- Чтобы перестроиться. Видите ли, мы - в невообразимо далеком прошлом - тоже были водными существами. Но, когда наш Мир стал накаляться, все водные существа оказались обречены. К счастью, наши мудрецы изобрели процесс перестройки организма, и нам удалось преобразоваться.
- Э-э...- Иеро хотел было посочувствовать, но статуя, похоже, была горда своим теперешним состоянием.
- И теперь мы предлагаем всем разумным родственным водным существам перестроиться заранее.
- Перестроиться?
- О, это очень просто! Особенно сейчас! Наш Мир передаст вам Великое Знание! Каких-нибудь три поколения и вы станете такими, как мы!
Да уж... Как бы повежливее оказаться, чтобы не обидеть это, по-видимому искренне желающее ему добра существо.
- Но - у нас-то Мир другой. Холодный. Зимою вода в лед превращается. Замерзнем.
- В лед? - статуя сделала шаг назад. - Это ужасно! Но мы вам поможем! Разогреем ваш Мир, и не то, что льда - воды не будет, один пар!
- Спасибо, не сейчас, - благими намерениями, как известно, вымощена не одна дорога.
- Но почему, ведь это так замечательно - перестроиться, преобразиться!
- Наш Мир еще не готов, - твердо ответил Иеро, давая понять, что разговор окончен.
И статуя поняла, сникла.
- Но мы благодарны вам за предложение, и, если наш Мир потребует того, непременно перестроимся.
- Превосходно, - вновь оживилась статуя. - Просто превосходно! Следите за магматическими существами! Если небо заполнят огненные медузы, немедленно свяжитесь с Нашим Миром!
- Сразу и свяжусь, - пообещал Иеро.
- Через Навь-портал! Каждое полнолуние вас будет ждать консул Мира Магмы!
- Примите нашу искреннюю благодарность, - Иеро поклонился не хуже герцога Н'Гоббы - изящно и учтиво. Так ему показалось. Поклонился, и заторопился прочь, пока плита под живою статуей не начала плавиться.
Насколько всерьез можно воспринимать подобные предложения? Он представил себе Магматический Мир. Инферно. Потоки лавы, вспышки огня. На северо-востоке, там, где Канда переходит в Камляску, есть огнедышащие горы. Сплошные массивы, непроходимые из-за озер магмы. Сам он их никогда не видел, но скауты Аббатства проникали далеко, и возвращались с рассказами, картами и диковинными находками - если возвращались.
А если весь твой Мир сплошь состоит из огнедышащих гор? Поневоле перестроишься. Они стали каменными, осознал Иеро. Но столь горячи, что камень текуч, оттого-то они и могут двигаться.
Наверное, миров, подобных Магматическому миру, немного, и они, живые статуи, страдают от одиночества. Потому и агитируют перейти в свою... не веру, нет, в свое состояние! Изменить и себя, и Мир!
Хм... Как знать, вдруг и Смерть - это неудачная попытка перестройки?
Он шел дальше шагом быстрым и легким, стараясь только обойти в отведенное время Арену, только увидеть представителей Иных Миров, чувствуя, что только на это ему и отпущено время Нави. Миры сливались в непрерывною полосу - Змеи, Свиньи, шестирукие люди, клубки червей, Жуки, Скорпионы, тысяченожки... Насекомых на Лестнице Миров было куда больше, чем человекообразных. Смири гордыню, но защищая свой Мир, как говорил величайший Лек-Сий. Последний отрезок пути он преодолел бегом, едва успев взглянуть в сторону мира бельфлаев - и успел едва-едва.
Почтенный Рэндольф вывел их на ристалище. Спокойно, почти безразлично встретили они весть, что супротивниками им выбраны мурлены - не зря все-таки их сектора оказались рядом.
Иеро делал все, что мог, то есть почти ничего, и очень быстро, потеряв всего двух бойцов, оказался в безвыходном положении. Мурлен, симпатичный мохнаый зверек, не тянул и нанес разящий удар, покончив с тоской и неопределенностью. Затем улыбнулся, словно извиняясь, и побежал в свои покои, забавно перебирая задними лапками.
