- Я - владетель Южных земель Полуночи, и рад приветствовать вас, - сказал он наконец, потом вскинул ладонь. - Приветствуйте короля и королеву Весны, подданные Полуночи!
Толпа за его спиной разразилась воплями, лязганьем, лаем и карканьем.
Вадим слегка смутился и попытался сделать шаг назад. Во-первых, громогласные почести били по ушам. Во-вторых, к подобному обороту событий он был не готов.
- Венки, - протянул руку назад владетель. Ему немедленно подали два венка, сплетенных непонятно из чего. По крайней мере, проволоку, ветки с первыми почками и палые листья Вадим опознал.
- Королева, - улыбнулся король Анне, надевая ей на голову венок и неглубоко кланяясь. - Приветствую тебя, Говорящая-с-Полуночью.
- Король, - и осторожные руки легко водрузили сумасшедшую конструкцию на голову Вадима. - Не бойся ничего, король-бард, ты наш гость и друг…
- Да я и не боюсь, - попытался возражать Вадим, но среброволосый только улыбнулся и слегка похлопал его по плечу.
- Праздник пока еще не начался - отдыхайте у нашего костра, - махнул рукой владетель. - Эй, вы! Вина и угощения гостям!
Угощение было простым, но удивительно своевременным - им подали пластиковые тарелки, на которых горой был навален шашлык. Что это за мясо и как оно раньше жило, мяукало или блеяло, Вадим предпочел не задумываться. Лишь бы не разговаривало. По вкусу - первосортная баранина, но откуда бы ей тут взяться? Вилок или ножей не предлагали - пришлось есть руками. Впрочем, после второго куска сочного хорошо прожаренного мяса Вадиму на такие тонкости стало наплевать.
Анна тоже уписывала за обе щеки, прихлебывая вино из загадочной емкости. Кажется, в прошлой жизни она была латунной туркой - только теперь ее отполировали до золотого блеска. Пить это девушке не мешало. Вадиму повезло меньше - пришлось употреблять вино из бывшего наградного спортивного кубка. В неровном свете никак не удавалось разобрать гравировку на боку. Было ясно, откуда взялись все эти предметы - с ближайшей свалки. Оставалось надеяться, что их хотя бы вымыли.
Вадим с удивлением осознал, что пьет спиртное, только после третьего глотка. Его никто не спрашивал - и неловко было просить минералки или сока. К тому же вино было сказочным, как все происходящее. Должно быть, домашнее ягодное. Легкий привкус малины и вишни, совершенно незнакомых пряных трав. Глоток, еще глоток - невозможно было оторваться от напитка. Каждая капля вливалась в кровь живительным снадобьем.
Прожевывая кусок за куском, Вадим разглядывал компанию. Некоторые ели, другие - как, например, пылесос и морозильник, с интересом следили за королем и королевой. Вадим и не знал, как именно чувствует их взгляды. Кожей, наверное. Допив кубок до половины, он начал различать то, что раньше ускользало от внимания. Все эти предметы и странные существа переговаривались между собой. Движениями, странными звуками, рычанием и карканьем. И все прекрасно понимали друг друга. Начал понимать отдельные фразы и Вадим.
Владетель молча сидел рядом с Анной. Костер освещал его спереди, луна - сзади. В руках мужчина держал серебристый кубок и изредка прихлебывал из него. Со спины его еще можно было принять за обычного байкера. Но удивительное лицо, серебристое свечение кожи и зрачки, то расширявшиеся, то сжимавшиеся в линию, как у кошки, развеивали иллюзию обычности. Говорил он с едва уловимым акцентом, которого новоиспеченный король не опознал.
Вадим ощущал, что на него устремлены уже все взгляды. Он как раз успел доесть последний кусок и сделать последний глоток. Тишина немного смущала.
- От нас чего-то ждут? - тихонько спросила владетеля-байкера Анна.
