– Нужна идея, – говорил конструктор Трофимов. – А идеи нет.
Совсем нехорошо стало Трофимову, когда его вызвали в контору ФСБ. "Весьма срочно" – было написано в приглашении секретной электронной почты.
В советское время КГБ негласно называли конторой глубокого бурения. Потом всемогущую организацию переименовали в ФСБ, но она так и осталась конторой.
Старинное здание на Лубянке, подсвеченное жёлтыми лампами, выглядело мирно. Трофимов миновал парадное и представился дежурному лейтенанту, дремавшему за толстым стеклом.
– Назовите идентификационный номер вашего приглашения! – неожиданно громко прозвучал голос дежурного из звуковой колонки.
Гулкое эхо металось в пустом вестибюле.
– Двадцать один, восемьдесят два, – ответил Трофимов, вспомнив инструкцию в электронной почте.
– Третий этаж, кабинет 311, – сказал динамик и стеклянная вертушка открылась.
За двумя тяжёлыми дверями его ждал куратор проекта, генерал Жбанков. В гражданской одежде толстенький и круглолицый Жбанков напоминал доброго дядюшку и не был похож на генерала. "Его наверняка обожают внуки", – подумал Трофимов.
– Хорошие новости, Евгений Иванович, – сказал Жбанков.
В это же утро, в кабинете номер 311, в том же самом кресле сидел капитан ФСБ, секретный агент Пётр Шрамов.
Рядом, маленький суетливый человек в синем халате подсоединял украденный монитор к системному блоку компьютера.
Генерал нетерпеливо расхаживал по кабинету и от одной сигареты прикуривал другую.
Наконец, голубой экран засветился и на нём возникла фотография Чарли, любимого мопса генерала Жбанкова.
– Монитор в порядке, исправен, – сказал специалист, поворачивая экран в сторону генерала.
– Ну и где здесь то, что нам нужно? – спросил генерал.
– Здесь это было, – в замешательстве сказал Шрамов.
– Что значит, было? И где оно теперь?
– Когда я его свинтил, на экране была картинка с нужным нам агрегатом, – конспиративно ответил разведчик.
– Уф-ф-ф! – выдохнул мастер. – Вся информация, в том числе и картинки живут, то есть хранятся, в винчестере.
– При чём здесь винчестер? Я что, должен был еще и винтовку свинтить?
– Да нет… Винчестер – это жёсткий диск памяти, вот здесь. – Электронщик постучал по чёрной крышке системного блока.
– Ну и?
– При отключении, в мониторе не остается ни-че-го.
– Спасибо, вы свободны, – сказал генерал компьютерщику и тот вышел.
– Ну и? – повторил Жбанков, обращаясь к смущенному разведчику. – И чего мы тут делаем? И с чем мы сюда пожаловали?! И на кой хрен нам это железо? Ему красная цена – сто баксов в базарный день. Что я скажу Ему?
Генерал кивнул на портрет, висящий у него за спиной. Выражение лица президента не обещало ничего хорошего.
– Завтра же самолично запишу тебя на курсы юных пользователей. В чине ефрейтора!
Шрамов сидел подавленный, не поднимая головы.
– Я там еще одну штуковину накрыл, – наконец, сказал агент и вынул из кармана блестящий диск.
– Давай сюда.
Жбанков уместил DVD на полочку компьютера и запустил программу.
И, о чудо! На экране замелькали изображения последних разработок новейшего американского скафандра, с подробными описаниями, схемами и фотографиями.
– Мне кажется, это то, что нужно, – скромно сказал агент. – А вот еще…
Шрамов вынул из кармана и протянул генералу фотографию, сделанную скрытой камерой, замаскированной в пуговице его плаща. На снимке был изображён очкарик из проектного бюро "Боинга".
– Постой, постой, – сказал задумчиво Жбанков, – кого-то он мне сильно напоминает.
Генерал достал из стола круглую лупу и поднес снимок к настольной лампе. Потом открыл сейф и бросил на стол кожаную папку с множеством разноцветных закладок. Вынул из папки фотографию и сравнил со снимком американца.
