– Какими глазами мужчина смотрит на женщину? – спрашивал Каро сам себя. И сам же отвечал: – Глазами аэродинамика! Только не все знают об этом. Ножки, бюст, лицо, талия, – это всё отдельные части фюзеляжа. А фигура в целом – это впечатляет. И не важно, какой объём у объекта – худенькая, пышная, высокая, стройная или совсем наоборот. Сравним, к примеру, аэропланы: изящные легкие конструкции Яковлева и солидные транспортники Антонова. Всё у них разное по всем критериям, а посмотреть – залюбуешься. Из хорошей женской груди, с помощью бюстгальтера, можно слепить как великолепный космический шаттл, так и неуклюжую этажерку братьев Райт. Главное в нашем деле – соблюсти правильный аэродинамический вектор.
Аэродинамический фактор в купе с инженерными знаниями дал потрясающие результаты. Весть о талантливом кутюрье распространилась в высших кругах столичного бомонда. Богатых клиенток Унаньян обслуживал сам и предлагал им кофе, вино и приятную музыку.
Любезный Каро принимал у себя и Лолиту Милявскую, и Аню Семенович, и капризную жену Киркорова, затем супругу Галкина – великую певицу Аллу Пугачёву. С Пугачёвой было сложно работать. Она то набирала вес, то худела и всякий раз приходилось вносить корректуру от примерки к примерке.
Однажды, светская львица, Настя Величко, заявила с порога:
– Моя грудь – а’ля натурель!
В доказательство этого бывшая прима сделала "шпагат" на двух стульях. А Каро сделал вид, что поверил. Силикон в женской груди он чувствовал лучше, чем кот валерьянку.
Татьяне Жековой кутюрье скроил интимные вещицы для вечера, для ночи, для первого свидания и для беременности. После этого Таня успешно родила, а затем уже вышла замуж. Тоже очень удачно.
Однажды, в приёмной Каро прозвучал телефонный звонок. Незнакомый голос спросил:
– Каро Авертакович?
– Я вас слушаю.
– С вами будет говорить начальник штаба, полковник Градов.
В трубке раздался щелчок и хриплый уверенный бас спросил:
– Каро Авертакович, вы являетесь военно-обязанным?
– Да… лейтенант запаса, – в замешательстве ответил Каро.
– Товарищ лейтенант, вы призваны на военные сборы. Автомобиль ждёт вас у подъезда!
Глава 12
Успехи космического аппарата "Марс Одиссей"
и данные, полученные межпланетным зондом
Mars Global Surveyor, подтверждающие
вероятность водных запасов на планете,
не оставляют сомнений в том, что
четвёртая планета Солнечной системы
станет первой, поверхность которой
будут топтать ноги землян.
Чикаго – хороший город для иностранных шпионов. В нём легко затеряться и сгинуть в разноцветной толпе послушных закону граждан. По числу тайных агентов Чикаго уступает разве что Вашингтону. Но столица – это рассадник политических шпионов, а в Чикаго обитают все остальные. Там у каждого есть своё место под звездно-полосатым флагом.
Поэтому, вполне понятно, отчего Питер Блэйк (в миру – Петр Шрамов) обосновался именно в Чикаго.
Биография Питера была заурядной и началась, как и у всех, с рождения. Правда, и здесь был нюанс. Петя явился на свет на пять минут раньше своего брата Сережи. Новорождённый Сережа орал при этом гораздо громче своего однояйцевого близнеца и, говорят, уже тогда – благим матом. Или обычным матом. Кто сейчас помнит?
Задолго до этого, Самуил Яковлевич Маршак, написал такое стихотворение:
…Кто вчера разбил мячом
Чашку на буфете?
Петя был тут ни при чем,
А попало Пете.
Вероятно, гений способен предвидеть будущее.
Петруше часто доставалось за проделки хулиганистого брата, но он стоически переносил родительские экзекуции и воспитал в себе железную силу воли. Со временем, это заметили серьёзные товарищи из КГБ и вручили Шрамову стальной щит, а к нему – карающий меч.
