- Нет, зачем? Для начала надо найти "Мертвую жизнь". Если одним она нужна, а другие ее бояться, то имея сию книгу в руках, мы сможем сговориться и с теми, и с другими. Теперь догадываешься, почему ты до сих пор жив, библиотекарь?
- Нет. И к тому же я БЫВШИЙ библиотекарь. Я же говорил, бибилотеку сожгли варвары.
- Целиком?
- В смысле? Как же еще можно?
- Я видел твою тоску вчера, когда ты вспомнил о своей предыдущей работе. Не может быть, чтобы ты не догадался хотя бы часть трудов стаскать домой.
- Мой дом - лес, забыл? А город варвары разграбили и разрушили, не ради библиотеки же они приперлись. Не таскал я ничего, да и без толку.
- Если библиотеки строят - значит это кому-то нужно. Хоть кому-то. Неужели у тебя не было друзей, ну, товарищей по интересам?
- Да были вообще-то. Особенно один умник. Он мог спереть книги и в немалом количестве.
- Как зовут умника?
- Карл. Бернс. Да, точно, Карл Бернс. Приходил чуть ли не каждый день, в книжных полках рылся, еще и записывал что-то. Но "Мертвой жизни" у него скорее всего нет. Не помню я такой книги в библиотеке.
- А я на это и не рассчитываю. Но, может, Бернс подскажет нам, где искать. Хотя бы направление, или намек. Где он живет теперь?
- Вроде в Дуске. Да, точно, он из Дуска. У нас он проездом был, как раз ради библиотеки.
- В Дуске, так в Дуске. Спасибо, Джордж, ты свободен. Можешь идти куда угодно.
- А с вами? Мне же некуда идти.
- Ладно, можно и с нами. Поможешь найти Бернса.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Город Дуск знавал и лучшие времена, что стало ясно еще на подходе к нему. Вяло колосящиеся поля, тощие коровы, предместья с покосившимися заборами и дырявыми крышами. Городская стена оказалась под стать пригороду - старая, ветхая, с прорехами, которые были наспех заколочены досками. От кого можно защититься такой стеной?
У ворот стража спросила у нас имена, фамилии и цель приезда. Чтобы не рисковать (кто знает, насколько прогремела моя слава в связи с последним заказом), я представился Тором Томсоном, Горм - Мрогом, ну а Джордж Винсент просто поменял имя и фамилию местами. Видать, пьянка даже книгочею убивает мозги и фантазию. Официальная цель нашего визита - торговые переговоры. Я и раньше так говорил, когда путешествовал по городам.
По другую сторону стены город производил не лучшее впечатление чем снаружи. Нечистоты, вылитые прямо на улицу, часто встречающиеся заколоченные окна, пьяные, шатающиеся по городу средь бела дня, мастерские и лавки с надписью "не работает".
Джордж не знал, где живет Бернс. Впрочем, я не растерялся, а побродил по площади, расспросил местных, и вскоре выяснил, как найти Карла Бернса, составителя писем и договоров.
Судя по жилищу, Бернс не бедствовал. Дом был двухэтажный, под красной черепичной крышей и с застекленными окнами. Видимо, с грамотными людьми в Дуске совсем туго, вот книгочей и зарабатывает, составляя документы для не умеющих читать и расписывающихся "крестиком" торговцев и мастеровых. Может и мне здесь обустроиться? Буквы я знаю, о домике, вроде этого, мечтал в детстве. Правда, потом я перерос свою мечту, как перерастают детские желания завести собаку, получить титул или создать семью с десятком детей.
Через пять минут на стук дверным молотком открыл человек. Не Бернс, а, видимо, слуга, дворецкий, или лакей. Он сообщил, что хозяин ушел в таверну "Хромой баран". Поблагодарив, и мы отправились туда же.
Бернса нашли одиноко сидящим за столиком, в компании двух полных пивных кружек. И нескольких пустых. Джордж узнал старого знакомого, правда, сказал мне, что раньше он не был таким небритым, помятым и каким-то старым. Видимо этот визит в таверну не был для Бернса единственным. Беда с этими книгочеями!
