К своему ужасу, через толстую стеклянную стену студии Эд увидел, что к операторской кабине Джерри на всех парусах спешат Дженсен Фонтейн и отдувающийся Маллиген. Эд скорбно прикрыл глаза.
Когда он снова открыл их, то увидел, что Иезекииль Джошуа Таббер, выросший до шести футов с половиной, вздымает сжатую в кулак руку.
- Радио! - загремел он. - Воистину проклинаю я радио, это порождение зла, ибо оно напрочь лишило наших людей индивидуальности. Ибо оно поистине превратило их в тупых ничтожеств, которые жаждут лишь бездумных развлечений!
- Во дает, - радостно выдохнул Баз.
- …вот она, сила… - простонала Нефертити.
Иезекииль Джошуа Таббер повернулся на каблуках и стремительно направился к двери, Нефертити поспешила за ним.
Эд Уандер со стоном откинулся на спинку стула.
Он увидел в операторской Маллигена с Фонтейном. Звуконепроницаемое стекло не позволяло ему слышать распоряжений, которые, судя по всему, выкрикивал побагровевший босс. Однако, похоже, Джерри не особо обращал на них внимание. Уставившись на свои шкалы и стрелки, оператор озабоченно колдовал над пультом.
Часть вторая
Глава пятая
Стараясь спасти хоть что-нибудь, если в этой катастрофе еще можно было что-то спасти, Эд Уандер торопливо проговорил в микрофон:
- Да, друзья мои, боюсь, что сегодня нам не повезло. Это, конечно, может случиться даже с самой лучшей передачей, когда все идет экспромтом и имеешь дело с гостями-непрофессионалами. Давайте пока послушаем музыку, а потом я постараюсь вам кратенько объяснить, что мы хотели представить сегодня на ваш суд. Джерри, дай нам музыку!
Красная лампочка погасла, показывая, что третья студия отключена от эфира, и тут же из селектора операторской кабины загремел голос Маллигена:
- Уандер! Срочно зайди ко мне в кабинет!
Эд в тоске прикрыл глаза.
Когда он открыл их - очень медленно и осторожно, - ни Иезекииля Джошуа Таббера, ни его дочери уже не было. За студийным столом сидели только Элен Фонтейн и Баз де Кемп. Баз глупо ухмылялся. Вот он достал спичку и, чиркнув о ноготь большого пальца, зажег сигару, которую все это время жевал.
- Ну и цирк! - заявил газетчик. - Передавай вы почаще программы с такими комиками, я бы даже, пожалуй, стал слушать радио.
- Мне ужасно жаль, Крошка Эд, - сказала Элен.
- Мама дорогая, что за ерунда получилась!
Эд взглянул на окно операторской. Дженсен Фонтейн и Маллиген уже ушли - не иначе, как поспешили прямиком в кабинет шефа - готовить гильотину.
Уандер направился к звуконепроницаемой двери студии, отворил ее, прошагал через холл к операторской и вошел туда. Джерри, наморщив лоб, все еще возился возле пульта.
- Что случилось? - спросил Эд.
Джерри поднял на него глаза и вынул изо рта трубку, чтобы было удобнее говорить. - Да вот, привязалось эхо с частотой в одну восьмую секунды, такой же силы, как и сам звук.
- Ну и что?
- А то, что если хочешь побыстрее спятить, попробуй послушать что-нибудь с эхом от половины до одной десятой секунды, - ответил Джерри; он снова сунул трубку в рот и склонился над пультом. - Еще минутка, и я его уберу.
- Черта с два, - буркнул Эд, повернулся и вышел из кабины.
Элен с Базом как раз выходили из дверей третьей студии.
- Мы собираемся пойти вместе с тобой к папуле, - сказала Элен. - Ведь ты здесь ни при чем.
Баз проговорил, не выпуская сигары изо рта: - Вероятно, нашей газете вскоре понадобится редактор телерадиоколонки - можем тебя взять.
Эд смерил его злобным взглядом.
- Нашел время для шуточек, бродяга задрипанный. Ведь это все твоя идея.
