У Вадима вопрос возник спонтанно. В детстве произошел один случай, который он запомнил едва, но много раз слышал пересказы матери. На улочке в Анапе, где они отдыхали, к молодой мамаше подошла цыганка и предложила погадать на судьбу ребенку. Мать согласилась. Цыганка, сама молодая девица, присела на корточки рядом с пятилетним Вадимом, взяла его за руку - и упала навзничь, потащив ребенка за собой. Лицо ее посинело, на губах выступила пена. Повторяла она только одно слово: "предсказанная…". Через хрип и стоны его разобрала и мать, и сам Вадим, с трудом вырвавший руку.
Сам он запомнил немногое - закаченные глаза женщины, смуглые руки, скребущие по асфальту, испуганное лицо матери. Та не знала что делать: то ли уйти поскорее, то ли вызвать "Скорую". На ее заполошные крики "Помогите, врача!" прибежали другие цыгане, утащили свою. Мать говорила, что, наверное, у цыганки была эпилепсия. Но странный случай ей запомнился надолго, и она часто вспоминала его. Вадиму тоже запало в душу слово "предсказанная". Трактовал он его по-разному. Иногда думал, что ему суждена встреча с какой-то особенной женщиной. По крайней мере, именно эта мысль всплывала, когда Вадим разводился. Ошибка, не его судьба - и все казалось простым и ясным.
Как рассказать, Вадим не знал. Но судья понял его замешательство, вновь коснулся лба. Хитро усмехнулся поначалу, потом резко убрал руку, взялся ей за посох. Из-под мохнатых бровей посмотрел на Вадима. Круглые желтые глаза под складками морщинистых век потемнели.
- То, про что спрашиваешь - ближе, чем думаешь. Сумеешь ложь от правды отличить - удержишь… - как-то мрачно сказал волхв. И добавил, притопнув:
- Идите уж!
"И примешь ты смерть от коня своего…" - подумал Вадим. Ответ можно было понимать, как угодно. И пользы в нем никакой, по крайней мере, на первый взгляд, не было. "Ближе, чем думаешь"? Мог старик иметь в виду Анну? А если именно о ней и шла речь, зачем такие выкрутасы? Для пущей романтики ситуации?
Еще вчера, - и происходи все это в книге, - Вадиму ответ бы понравился. Загадочно и со смыслом. Однако нынешняя ночь заставила пересмотреть многие убеждения. И о волшебстве, и о мудрости, и о неконкретных ответах Вадим теперь думал без прежнего восторга. Практика показала, что в книге все смотрится уместно, а вот когда лично тебе дают ответ, который можно понимать как угодно, о мудрости ответчика не думаешь. Скорее, чувствуешь себя дураком.
Нужно было попросить уточнений. Потребовать даже. Но - момент был упущен, старик отступил к постаменту и скрылся в нем. Так Вадим и остался без ответа. Ощущение собственного идиотизма усилилось. Над сказанным стоило поразмыслить на досуге. Вадим очень надеялся, что время этого досуга наступит скоро. Судьбу Вещего Олега повторять не хотелось. Хотя вот звали Олега Вещим - а не помогло. То ли льстили, то ли в шуточках волхвов и Вещий ногу сломит.
Усаживаясь в маршрутку, Вадим искренне надеялся на то, что на сегодня все приключения закончены. И не только на сегодня. План по удивительным и неожиданным событиям был выполнен с лихвой. Пора было подводить итоги. Приобрел он очень много - Анну, потерял - всего-то репетицию. Все беды, о которых он размышлял у вестибюля "Таганской" уже казались ерундой. Все решится - и тираж фабрика выпустит заново, и деньги найдутся. Зато можно всю жизнь гордиться тем, что вышел из зачарованных холмов живым и невредимым. Вполне достаточно для счастья.
Маршрутка резко спикировала вниз, пару раз вильнула так, что все попадали с сидений на пол, и ударилась о землю. Вадим треснулся головой о металлическую стойку кресла и отрубился.