– Есть! Вот он, голубчик! – злорадно воскликнул Жбанков. – Вот он где, окопался, паршивец!
Генерал закурил новую сигарету. Теперь он выглядел именинником.
– Это Челобитнов! – сказал Жбанков. – Предатель Родины и гнусный перебежчик. Мы его два года разыскиваем. А он в "Боинге" пришипился, стервец. Теперь он, небось, мистер Твистер. Ничего, мы его и там достанем!
– У нас длинные руки, – поддакнул капитан Шрамов.
Генерал подошёл к Шрамову. Тот встал. Жбанков в порыве чувств обнял агента:
– Ну, ты молодец, Петр Иванович! Слоняра! Герой! Одним выстрелом двух зайцев! Верти дырку под орден.
Шрамов, как и подобает опытному разведчику, никак не выказал своих чувств, но, конечно, был очень доволен. Всё обернулось наилучшим образом.
– Мне бы в отпуск, товарищ генерал, – скромно попросил он.
– Потом, всё потом, Петр Иванович, – деловым тоном сказал генерал. – Завтра явишься в "Аэлиту". В девять, нуль-нуль. Ты по-американски хорошо кумекаешь – поможешь им расшифровать технические детали и прочую муть.
– Слушаюсь, Аркадий Макарыч, будет сделано, – вздохнул Шрамов.
Жбанков нажал кнопку на пульте и, не повышая голоса, сказал: "Зайдите ко мне".
Вошла полная дама в строгом чёрном костюме.
– Зоя Павловна, отнесите этот раритет в наш музей, – генерал кивнул на злосчастный монитор. – Поставьте экспонат на видном месте, между маузером Дзержинского и револьвером Юровского.
Глава 16
Диапазон колебаний температуры
на марсианском экваторе – от полуденных
+3 °C, до полуночных – 8 °C. Температура
может понижаться вблизи полюсов до -143 С.
Неприятность пришла, откуда не ждали. Внезапно оживились и завопили деятели из общества защиты животных.
На пресс-конференции их представитель рвал на груди тельняшку и возмущённо кричал:
– Посылать людей на верную гибель, на мученическую смерть – это варварство! Тем более, в наш просвещённый двадцать первый век! Мы вам собаку Лайку до сих пор простить не можем! Такие преступления не имеют срока давности!
– Билет в один конец, – иронически вторил другой. – Как вы потом прикончите своих космонавтов? Удушением, ядом или по старой доброй традиции – пулю в лоб? В то время, когда всё мировое сообщество борется за человеческое отношение к нашим братьям меньшим, вы совершаете беспрецедентное преступление – толкаете ЧЕЛОВЕКОВ на самоубийство!
Виктор Жеков говорил о беспримерном подвиге будущих космонавтов и самопожертвовании во благо великой цели.
Либеральный демократ Колганович и вовсе назвал оппонентов предателями, ублюдками, пятой колонной и, к тому же, подлыми наймитами Госдепа.
Европе припомнили эвтаназию и скотское отношение к сирийским беженцам.
Американцы, те пусть, вообще, заткнутся – у них есть своя подобная программа "Mars One".
Америка обиделась и пригрозила новыми санкциями. Старушка Европа, как всегда, проявила солидарность и обещала присоединиться.
С экранов телевизоров президент говорил о любви к Родине и воспитании патриотизма с младых ногтей и в широких массах.
Однако что-то пошло не так и рейтинг президента скатился вниз на двадцать процентов. А ведь хотели, как лучше…
На очередном совещании руководства "Аэлиты" президент сказал:
– Делаем перезагрузку проекта. Космонавты должны вернуться домой.
Вот так. Просто и по-человечески.
Глава 17
В 1996 году, ученые во главе
с Дэвидом С.Маккейном сообщили,
что нашли доказательства
существования микроскопической
жизни на Марсе.
