Считаю огни, прикидываю скорость, количество, понимаю, что дело дрянь…
– Не одолеем.
– Чего-о?
– Не одолеем, говорю…
– Ты чего, мне умирать теперь прикажешь? Она же как вцепится, как расползется…
– Да знаю я… чего встал, давай других зови, вместе все одолеем…
Кидаемся звать других – сколько нас тут есть, пятеро бок о бок живут, еще один на отшибе. Все спят, что еще делать, как не спать, выволакиваю их из сна, из самых глубин. Кто-то и ворчит недовольно, а что ворчать, беда одна на всех – плесень…
Плесень…
Плесень, она плесень и есть, она никого не милует, ни правого, ни виноватого, ни богатого, ни бедного, да будь ты хоть избранник богов, плесень не пощадит. Вцепится в тебя, вонзится – жарко-жарко, больно-больно, и поползет во все стороны, вгрызется в твою плоть, выпустит над тобой мертвую свою поросль, окутает ядовитым туманом, задохнется, заблюется сама в себе, сдохнет – вместе с тобой, выпустит над тобой сияющие споры, полетят споры искать новую кровь.
Толкаю последнего, который живет на отшибе, не просыпается, гад, прогоняю сон – не прогоняется, вцепился коготками, хлопает крыльями, не улетает…
– Да что такое? Сам, блин, не спишь, другим не…
– Плесень.
– И?
– Что и, соседа спасать надо, и…
– Спасение утопающих – дело рук…
– Охренел? Сегодня на соседа, завтра на тебя дрянь эта полезет! А может, и сегодня уже…
– Да что полезет, сама в себе захлебнется дрянь эта… – сосед ворчит, но все-таки спешит за мной, медленно так спешит, вразвалочку, мол, все там будем…
Все…
Все шестеро.
И надвигается оттуда, из темноты вечной ночи – плесень…
– Земля-а-а!
…вижу, как каравеллы качаются на волнах, вижу дозорного на вышке, он кричит, машет руками, земля, земля…
– Земля-а-а!
Выдираю себя из сна, продираю глаза, нет, не послышалось, не померещилось, точно, кричит дозорный, только не во сне, на вышке, а у нас, наяву…
Земля…
Привиделась ему с голодухи эта земля, вот и кричит. Тут и не такое померещится, вчера вечером добирался до каюты, на корабле темно, вижу, впереди что-то висит, мне показалось – окорок, я уже последнюю совесть забыл, от себя оторвал, забросил куда подальше, иду к этому окороку, оглядываюсь, не видит ли кто… И что вы думаете, тряпка какая-то болтается, а я в нее чуть зубами не вцепился…
Олежка вываливается откуда-то из темноты, одна тень осталась от этого Олежки, тормошит меня.
– Чего, не слышал, что ли? В динамике передавали, Землю нашли!
– Где лежала? На антресолях?
– Да ну тебя совсем, не въехал, что ли?
– Померещилось ему… с голодухи…
– Ага, а системе навигации тоже с голодухи померещилось?
– Конечно. Тоже ведь ток подают в полсилы…
Выбираюсь за Олежкой в коридор, куда выползает все, что еще может ползать, ходить, хватаясь за стены, выпрашивать друг у друга последние крохи чего-нибудь. Как-то быстро все кончилось, слишком быстро… Еще помню времена, когда было мясо, и не по пайкам, а просто так, и хлеб, и еще что-то такое, что росло на еще живых плантациях. Потом было что-то, помню, скачет электричество, скачут цены, скачет весь мир – куда-то в тартарары, агонизирующий корабль трещит по швам…
Земля…
Дозорный гавкает в динамики, будто в ответ моим мыслям:
– Вижу землю.
Земля…
Ловлю себя на том, что не знаю, что такое – Земля. Не знать начал еще в школе, когда – отвернулся от окна, сюд-да смотри, на доску, ком-му сказала, итак, Земля представляет собой… кто скажет, сколько земель было в истории человечества? А если подумать? А если в учебник посмотреть? А-а, учебника нет? А голову ты еще не забыл?