- Здравствуй, Карл, - обратился к нему Джордж. Книгочей повернул голову, - это я, Джордж Винсент. Помнишь, ты ко мне в библиотеку заходил?
- Помню. И что? По-твоему я должен плясать от радости? - пробурчал он недовольно, - или хочешь поесть и выпить нахаляву?
- Ну, я бы не отказался, - честно признался Винсент, и, кстати, не без оснований, ибо запасы еды, да еще разделенные натрое, быстро ушли. Два последних дня в дороге приходилось есть что придется - выловленную рыбу, сваренную на костре траву, пшеничные зерна с чьих-то полей.
- Кто ты после того нашествия? Нищий? Попрошайка?
- Я был разбойником. Теперь бродяга.
- Я тебя не осуждаю. Сам зарабатываю чем попало. Деньги легкие, а не радуют. Понимаешь?
- Понимаю.
- Сомневаюсь, что ты понимаешь хотя бы десятую часть. Да вы садитесь, чего стоять-то? Это не мир, - сказал невпопад Карл и обвел рукой пространство вокруг себя.
- Вообще-то это таверна, - возразил я.
- Аллегория слабая, молодой человек. Скорее речь идет о стоге сена. Огромном и вспыхивающем от случайно брошенного уголька. Представляете? Стоит отпрыску знатного рода возжаждать подвигов и приключений, какому-нибудь варварскому вождю захотеть пограбить, а очередному колдуну помечтать о власти над миром, как все снова катится под гору! Все! Города, разрушенные и опустевшие. Деревни, сожженные дотла. Свалки трупов.
Дальше- больше: поля, зарастающие сорняками, голод, паралич торговли и ремесел, страшные болезни, выкашивающие целые поселения! Вот вроде бы долгожданный мир. Но его хватает только на то, чтобы немножко передохнуть, отстроиться, набраться сил. Залечить, так сказать, раны. А потом все повторяется! Черт знает, какое столетие! Человечеству приходится выживать, а развиваться просто некогда! И знаете, кто устроил нам такую жизнь? Во-первых, маги, во-вторых, Древние.
Да, не смотрите так, молодой человек! Маги не благодетели наши, не мудрецы. Они дали нам заклинания, которые усиливают разрушительные возможности человека. Представьте, простой крестьянин, который ненавидит себе подобных - что он может? Зарубить топором пару соседей, пока остальные его не забили. Но если он хотя бы слабенький маг, то может пустить молнии, которые сожгут деревню. Или хотя бы родную улицу. А высший маг? Да ему ничего не стоит пробудить под городом вулкан, после которого от города останется пепелище. Чувствуете разницу? И те, кто правят нами, тоже чувствуют. И пока потребность в разрушении у нашей власти - основное, маги будут хозяевами мира.
Что же касается Древних, то они никакие не полубоги и не старшие братья наши. Они, как бродяги, которые куда-то шли, устроили привал у дороги, намусорили и не убрали за собой. Артефакты - мусор для них, понимаете? А для нас - сущее проклятье, самое опасное, потому, что большинству кажется благом. Артефакты - халява, слишком большие дополнительные возможности без приложения усилий. Это разлагает, понимаете? И в итоге, к повышенным разрушительным возможностям присоединяются пониженные созидательные. Не может быть такое общество развитым, даже благополучным! И так будет продолжаться, пока человечество, либо не уничтожит себя и все живое, либо не изменится. Тяжело, через муки и страдания, но откажется от халявы. Будет решать проблемы самостоятельно.
Я был не против того, что проблемы нужно решать самостоятельно, однако мрачного настроя Бернса не разделял. Плохо ли, хорошо ли живет человечество - это второй вопрос, главное, что живет оно как хочет и может. А счастлив тот, кто умеет найти приложение своим способностям. Я бы, например, остался без работы, не будь наш мир усеян артефактами. А так, я занимаюсь тем, что мне нравится, да, вдобавок, мне за это хорошо платят.
- Мистер Бернс, - старался я возражать как можно мягче, - а вы уверены, что магия - это такое уж зло? Она же не только для разрушения применяется. Вы слышали про заклинание воскрешения? Оно возвращает к жизни человека, которого только что убили, а тело еще не разложилось.