В Институте новых технологий коллеги рассматривали проект нового американского скафандра. Вокруг монитора полукругом разместились начальник отдела Пришвин, глава естественных отправлений Трофимов, юная переводчица Маша и два молодых оболдуя – Сева и Вася. Несмотря на возраст, оба были кандидатами технических наук и крепко соображали в технике. А Сева был ещё и с тараканом в голове. Это Маша знала точно, причём на своём опыте.
Однажды, Сева угостил девушку карамелькой из пластиковой коробочки. Едва девушка протянула руку, как из коробки выскочил огромный рыжий прусак. Маша испуганно завизжала и рухнула в кресло. Сева ловко подхватил усатую тварь, сунул таракана в рот и начал жевать. Девушку потом отпаивали водой.
Петр Иванович Шрамов расхаживал по кабинету, курил и стряхивал пепел в бумажный фунтик.
– Вы оторвали существенную часть от моей докторской диссертации, – сказал ему Сева.
Маша переводила коллегам непонятные английские слова. Вдруг она спросила:
– Ребята, что такое condom?
Сева прыснул в кулак. Вася закатил глаза и сполз из кресла на пол.
– Машенька, я понимаю, вы еще не были замужем, но вы же образованный человек, – сказал Пришвин. – Condom – это презерватив.
– Значение этого слова мне хорошо известно, – серьёзно ответила Маша. – Непонятно лишь, зачем в скафандре нужен презерватив.
– Это просто, – пояснил Трофимов. – Вы, вероятно, в курсе, что такое мужской penis? Так вот, пенис помещается в так называемый кондом и, когда космонавту захочется пи-пи…
– Уже понятно, – зарделась Маша. – Сказать по правде, я думала, что это для секса.
– Маруся, не путай скафандр со спальным мешком, – сказал Сева.
– А астму с оргазмом, – добавил Вася.
– Пошляки, у вас одно на уме! – возмутилась девушка.
– Ты первая начала…
– Непонятки с терминологией, – сказал Пришвин. – Три размера этих кондомов: большой, огромный и гигантский.
– Это как раз, просто, – пояснил за его спиной Шрамов. – Поначалу, изделия именовались, как маленький, средний и большой. Астронавты, из мужской гордости, всегда выбирали большой и игнорировали маленький. Разработчики пошли на хитрость и дали приспособлениям другие названия. Только и всего…
– Янки, однако, не дураки, – сказал Трофимов. – Следует перенять полезный опыт.
Далее обсуждение прошло гладко. Ушлые американцы додумались применить миниатюрные вакуумные насосы и компактные фильтры, состоящие из активированного угля в смеси с бразильским кофе.
К вечеру проблема была решена и коллеги закончили день в ресторане "Фобос".
Глава 18
Марс имеет период вращения и смену
времён года, аналогичные земным, но его
климат значительно холоднее и суше земного.
Между тем, подготовка к беспримерной космической экспедиции подошла к завершающему этапу. Уже были собраны три ракетоносителя на Байконуре – "Тайфун", "Бриз" и "Муссон". В Плесецке заканчивали монтаж ракеты "Норд", а на площадке Восточного ждала заправки готовая "Романтика".
Телевидение ежедневно устраивало пространные репортажи из космодромов. Широкоугольные объективы умножали размах и объём космической стройки, подчёркивали неземную красоту громадных межпланетных кораблей.
В державе дела, однако, шли не лучшим образом. Экономика просела и, хотя президент говорил, что дно пройдено и начался неминуемый подъём, простой обыватель в это как-то не верил.
Премьер Хромов на встрече с народом так и сказал: "Денег нет. Но вы держитесь. Хорошего вам настроения!" За что получил суровый разнос от хозяина: "Думай, что говоришь!"
Уже запустили проект новейшей пенсионной реформы. И мужчинам, и женщинам назначили единый срок выхода на заслуженный отдых – 65 лет. А что? Женщины всегда боролись за равноправие, а теперь и вовсе занимаются чем ни попадя – борьбой, боксом и толкают штангу. Вот и получите!