Не понимать продолжил уже потом, в аудитории, куда бывало набьется толпа, лектор бубнит про скорость света в вакууме, а я читаю под партой, сколько было земель, то ли шесть, то ли семь, про Пришествия, про кризисы мнимые, когда еще можно выкарабкаться, и про кризисы истинные, когда остается только строить ковчег. Все не понимал, что же было до той, первой земли, откуда-то же мы на нее пришли, откуда, а может, земель было бесконечно много…
Вижу Землю.
Теперь и мы видим землю. Там, впереди. Огромную, блестящую в свете далекой голубой звезды, закутанную в облака, мало что можно разглядеть в этих облаках, зеленые холмы, гладь океанов…
Должен что-то испытывать – чувствую, что ничего не испытываю, да и то сказать, что я могу почувствовать, я, никогда не видевший землю?!
Землю….
Эту землю уже не вытащишь из мифов, не отделишь от легенд, и черт пойми, что там было по правде, первое пришествие или первое слово, Икар, летящий в небо, или первый спутник…
– …всем вернуться в каюты, пристегнуть ремни, и…
Какое там, вернуться в каюты, какие там ремни, когда впереди – Земля… не идем – ползем, плетемся, Олежка падает на меня, пытаюсь подхватить, падаем вместе…
Приближаемся – к зеленоватому шарику, рядом с которым вертятся вокруг голубой звезды еще пять планет… шесть планет, богатая добыча, надолго хватит…
Выжидаем…
– Цельсь!
…плесень опускается – стремительно, вспыхивает огнями…
– Бей!
Бьем плесень – кто чем горазд, вулканами, молниями, камнями – выжигаем дотла.
– Вычистили, – сосед отряхивается, еще не верит, что страшной заразы больше нет.
– Чш, ты погоди, не торопись… это мы оболочку стальную сожгли, а там, может, споры остались, они меленькие такие, их и не видно…
2013 г.
Флер де Пари
– Слушайте, девушка, а у вас что-нибудь от выпадения волос есть?
– Да, пожалуйста… вот, Эльсеф с протеинами…
– Девушка, миленькая, вы мне только честно-честно скажите, он помогает?
– Ну-у, – вспоминаю семинары, тренинги, широко улыбаюсь, – да, прекрасные результаты… покупательницы очень хвалили.
"Да покажите мне хоть одну такую покупательницу!"
– Ой, девушка, вы смотрите, а то мне серьезное что-нибудь надо… видите же, что делается… волосы какие стали, сухие, ломкие… и вываливаются клочьями, ужас, правда?
– Думаю, шампунь вам поможет.
"Черта с два он тебе поможет, если волосы клочьями выпадают, это тебе только в аптеку идти, да тебе и аптека не поможет. Ладно, не мое дело, мое дело продать, улыбаемся и машем, улыбаемся и машем…"
– Ой, спасибо, миленькая, а для кожи у вас есть что-нибудь? Ну там мази, крема какие, а то что-то она совсем у меня… шелушиться стала…
– Да, конечно… вот, увлажняющий крем, очень хороший, у меня мать мажется, очень хвалит…
Сжимается сердце, зачем соврала про мать, ладно, кому какое дело, у меня же на лбу не написано, что я сирота…
– А точно поможет? У меня с кожей-то совсем что-то не то…
– А… ну, тогда вот этот… Теорема красоты… То, что надо… для самой проблемной кожи…
– Ух ты, за такую цену куда же вы мне даете!
– Дешево, да гнило, дорого, да мило, – парирую, как учили, – результат того стоит…
Берет… ага, клюнула… Ну бери, бери, да побольше, уж такую-то дамочку с пустыми руками отпустить нельзя, это тебе не какая-нибудь мочалка, которая заскочила, потому что дождь проливной, да я только посмотреть, да я только… скоро за смотр деньги брать начну…
– Тени для век не желаете?
– Желаю, желаю, как вы догадались-то, милочка? А то что-то с лицом совсем худо… мне бы это… и крем какой тональный…
– Да, вот, Грез де Пари, чудесная линия, – остервенело сдергиваю все с полок, – если пять товаров купите, скидочку сделаем, десять процентов…
– Ой, милочка, да какие же тут скидочки… разорение сплошное…
Дамочка исчезает в дверях, в изнеможении распахиваю окно. Как люди сами не замечают, что от них как от помойки несет… и вроде женщина опрятная, а запашок тот еще… блин, только бы выветрился, а то сейчас заявится кто-нибудь, как зайдет, так и выйдет…
Парфюмерная лавочка, блин…
– Миленькая, а для кожи что-нибудь не посоветуете?