Иеро даже и расстроиться не успел. Да и остальные потерпевшие поражение - герцог, граф и даже Темный Мастер - не выглядели расстроенными.
Один лишь рабби Блюменталь сражался до конца и сумел-таки вынудить мурлена заключить Мир.
Но это ничего не меняло - они остались на прежней ступени Лестницы Миров.
- Вчера я только мечтал о подобном исходе, - сказал почтенный Рэндольф, когда они собрались в последний раз в покоях. - Мы достигли желаемого, и я думаю - не пожелать ли нам в следующий раз большего?
Он пытался сплотить их, но как сплотишь сгнившее дерево или разорванный туман?
- Пора уходить, - нецеремонно сказал герцог Н'Гобба. - нас заждались в Яви. Прощальную?
Налили и прощальную. Уйти можно было и просто, Навь истончалась, Арена начинала таять, но с прощальной чашей было эффектнее. Герцог и граф исчезли в ослепительной вспышке, а павшие на пол бокалы превратились в золотистый дымок.
- Пора и мне, - Темный Мастер поднял бокал. - До встречи в Яви, пер Иеро!
Обрадовал - и исчез, но без вспышки. Хлопок - и нет Темного Мастера.
- Не знаю, в Яви или в Нави, но чувствую, что мы еще встретимся, пер Иеро, - осушив свой бокал, рабби Блюменталь рассыпался, оставив после себя горку песка. Песок взметнулся вверх в маленьком смерчике, взметнулся и пропал, оставив воздух покоя прохладным и свежим.
- Пора и нам, пер Иеро, - правой рукой почтенный Рэндольф взял бокал, левой протянул Иеро другой.
- Погодите, почтенный Рэндольф, погодите.
- Да, пер Иеро? - тело распорядителя начало просвечиваться.
- Неужели нельзя вспомнить виденное здесь в Яви?
- Я и сам, пер Иеро, стараюсь это понять. Мне кажется что можно - но кажется сейчас и здесь, в Нави. Давайте обсудим это там... - и он начал пить, с каждым глотком становясь прозрачнее и прозрачнее, пока не исчез совсем.
Что ж, уходить, так уходить.
Иеро понюхал жидкость. Кажется, обыкновенная вода. Тем лучше. Легче будет проснуться.
Покой вдруг сорвался с места и начал стремительно кружиться вокруг Иеро.
Явь засасывала...
........................................................................................................
Он не чувствовал тела. Совсем не чувствовал. Умирает?
Опять голоса из-за непроглядной тьмы:
- Пригласить этого дикаря?
- Пусть дикарь, а все ж - целитель!
- У нас нет другого выбора!
- Ладно, зовите!
.......................................................................................................
Сквозь дрему Иеро услышал треск - негромкий, привычный треск горящей лучины. Вот только лучины-то он не оставлял. Ни лучины, ни свечи, зачем? Огнь-цветок мерцал во тьме, давая достаточно света если не читать, то видеть сны наверное. Он как раз и расположился посмотреть один. Как знать, вдруг приснится аббатство, или родной дом, или что-нибудь еще, такое, чтобы запомнилось. А то до сих пор все сны оставляли после себя ощущение мучительное - хотел вспомнить, казалось, вспомнить очень важное, а - не мог. Свойство статис-поля, похоже. Он расспрашивал прихожан, те тоже не помнили снов. Или не видели их вовсе.
Все эти мысли пролетели в голове между двумя ударами сердца.
Кто-то чужой? Но он не слышал дыхания другого человека, а он гордился способностью услышать его, даже самое легкое, за десять шагов. На всякое умение есть другое - можно ведь и задержать дыхание. А биение сердца поди, расслышь! Разве что на расстоянии ножа, а это бывает и поздно.
Он приоткрыл глаза - незаметно, хотелось бы верить. Незваный гость пусть думает, что он продолжает спать.
Но незваного гостя Иеро не увидел. Тогда он сел на ложе и стал ждать, не повторится ли треск.
Хотелось спать. Из-за рассыхающей половицы страдает. Или еще какого пустяка.
Треск повторился совсем рядом, в двух шагах от него. Пол, и больше ничего.
