узники, которые всегда рады помочь беглецам. Они на собственном опыте знают, как живется в лагере.
Они остановились в дверях, и она передала ему деньги. Он перечислил все, что ему понадобиться; она кивнула и повторила перечень слово в слово.
Когда они вновь встретились, покупки уже лежали у него в рюкзаке, но лыжи и все остальное, купленное ею, были отправлены на станцию. Они приехали за полчаса до отхода поезда, и Ян внимательно осмотрел багаж. Настолько внимательно насколько мог это сделать без инструментов. Он искал спрятанных клопов.
- Ничего не нахожу, - сказал он.
- К нашему счастью, багажное отделение редко оборудуют клопами. Разве что в особых случаях. Другое дело - во втором классе, где подслушивание и компьютерная слежка - самое обычное дело.
Сара сняла пальто и когда поезд тронулся, села у окна, глядя наружу, где строения сменились серым пейзажем. На ней был зеленый костюм из мягкой кожи, окантованный тем же мехом, что и на шапке. Она обернулась и поймала его взгляд.
- Я восхищен, - сказал он. - В этом наряде ты очень красива.
- Защитная окраска, симулирующая красоту женщины. Но в любом случае, спасибо. Хотя я верю в полное равенство полов, меня не может унизить, когда мною восхищается кто-нибудь, кроме меня самой.
- Как это может унизить? - удивился Ян. - Но не говори, пока не надо. Я сейчас достану из бара чего-нибудь крепкого для тебя. Да и для себя заодно, а потом позвоню, чтобы нам принесли сэндвичи с мясом.
Он чувствовал, что виноват перед ней, но старался не придавать этому значения.
- И оленину, ее в этом поезде очень хорошо готовят. А для начала, наверно, копченого осетра. А под него - оно здесь есть - "Глен Моранже", лучшее и крепчайшее солодовое виски. Ты его пробовала?
- Никогда даже не слышала о нем.
- Счастливица, катишь себе в теплой роскоши по мерзлым горным пустыням, и впервые попиваешь солодовое. Я к тебе присоединюсь.
Было невозможно не наслаждаться поездкой, несмотря на опасность, которую она представляла. Опасность была в прошлом и будущем. На те короткие часы, которые они находились в поезде, мир парил в невесомости. За окном солнце ярко освещало белый пейзаж - горы и леса, редкие озера подо льдом. Из труб коттеджей арендаторов не вился дымок, даже самые старые отапливались электричеством, но в целом пейзаж оставался неизменным уже тысячелетия. На полях паслись овцы, и стадо оленей унеслось прочь при приближении электрички.
- Я и не знала, что это может быть так прекрасно, - сказала Сара. - Никогда еще не забиралась так далеко к северу. Но все-таки он кажется пустым и безжизненным.
- Совсем напротив. Приезжай летом - здесь будет бурлить жизнь.
- Возможно. Можно мне еще чуть-чуть этого замечательного виски? У меня от него голова кругом идет.
- Не важно. В Инвернессе ты быстро протрезвеешь.
- Наверняка. А ты пойдешь прямо в отель и будешь ждать инструкций. Как насчет лыжного снаряжения?
- Половину я возьму с собой, вторую половину оставлю здесь с багажом.
- Ну и правильно. - Сара отпила солодового виски и поморщила носик.
- Такое крепкое. Я все еще не могу понять, нравится оно мне или нет. Инвернесс, знаешь ли, тоже в ведении Безопасности. Все гостиничные реестры автоматически переправляются в полицейские досье.
- Я и не знал. Но я достаточно часто останавливался в Кингсмилле, так что это не привлечет внимания.
- Да. У тебя идеальное прикрытие. Но я не могу себе позволить фигурировать в каких бы то ни было списках. И я не уверена, что успею вечером на последний поезд обратно. Если придется остаться в твоей комнате, ты не будешь возражать?
- Это будет восхитительно.
Когда она сказала это, Ян ощутил чудесное тепло и волнение. Вспомнив ее груди, так ненадолго обнаженные в лондонском кафе, он рассеянно улыбнулся, и обнаружил, что она улыбается в ответ.
- Ты несносен, - сказала она. - В точности, как остальные мужчины. Но в ее словах было больше иронии, чем раздражения.
- Вместо того, чтобы думать о предстоящем опасном деле, твой напичканный гормонами мозг, я полагаю, занят мыслями только о том, как бы меня соблазнить.
- Ну, не только…
Они рассмеялись, и Сара взяла его за руку.
- Чего вы, мужчины, никогда, похоже, не поймете, - сказала она, - так это того, что женщинам любовь и секс нравятся ничуть не меньше, чем вам. Или это неженственно - признаваться, что я думаю о тебе с той бедственной ночи на субмарине?
- Не знаю, женственно или нет, но по-моему, чудесно.
- Очень хорошо, - произнесла она вновь деловым тоном. - После того как ты зарегистрируешься, погуляй, подыши свежим воздухом, зайди выпить в бар. Ты пройдешь мимо меня по улице и назовешь мне лишь номер комнаты. Затем сразу после обеда возвращайся в отель. Я не хочу слоняться по улицам в сумерках, и приду к тебе, как только узнаю планы на завтра. Согласен?