Вежливо улыбаюсь. Кажется, я ее уже видела… или то была другая? Или та же самая? Не знаю… много их тут, проходной двор, блин, только чай нальешь, начинается, а мне то, а мне сё, а тушь со стразами не завезли, а у вас тут помада какая-то была, которая в темноте светится… Да я сама уже скоро светиться начну, не светиться, а просвечивать…
– Да, конечно, вам от морщин?
– Да нет, милочка, какие уж тут морщины… уже и не знаю, что делать, кожа-то клочьями сходит…
Стараюсь не смотреть в ее лицо. Тут уже не то что клочьями сходит, тут вообще черт пойми, что происходит… Лицо, меньше всего похожее на человеческое…
– Вот, крем хороший… аргана лифтинг… вот еще тональные…
– Ой, милочка, это же разорение получается…
– Цель оправдывает средства, – парирую я.
Что ляпнула, это же какой-то лозунг, чуть ли не фашистский… сейчас упекут меня к чертовой матери…
– А то, деточка, брала у вас крем…
– Не помог?
Опять не то говорю… Не положено нам поминать всуе эту частицу не … Хозяйка не слышит, сейчас бы смолола меня на тени для век…
– Да как-то поначалу ничего было, а теперь совсем худо…
– Ну, этот вот, аргана лифтинг, должен помочь.
– Да уж я надеюсь… милочка, а у вас тут раньше парички продавались…
– Было дело.
Опять не то ляпнула…
– Да, разумеется, широчайший ассортимент…
– Возьму какой-нибудь… а то совсем худо…
Сдергивает шляпку, шарахаюсь, как черт от ладана, смотрю на неровную лысину, кое-как прикрытую кожей, это еще что за пятна по макушке? Ладно, не мое дело… Вот черт, нарочно рвалась в парфюмерный, где все чистенько, по-божески, никакой этой алкашни, рванья, нет же, и тут завалится какая-нибудь жаба… Ладно, ладно, жаба золотая, жаба денежки принесла…
– Примерка десять рублей, – сдавленно хриплю я, глядя, как жаба напяливает уже десятый паричок.
– Ага, милочка, вы мне еще во-он тот покажите, уж будьте так добры… вот… на самом верху…
Черт…
– Вот этот возьму, пожалуй… нет, правда, хорошо же смотрится?
– Отлично.
Делаю пальцы крестом, какое отлично… Ну что ж ты страшная такая, ты такая страшная…
Иди, иди уже отсюда… опять окно открывать нараспашку после тебя…
– Ой, деточка, у меня к вам еще вопрос такой интимный…
Совсем хорошо.
– У вас ничего такого… от запаха нет? А то замаялась, не могу…
– Разумеется, – мчусь по отделу, выуживаю дезики, мыла, гели, – вот, пожалуйста… духи не желаете?
– Желаю… мне цветочное что-нибудь…
– Вот, Флер де Пари… очень хвалят…
– Ой, ой, слушайте, такой же в молодости продавали… только там еще, знаете, такой тонкий шлейф жасминовый…
– Оч-чень рада. Вы это… на себя только прыскать не вздумайте, в воздух, вот так, и покрутитесь в нем…
– Знаю, знаю…
– А то вся улица будет знать, где вы прошли…
– Ох, милочка, разоряете вы меня…
Бормочу что-то рекламное про экономичные упаковки. Жаба отсчитывает деньги, смотрю на крашеные ногти… это что… померещилось… нет…
Смотрю, не понимаю, первый раз такое вижу, монетка задевает старческий палец, еще один кусочек мяса падает с оголенной кости….
– Ох, простите милочка, насорила я вам тут… да, и об этом хотела сказать… у вас тут перчаточек никаких нет?
– А… это вон, отдел напротив… широкий ассортимент…
– Ну, спасибо, милочка…
– Девочки, а в аптечном никого нет?