Тот улыбнулся, встряхнул серебристой гривой.
- Вы - наши гости и вправе делать, что желаете. Но если бы король-бард отблагодарил за гостеприимство, подданные Полуночи запомнили бы его милость…
- А… как? - удивился Вадим.
Анна звонко расхохоталась:
- Песней, конечно…
Вадим чуть смущенно пожал плечами и принялся доставать гитару из кофра.
ГЛАВА 2. ПОЛНОЧЬ И ЕЕ ЗАКОНЫ
Анна сидела между двумя самыми удивительными мужчинами, которых когда-либо встречала. Справа - существо из древних мифов и легенд, живая сказка. Вдобавок - причудливо красив, но даже не в этом дело. Необычен. Совсем другая, нечеловеческая манера говорить, держаться. Слишком уж плавные движения - словно бегущая вода в ручье, так и слышен легкий прозрачный звон. Даже задумчивый взгляд, устремленный на языки пламени - чужой.
Наблюдательной Анне несложно было понять, почему так. По-другому устроенная мускулатура, в том числе - мимические мышцы. Да, у владетеля были почти человеческие черты лица, но это была лишь оболочка, маска. Там, под кожей, он был устроен совсем иначе. Может, вовсе не из костей и плоти. Такой практичный подход к чуду не убивал очарование ночи - напротив, будоражил любопытство.
А слева, с широкой гитарой-вестерном в руках, сидела еще большая загадка. Этот-то был человеком до мозга костей. И притом - двойником Анны, отражением в зеркале. Полное сходство - внешнее, внутреннее. Анна читала его, как раскрытую книгу. Общение напоминало совместное прохождение теста - ответы совпадали раз за разом. Мужчина, старше на десять лет - и такая идентичность? Как это вообще могло получиться?
Анна осторожно придвинулась чуть ближе к нему. Самую малость - чтобы не мешать играть. Теперь Вадим не задевал ее локтем. Прикосновение бедра к бедру - удивительное, пугающее чувство родства. Неприлично было таращиться на него во все глаза, но по-другому не получалось. Анна заставляла себя посматривать украдкой, а потом попросту надвинула безумный венок пониже, почти до бровей. Взгляд отрывать не хотелось. Нежность плескалась под ребрами теплым счастьем.
Она радовалась его умелой игре на гитаре - сама Анна выучилась кое-как лабать на трех аккордах, но невеликого опыта хватало, чтобы оценить класс. Он легко и плавно делал самые сложные переходы, техника была богатой. Вовсе не то унылое бряцанье по струнам, что многие выдавали за владение гитарой. А текст песни - вновь дурманящее голову ощущение идентичности. Так сказала бы сама Анна, если бы ей было дано сочинять стихи.
Причудливая публика слушала внимательно, не болтая и не обмениваясь жестами. Анна из-под венка потихоньку рассматривала их. Пятерку похожих на людей она выделила сразу. Двое из них, пожалуй, и впрямь принадлежали к роду человеческому. То, что виднелось из груд пестрого тряпья - головы, руки - было вполне обычным. А вот трое - нет, только казались такими. Как владетель. Древние существа, похожие на людей, но - не люди.
С остальными все было ясно - эти порождения ночных кошмаров и детских фантазий ничего общего с людьми не имели. Особенно одушевленная бытовая техника, расположившаяся вместе, дружелюбной кучкой. Из каких сказок явились вороны, лисы и парочка старух чудовищного вида, еще можно было догадаться. А вот полукошки, горгульи, какие-то чудные твари, одновременно в шерсти и в перьях, нечто совсем уж трудно описуемое - химеры и кадавры… тут Анна терялась в предположениях. Такой мифологии она не знала.
- А что это все такое… вообще? - шепотом спросила она владетеля.
- Ты спрашиваешь о подданных Полуночи, королева?
- Ну, да, - покивала Анна. - Где это мы?