- Извини, - ухмыльнулся Баз. - Я подозревал, что старикан чокнутый, но чтобы до такой степени… А ты заметил, какое у него было лицо, когда он насылал проклятье на радио? Вот была бы потеха, если бы оно и вправду сработало! Если бы он сумел навести порчу на радио! Какая история из этого могла бы получиться…
Эд зашагал через холл.
- Тогда начинай ее писать, да поскорее, - огрызнулся он.
Они вошли в помещение редакции - Эд впереди, Баз с Элен следом.
- Что ты этим хочешь сказать, приятель? - озадаченно спросил репортер.
Эд задержался у стола Долли. Она не успевала отвечать на звонки.
- Да-да, мы знаем. Это помехи на приеме. Инженеры выясняют причины. Скоро все наладится. Спасибо, что позвонили. - И опять:-Да-да, мы знаем, что вы нас не слышите. Инженеры…
Эд, Элен и Баз пошли дальше, газетчик все оглядывался на секретаршу.
- Что происходит? - спросил он Эда.
- Очередная порча, только и всего, - ответил Эд.
Он пропустил Элен вперед, и они вошли в кабинет Маллигена. Посередине комнаты стоял Дженсен Фонтеин, и было видно, что он только и ждет, чтобы разрядиться. Не успел Эд войти, как он заорал:
- Уандер, вы уволены!
- Знаю, знаю, - ответил Эд. Он подошел ко встроенному телеэкрану, занимавшему значительную часть стены и включил его. Все присутствующие не спускали с него глаз. Зная Уандера, никто из них не ожидал от него такой реакции.
Он подождал, пока появится изображение, но, так и не дождавшись, выключил телевизор.
- Телевидение - тоже разновидность радио, - рассеянно проговорил он. Интересно, пострадали ли радиолокаторы?
Потом повернулся к Фонтейну с Маллигеном. Очевидно, Фонтейн решил, что Эд его не понял, и снова заорал:
- Как вы посмели, идиот вы этакий, позволить этому атеисту, этому подрывному элементу выступать на моей радиостанции? Повторяю, Уандер: вы уволены!
- Знаю, - буркнул Эд. - И не только я - все, кто работает на радио и телевидении. Общий привет.
Говорящий будильник произнес: "Вам звонят". Эд забормотал что-то и проснулся. Ему приснился Иезекииль Джошуа Таббер, который как раз собрался наложить проклятье на все съестное. А сам Эд, вместе с Нефертити, почему-то одетой в бикини, отчаянно пытались отговорить старика от этой мысли. Эд поскреб полоску усов.
Его сверхсовременный стереотелерадиомагнитофон с будильником повторил, причем на этот раз несколько громче: "Вам звонят".
- Слышу, - зевая ответил Эд и включил экран. Появилось лицо Маллигена.
- Крошка Эд! Куда ты провалился? - заверещал шеф.
Эд снова зевнул.
- Никуда я не провалился. Вы что, забыли? Я уволен.
- Послушай, может быть, это еще можно уладить. Скажи, Крошка Эд…
Пока шеф говорил, Эд включил телевизор. Экран засветился, и Уандер нахмурился. Переключил на другой канал, потом на следующий. Эхо частотой в одну восьмую секунды продолжало бесчинствовать на радиодиапазоне. Эд щелкнул выключателем. Маллиген тем временем продолжал: - Возможно, мистер Фонтейн слегка поторопился.
- Я бы этого не сказал, - заметил Уандер.
- Во всяком случае, он, видимо, имел разговор с дочерью и, похоже, мисс Фонтейн взяла твою сторону. Послушай, ты понимаешь, что происходит?
- Да, - ответил Эд.
Маллиген пропустил его ответ мимо ушей.
- Наверное, это взрывы на Солнце или что-нибудь в этом роде. Ни одна станция не может наладить прием.
- Ага, - произнес Эд. Ему пришло в голову, что ни Маллиген, ни Фонтейн не слышали, как Таббер наложил свое проклятье. В тот момент они были слишком заняты: наседали на Джерри в операторской, требуя, чтобы он отключил программу от эфира.
- Скажи, Крошка Эд, ты собираешься встретиться с мистером Фонтейном?