ГЛАВА 4. ОЧЕВИДНЫЕ ПРЕИМУЩЕСТВА ФЕОДАЛЬНЫХ ВОЙН
Анна открыла глаза, ощущая между затылком и полом маршрутки что-то теплое и жидкое. Движение руки далось с трудом. Пальцы, разумеется, оказались выпачканы в крови. Ноги были придавлены чем-то тяжелым. Была это спина Серебряного, изучавшего потолок. Локоть под спиной принадлежал Вадиму. Собственная голова болела так, будто в макушку вогнали здоровенный гвоздь. Флейтист и Софья тоже валялись на полу в проходе, причем женщина, кажется, еще не очнулась. Флейтист хлопал ее по щекам.
Пол и стены маршрутки вибрировали мелкой дрожью.
- Одноглазый, ты чего? - с трудом выговорила Анна.
Машина отозвалась переливчатым стоном, смысл которого Анна поняла едва-едва. Нечто страшное было вокруг, то, от чего Одноглазому хотелось и спрятаться самому, и защитить спутников. Еще он очень хотел, чтобы ему помогли.
Анна выпутала руки и ноги из клубка, в который сложились Вадим и Серебряный, посмотрела на обоих. Одинаковое страдание в глазах, болезненные гримасы на лицах. Да уж, ухнулись здорово. В голове звенел набат. Удивительно еще, что все кости остались целы. Непохоже было, чтобы кто-то разбился всерьез - Софья уже пришла в себя, села на полу, Вадим и Серебряный устроились по креслам. Двигались все замедленно, но руки и ноги явно были в порядке. Видимо, больше всех досталось Анне - она разбила затылок.
- И что на сей раз стряслось? - зло спросил Вадим.
Флейтист смерил его досадливым взглядом, как лишнюю помеху. Пожал плечами, отвернулся, ощупывая плечо своей жены. Софья уже улыбалась - происшествие явно не испортило ей настроения. Впрочем, глаза бдительно сканировали салон маршрутки. В этом взгляде было что-то странное, слишком жесткое для женщины. Анна пригляделась. Четкий рисунок мышц на руках, подтянутые бедра, резковатая экономная пластика. Кто она вообще такая? Просто занималась чем-нибудь наподобие карате или профессионалка?
- Я была мадрихат крав-мага в тиронут. - Софья, как всегда беспардонно читала не высказанные вслух мысли.
- Где-где? - не поняла Анна. Слова звучали, как заклинание. - Кем?
- Инструктором по рукопашному бою в тренировочном лагере ЦАХАЛ. ЦАХАЛ - это израильская армия, - с улыбкой пояснила Софья.
- Неслабо, - впечатлилась Анна.
- Ну, если честно, то это ближе всего к инструктору в пионерском лагере, - Софья рассмеялась. - Просто детки постарше и потяжелее.
Анна ей не поверила. Игривая интонация не обманула. Женщина могла казаться беззаботной болтушкой, но это было только маской. По крайней мере, взгляд у нее был совсем не пионерский - цепкий, внимательный.
Одноглазый вновь взвыл, требуя обратить на него внимание. На этот раз все дружно развернулись к окнам. И не увидели ничего, кроме подступившей к окнам плотной серой мути. Вадим попытался отодвинуть стекло, но тут же отдернул руку и взвыл. Одноглазый чем-то его стукнул.
- Эй, ты чего? - спросила Анна, и немедленно получила ответ - "Нельзя, снаружи опасно". - Стивен Кинг, повесть "Туман"…
- Да, я это тоже читала, - не поворачиваясь, сказала Софья. - Нет, это у нас что-то похуже будет. Дорогой, у тебя есть идеи?
- К сожалению, есть, - буркнул Флейтист. - Лучше бы не было.
- И где же мы? - спросил Вадим.
- Это Безвременье, дамы и господа. Не добро пожаловать, - Флейтист развернулся, померил взглядом всех присутствующих, недовольно повел носом.
- Что есть Безвременье? - спросил Вадим. - Давайте уже как-нибудь побольше информации, а? Куда вы нас завезли?
- Оно находится за Полуночью и Полуднем, - "объяснил" Флейтист.
- Мы все поняли, ага, - Анна усмехнулась. - Нет, в самом деле - если ты знаешь, что это такое, то рассказывай.
- Хорошо, попробую. Полдень и Полночь можно назвать двумя параллельными мирами или двумя гранями одного. Или - двумя сопредельными державами, уж как кому хочется. Мы существуем параллельно, но одновременно и на одной территории. Наши миры взаимопроницаемы. Все барьеры между ними - в восприятии живущих, в законах. Не более того. Это ясно?