Серёга же, повзрослев, организовал скандальный джаз-банд "Барабум" и пел свои матерные песни по всем городам и весям.
Оба брата гастролировали за границей, только у одного слово "Шрам" было творческим псевдонимом, а у другого – конспиративной кличкой.
В Хьюстоне Питер Блэйк сменил аэроплан и вечером приземлился у побережья Тихого океана, в промышленном городе Сиэтл. Там, на обширной территории, раскинулась империя "Боинг", которая принимала участие в строительстве международной космической станции. На заводском терминале корпорации светились громадные буквы: "Работаем вместе!"
"Что ж, поработаем…", – устало сказал разведчик.
Блэйк остановил жёлтый кэб и поехал в скромный отель "Пасифик". Возле двери с кривыми бумажными пальмами скучали две взрослые девушки. Они улыбнулись ему и сказали: "Ха-а-й!" Питер ответил обоим: "Хай", но увёл с собой только одну.
– Меня зовут Голди, – сказала девушка.
"Все вы Голди", – подумал Блэйк, ощущая под рукой её крепкое тело.
Утро выдалось – ни к чёрту. Низкие облака буквально вползали в окна. Вязкий серый туман клубился и застилал всё вокруг. Накрапывал мелкий дождик.
– Глянешь в окно – хреново, посмотришь в зеркало – еще хуже, – сказал по-русски Блэйк и потащился в ванную.
Из зеркала на него смотрело помятое лицо с трехдневной мужественной щетиной. Времени бриться не было. Питер надел чёрный плащ, взял зонтик и спустился в бар. Чашка кофе с рогаликом были его обычным завтраком. Не следует приступать к важному делу натощак.
Обширное поле автомобильной стоянки "Боинга" было пустым. В воскресный день завод не работал и устраивал экскурсии для всех желающих. Подъехал синий экскурсионный автобус. Из него выбрались дородные дамы и немолодые поджарые мужчины. Откуда-то возникла экскурсоводша – энергичная кудрявая бестия с африканским загаром. Она сразу закричала:
– Хэллоу, леди и джентльмены! Меня зовут Энн Фармер. Корпорация "Боинг" дружески приветствует каждого из вас и приглашает провести день на чудесных полях нашего завода! Следуйте за мной!
Энн ринулась к стеклянным дверям, словно стайер, завидевший финишную ленту.
Леди и джентльмены вприпрыжку потрусили за ней. На бегу Энн выплёскивала потоки информации о родном предприятии и сыпала бисером многочисленных цифр. Питер слушал её внимательно и автоматически запоминал. В небольшом зале экскурсантам показали кино о славной истории "Боинга", начиная с египетских пирамид и до наших дней.
– Впереди нас ждёт сборочный цех, – объявила Энн. – Вы увидите самое интересное!
По пути к сборочному терминалу пересекли большой офис с рядами холодных компьютеров. В дальнем углу сидел хилый очкарик и щёлкал по клавишам. Его острые плечи вздрагивали в такт, как у пианиста. На мониторе мерцало изображение космического скафандра. Питер машинально нажал кнопку фотоаппарата, спрятанного в пуговице его плаща.
– Мы с вами находимся в совершенно секретном месте, – понизив голос, сказала Энн Фармер. – Это проектное бюро. Святая святых. Никому не говорите, что вы были здесь.
Сборочный цех оказался уровнем ниже. Его периметр опоясывала видовая площадка. Сверху хорошо просматривались отдельно лежащие крылья, бочкообразные секции фюзеляжа и двигатели на самоходных тележках. В конце огромного терминала дремал новорождённый аэробус.
– Это "Трипл-севен", – сказала Энн Фармер. – Не уроните что-нибудь вниз. Если вы повредите лайнер, вам придётся его купить!
Экскурсанты посмеялись шутке, а женщины прижали сумочки к животам.