- Есть два мира под одной луной, достопочтенная. Миры людей и Полуночи - они существуют рядом, на одних землях, но не соприкасаются. И только четырежды в год им дозволено объединиться. И только раз в год двое из людей становятся гостями Полуночи.
- А наоборот бывает?
- Когда-то бывало, в те времена, когда твои предки еще верили в волшебство. Мы приходили в гости друг к другу, иногда - враждовали не на жизнь, а на смерть, иногда спасали друг друга. Было место и любви. Ты знаешь о тех временах из человеческих легенд, тех, что еще уцелели в вашей памяти.
- Племена богини Дану? - говорить приходилось одними губами, но ее прекрасно слышали.
Владетель широко усмехнулся, демонстрируя мелкие острые зубы. Провел узкой ладонью от лба к затылку, взлохмачивая волосы.
- Туата-Де-Данан тоже были среди них. Но почему ты вспоминаешь моих сородичей, а не тех, кто веками жил рядом с твоими предками, королева? Чем тебе не по сердцу берегини и полевики, лисунки и мавки?
- Но… - смутилась Анна. - Я же почти ничего про них не знаю…
- Память людей причудлива, - покачал головой владетель. - Иногда хорошо, что она коротка, а иногда - печально, королева. Многие из тех, что сидят перед тобой, уже забыты, должно быть, навсегда. Я вижу, ты не знаешь, как называть меня. Мое прозвище - Гьял-лиэ.
Анна покатала на языке необычное слово, кивнула. Да, так было удобнее, чем "владетель". Естественнее и живее.
- Что это значит?
- Серебряный, - улыбнулся он.
- Я так и подумала, - кивнула Анна.
- Ты владеешь даром различения сути в словах, королева. На каком бы языке они ни звучали. А нынешняя ночь наделила тебя силой.
- Почему именно я… мы?
- Об этом ты узнаешь позже. Слушай, как играет твой спутник.
Девушка слегка покраснела - в самом деле, нашла время болтать. Вадим наверняка обидится. Она сама уж точно обиделась бы. Но - музыканту было не до того. Он играл, полуприкрыв глаза, какую-то мелодию без слов, может быть, импровизировал. Такого Анна ни разу не слышала ни в одном клубе, ни на одной записи. Известные группы типа "Blackmore's Night" или "Clannad" пытались играть нечто похожее - но у них все время выходила попса. Может быть, с кельтскими мотивами - но то, что можно слушать на вечеринке или в офисе. Вадим же играл другое - и, как показалось Анне, впервые в жизни. В музыку вплетались волшебство нынешней ночи, древняя печаль и ожидание будущей радости, долгая память сидевших у огня и нетерпение пробуждающихся деревьев.
Из темноты за кругом света выходили призраки. Полупрозрачные силуэты длинноволосых девушек в тонких светлых одеждах и юношей с венками на головах, статных женщин под руку с бородатыми плечистыми воинами. Все они собрались на границе света и молча слушали.
- Кто это? - Анна постучала кончиками пальцев по рукаву куртки Гьял-лиэ.
- Духи памяти, королева. Прошлое земли твоих предков. Обычно они спят в корнях деревьев, и редко пробуждаются. Твой спутник сумел пробудить их своей музыкой. Сегодня добрая ночь, королева!
Серебряный забрал у Анны импровизированный кубок, плеснул вина из своей чаши.
- Выпьем за память, королева.
Вино показалось Анне горьким - совсем не то, что она пила еще недавно. Она опрометчиво сделала большой глоток, и сейчас терпкая колючая горечь встала колом в горле. Стараясь не морщиться, Анна все же проглотила вино. Гьял-лиэ поймал ее разочарованный и удивленный взгляд, улыбнулся одними губами.
- Память горька, горше этого вина. Но - найди в себе силы, выпей до дна. В памяти не только горечь, но и сила.