- Да, - кивнула Анна, хотя "ясно" было лишь отчасти; но казалось, что каждый уточняющий вопрос потребует еще более длинного ответа.
- Безвременье - то, что находится за пределами обоих миров. Это уже настоящий параллельный мир. Нет, пожалуй, это дурное определение. Безвременье - другой уровень бытия. Тот, что лежит ниже очерченного законами мира. Безвременье бесформенно, но агрессивно. Оно всегда стремится проникнуть в наш мир, но каждый подданный Полуночи стоит на страже. Полночь - барьер между Безвременьем и Полуднем. Прочный, надежный барьер…
- Заметно, - кивнул Вадим.
- Ты не понимаешь, музыкант. Случалось, что Безвременье проникало к нам. Но никто и никогда не попадал в Безвременье.
- Ты уверен, милый, что это именно оно? - спросила Софья.
- Я чувствую. Можешь спросить Серебряного.
- Может быть, кто-нибудь развяжет мне руки? - ответил вопросом на вопрос Серебряный.
Когда все отсмеялись - было нечто явно нездоровое в том, что смеялся и такой сдержанный всегда Флейтист, - Софья разрезала веревку. Серебряный с демонстративным возмущением растер запястья, поправил волосы, размазал запекшуюся кровь по щеке и только после этого сказал, что с оценкой ситуации полностью согласен.
- Здесь я вам не враг, - добавил он. - Да и вообще…
- Да, ты нам вообще лучший друг, - усмехнулась Софья. - И враги не нужны, если есть такие друзья. Ладно, надо думать, что делать…
- Прежде, чем думать - неплохо бы понять, почему и как мы сюда попали, - остановил ее Флейтист. - Для этого спросим Одноглазого.
- Мамочка, ты как сюда залезла, - улыбнулся Вадим. - Тот самый анекдот.
Флейтист отмахнулся, вслушался во что-то, понятное только ему. Он несколько раз кивнул, нахмурил брови, сделал пару непонятных жестов. Плотно сжатые губы, устремленный вдаль взгляд. "Мужчина при деле", - подумала про себя Анна. - "Всегда красивое зрелище".
Анне он нравился. Чуть-чуть раздражала манера речи - размеренность, легкая казенность. Но во всем этом чувствовалась непоколебимая надежность. Он был старшим в маленькой группе, волей обстоятельств занесенной неизвестно куда. Никто не договаривался об этом, не устраивал выборов и голосований. Так получилось само собой, и Анна не видела других кандидатур на должность лидера. Только Флейтист, самый старший, рассудительный. Вадиму она доверяла, как себе - а значит, не до конца. В незнакомой ситуации они были беспомощны, не зная правил игры. Выдержки, которая нужна была, чтобы действовать разумно, Вадиму тоже недоставало. Слишком уж много он ворчал и злился.
Неплохой способ посмотреть на себя со стороны - знакомство с Вадимом. Если видишь, что ему не стоит в чем-то доверять, значит, и сама туда не суйся. Анна не могла точно сказать, ее ли это мысль - или кто-то подсказал, но в любом случае звучало разумно.
- Итак, он говорит, что его ударили. Кто-то или что-то. Маршрут был знакомым и безопасным, поэтому он не ожидал угрозы и не отследил ее источник. Сам факт попадания в Безвременье для него удивителен - Одноглазый был уверен, что упадет на землю. Однако земли в точке падения не оказалось. Точнее, вместо земли оказалось вот это все. Хотя еще за пару секунд до того - был город.
- Я о таком никогда не слышал, - удивленно сказал Серебряный. - Против всех правил.
- Кому что, а тебе правила, да, остроухий? - Софья ласково улыбнулась - так, что владетель на всякий случай отодвинулся от нее подальше.
- У меня нормальные уши! - Серебряный приподнял пряди на висках. Уши и вправду оказались почти обычные - только почти без мочек и расположенные чуть выше, чем у людей. Выходка опять позабавила всю компанию. - И что в этом смешного?!