На обратном пути прошли через секретное конструкторское бюро. Очкарика за компьютером не было. Агент Шрам приотстал от группы и наклонился, чтобы завязать шнурок у ботинка. После этой невинной операции, корпорация "Боинг" лишилась монитора с рисунком космических доспехов и какой-то мелочи со стола конструктора. А фигура шпиона приобрела несколько странный вид.
– Что это у вас, сэр? – спросил охранник на выходе и постучал по квадратной груди Питера.
Послышался гулкий звук пустой канистры.
– Это кардиостимулятор, – ответил Питер. – Для моего больного сердца.
Естественно, сердце разведчика в это время ушло в пятки.
– О’кэй, – сказал вежливый Цербер, – проходите, пожалуйста, сэр. И берегите ваше сердце…
Глава 13
Американская программа Mars One набирает
добровольцев, которые могут стать первыми
людьми, ступившими на красную планету.
Билет предусмотрен лишь в одну сторону
– оказавшись на Марсе, на Землю они
никогда не вернутся.
Глава проекта "Аэлита", Анатолий Борисович Левайс, сидел в удобном кресле напротив президента. Перед этим обоим напудрили носы и пригладили волосы.
Два оператора бесшумно перемещались, высматривая наилучший ракурс для съёмки. Ответственный режиссёр маячил за спиной президента и ждал команды начать. Потом он с грацией балерины выпорхнул из кадра и сказал: "Мотор!"
Президент наклонил голову, сделал озабоченное лицо и произнес без бумажки:
– Анатолий Борисович, доложите, пожалуйста, о ходе нашего марсианского проекта. Какие проблемы необходимо решить в первую очередь… мгм…какие существуют трудности и задержки?
– В общем и целом, всё идёт по плану, – начал доклад Чубайс. – Есть небольшое отставание от графика с системой жизнеобеспечения и новыми электронными процессорами. Но в этом месяце мы всё наверстаем и даже выйдем на опережение.
Руководитель проекта покосился на камеру и открыл свою папку.
– Наши люди живо откликнулись на ваш призыв стать первыми марсианскими колонизаторами, – продолжал Левайс. – Уже поступило три миллиона, четыреста пятьдесят три заявки. Есть из чего выбирать.
– И мы выберем лучших. Верных патриотов России! – сказал президент в телекамеру.
Потом он сделал знак режиссёру.
– Стоп! Достаточно, – сказал телевизионщик. – Пустим ролик сегодня, в вечерних новостях.
– Валяйте, – сказал президент.
Операторы смотали провода и на плечах унесли колченогие штативы. Вместо них в комнату вошли генерал Жбанков и главный электронщик проекта инженер Грубин.
– Присаживайтесь, господа. Теперь давайте подробнее, Анатолий Борисович, – обратился президент к Левайсу.
Левайс вынул из папки несколько листов, аккуратно разложил их на столе и начал:
– По пунктам, Владимир Иванович. Первое. Ракетчики не подведут. Носители будут к сроку. Сейчас тренируем узлы стыковки. Тоже успешно.
Второе. Обитаемый модуль готов на семьдесят процентов. Здесь у нас хороший опыт – космические станции станции "Салют", "Мир", МКС.
Третье. "Армата" в обычном варианте не пойдет. Сейчас подбираем топливо и окислитель. Думаю, к сроку успеем.
– Думаете или успеете? – прервал его президент.
– Успеем! – уверенно подтвердил Левайс. – Потом продолжил: – Четвертое – скафандры. Здесь пока значительное отставание. С системой дыхания мы справились, заминка в общей конструкции – дизайн, материалы, сочленения, устройство шлема и, простите, туалет. Надеемся на помощь заграницы.
Левайс кивнул на Жбанкова.
– И последнее. Связь, ориентация, программное обеспечение. Об этом лучше расскажет Андрей Степанович.
– Сейчас мы тестируем первую серию процессоров "Эльбрус", – сказал электронщик Грубин. – Правда, "Эльбрус" пока в три раза толще американского и…
– В "Армату" ваш "Эльбрус" поместится или он больше танка? – перебил его президент с легкой усмешкой.