Анна послушно начала пить, пытаясь сдержать отвращение. Всего оставалось на три глотка. Первый был еще терпимым, второй показался едким ядом. А вот третий… Вино легким пряным медом прокатилось по небу. Скользнуло в горло - а оттуда словно сразу в кровь. Нахлынула теплая волна. Пришла необыкновенная ясность разума. Анна поняла, что может вспомнить любой день своей жизни - от самого рождения. Детские игры, обиды и радости, первая влюбленность, первая потеря. Каждое воспоминание было ярким и свежим, словно все случилось только вчера. Анна вспомнила сладкий запах духов бабушки, которая умерла, когда внучке было всего-то года два, цветные витражи в дверях квартиры своего школьного приятеля - все то, что, казалось безнадежно потерянным.
- Это ненадолго, да?
- Да, королева, ты права. Это мой дар - но он недолговечен, как все дары Полуночи.
- Жаль, - прошептала Анна. - Так не хочется забывать…
- Ты поймешь, что забвение - благо, а не проклятье, - тихо ответил Серебряный. - Но сейчас наслаждайся памятью, королева, эта ночь принадлежит тебе по праву…
- А Вадиму ты дашь этого вина?
- Нет, королева, ему - другое. О том ты узнаешь позже, прости меня…
За что предлагалось простить - Анна не поняла. Может быть, это - только вежливая фигура речи. Владетель Южных земель Полуночи вообще был вежлив, несколько архаично. Не только в том, как строил фразы и обороты - каждым жестом подчеркивалось нечто, для чего Анна не могла подобрать верного слова. Старомодная галантность, может быть.
Закончилась последняя мелодия. Их было всего-то три, поняла вдруг Анна. А казалось - прошло несколько часов. Нет, Вадим сыграл две песни из своих старых и одну импровизацию. От силы пятнадцать минут. Со временем вообще творились чудеса. Луна как зависла в одной точке неба, так и не сдвигалась с нее. Ночь словно замерла.
После недолгой паузы публика разразилась восторженными благодарностями. Все говорили, рычали, лаяли и трещали скопом, так что Анна немножко запуталась, кто что говорит. Впрочем, суть сказанного была проста - "спасибо". А это хоть и звучит по-разному, но всегда понятно. Вадим смущенно улыбался. Еще одна общая черта - неумение принимать похвалу, отметила Анна. Делать - так легко и просто, а вот выслушивать комплименты сделанному… Какое-то особое умение, доступное другим людям. Анна могла сколько угодно гордиться тем, как и что сделала - но если ее хвалили, тушевалась.
- Нам пора, король и королева, - легким струящимся движением поднялся Гьял-лиэ. - Двор Полуночи ожидает вас.
- А, то есть, это только начало? - удивился Вадим.
- Небольшая передышка перед праздником, - улыбаясь, склонил голову властитель. - Надеюсь, наше гостеприимство не утомило вас и не заставило сожалеть о чем-то?
- Нет, что ты! Все было прекрасно. Благодарю вас… - Анна постаралась улыбнуться всем, кто был на поляне. Ворон сделал небольшой круг над костром и уселся Анне на вовремя подставленную руку. Хватка когтей была крепкой. Весила птица, как хороший упитанный гусь. Потоптавшись по рукаву, ворон склонил голову набок и издал громкий скрипучий звук, больше похожий на лай.
- Каркнул ворон - "Nevermore"… - улыбнулся Вадим.
- Скорее уж - never again, - уточнил Гьял-лиэ. Он протянул руку и погладил ворона по тяжелому клюву. Птица покосилась на него, еще раз тявкнула, расправила крылья, задев Анну по лицу. Взлетая, ворон едва не сбил ее с ног. Надо же, удивилась девушка - а с виду такая изящная птица.
Серебряный пригласил их идти за собой. Анна быстро поняла, что возвращается по той же тропинке, что пришла на поляну. Микроавтобус по имени Одноглазый терпеливо дожидался на обочине и, завидев Анну, посигналил ей. "Наконец-то вернулись", разобрала она.