Он пригляделся. Да, голый пол, некрашенные доски. Но пол вел себя странно - он прогибался внутрь, образуя воронку. Структура половиц потерялась, казалось, дерево кружится, составляя водоворот. Воронка ширилась и ширилась, сначала с тарелочку, затем с котел, и вот она уже совсем близко к ложу.
По крайней мере, можно не бояться бессонной ночи. Он спит. Или... Или он готовится к переходу в Навь!
Иеро вспомнил! Погружение в Навь - мир Красного Песка, состязание Миров! Но раз он помнит, значит он уже в Нави!
Он еще раз огляделся.
Комната, как ментальное отражение. Но чье - только его, Иеро? Нет, и пер Кельвин был навигатором, и почтенный Рэндольф, по меньшей мере. Первый жил здесь и жил много дольше, чем Иеро, потому и комната получилась столь достоверной, что он поначалу обманулся.
Он встал, сделал шаг, остановился у воронки. Это что еще за явление? Никто не объяснит, никто не подскажет. Плохо быть священником-недоучкой, нужно попросить, чтобы со следующим караваном прислали книгу с краткой теорией Нави. Вдруг воронка - проход? Сейчас-то он, насколько можно судить, находится в субнави. Он вспомнил рукопись Шерлока. Можно попробовать провести разведку окрестностей Но-Ома. Но только смысла в том мало, разве что лишь для удовлетворения сиюминутного любопытства. Сиюминутного в буквальном смысле - здесь, в Но-Оме, он не способен запоминать. Проснется в Яви, а в голове пустенько, только эхо и остается. Эхо мысли. Даже и не эхо, а этакая гулкость.
А все-таки нужно пытаться. Снова и снова. И, во всяком случае, стоит попробовать полетать - как летал Шерлок над миром Красного Песка.
Он пошел к двери, старательно обходя воронку. Она притягивала его взгляд, и, что хуже, притягивала его самого. Того и гляди, засосет.
Из воронки вылетели бабочки. Много, целый сонм. Небольшие, разноцветные, переливающиеся собственным светом, они переливались из одной фигуры в другую - круги, эллипсы, спирали, поднимаясь все выше и выше.
Красиво. Непонятно, но красиво. Вряд ли это были настоящие бабочки - слишком уж они малы для того, чтобы иметь разум. Вот если бы сюда прилетели бельфлаи...
Бабочки внезапно засияли нестерпимо ярко, затем вспыхнули и сгорели - без дыма, без запаха, без пепла.
Эффекты Нави. Вдруг - это, действительно, сигнал бельфлаев? Но что он может означать, этот сигнал? Приглашение? Предупреждение? Просто привет?
Вдруг бабочки всего лишь аналог искр из глаз, обыкновенный физиологический признак утомления? Или он ментально ушибся головою о ментальный же столб?
Иеро с усилием повернул голову в сторону. Чего не видишь, о том не страдаешь. В слюдяном окошке он увидел свое отражение, четкое, как в зеркале. Конечно, эффекты Нави.
Отражение пугало - выглядел он изможденным, с огромными, лихорадочно горящими глазами, жадно смотрящими вокруг. Хорош, братец, нечего сказать. Ночью увидишь - за осиновым колом побежишь.
Но больше собственного отражения его напугало то, что виделось за спиной. Воронка вывернулась из пола и тянулась к нему, как колокольчик гигантского цветка.
Он обернулся и понял, что отражение не лгало - воронка бросилась на него, поглотила и он почувствовал, что все вокруг - комната, ложе, огнь-цветок - завертелись вокруг, постепенно сливаясь в серую пелену...
Силою воли он удержался от потери сознания - или от пробуждения? Крутит, и пусть крутит, ничего страшного. Огни небесов веками кружат над землею, и не один пока не угас, не свалился вниз.
Вращение стало замедляться - или он притерпелся. Нет, определенно, замедляется. Опять стали различаться предметы. Стол, светец, окошко, луна за ним. Все замечательно.
Только это не его комната.