- Слышал, слышал. Да, воскрешать мы умеем. Но важно ведь то, КОГО обычно воскрешают. И в чьих интересах. Вы думаете, лорду, которому служат маги, интересно воскресить, ну, скажем, гениального поэта, зарубленного наемником? Или может на такого как я, книгочея, кто-то станет переводить магическую силу, если в меня попадет шальная стрела? Или хотя бы на убитого крестьянина у которого остались жена и десять детей? Нет, конечно. Воскресят того ублюдка, кто их убивал. Когда он сам получит по заслугам. Ведь с точки зрения любого лорда самый злобный и тупой убийца куда полезнее таких, как я или Джордж. Вы слышали об учении, которое называется "естественным отбором"?
- Нет, - честно признался я.
- Понятно. Тогда слушайте. Согласно ему, любое сообщество, хоть человеческое, хоть звериное, сохраняет те особи, которые ему нужны за счет тех, от которых ему меньше всего пользы. И в результате в следующем поколении нужных рождается больше, чем ненужных. Так вот, нашему уродливому обществу не нужны умные люди. И добрые не нужны, и честные. Нужны авантюристы, убийцы, торгаши. Любители получать все как можно легче, - Бернс осушил последнюю кружку и продолжил, уже шепотом, - я кажется, начинаю понимать замысел Древних. Они не такие уж простаки. И, скорее всего, заинтересованы в нынешнем положении дел. Потому, что если мы выйдем из того порочного круга, начнет развиваться, мы сможем их догнать в могуществе. Вот они и мешают нам. Артефактами, магией, а может и напрямую. Засылают сюда специальных людей, чтоб провоцировали войны. Вот мы и безопасны, для них… пока. Даже забавны. Вы любите рыцарские турниры?
- Не очень.
- Зря, молодой человек. Глядя на такие зрелища, можно узнать многое о нашем обществе. Рыцари, на потеху публике, сбивают друг друга с лошадей, а мы, забавляя Древних, сбиваем с тронов наших правителей и разрушаем города. Игра - это не просто развлекуха. Это отражение общества. Вот у горцев подобного зрелища нет. Не дают они себя задурить.
- Извините, - перебил я, совсем потеряв терпение, - мы бы хотели у вас кое-что спросить. Вы слышали о книге "Мертвая жизнь"? Вы же много читаете…
- Конечно, - Бернс расхохотался и закашлялся, - много читаю. Что еще делать старому дураку? Молодой человек, вы ведь уже взрослый. А верите в сказки.
- И все-таки?
- Короче! - книгочей с трудом встал, грохнул пустой кружкой об стол и бросил на него несколько золотых монет, - вечером поговорим. Я не в том состоянии и настроении. Лучше проводите старика до дома.
- Ладно, - согласился я.
Не осталось сомнений, что мы на верном пути.
Дворецкий, или слуга, без возражений пропустил нас, помогающих Бернсу дойти до дома. Разве что на Горма опасливо покосился. Хозяин проснулся только к вечеру, когда за окнами стало темнеть. Спустился к нам, терпеливо дожидавшимся его в гостиной. Вернее, это Горм терпеливо ждал, Джордж, волнуясь, ходил из угла в угол, а я рассматривал книжную полку. Там были и романы про рыцарей и прекрасных дам, и сборники стихов, и исторические документы, например, "Хроники Вертиго", и совсем мудреные трактаты, типа "О небесных светилах и их природе".
- Не ищите, молодой человек, нет у меня "Мертвой жизни", - сказал Бернс, - не было и не будет. И поменьше спрашивайте о ней на улицах.
- Почему? - я изобразил удивление, хотя догадывался.
- А потому, - Бернс подставил стул, порылся на верхних полках, потом куда-то ушел, тихонько ворча, потом вернулся, положив на стол здоровенный том с надписью "О народах и цивилизациях, некогда населявших мир", - потому, молодой человек, что те, кто не знает, сочтут вас за дурачка. А те, кто знает, сообщит, куда надо.
С этими словами Бернс начал листать том, страницу за страницей. Остановился.
- Ну, конечно, - сказал он, - Найтсшедоу! Кажется, припоминаю…
- Что? - переспросил я.