- Нет, - ответил Эд и, брякнув трубку, уставился на разом потемневший экран. До него только сейчас дошло, что он, наконец, совершил поступок, о котором, не отдавая себе отчета, давно уже мечтал, - бросил трубку, разговаривая с Толстяком.
Он удовлетворенно хмыкнул. Ни Маллиген, ни Фонтейн так и не поняли главного: ему нет никакого смысла биться за возвращение на работу; во всяком случае, пока радио и телевидение бездействуют.
Покончив с бритьем, умыванием и одеванием, Эд понял, что ему совсем не улыбается завтракать на своей автокухне, и решил спуститься в угловую закусочную, заказать там яичницу с ветчиной. Ему нужно было многое обдумать, вот только спешить с этим почему-то не хотелось. Уандер в последний раз взглянул на себя в зеркало. Тридцать три года. Десять лет ухлопано на то, чтобы пробиться в редеющие ряды звезд шоу-бизнеса. Потом почти пять лет упорного труда на радио и телевидении. И вот в тридцать три он безработный. Хорошенький итог, ничего не скажешь.
Но почему-то он вовсе не чувствовал себя так паршиво, как можно было бы ожидать.
Он уже повернулся, чтобы идти, потом оглянулся и стал рассматривать свои усики. Эти тоненькие полоски можно увидеть на лице почти каждого напористого молодого начальника в возрасте от тридцати до сорока.
Такая уж нынче мода.
Эд Уандер достал банку с "Безбородом" и втер депилятор в жидкую поросль, украшавшую верхнюю губу.
Потом взял полотенце, стер волосы, снова взглянул в зеркало и удовлетворенно кивнул.
Закусочная оказалась битком набита, но Эд все же ухитрился отыскать свободное место у самой стойки с напитками. Большинство посетителей толпилось у прилавка с книгами и журналами.
Эд знал здешнего хозяина и отыскал его поблизости.
- Что у вас сегодня творится? - спросил он.
- Просто не упомню такого спроса на комиксы, - ответил тот, - с тех самых пор, как здесь торгую. Распродано почти все подчистую, а ведь еще и двенадцати нет. Придется подкинуть еще.
- Чего - комиксов?
- Ну да. Что-то там стряслось с телевидением и даже радио. В одной газете пишут, что это вредительская акция Советского лагеря. Какой-то научный эксперимент, который они проводят у себя в Сибири. И пока не закончат, никто не сможет смотреть телевизор. Жена с детишками скоро совсем чокнутся, но пока это продолжается, комиксы будут идти нарасхват.
- Они никогда не закончат, - безмятежно заметил Эд. - Так оно и останется навсегда.
Хозяин удивленно уставился на него.
- Что за вздор ты несешь, Крошка Эд? Как же можно жить без телека?
Спорить Эду не хотелось. Он еще раз окинул взглядом тупые лица людей, облепивших прилавок с комиксами, отвернулся и набрал заказ: яичницу и кофе. Потом постарался сосредоточиться на мыслях, которые вертелись у него в голове. Начав размышлять, он испугался, что может тронуться рассудком.
Однако, завершив раздумья, он вернулся к своему дому и спустился в подземный гараж за "фольксфлаером". Не иначе как он сам решил накликать на себя беду. И все же отправился к пустырю на Хьюстонстрит, где Таббер с дочерью ставили свои палатки. Девушка сказала, что старик не помнит, что говорит во гневе и, по-видимому, именно в те мгновенья, когда он пребывает во гневе, его проклятья обретают способность сбываться. Нужно постараться обращаться с ним так, чтобы его не возбуждать. Может быть, еще есть шанс все исправить. А если старик снимет заклятие, придет время подумать о том, стоит ли возвращаться на работу.
Участок, где еще недавно стояли палатки, оказался пуст.
Эд тупо оглядел его. Как же он забыл… Ведь когда они с Базом прилетали сюда, чтобы уговорить Таббера выступить на радио, все как раз укладывались, готовясь к отъезду.