- Вы уж простите за бесцеремонность, дорогой наш пер Иеро. Известно, незваный гость что в горле кость, а уж незваный хозяин - бедствие размеров просто невероятных. Но приходится идти на риск окончательно подмочить репутацию, лишь бы иметь удовольствие лицезреть вас. Вы ж, хе-хе, в гости не зовете, - слова сыпались из старичка, как бобы из дырявого мешочка. Старичок-то старичок, а встречаться с ним на темной дороге не стоит. Слова гладенькие, а глаза гаденькие. Холодные и алчные. Смотрят из-под редких бровей, измеряют, взвешивают, исчисляют.
- Где я?
- У друзей! Во всяком случае, надеюсь, мы подружимся, - старичок колобком катался по комнате. Невысокий, круглолицый, а туловище под хламидою явно упитанное. Спокойнее, не торопись. Это ведь ментальная проекция. Значит, ментально и упитанный.
Иеро осторожно шагнул вперед. В голове немного кружилось, и он ухватился за спинку кресла - высокую, резную, красного дерева.
- Да что же это я, старый дурень. Вы присаживайтесь, присаживайтесь, чай, утомила дорога.
Иеро не заставил себя упрашивать, сел. Торопиться не нужно. Проснуться всегда успеется. Старичок, похоже, себе на уме. Что-то ему нужно, старичку.
Сидение удобное. Только пол нет-нет, а и вздрогнет. И снаружи гул, странная гроза грохочет неподалеку.
- Наверное, удивляетесь. А виду не показываете. Замечательно, замечательно. Правильно, я в гости затащил, мне и потчевать. Мы с вами, дорогой наш пер Иеро, находимся на Камляске - вернее, в субнави Камляски. Две тысячи верст единым махом. Неплохо, а? Это вам не полеты во сне и наяву.
- Две тысячи верст?
- Ах, простите, старого дуралея новым мерам не выучишь. Пятьсот лье, и все горами да Тайгом. В высокой Нави, конечно, вообще нет расстояний, мигнул, и ты хоть на Луне, хоть за Луной, но что оттуда, из высокой Нави, видно? Меня, букашечку? Нет, лицом к лицу лица не разглядеть, но сверху тоже видно очень мало. Отдельный человек теряется, все обретает масштабы вселенские. А мы давай - ты уж прости старика за тыканье - займемся народной дипломатией, сядем рядком да и поговорим за чайком. Ты как насчет чаю, душа моя?
- Благодарю.
- Вот и замечательно. Надежда, организуй нам чайку!
Надежда выскользнула из соседней комнаты - полувоздушное существо по возрасту - внучка старичка-колобка. Или правнучка.
Чай, горячий и ароматный, был уже налит в фарфоровые чашечки, а чашечки поставлены на поднос, расписанный чудными цветами. Надежда поставила поднос на стол и, уходя, стрельнула в Иеро глазками. Не глазками - глазищами, бездонными, как само небо.
- Пустое, - успокоил его старичок. - Надежда не человек, не суккуб даже а так... функция.
Однако, поежился Иеро. Угораздит же.
- О тебе, друг мой, мне рассказал твой товарищ. Помнишь товарища-то?
- У меня много товарищей, - ответил Иеро.
- Как я тебе завидую, - вздохнул старичок, но печалился недолго. - Я о мастере С'Видлере, с которым вы наш Мир отстояли там, в Верхней Нави.
- А...- протянул Иеро.
- Горло болит? - участливо поинтересовался старичок.
- Нет, я так...
- Товарищами не растакивайся, советую наперед. С'Видлер уж хвалил тебя, хвалил. Открытая, мол, душа, и голова на плечах своя, а не чужая. Вот я и подумал, что, если тебя в гости пригласить, покалякать. Тем более, что мы с тобою два сапога на одну ногу.
- Простите?
- Оба, говорю, сидим по горло в... в рашиновой зоне. А между зонами, душа моя, есть особое родство, что и позволило устроить тоннель в субнави. Гора с горою не сходятся, а зона с зоной встретятся. Главное, никто ничего и не узнает, - он хихикнул и потер ручки. - Итак, душа моя, отдохнул ли ты?
- Вполне.
- Тогда не угодно ль выйти на улицу, глянуть на село? - он встал и приглашающе показал рукою.
- Отчего ж не глянуть, - Иеро поставил чашку на блюдечко и пошел вслед за старичком.