– По размерам наш "Эльбрус" не больше чем Интел. Толще плёночные технологии. Зато будет надёжнее. На днях ракетчики предоставят алгоритм управления системами, опробуем программу на железе.
– Хорошо, – удовлетворённо сказал президент и посмотрел на Жбанкова. – Что скажут бойцы невидимого фронта?
– По достоверной информации, НАСА планирует экспедицию на Марс, лет этак, через двадцать пять, – сказал генерал. – Не раньше. Сейчас они забавляются с марсоходами, делают любительские снимки, буравят лазером дырки в камнях. Их главный конкурент в этом деле – Илон Маск. Но его "Фалконы" приземляются по-человечески через раз. Ошибка здесь не в технологиях, а в самой идее. Они ещё этого не поняли.
– Откуда такая уверенность?
– Прошу прощения, эта информация строго конфиденциальна.
Президент кивнул на дверь и Левайс с Грубиным с удовольствием покинули собрание.
Жбанков наклонился к президенту и понизил голос:
– С Маском плотно работает наш агент, Ноли Ксам.
– Насколько плотно?
– Плотнее некуда. Она даст фору любой Чапман.
– Гм… ясно. Что у них с программой "Mars One"?
– Марс уан, – с рязанским акцентом сказал Жбанков, – это сплошной популизм и надувательство. Отличный способ огрести деньги с простодушных янки. Сорок долларов – и ты кандидат! Командует всей шайкой некий Бас Лансдорп. Не будем принимать их всерьёз.
– О’кэй, – сказал президент по-английски. – What’s news from Chikago?
– В Чикаго активирован наш резидент, секретный агент Шрам. Он получил задание и уже приступил к выполнению. Со дня на день ждём результатов.
На самом деле агент Шрам уже неделю не выходил на связь. Это очень тревожило генерала, но опытный разведчик не спешил с докладом. И, как потом выяснилось, правильно делал.
– Добро! – удовлетворённо сказал президент. – Цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи!
"Где-то я уже слышал эти слова" – подумал генерал Жбанков.
Глава 14
На Марсе расположен самый большой
вулкан в солнечной системе – вулкан
Olympus Mons (перевод с лат. Гора Олимп)
высотой 27 км. Диаметр горы составляет 600 км.
На другом континенте агент Шрам мастерски запутывал следы и, постоянно проверяясь, спешил в аэропорт. Он поменял три кэба и между ними посетил общественный туалет на Мэйнлинг-стрит. Оттуда Блэйк вышел преображённым. Седая бородка, тёмные очки, в руке – литая трость из самшита. Кроме того, в его партмонэ лежал паспорт на имя Варда Лингстада, подданого нейтральной Швейцарии. Швейцария традиционно сторонилась всяческих междуусобиц и была транзитным пунктом для жуликов, казнокрадов и шпионов всех мастей.
Выйдя из такси, Вард с изумлением увидел, как рядом с афишей русской рок-группы "BARABUM" толстый служитель наклеивал глянцевый лист бумаги с его собственным портретом. Сверху крупными буквами было написано: "WANTED!" – их разыскивает полиция! По иронии судьбы рядом улыбалась милая физиономия его брата, Серёги Шрамова.
Вард Лингстад купил билет на прямой рейс Сиэтл – Берн и с облегчением вздохнул, когда "Боинг" оторвал колёса от взлётной полосы. В его багаже лежал драгоценный монитор, украденный у одноимённой компании.
Питерская группировка "BARABUM" заканчивала турне по Америке и давала последний концерт на арене "Сэнчури Линк-филд". Стадион был заполнен до отказа и подогрет убойным драйвом и энергией исполнителей.
За время представления янки узнали много русских слов, которые редко употребляются в обиходной речи.
Недалеко от сцены веселилась и задорно выплясывала кудрявая Энн Фармер. Вдруг, она сфокусировала взгляд и узнала в артисте посетителя своей утренней экскурсии. Энн хорошо его запомнила еще и по фотографиям, снятым с камер видеонаблюдения. "Это он!" – воскликнула Энн и тут же позвонила куда следует.