- Согласен.
Сара вышла из поезда раньше него и исчезла в толпе. Ян жестом подозвал носильщика и велел ему отнести лыжные принадлежности в отель. Последовала короткая прогулка с полупустым рюкзаком за плечами. В горах Шотландии рюкзаки в это время года можно встретить чаще, чем чемоданы, и Ян не привлек ничьего внимания, даже когда записывался в отеле.
- Добро пожаловать, инженер Кулозик, всегда рады вас видеть. Сейчас у нас маловато свободных комнат, поэтому мы не можем выделить вам ту, что обычно. Но есть неплохой номер на четвертом этаже, если пожелаете.
- Нет проблем, - сказал Ян, принимая ключ. - Можно мне оставить в комнате рюкзак? Я хочу пройтись по магазинам до закрытия.
- Всегда к вашим услугам.
Все шло, как было задумано. Сара кивнула, услышав номер комнаты, и прошла мимо, не останавливаясь. Он пообедал в гриле и к семи был у себя в номере. На книжной полке нашел повесть Джона Бачена - то, что нужно - уселся в обществе книги и слабого виски с содовой. Он даже не заметил, как уснул (не выспался предыдущей ночью), и проснулся от света, бьющего в дверной проем. Сара быстро скользнула в комнату.
- Все улажено. - сказала она. - Завтра ты сядешь в местный поезд до станции под названием Форсинанд. - Она сверилась с записями на листке бумаги. - Это лес Ачентаун. Ты его знаешь?
- Знаю. У меня есть все карты.
- Хорошо. Сойдешь с поезда с остальными лыжниками. Разыщешь местного молодого человека, очень рослого, с черной повязкой на глазу. Это связной, он покажет тебе дорогу.
- А что будешь делать ты?
- Утром я сяду на семичасовой поезд на юг. Больше мне здесь делать нечего.
- О, нет!
Сара улыбнулась с теплотой, которой прежде он не замечал.
- Выключи лампы и раздвинь шторы. Сегодня красивая полная луна.
Он сделал это, и увидал белый, призрачный ландшафт. Тени, мрак к снег. Ян обернулся, услышав шорох за спиной, свет луны упал на ее тело. Мягкие округлые груди, которые когда-то он едва успел разглядеть, тугой живот, полные, стройные бедра. Сара раскинула руки, и он притянул ее к себе.
- Нам так мало удастся поспать, - сказал он, проводя пальцем по контуру ее арабской груди. Ее очертания вырисовывались в лунном свете.
- Мне много и не нужно. А тебе хватит времени выспаться, твой поезд не уйдет до полудня. Ну что ж, я благодарна тебе за помощь, которую ты оказываешь в спасении Ури. Я вознаградила тебя?
- Да, и не словами, а другим способом. Кто этот Ури, и почему он так важен?
- Он сам по себе не важен. Но если Безопасность обнаружит, кто попал к ним в руки, случится непоправимое. У него легенда итальянского моряка, и это хорошее прикрытие. Но рано или поздно они поймут, что это фальшивка и начнут допрашивать его с пристрастием, тогда уже невозможно будет скрыть, что он израильтянин.
- Это плохо?
- Это катастрофа. При нашей международной политике мы ни с кем не имеем права вступать в контакт, кроме как по официальным каналам. Некоторые из нас, загранслужащих, думают по-другому. Мы решили узнать, что происходит с внешним миром, чтобы защитить собственную нацию. И когда мы увидели на что похожа ваша жизнь, трудно стало сохранять нейтралитет. Поэтому, несмотря на все приказы не вмешиваться, несмотря на логический довод, что любое вмешательство - угроза нашему дому, мы вновь вмешались. Невозможно смотреть и нечего не делать.
- Я смотрел и ничего не делал всю жизнь.
- Ты не знал, - сказала Сара, положив палец на его губы и прижимаясь к нему всем своим теплым телом. - И сейчас ты кое-что делаешь.
- О, да, конечно, делаю, - прошептал он, сжимая ее в объятиях. И губами заглушил ее смех.
12
Ян проснулся поздно, когда она уже оделась и собиралась уходить, но говорить им уже, собственно, было не о чем Он не думал, что сможет вновь заснуть, но заснул. А когда проснулся, день был в полном разгаре, и ему очень захотелось есть. Завтрак мог бы удовлетворить и кумушку-горянку, копченая рыба был просто чудо, он чувствовал замечательный подъем и насвистывал одеваясь. Пребывание в Шотландии больше походило на праздник чем на тайную попытку спасти человека. А возможно, и целую страну. Но действительность еще не заявила о себе.
Поездка в грохочущем поезде тоже не испортила ему настроения. В вагоне было несколько местных, но большинство пассажиров, похоже, приехали провести отпуск на лыжах - вагон пестрел яркими нарядами, звенел смех, бутылки переходили из рук в руки. Он сливался с этой толпой. На каждой станции входили и выходили люди, и невозможно было уследить, где он выйдет.