Снаружи было светло! Не как днем, нет, но свет, бивший от фонарей на высоких столбах, был виден, наверное, и за десять лье, до того яркий.
- Электрификация всей Камляски. Энергия термальная, все одно зря пропадает. Пусть посветит опществу-то, оно и полезно, лишний раз не споткнешься.
Фонари стояли вдоль улицы, ряда аккуратненьких домиков. Они и сами вышли из такого же, стены деревянные, крыши блестящие, оцинкованного железа. Тьфу, это ведь Навь, напомнил он себе. Думай о своем доме, как о дворце - дворец в Нави и выйдет.
Над поселением нависали горы - огромные, до неба, а вдали высилась совсем уж гигантская гора, огненная, полыхающая, по склонам которой текла огненная же река. Гора рокотала, да так, что земля содрогалась.
- Недурно, правда? Космическое зрелище. Здесь зарождается новый эпос - Люди из пламени или что-нибудь в этом роде. Ты стихов не пишешь?
- Нет, - соврать не соврал, а и правды не сказал. С тех пор, как он отправился с малым караваном в Но-Ом, стало не до писаний. А если придет на ум строфа-другая, так и запомнить можно.
- А я, грешен, балуюсь. Душою молод, оттого и тянется рука к перу. Ладно, в другой раз как-нибудь. Это - поселение Камляска-восемь. Здесь мы занимаемся тем же, чем и вы в Но-Оме - добываем рашшин.
Иеро остолбенел. Получается, Великая Тайна и не тайна вовсе?
- Конечно, тебе это известно, - продолжал старик, деликатно не обращая внимание на изумление Иеро. - Ментальное зондирование - палка о двух концах, посредине гвоздик. Ты не обращай внимание, я тут недавно препотешную поэму сочинял, и никак из образа не выйду.
- Да я ничего...
- И славненько. Значит, и вы, и мы добываем столько рашшину, сколько можем. И там, где можем. У вас, похоже, месторождение древнее, поди и самородки встречаются?
Иеро промолчал.
- А у нас - молодое, и потому глубокое. Под землю не сунешься, магма да газы, мы и приспособились, извернулись. Вся жизнь такая, изворачиваешься да изворачиваешься... Здесь прежде гейзеры были. Целая долина гейзеров. Вот я и придумал - зачем лесть в глубину, если глубина сама навстречу идет? Каждый гейзер теперь отдает воду в специальное устройство. Там из нее и выделяют рашшин, а заодно и десяток других элементов Менделя - Еива. У вас, небось, таблицу иначе зовут? Знаю, знаю, все по своему переделать хотите. Ладно. Вот что меня тревожит, душа моя: уж больно мало последнее время рашшина из-под земли прет. Буквально крупицы. Оно бы и ничего, крупица к крупице - нищему рукавицы, да у вас счет на золотники. Сегодня на золотники, завтра на фунты, нехорошо выйдет. Равновесие нарушится, соблазн появится.
- Вы предлагаете мне заняться саботажем?
- В самую точку попал, душа моя. Именно саботажем. Плюнь ты на этот рашшин, займись лучше золотом, а то и серебром. По секрету, я серебро больше золота уважаю. Думаешь, только мы в Навь ходим? Не-ет, душа моя, такие чудища попадаются, что даже мое перо - оцени, а - даже мое перо! звучит! - оно бессильно выразить их мерзость и отвратность. На серебро одна и надежда, ну, еще кол осиновый разве. Хотя, думаю, предрассудок этот - насчет осины. Вылезет в наш мир из Нави преужасная монструозия, а тут ты, душа моя, серебром богатый, ее и охлонишь! Почет и уважение со всех концов Канды! Даже мы с Камляски поклон пришлем. Восчувствуй! - старик оглядел Иеро с головы до ног и вздохнул. - Ладно, это я так. В порядке инициативной вербовки. Не спросишь - не узнаешь. Идем, увидишь наши тайны...
Под ногами была не грязь, а спекшаяся смола, твердая. Непривычно, но чисто. Зато земли не слышно, ее дыхания. Короста, истинно, короста на лике земном.
Старик подвел его к домику.
- Добытные избы, душа моя. Маленькие заводики по извлечению рашшина из гейзерных вод.