Работающих пенсионеров поставили перед выбором: или живи на пенсию в 10–12 тысяч, либо работай, не получая оную. Президент так и сказал: "Если человек еще работает, значит у него есть силы на это".
Спешно подкорректировали бюджет на здравоохранение, образование и социальные нужды. Тоже понятно, в какую сторону. И всё равно денег не хватало.
С зубовным скрежетом уже царапали ложкой по дну банки с вареньем – подчищали жалкие остатки стабилизационного фонда. Европа не давала в долг розовые евро, Штаты зажали свои зелёные доллары.
Злопыхатели злопыхали. Они предрекали неминуемый экономический коллапс и "черный" понедельник в начале каждого месяца.
Космический энтузиазм населения стремительно шёл на убыль. Марс, он где-то далеко, а гастроном, вот он, рядом. Там продавцы не успевали переписывать ценники на продуктах.
Ещё устраивали шествия народа с картонными ракетами на палках, но для этого нужно было, как минимум, освободить студентов от занятий и дать каждому по двести рублей. Энтузиазм "за просто так" уже закончился.
Олигархи потихоньку стали утекать за границу. Они и раньше не очень-то жаловали родину – имели особняки в Майами и Лондоне, их жёны любили рожать в Англии и Северных Штатах, а уж если лечиться – то непременно в Германии. У каждого был запасной аэродром и хороший счёт в Швейцарском банке.
Системной оппозиции президент не опасался. Она была прикормлена и хорошо усвоила край, за который не следует переступать. Несистемная оппозиция была малочисленна, не имела харизматичных лидеров и доступа к СМИ, поэтому толком ничего не могла организовать.
Для всех прочих была учреждена национальная гвардия, с правом стрелять в толпу и даже в явно беременных женщин.
Нужно было форсировать работы по проекту "Аэлита", пока еще можно купить спички, чтобы поджечь стартовый фитиль.
Глава 19
Великие противостояния Марса
(расстояние до Земли менее 60 млн. км)
Расстояние в а.е.
22 сентября 1988 – 0,394
28 августа 2003 – 0,373
27 июля 2018 – 0,386
15 сентября 2035 – 0,382
14 августа 2050 – 0,374
Первым с космодрома Байконур стартовал грузовой корабль "Тайфун". Этот громадный комплекс вмещал в себя отсек с танком "Армата" и сборный обтекатель для торможения в атмосфере Марса.
"Тайфун" напоминал ракетоноситель уже подзабытого проекта "Буран" с тем лишь отличием, что имел шесть твердотопливных ускорителей.
Само собой, военная начинка грузовика для непосвящённых оставалась тайной.
"Тайфун" вышел на заданную траекторию полёта, достиг первой космической скорости и на высоте 400 километров стал искусственным спутником Земли.
Старт ракеты транслировался в прямом эфире. Были задействованы восемь телекамер на космодроме и две в воздухе, установленные на высотном аэростате "Гелиос".
Зрители видели, как в холодной космической темноте развернулись широкие панели солнечных батарей, раскрылась антенна и нацелилась на далёкие параболоиды наземных станций. Бортовой компьютер начал проверку систем корабля и к земле полетел вихрь телеметрической информации.
– Как бы не сглазить! – сказал начальник ЦУП. – Такое впечатление, что "Тайфун" находится не в космосе, а в сборочном цехе, на стенде.
Все системы корабля работали безупречно.
Перед стартом "Тайфуна" Сева повстречал Машу в коридоре ИНТа. Девушка спешила занять место в конференц-зале, перед большим экраном. Сева раскинул руки, загородил дорогу и сказал страшным голосом:
– Куда идёт Красная Шапочка в столь поздний час?
– В большой зал, – ответила Маша. – Десять минут до старта.
– Пойдём со мной. Проведу тебя в Центр управления полетами. Ты даже сможешь нажать кнопку и самолично запустить "Тайфун" в космос.
– Да ну тебя… опять разыгрываешь, – недоверчиво сказала Маша.