Объяснять причины такого смеха не взялся никто. Флейтист терпеливо дождался, пока все отсмеются - последней была Софья, - и уже достаточно жестко призвал высказываться по ситуации.
Вадим ограничился равнодушным пожатием плеч. Флейтист тоже в ответ пожал плечами и перевел взгляд на Анну.
- Я бы вылезла и осмотрелась, - сказала она. - Все равно никто ничего толком не знает. Гадать на кофейной гуще я лично не умею.
- Я за, - Серебряный.
- Я тоже, - Софья.
- А я против, - сказал Флейтист. - Для начала попробуем открыть дверь. Потом - выглянуть наружу.
Так и поступили - сначала дверь была самую малость приоткрыта, потом распахнута так, что по одному можно было высовываться, не выходя из маршрутки. Потом Софья осторожно ступила одной ногой вниз. Стоя по пояс в вязком сером тумане, она оглядывалась по сторонам. Анна выглянула из-за ее плеча. Во все стороны расстилался только туман, и ничего кроме тумана. Густые клочья его напоминали грозовые облака.
- Температура градусов десять-двенадцать, видимость метров двадцать, - доложила Софья. - Ничего не видно, не слышно и ничем не пахнет. Короче говоря, нет тут ничего.
- Туман, туман, окутал землю сном. Где-то там, далеко, за туманами, наш дом, - напел Вадим.
- Я тоже этот фильм смотрела, красавчик, - усмехнулась Софья.
- С чем вас и поздравляю, - явно обиделся Вадим. Анна хихикнула. - Кстати, что это вон там, справа?
- Где?
- На два часа, - подсказал Флейтист. - Похоже на руины. Одноглазый, подкати поближе. Не можешь? Ну, ладно. Дамы, кто пойдет со мной?
- Почему дамы? - немедленно поинтересовался Вадим.
- Потому что ты и Серебряный будете сторожить наше транспортное средство, - объяснила Софья. - И я с вами.
- Я возражаю.
- А я согласна! - воскликнула Анна и сердито уставилась на спутника. Ей, конечно, было приятно, что о ней заботятся, но забота пошла вразрез с требованиями любопытства и, значит, показалась излишней.
- Пойдем, - кивнул Флейтист.
Вадим возмущенно фыркнул и отсел к окну, отвернулся. Анна на мгновение помедлила на ступеньках, потом вернулась, погладила его по спине. Рука была немедленно сброшена. Девушка вспыхнула, буркнула "ну и пожалуйста!" и выскочила следом за Флейтистом.
Идти было неудобно. При каждом шаге нужно было прощупывать ступней землю под слоем тумана. Флейтист сначала пытался идти обычным образом, но, пару раз споткнувшись, пошел уже осторожно. Анне повезло больше - на первом же шагу она наступила на какой-то невидимый булыжник, сделала выводы и теперь скользила по поверхности земли.
Она смотрела по сторонам, оглядывалась на маршрутку, потом на спутника. Пыталась принюхаться и прислушаться. Тщетно - вокруг не было ничего и никого. Только серый туман, лишенный хоть каких-то характеристик. Обычный туман имел запах - реки или моря, цветочной пыльцы, бензина или дизельного топлива. Всегда можно было угадать, где находишься, даже если ничего не видно. Но не в этом случае. Не пахло даже сыростью - видимо, частицы серой взвеси не имели ничего общего с водой.
Такая бесформенная пустота страшила. Сознание отказывалось воспринимать ее. В разводах тумана чудились контуры чудовищ, удивительно близкий горизонт казался стенами ловушки. Флейтист уловил напряжение и испуг Анны, положил ладонь ей на плечо. Так идти было неудобно, и Анна взяла его под руку. Флейтист одобрительно кивнул, через пару шагов оказалось, что они уже идут в ногу. Еще через пару минут Анна оглянулась и испуганно вскрикнула. Казалось, что они отошли от маршрутки километров на пять-семь.
- Думаю, это иллюзия, - сказал Флейтист. - В любом случае не бойся. Ни за себя, ни за них. Здесь пока еще нет опасности.
- Откуда ты знаешь?
- Просто чувствую. Ты тоже могла бы.
- Как?
- Едва ли стоит это объяснять по дороге. Дойдем до развалин - расскажу. Пока просто расслабься и постарайся не сломать ногу.