Целую минуту он раздумывал. Потом снова поднял "фольксфлаер" в воздух и направил его к зданию "Таймс-Трибьюн". Едва перевалило за полдень, но Баз был, мягко говоря, не в ладах со временем. Было столько же шансов застать его на месте в обеденный час, как и в любой другой.
Эду показалось, что на улицах как никогда многолюдно; большинство народа бесцельно слонялось взад-вперед. Перед кинотеатрами выстроились длиннющие очереди.
Уандеру повезло: Баз де Кемп оказался за своим столом в помещении отдела городских новостей. Он заметил Эда еще издали и наблюдал, как тот приближается. Уандер отыскал свободный стул и, повернув его спинкой к себе, уселся верхом. Приятели долго глядели друг на друга.
- Ну что, тиснул нашу историю в газете? - спросил наконец Эд.
Баз пожал плечами и выудил из ящика стола сигару.
- Написал. Она на восьмой странице утреннего выпуска. Только кто-то из литобработчиков посчитал, что из нее может получиться веселенький фельетон. Ну и переделал на свой вкус. Можно сказать, поработал на славу, - мрачно подытожил он. - Добавил всяких шуточек.
- И тебе никто не поверил?
- Конечно, нет. Я даже спорить не стал. Взглянул на всю историю глазами редактора. А ты-то сам поверил бы?
- Нет, - честно признался Эд. - Тоже бы не поверил.
Они снова поглядели друг на друга. Наконец Эд откашлялся и сказал:
- Я только что был на пустыре, где Таббер проводил свои беседы…
- Ну и?..
- Он исчез. Никаких следов. Я-то думал еще раз поговорить с ним и с его дочкой. Она производит впечатление понятливой девчушки.
Баз ненадолго задумался.
- Пошли в морг, - изрек он, поднимаясь из-за стола.
Эд проследовал за ним по коридору в комнату, где властвовал старик, который огромными ножницами кромсал стопку газет - очевидно остатки вчерашнего выпуска "Таймс-Трибьюн". Он что-то буркнул Базу, тот не остался в долгу, после чего они перестали замечать друг друга.
- Таббер… - бормотал себе под нос Баз, выдвигая длинный ящик с папками. - Таббер… Таббер, Иезекииль Джошуа… - он принялся их перебирать. - А вот и он.
Он вытащил картонную папку и, подойдя к массивному столу, уселся и открыл ее. Там оказались три короткие вырезки; сверху на каждой карандашом была проставлена дата. Баз стал их быстро просматривать, одну за другой передавая Эду.
Покончив с этим, он откинулся на спинку стула и покачал головой.
- Здесь только объявления о предстоящих собраниях семилетней давности: место, где расположена палатка, время начала проповеди. Вот название первой проповеди: "Неужели наш народ производит, чтобы обеднеть?" И ни слова о том, откуда он явился и куда направляется.
- Дженсен Фонтейн считает, что Таббер - это псевдоним, - уныло заметил Эд.
Баз покачал головой.
- Только не с его именем. Кто, кроме любящих родителей, обитавших в Библейском Поясе, мог наградить младенца таким имечком? Сам себе такое ни за что не придумаешь.
- Но Таббер сказал, что он не христианин.
- Пусть так, но родители его наверняка были. Они, скорее всего, из проповедников. Когда он приходит в ярость, то всякий раз начинает вещать, как завзятый святоша. Должно быть, набрался от кого-то еще в детстве. Скажи, Крошка Эд, ты действительно так хочешь его найти? С чего бы это? И куда девались твои усы?
Уандер потер место, где еще утром красовались усики.
- Пожалуй, теперь, когда я уже не преуспевающий молодой начальник, можно, наконец, не стараться во что бы то ни стало, на него походить, безо всякой жалости к себе ответил он.
Баз вскинул голову и зажег сигару, которую уже некоторое время вертел в руках.
- Совсем не похоже на Крошку Эда, - проговорил он.
- И на что же, по-твоему, похож Крошка Эд? - сердито осведомился Уандер.
- Чаще всего на паршивого карьериста, - ухмыльнулся Баз.
- Не понимаю, как ты только меня терпишь, проворчал Эд.