– Ничуть! Соглашайся, такое бывает раз в жизни.
Сева взял девушку за руку и потащил за собой наверх.
На большом экране в жёлтом свете прожекторов застыл покрытый инеем корпус огромного космического корабля. Напротив сидел Вася, задрав ноги на стол. Больше никого в "ЦУПе" не было.
– Это ваш ЦУП? – насмешливо спросила девушка.
– Вот именно! Смотри, это сенсорный экран. Отсюда можно управлять процессом запуска. Василий, дай ближний план!
Вася ткнул пальцем в экран, картинка поползла и увеличилась в размерах. Стало хорошо видно холодные раструбы двигателей корабля.
– Ключ на старт! – прозвучала команда из динамика.
– Есть, ключ на старт! – продублировал Вася. – Начинаем обратный отсчёт. Десять, девять, восемь…
Вдруг Сева засуетился и начал хлопать себя по карманам.
– Зажигалка! Спички! У тебя есть зажигалка? – закричал он в панике. – Скорее! Давай скорее!
Маша полезла в свою сумочку. Каждый знает, что отыскать что-либо в дамской сумке – дело непростое.
– Пять, четыре, три, – твердил раскатистый голос из динамика.
Наконец, Маша нашла зажигалку и протянула её Севе.
– Два, один… Пуск! – сказал голос.
– Запаливай! – заорал Вася.
Сева поднес зажигалку к дюзам ракеты и чиркнул колёсиком. Тут же брызнули искры запального устройства, двигатели вспыхнули длинными языками пламени и весь экран заволокло дымом.
– Уф-ф-ф! Успели, – удовлетворённо сказал Сева. – Вася, дай общий план.
Огромная сигара медленно выплыла из облака дыма и, опираясь на ослепительный столб огня, устремилась в вечернее небо.
– Ура! Мы это сделали! – радостно закричал Вася. – Мы запустили "Тайфун"!
– Мальчики, какие вы молодцы! – растроганно прошептала Маша.
Сева уже открывал шампанское и разлил вино в бумажные стаканчики.
В этот день Маша написала в своём дневнике: "Нашу троицу охватило всеобщее ликование!".
Радости не было предела и молодые учёные исполнили танец – что-то среднее между греческим "Сиртаки", еврейским "Семь сорок" и пляской дикарей из племени Бута-Камба.
Вечером Маруся рассказывала маме:
– Сначала мы запустили в космос "Тайфун". Потом выпили теплое шампанское. Потом Сева поцеловал меня…
– Теперь ему придётся жениться, – пошутила мама.
– Севка, он славный. Только с тараканом в голове…
Глава 20
С февраля 2009 по настоящее время
орбитальная исследовательская группировка
на орбите Марса насчитывает три
функционирующих космических аппарата:
"Марс Одиссей", "Марс-экспресс"
и "Mars Reconnaissance Orbiter".
Неожиданно возникли проблемы в центре подготовки космонавтов. Космонавт номер два, Михаил Семухин, вдруг заявил, что передумал и на Марс не полетит ни за какие коврижки. Всему виной оказалась хорошенькая массажистка Вика Потеряева, с которой будущий марсианин ухитрился наладить самый близкий контакт. От этого контакта Виктория забеременела.
– Всё зло от женщин, – нервно говорил гэбист Жбанков. – Баб, как вредный элемент, нужно вообще исключить из проекта или воспитывать розгами. Каждый день, но в разное время. Чтобы не привыкли.
– Женщину нельзя ударить даже цветком, – возразил ему начальник центра подготовки, генерал Леонтьев.
– Кто это сказал?
– Французы.
– А по-нашему, вожжами отходить – так в самый раз! – Сколько великих людей пострадало из-за женщин: Пушкин, Лермонтов, Гамлет с Офелией. Теперь, вот, Семухин со своей Потеряевой.
Грешников, как и положено, изгнали из рая. С подпиской не разглашать. А Вике предстояло рожать в муках. Семухина заменили космонавтом № 2 из дублирующего экипажа.