Так, началось, Наташка незнамо где, а я, значит, одна за всех… в прошлый раз Ирку эту подменяла, какая-то сука из отдела духи умыкнула, мне хозяйка потом…
Ладно, черт с ними со всеми… выглядываю в проход, ого, знакомые все лица…
– Ага, иду…
– Ой, милочка, и в аптеке вы…
– Да… вообще-то не я…
– Милочка, вы бы для сердца мне что-нибудь посоветовали… нет, нет, только боярышник не надо, очень уж вас прошу… такое что-нибудь…
Киваю… для сердца, для сердца… вот, какой-то Тоникстар… имеются противопоказания… не надо. Или вот, Капиллон…
– Вот хорошее…
– Думаете, поможет? А то сердце что-то совсем не бьется… вы вот послушайте…
Прикладываю руку к груди, тут же отдергиваюсь, что я сейчас трогала, холодное что-то, дряблое…
– Не бьется же?
– Чуть-чуть, – вру, сама не знаю, зачем.
– Уж спасибо, деточка… а то что-то совсем расхворалась я…
Сдергивает перчатки, отсчитывает деньги… вздрагиваю. Протезы, что ли… нет, не похоже, вот она, кисть, косточка к косточке, кое-где еще остались какие-то жилки, кусочки плоти… тяжелый перстень на среднем пальце, это что… на рубин похоже…
– Уж вы бы, милочка, мне что-нибудь от артрита посоветовали, косточки замучили, сил нет…
– А-а… конечно… вот, хондроспас…
Отдергивает вуаль, смотрю в оголенный череп, делаю вид, что ничего не происходит…
– А то совсем что-то… помирать пора…
– Что вы, ни в коем случае, – отвечаю, как по протоколу…
– К врачу одному ходила, так он представляете, что мне выдал? Вы, говорит, уже мертвая, вас в гроб можно класть…
– Много он понимает. Самого его туда… и заколотить покрепче. Дипломов в подворотне понакупают, и радуются.
– Да не говорите, голубушка… Ладно, возьму у вас это… о-о-х, цены-то… разоряете вы меня прямо, разоряете…
Уходит. Трясущейся старческой походкой, первый раз смотрю на ее спину, это что… Сама не знаю зачем, иду следом, быстрым, точным движением выдергиваю из спины ножичек. Интересно, это кто ее так?
Проветрить… проветрить… а, не мой отдел, по фигу… Теперь и у Наташки пусть повоняет…
Возвращаюсь к себе, чувствую, как все тело колотит мелкая дрожь, нож, нож, какого я его держу, бросить, бросить… забыть, забыть, не мое дело, у них своя жизнь, у нас своя, ипотека, кредиты, Лешка, сволочь, если в загс не пойдет, пошел он на фиг…
Наливаю чай, чашка чуть не выскальзывает из руки, да что такое… в чем у меня пальцы, куда опять вляпалась, да как у Наташки да не вляпаться… протираю полотенцем, почерневшая плоть соскальзывает с пальцев.
Бегу – через залы, коридоры, лестницы, к двери с кружочком и треугольничком, сдергиваю блузку, оглядываю себя, где, когда, ч-черт, с-сука, это я головой позавчера грохнулась об косяк… точнехонько в висок…
Долго, настойчиво мою руки, лицо, подмышки, надушиться бы посильнее… И жабу эту разыскать, она, может, еще что нашла, чем там мазаться… и перчаточки прикупить… давно хотела… шелковые… нет, шелковые, это потом, когда кожа с кости сойдет, а то гнить будет, шелк испачкает…
2012 г.
Спасать челове…
Тэ-экс, и что тут у нас такое? Нет, я стесняюсь спросить, а что, других домов у нас в округе нет? Нет, я спрашиваю? Нет, какого черта в мой дом просочиться-то надо было? А-ах, ты еще драться будешь?! Ты как вообще сюда попал, сквозь стены, что ли, ходишь? Где у меня сигнализация, везде у меня сигнализация… В какой калитке? Что там недоделано? Ты меня еще строить будешь, что у меня недоделано?
Карманы вывернул. Карманы вывернул, я ком-му сказал… Тэ-экс, не по-детски воруем, не по-детски… это ты круто… одна, две, три, десять… Ничего ты мне сейф выпотрошил… Пачки на место положил! Пачки на место положил, я сказал! Что скулишь, еще и не так отделаю. Какая полиция, полиция прикатит, тебе вообще хана, парень…
Нет, ты какого ко мне забрался-то вообще? Мне тебя сразу убить или потом? Карманы ВСЕ вывернул, я сказал. И за щекой что ты там прячешь, вытаскивай, а то вместе с твоей челюстью вытащу… Ага, мы еще и камушки приворовываем… не по-детски.