- Найтсшедоу. Был такой древний город. Это не самоназвание, под этим именем его запомнили. Но нам ведь не самоназвание нужно… Между прочим, довольно своеобразный был городок. Его жители были язычниками, но по тем временам само по себе это было нормой. Святая Церковь не имела большого влияния. Особенность была не в том. Заметили ли вы, господа, что сохранившиеся поныне языческие культы, как наши, так и варварские, поклоняются светлым, в крайнем случае, нейтральным силам? Я прав? - Бернс обратился к Горму.
- Мое племя поклоняется Великим Воителям. Это не боги, но и не просто люди. Они вечно сражаются с Мировым Злом, поселяющимся в душах людей. Наша вера учит, что душа воина, погибшего в бою, тоже будет сражаться в армии, возглавляемой Великими Воителями. А трусы, предатели и подлецы после смерти станут частью Мирового Зла.
- Вот! Вот! - Бернс даже захлопал в ладоши от радости, - в любой религии так. Либо поклоняются Свету, а Солнце - главный бог, либо чему-то доброму и благородному. В крайнем случае силе, но честной силе. И всегда есть Тьма, Зло, что-то отвратительное и подлое, то, что все ненавидят. И у нас так, и у варваров. Насчет горцев я не уверен, по-моему они ни в кого не верят, даже в черта зеленого. А что касается жителей Найтсшедоу, то у них все было наоборот. В городе господствовал темный культ Луны. И главным священным текстом у него была…
- "Мертвая жизнь"! - перебил я, не веря в свою удачу.
- Верно! Культ, как я уже сказал, был своеобразный. Он сулил своим поклонникам бессмертие. И не бессмертие души, как все религии, включая Святую Церковь. Бессмертие телесное, на земле. Собственно, в книге "Мертвая жизнь" описывались ритуалы, позволяющие это осуществить.
- Что-то вроде заклинания воскрешения?
- Куда там заклинанию! Магия по сравнению с этим - как насморк по сравнению с чумой. Никаких ограничений на время, на тлен, на повреждения. Прошедший ритуал "Мертвой жизни" никогда не мог умереть, правда живым в полном смысле тоже не был. Некое промежуточное состояние, которое может длиться очень долго, куда дольше обычной человеческой жизни. Одно неудобство - днем, при солнечном свете, полуживая плоть разлагалась. Отсюда - ночной образ жизни и поклонение Луне.
Жрецы культа, виллисы, хранили секреты ритуалов от остального народа, осуществляя таким образом власть. Говорили, что форма бессмертного существования зависит от степени веры обращенного. А на самом деле определяли эту степень в целях создания иерархии, общественной структуры под себя. В самом низу - живой но смертный рабочий скот. Ступенькой выше - безмозглые скелеты, трупы ходячие. Военная сила, не имеющая разума и чувств, полностью покорная чужой воле. Еще выше - аристократы, которым сохранили разум. С виду они не отличались от живых, разве что не выносили солнечного света и имели своеобразные потребности. А на самом верху - виллисы, которые сознательно сохранили себя живыми и смертными, предпочитая передавать секреты по наследству.
- И что стало с Найтсшедоу? - спросил я.
- То, чего следовало ожидать. Если цивилизация рушит свой фундамент - она обречена. Конец приближался медленно, но верно. Быть смертным в народе становилось все более, как нынче говорят, не престижно. Точнее, даже опасно. Мало того, что мирных тружеников угнетают и не считают за людей - для нашего общества это еще не трагедия. Но я уже говорил о "своеобразных потребностях". Видите ли, чтобы поддерживать бессмертие тела, необходимо было есть живую плоть. А чтобы при этом сохранить разум, нужно еще и пить живую кровь. А смертные, не желая быть пищей, шли в храм Луны и проходили ритуалы. Система стала работать как снежный ком - чем больше бессмертных, тем больше потребности в живой питательной массе. Чем больше потребность, тем с большей охотой смертные проходили обращение. А между тем их население сокращалось, а хозяйство разваливалось.
- А виллисы? Разве они не контролировали ситуацию? Не могли прикрыть лавочку? - спросил я.