- Сам удивляюсь, - еще шире ухмыльнулся газетчик. - Наверное, я к тебе просто привык. Ты замечал, что мы всегда склонны терпеть тех, к кому привыкли? Почему-то мы очень неохотно расстаемся с людьми, которых успели по-настоящему узнать.
- Значит, к тому времени, когда ты понял, что я за паршивец, ты уже успел ко мне привыкнуть и не смог со мной расстаться, так что ли?
- Более или менее. Ладно, охолони. Скажи лучше, ты действительно так уж хочешь разыскать старину Таббера?
Эду никогда не удавалось всерьез обидеться на колкости База. Но даже приди ему такая охота, сейчас был не самый удачный момент.
- Сам не знаю, - буркнул он. - Наверное, я осел. Ведь если я снова попадусь ему на глаза, он нашлет на меня что-нибудь, неизлечимое, вроде гемофилии. Но я встрял в эту историю с самого начала, и теперь слишком поздно уходить в кусты.
Баз задумчиво смотрел на него.
- Ты-то что от него хочешь получить? - выдохнул он вместе с дымом. Кроме безвременной смерти, разумеется.
- Ну и шуточки у тебя, - проворчал Эд. - Ничего я не хочу. Да и что, черт возьми, я могу от него получить?
Репортер покачал головой.
- Теперь я окончательно вижу: это совсем не похоже на Крошку Эда. Ладно, ладно. Я сам этим займусь. Может быть, удастся откопать сведения о рождении Нефертити или о женитьбе старикана, из которых станет ясно, где они живут. Может быть, в "АП-Рейтер" отыщется что-нибудь о нем. А теперь катись отсюда, увидимся позже. Я чувствую то же, что и ты: мы оба влипли в это дело с самого начала.
Уандер спустился в угловой автобар, собираясь заказать себе чего-нибудь покрепче. Поглощенный мыслями о Таббере и его заклятьях, Эд и не заметил толпы, пока не подошел почти к самому входу. Сначала он подумал, что здесь произошел несчастный случай или, если судить по скоплению народа, скорее всего, нападение, может быть, даже со стрельбой.
Ничего подобного.
У двери высился полицейский, выстраивая толпу а послушную очередь. Внутри надрывался музыкальный автомат.
- Спокойно, граждане, спокойно! Становитесь в очередь, - то и дело выкрикивал полисмен, - в очередь, или никто не войдет!
- Что случилось, начальник? - спросил Крошка Эд.
- В очередь, в очередь, приятель, - деловито произнес полисмен, если, конечно, хочешь выпить. Всем встать в очередь!
- В очередь за чем? - недоуменно уставился на него Эд.
- За выпивкой, за чем же еще? Каждый имеет право заказать две порции или пробыть внутри полчаса - как повезет. Так что становись в очередь.
- Какого черта! - взвился Эд. - Не так уж мне невтерпеж выпить.
Кто-то из очереди обиделся.
- Ну, конечно, - злобно заверещал он. - А что же нам прикажешь делать - весь день слоняться по улице туда-сюда? Телек мигает вот уже…
Кто-то присоединился к этим жалобам, но не успел он выразить недовольство, как его заглушил еще более зычный голос.
Пораженный, Эд отошел. А ведь все случилось лишь прошлым вечером. Меньше чем двадцать четыре часа назад.
Шагая к тому месту, где оставил свой "фольксфлаер", он заметил, что подобное творится не только возле автобаров. Рестораны, кафе-мороженое, закусочные - все было заполнено и переполнено, везде у входов змеились очереди. А там, где были музыкальные автоматы, они орали во всю мочь. Владельцы спешили ковать железо, пока горячо. Вот только откуда у людей деньги? - удивлялся Эд. Даже в государстве всеобщего процветания у среднего гражданина не водилось лишних средств, чтобы постоянно посещать бары да рестораны.
Эд забрался в машину и задумался. Наконец он завел двигатель и взлетел. Он хорошо помнил адрес, но сам там никогда не бывал. Найдя нужный дом, он встал перед контрольным экраном и нажал кнопку вызова.
- Это ты, Крошка Эд! - произнес знакомый голос. - Заходи, я сейчас поднимусь.