К середине дня небо потемнело, пошел слабый снег. Это немного огорчило его, и когда он вытащил лыжи и рюкзаки из фургончика в Форсинарде, порыв ветра унес последние остатки воодушевления. Отчаянное приключение вот-вот должно было начаться.
Обнаружить партнера оказалось довольно легко - черное пятно среди разноцветных анораков и салопеток. Ян поставил ношу на снег и опустился на колено, чтобы завязать шнурок. Поднявшись, он направился к станции, следуя за коренастым связным. Сначала они шли по дороге, затем повернули на протоптанную меж деревьев тропинку. Связной ждал на полянке, хорошо укрытой от взглядов с дороги.
- Как мне тебя называть?
- Билл.
- Хорошо, Билл, я Брэкли, это не кодовое имя, и меня не волнует, известно оно кому или нет. Я свое отработал, да и глаз потерял, если уж на то пошло. - Он показал на ленту, и Ян заметил рубчатый шрам, идущий из-под нее на лоб, и исчезающий под шерстяной шапочкой, натянутой на брови. - Они долгие годы пытались доконать старого Брэкли, да не вышло. Замерз?
- Не очень. - Хорошо. А если бы и замерз - все равно ничего не поделаешь. Стемнеет, прежде чем вездеход придет. Что ты знаешь о трудовых лагерях?
- Мало, почти ничего. Только то, что они существуют.
При этом ответе Брэкли фыркнул и кивнул, затем извлек из кармана пачку табака и надорвал уголок.
- Вот зачем они им нужны, - произнес он неразборчиво, пережевывая изрядный ком. - Бывает, собьется с дороги человек, его и присылают сюда на лесоповал, лет этак на десять. Полезно для здоровья, что и говорить, пока не попадешь в аварию. И тогда получается вот это. - Он указал на повязку. - Или хуже. Случается, помирают здесь, но их это не волнует. Когда отработаешь срок, выяснится, что такой же срок надо отработать в Хайландах, а ехать домой, дышать любимым смогом, нельзя. Но и здесь работы уже никакой нету. Разве что овец пасти. Вот вы, например, Ваша честь, прошу прощения, любите баранинку, правда? А беднякам, между прочим, задницы здесь приходится отмораживать, заботясь о том, чтобы вы ее получили. Десять лет внутри, десять лет с овечками, вот и получается, что мало кто может вернуться на юг. Ну, а там-то что, те носы в чистоте держат, так что пусть себе живут на юге. Хорошую систему придумали, здорово работает. - Он сплюнул коричневым на белый снег.
- А как насчет побегов? - спросил Ян, притоптывая. Холод уже начинал подбираться.
- Выбраться-то несложно. Два ряда колючей проволоки, А потом что? Повсюду пустоши, несколько дорог, хорошо просматриваемых, поезда тоже под наблюдением. Выйти не проблема, выжить снаружи - вот это проблема. Вот куда попал Брэкли и его ребята. Все мы отпахали свои срока, теперь мы не в лагере, но из Хайландов не уйти. Пока мы здесь, мы никого не трогаем, но если уж кто-нибудь переберется через проволоку и найдет нас, почему бы нам о нем не позаботиться? Мы их переправляем отсюда на юг, как по подземной дороге. Прячем от ваших людей. А сейчас ты идешь за одним конкретным человеком, чтобы вытащить его из камеры Безопасности. Нелегко.
- Мне не известны подробности.
- Мне известны. Прежде всего ты должен дать нам пистолет. Тогда мы намного оторвемся от преследователей Как только мы его вытащим, гут же вернемся к нашим фермерам и заляжем на дно. Если поднимем головы, нам их тут же отрежут. Лучше бы этому человеку оказаться важной птицей
- Такой и есть.
- Это я и хотел услышать. Так что давай взглянем на карту, прежде чем стемнеет. Вот мы где. - Он ткнул толстым, в заусенцах пальцем. С темнотой мы двинемся примерно в этом направлении. На карте это место не обозначено, но там стоит система тревоги. Пройдем мимо нее пешком, и ям не отличить нас от лося или оленя. Это их не встревожит. Они ведь следят только за тем, чтобы кто-нибудь не выбрался наружу. Еще ни один дурак не пытался войти внутрь. Пойдем в снегоступах. Нам подойдут эти твои модные лыжи?
- Да, для меня они в самый раз.
- Хорошо. Мы вытащим человека в лыжной корзине, так что времени терять не придется. Сразу к вездеходу на дороге, привезем его на озеро, вернемся домой, и никто нас не перемудрит.
- Ты ничего не забыл?
- Ничего. - Он хлопнул Яна по спине. - От этого дружеского удара Ян покачнулся. - Там много тропинок, где лыжники пересекали дорогу. Даже если не пойдет снег, они не смогут выследить тебя. Затем вы с приятелем двигайте на запад, у вас будет по меньшей мере восемь-десять часов, чтобы оторваться от них в темноте. Хотя, скорее всего, они просто не додумаются. Они будут следить за поездами и дорогами. Это новый путь для бегства, причем неплохой. Вы выберетесь, хотя, когда будете проходить мимо Лох-Нейвер, могут встретиться мобильные патрули.
- Будем осторожны.