- Виллисы? Понимаешь, неограниченная власть ведет к утрате инстинкта самосохранения. Представь себе это чувство безнаказанности, вседозволенности, передаваемое из поколения в поколение. В сочетании с бездельем и легкой жизнью. К тому же виллисы быстро превратились в закрытое сообщество, состоящее из нескольких семейных кланов, размножающихся между собой. В конце концов они скатились до кровосмешения. И выродились. Превратились в скот, живущий в свое удовольствие.
Когда же в городе не осталось смертных, кроме самих виллисов, их власть зашаталась. И, как говориться, гром грянул - мужик поклонился. Чтобы сохранить себя и продлить агонию города, его владыки начали организовывать вылазки в соседние поселения за живыми людьми. Так было сожрано и выпито несколько десятков деревень и даже пара городов. Общественная структура Найтсшедоу к тому времени была близка к полному распаду. Бессмертных не только ничего не сплачивало - их разъединяла нехватка пищи и естественное желание вырвать кусок у ближнего своего.
А сокрушительный удар по бессмертным нанесла Святая Церковь, набиравшая обороты уже тогда, примерно пятьсот лет назад. Был устроен поход армии с участием магов и святых паладинов. Бессмертных нельзя было убить обычным оружием, но их можно сжечь или разрубить на куски. Святые Воины разрушили почти весь город, кроме разве что храма Луны и вычистили окрестности.
- Почему уцелел храм?
- Шибко прочный был. Не поддавался ни оружию, ни магии. В него даже проникнуть не удалось. Впрочем, тогда сочли, что все это к лучшему, ведь секреты виллисов, столь надежно спрятанные, не попадут в плохие руки.
- Если, конечно, за дело не возьмется мастер своего дела, - пробормотал я, лихорадочно соображая, - а сами виллисы? Что с ними стало?
- Ну, тут даже авторы этой книги расходятся. Кто-то считает, что жрецы осознали совершенное зло и остались умирать со своими секретами в заблокированном храме. Кто-то думает, что их казнили. А кто-то уверен, что виллисы выжили, а их потомки по-прежнему живут среди нас, не догадываясь о своем прошлом.
- Ну-ну, - я иронически усмехнулся, - одна версия тошнее другой. Виллисы выжили. И ничего не забыли. Как минимум с одним я знаком лично. Это ж простое чередование согласных и гласных - виллис - виллс - Уиллс!
- Мистер Бернс, - слуга вошел тихо и незаметно, - к вам пришли. Это срочно.
- Что, простите? - Бернс выглянул в коридор и тут же, со словами "именем Лорда", его грубо оттеснили двое стражников с копьями. Выскочивший навстречу Горм ударом палицы сломал копье одного из стражников надвое. Тот отступил, жалобно глядя на обломанное древко.
- Стой, Горм, - приказал я, и обратился к стражникам, - какие-то проблемы?
- Да. Вы - кладоискатель Томас Торренс? - спросил второй стражник, на всякий случай сверяясь с плохо нарисованным чернилами портретом.
- Да, - не стал я отрицать.
- В соответствии с приказом Лорда Дуска, - стражник развернул свиток, - в целях сохранения мира с Лордом Кильбурном Лейксайдским, кладоискатель Томас Торренс и его сообщник варвар Горм, повинные в преступлениях против Лорда и Святой Церкви, и скрывающиеся в городе Дуск, подлежат поимке и выдаче Лорду Лейксайдскому в течение двадцати часов.
- Я думаю, мы отобьемся, босс, - заявил Горм, поднимая палицу.
- А я думаю, что тебе думать вредно, - сказал я мрачно, - отобьемся мы сейчас или нет - не имеет значения.
Наступал момент истины. Мне стало жаль бедных жителей Дуска, чьи стены не способны были их защитить. Жалко людей, которых в случае моего очередного бегства мечом и магией станут воспитывать мои земляки. Стало жалко тех двух служак, которых погнали под страхом смерти искать непонятно в чем виноватых чужаков. Жалко умного, прямо какого-то вдохновенного Карла Бернса с его коллекцией ценнейших знаний, которые обречены исчезнуть навсегда.