Какой кристалл? Ты хоть знаешь, сколько этот кристалл стоит? Ты столько не стоишь, сколько он стоит… Если тебя на хрен на органы продать, ты столько стоить не будешь, долбохлеб гребанный… Ничего парень, в камушках толк понимаешь…
Из какого к хренам собачьим космоса? Метеорит, что ли? Мне его за нормальный алмаз продали. С каких еще древних цивилизаций? Ты мне, парень, еще экзамен устраивать будешь, что я по истории знаю? Вон, сына моего экзаменуй, репетиторов нанял как дерьма за баней, а он Москву от Лондона отличить не может…
Еще чего тебе дать? Может, тебе ужин люкс из ресторана заказать? Правильно, если ко мне в дом забрались, я что должен сделать? Дорогого гостя напоить, накормить, и спать уложить… Слушай, а может, тебя к питбульчикам моим пустим, поиграют с тобой, а то скучно им…
Ну давай, дальше ври… кто они там… ануаки? Анальным сексом, что ли, занимаются? А камень этот… Ну, ну, ври, ври…
Цыц, ты его в руках-то так не тереби, еще раскокаешь на хрен кристалл мудрости… ага, алмаз не бьется, вон, у меня ювелир знакомый, он тебе скажет, как алмазы не бьются. Чего там тебе? На вот, ветчинки холодной поешь, что тут еще есть… Кухарка сегодня опять куда-то смоталась, да по мне и лучше, когда сматывается, так готовит, что лучше бы вообще не появля…
Так что ты там про кристалл этот? Ишь, шустрый какой, мне знать не положено, уж сказал А, говори и Бэ… сидели на трубе… как там дальше в загадке-то?
А на Земле этот камень как оказался? Вон оно как, значит, не только люди воровать умеют. Вот оно как… Мардук? Это же магнат какой-то в Лондоне… или нет, путаю, то, как его там… Тьфу на вас на всех, не помню.
Кристалл вернуть… как ты его вернешь, на Набару полетишь на эту, или как ее там? Гагарин долбаный… дышишь через раз, и туда же… эти тебя заберут… которые Ану… анну… А посмотреть на них можно? Можно, только осторожно? Ну-ну…
Так давай я тебе еще чего дам… Что у нас тут… пирог, вон, гриль какой-то завалящий, это что… это гусиный паштет с трюфелями… Это… цыц, это питбульчикам моим, это не ешь… Чего тебе, винишка, может? Давай, что ли… за встречу… За программу по спасению человечества!
Да ешь, ешь спокойно, как из голодного края… И что ж ты три дня по лесам скитался, что ты делал там… А-а, от этого прятался… от Мордока, или как его там… Слушай, а он за домом не следит, случаем? В доме-то не страшно, у меня тут сигнализация… а, калитка боковая… с-суки, все уши прожужжали, все сделали, все сделали они, уже и деньги отдал…
Ты-то как с этими… анну… снюхался? Ага, ври больше, один из них… чем докажешь? Это что за хрень? Чтобы невидимое стало видимым? Ну давай, посвети фонариком! М-мать моя женщина… синий, синий иней… Ну и рожа у тебя! о-ох, прости, тебя, поди, тоже от наших харь мутит…
Да что ты как не у себя дома, садись, располагайся, вон, у огонька… или тебе как, удобнее, чтобы холодно было? Это там что за хрень в лесу светится… опять, что ли, туса какая, задолбали со своими тусами… А-а, Мордок твой? У-ух, я т-тебя, на хрен пшел, пока я тебе башку твою в жопу не сунул!
Все, уел я твоего Мордока, больше не сунется.
Слышь, парень… или как тебя там… может, деньжат тебе подкинуть? А то дело-то серьезное, земля в опасности… Да бери, бери все, что ты тут экивоки разводишь, у меня этого бабла до хренища… Ты бы мне это, адресочек свой кинул, куда бабло перевести, я бы тебе еще дал… А-а, без адреса… мой адрес не дом и не улица… ну-ну.