На этот раз устроились в салоне, который, надо заметить, чистотой не блистал. Гьял-лиэ небрежно смахнул пыль с сидений, усмехнулся, что-то отстучал пальцами по оконному стеклу. "Ну, да" - сконфуженно ответил Одноглазый. "Кто бы меня еще вымыл и вычистил…". Анна рассмеялась. Грустная маршрутка ей нравилась. Анна вообще хорошо ладила с техникой - уж точно лучше, чем с людьми. У отца всегда были машины, и с самого детства она помогала их ремонтировать. Никогда не боялась измазаться или испортить маникюр. Ей нравилось все - замысловатые названия инструментов, запах солидола, хитрые принципы работы двигателей. Уже лет в двадцать она могла компетентно поспорить с любым автомехаником. Те, что были халтурщиками, шарахались от девушки, как от огня. Женщина, лучше них разбиравшаяся в ремонте автомобилей, их пугала. Как ведьма - средневекового монаха. Анна и называла себя в шутку "техногенной ведьмой". Иногда достаточно было просто подержать в руках закапризничавший прибор, поговорить с ним. Знакомые обращались к ней, как в ремонтное бюро.
Если бы с той же легкостью можно было общаться с людьми…
Анна часто жалела, что человеческие отношения так и остаются для нее темным лесом с непонятной фауной. Если лет в пятнадцать еще казалось, что неправы все вокруг, то позже стало ясно: плетью обуха не перешибешь. Можно отгородить себе пространство для жизни - отдельную квартиру, хорошую работу, где нужно общаться с компьютерами, а не людьми, найти пару приятелей в Интернете. Но каждый выход за дверь так и будет попыткой лезть в воду, не зная броду. Это не тяготило - Анна не нуждалась в постоянном общении. Болтовню вполне заменяли книги и фильмы, стопки компакт-дисков и кассет. Было несколько человек, с которыми можно сходить в кино или на концерт.
Анна удивлялась, когда ее пытались жалеть - "двадцать пять лет, а еще не замужем, ни друзей, ни любовника". Если трескотня утомляет, а от прикосновений случайных или неприятных людей кожа зудит по несколько дней подряд - зачем нужны друзья и любовники? Люди не слушают друг друга - это Анна знала с детства. Им нравится говорить, а не слушать. Если же очень хочется выговориться - любое дерево в парке будет гораздо внимательнее, чем коллега по работе или соседка по дому.
При этом у нее никогда не возникало проблем. Нужно просто играть по правилам - здороваться и улыбаться, спрашивать о делах, сочувствовать, кивать, благодарить. Переходить улицу на зеленый свет и соблюдать Уголовный Кодекс. Выжить среди людей очень просто. Главное - не отходить слишком далеко и не приближаться слишком близко. И то, и другое - опасно. А вот стоять на шаг в стороне от остальных - идеальное решение.
Сейчас же она сидела рядом с двумя незнакомцами - и не чувствовала желания испариться. Напротив, хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась. Едва встретив Вадима, она уже готова была всю жизнь провести с ним рядом. И поцелуи его - едва ли через полчаса после знакомства - были именно тем, чем нужно. Что же насчет Серебряного… может быть, Анна и не согласилась бы оказаться с ним в одной постели, но предложи он остаться в Полуночи - колебаться не стала бы.
Впрочем, пока что Гьял-лиэ ничего подобного не предлагал.
- Машина поедет не так, как вы привыкли. Не пугайтесь, - предупредил он, задерживая ладони в сантиметре от запястий Анны и Вадима. Почти прикосновение - но все же только намек. Анна благодарно оценила деликатность.
- Не так - это как? - спросил Вадим.
- Увидите. Боюсь, король-бард, что я не в силах верно описать, как именно это будет…