Развалины все не приближались, и вдруг - один шаг - и Анна оказалась прямо перед здоровенным, выше ее роста, валуном. Это было так неожиданно, что девушка не успела затормозить и впечаталась в него плечом, но Флейтист помог ей удержаться на ногах. Она прижала обе ладони к поверхности камня, удивляясь, что он совершенно сухой и теплый.
- Странно. Здесь холодно и солнца нет, а камень нагретый… И тепло будто идет изнутри.
- Давай-ка обойдем территорию, - предложил Флейтист.
Анна пошла за ним, считая валуны. Всего их было тридцать шесть - все примерно в полтора ее роста, стоявшие в шаге друг от друга. Внутрь пока что соваться желания не было. Промежутки между валунами были затянуты плотным туманом, сродни тому, что под ногами, но он поднимался до самого верха каменного кольца. Наконец Флейтист осторожно потыкал рукой в туман, потом протиснулся внутрь кольца. Анна полезла следом за ним, поймав спутника за край жилетки. Оставаться снаружи в одиночестве не хотелось.
На пару секунд туман плеснул в лицо, лишая возможности видеть хоть что-то. На следующем шаге Анна прозрела. В кольце камней и тумана-шпаклевки пряталась маленькая полянка, всего-то метров пять в диаметре. Посредине над черным каменным кубом горел огонь. Сине-сиреневое пламя начиналось в воздухе на расстоянии ладони и в высоту было около метра. От него и шел сухой жар, нагревавший камни. Первая загадка прояснилась. Теперь удивило другое - полная неподвижность воздуха над огнем и отсутствие дыма.
- Как ты думаешь, что это такое? - спросила Анна.
- Чей-то алтарь, - подумав, ответил Флейтист. - Точнее - капище.
- Почему?
Флейтист молча указал Анне под ноги, она посмотрела вниз и попятилась. Выжженная сухая почва была усыпана костями. Большая часть была обуглена, а вот другие, кажется, обглоданы. Девушка присела, взяла в руки одну из костей. Она принадлежала некрупному животному, и глодали ее тоже не слишком крупные хищники. По крайней мере, клыки у них были мелкими и очень острыми - на костях остались царапины.
- Может, это просто кухня? - усомнилась Анна. - Типа полянка для барбекю?
- Нет. Попробуй прислушаться к своим ощущениям.
Анна прикрыла глаза, мысленно сделала то, что она называла "открыть спину". Именно спиной она всегда чувствовала то, что нельзя было увидеть глазами и услышать ушами. Где-то между лопатками и поясницей располагался никому не ведомый чувствительный орган. Вот он-то и реагировал на опасность или угрозу, на чье-то расположение или интерес.
Нет, здесь, внутри круга камней опасности не было. Ни малейшей. Ни следа - ни в прошлом, ни в настоящем. И даже в будущем, наверное, ее не светило. По крайней мере, для самой Анны. И жертвенник казался не более опасным, чем кухонная плита. Даже от костей ничем неприятным не веяло. Просто кости убитых животных, обычные отходы со стола дикарей.
- Увы, - поднялась Анна. - Ничего подобного я не почувствовала. Мне это место кажется безопасным.
Флейтист покачал головой, еще раз огляделся. Встал на колени, поводил руками над костями, потом подошел поближе к пламени. Фиолетовый прозрачный язык плеснул в его сторону, Флейтист отшатнулся. Пламя сгустилось, потемнело. Анну все это заинтересовало до крайности, и она встала рядом с алтарем, медленно потянулась к огню. Быстрая прядь пламени метнулась навстречу, обвила руку браслетом. Больно не было, и рукав куртки даже не нагрелся. Напротив, прикосновение было ласковым и дружелюбным. Струйка огня отделилась от основного пламени, взбежала вверх по рукаву - Анна испуганно отдернула голову, но огненная змейка устроилась под ухом, не подпалив волосы.
Еще несколько языков пламени скользнули по рукам Анны, обвили запястья и предплечья. Огненные браслеты казались красивыми и совершенно безопасными. Флейтист, нахмурившись, смотрел, как Анна развлекается с огнем - ее это пока еще не волновало. Но через пару минут она вспомнила, что шли не играть, а разведывать обстановку.