Шрам, обнажённый до пояса, выводил финальную песню, когда на сцену полез какой-то бугай из публики. Перед собой он держал блестящую железку. Артист, не прерывая куплета, врезал ему по челюсти и парень упал в темноту. Публика взревела от восторга. Тут же из-за кулис появились полицейские и музыка смешалась и стихла. Последним выдал затухающую руладу удивлённый тромбон.
Полисмены окружили солиста, вежливо одели его в браслеты и пригласили в свой автомобиль. Концерт закончился, погасли лампы.
Три часа артиста пытали в тесном полицейском офисе, совали под нос чёрно-белую фотографию Питера Блэйка и спрашивали про какой-то компьютер. Шрамов пошёл в несознанку, родного брата не узнал и на все вопросы отвечал односложно.
– Где вы были сегодня, в десять часов утра?
– Бухал.
– А в двенадцать часов?
– Бухал.
– А потом?
– Ну, говорю же, бухал!
– Что вы делали вечером?
– Сами видели.
– Вы ударили по лицу нашего коллегу.
– У него на морде не написано.
– Он пытался показать вам значок.
– Дурак, испортил песню…
На очной ставке Эн Фармер узнала в Шрамове своего экскурсанта и указала на него пальцем. Пятерых статистов, стоящих рядом, тут же отпустили домой.
– Это Анжела Дэвис? – спросил Сергей.
– Её зовут Энн Фармер.
– Тоже ничего себе…
Потом сыщики долго спорили на английском:
– He is!
– No!
– Yes!
– Why not?!
– Because he is a thief!
– Nonsense!
И так далее.
Наконец, старший велел освободить артиста от наручников и с широкой улыбкой сказал:
– Мы вынуждены извиниться, сэр. Произошла досадная ошибка. Надеемся, вы с пониманием отнесётесь к этому недоразумению.
– Да ладно… Дай закурить, поганец.
Сам того не подозревая, Серёга Шрамов помог брату выиграть время и улизнуть от всевидящего ока ЦРУ.
Глава 15
Кора планеты Марс, состоит из различных
горных пород, в основном – из базальта. Средняя
толщина марсианской коры составляет 50 км,
максимальная – 125.
В центре подготовки космонавтов кипела работа. Из многих тысяч добровольцев были выбраны шесть человек для основного и дублирующего экипажа.
К будущим космонавтам предъявлялись самые жёсткие требования – идеальное здоровье, выдержка и самообладание в стрессовых ситуациях, плюс – психологическая совместимость и способность к быстрому обучению.
Программа тренировок космонавтов была напряженной. Экипажи крутили в центрифуге, купали в невесомости в специальном бассейне и на пикирующем бомбардировщике, тщательно изучали устройство будущего межпланетного поезда, медицину, космическую ориентацию и связь.
На заключительном этапе отрабатывали управление марсианским посадочным модулем и вождение танка "Армата". Однако никто из них еще не примерял на себя марсианский скафандр.
Каро Авертакович Унаньян задание Родины выполнил с блеском. Марсианский скафандр получился легким, удобным, не раздувался от внутреннего избыточного давления и был оснащен системами терморегуляции и регенерации воздуха. В нём можно было перекусить и выпить прохладительного, не снимая шлема, и справить нужду, не снимая штанов.
Плохо получалось со встроенным туалетом.
– Удовольствие ниже среднего, – морщил нос испытатель, выбираясь из космических доспехов. – Это, как позавтракать в самом паршивом сортире. Или выпить кофе, вприкуску с дурианом.
Испытатель в молодости был морпехом и три года служил на военно-морской базе Камрань. Во Вьетнаме ему довелось отведать разных экзотических фруктов, в том числе и воняющий калом дуриан.
Главный специалист по космическим туалетам, инженер Трофимов, ежедневно получал выговоры на планёрках и каждое утро находил у себя новые седые волосы. Друзья за глаза называли Трофимова космическим начальником естественных отправлений, а недоброжелатели дразнили золотарём.