- Финарь? - только сейчас девочка обратила внимание на свои руки. - Так, подарок. Подари книжку, а?
- Нет. Пока я не узнаю о тебе все…
- Твой братец выпотрошил меня ночью до последнейй корочки. Что вам еще нужно?! - Нож выскользнул из смуглой руки и, подрагивая, очутился возле славиной головы, воткнувшись сантиметра на два в дверцу шкафа.
- Не порть, пожалуйста, мебель. Если ты не нуждаешься больше в моей помощи - убирайся. Чем скорее, тем лучше.
- А если нуждаюсь?
- Говори!
- А если я совру?
- Повтори все, что наплела ночью брату.
- А брат у тебя кто? - она замерла, будто готовая прыгнуть в пропасть, вот-вот зажмурится… - Кто он? - в глазах был хорошо запрятанный страх, истинный, не поддельный. Именно это выражение лица заставило его вчера встрять в глупую разборку.
- Он в охране работает.
- У кого?
- В фирме.
- Чьей? - темно-синие провалы, не моргая, смотрели прямо, его ответ должен был что-то разрешить, какую-то задачу в глубине этого странного, вероятно, просто больного мозга. "Вчера ее глаза были почти черные, - он попытался вспомнить, но не мог, - Откуда взялись эти сине-зеленые черточки?" - Не знаю, у приятеля своего какого-то. Он и меня в контору устроил на лето, к нотариусу. - Слава вдруг спохватился, что впервые в своей жизни что-то проспал, и здорово разозлился, - я, Вячеслав Олегович Зарайский, 1976 года рождения, студент юридического факультета МГУ, русский, родители погибли пять лет назад в Саянах при невыясненных обстоятельствах. Мама была врачом, отец работал в министерстве финансов. Живем мы здесь уже лет пятнадцать. Что тебе здесь от нас надо?!!!!
- Да не ори ты на меня, - толстые губы знакомо задрожали, вот опять две слезинки готовы повиснуть на ресницах. - Фамилию все равно не скажу. У меня мама пропала, мне ее найти надо.
- А отец? - явная нелепость вопроса озадачила даже его самого.
- В Африке мой отец - бананы ест! Отчим у меня, - решив, что выдала страшную тайну, она запнулась. - Да, сбежала я из дома! Сбежала! Будешь приставать - буду плакать, а от тебя все равно не отлипну, хоть ты лопни! - попыталась всхлипнуть жалостливо, но вышел только слабый хрюк, - даже твой этот братец лучше, чем…
- Кто?
- Ну не тяни за язык, самому же спокойней будет. Я сейчас уйду, мне нельзя здесь. Если твой Савватий меня вычислил, - она по-взрослому нахмурилась, - мне бежать надо.
- Куда это?
- На Тибет, в Шамбалу, или в Индию к раджнешам. Там они меня точно не найдут.
- Из дурдома ты сбежала, - теперь Слава точно вспомнил, что просил его брат: без звонка не уходить, дверь никому не отпирать, "подарок" беречь всеми способами вплоть до грубых… Телефон сработал как нельзя кстати, Слава не успел даже удивиться непривычно-сухому голосу брата:
- Хватай презент и двигай сюда, как можешь быстрее. Бери тачку.
- Куда сюда?
- В ко-н-то-ру! - гудки отбоя противно резанули в ухе.
- Поехали, - он поднялся. На улице ровный дождь все еще освежал пыльную землю, но кое-где небо начинало проясняться. По тротуарам расплылись огромные лужи.
- И кто это "они" и зачем тебя ищут? - раскрыв черный зонтик, Слава обратил внимание на сношенные, начинающие уже продираться на носках парусиновые туфли девочки. - Давай, тебе обувь купим поприличнее? У нас тут хороший комок рядышком, - они свернули в соседний стеклянный подъезд.
- Гномы меня ищут, я знаю, где у них сокровище.
- Какое сокровище? - опешил на минуту Слава, но по слегка напрягшейся руке девочки угадал опасность. К подъезду, из которого они только что вышли, подкатила белая Ауди "сотка", из нее вылезли трое, одного он точно видел, - Ты знаешь их? - смутное подозрение прошлепало по поверхности сознания и, не оформившись в четкую мысль, вернулось на дно.
- Кого? - рассеянно бросив равнодушный взляд в окно, она резво протолкалась поближе к прилавку. - Смотри какие! - почти сразу нашла то, что нужно.
Когда, перемерив массу бессмысленных вещей и обшарив соседние отделы снизу до верху, они вышли на улицу совершенно озверевшие оба, машины уже не было. Но непрятный холодок на коже все-таки оставался, Славе почему-то расхотелось ехать к брату. И чего они все к этой девчонке привязались? Ну пубертатный период у человека начался - так весь мир на нее волком смотрит. Помочь надо…
- Послушай, сколько тебе лет? Только честно.
- Скоро четырнадцать. Я просто мелкая такая, - может, и не соврала. - Поеду я, наверное.
- Куда это?
- Не скажу, - она забросила старые туфли в помойку. - Спасибо тебе.
- Стой. Одну не отпущу, не нравится мне все это.
- Я далеко поеду.
- Поехали. В Шамбалу! Раз тебе так хочется.
Они сели в набитый битком автобус. Слава был уверен, что вечером их встретит дома новый антрикот, и ему было хорошо, впереди два выходных, что-нибудь обязательно придумает.
- В Африке гориллы, злые крокодилы, не ходите, дети, в Африку гулять, - мурлыкала Мила, пересаживаясь уже в который раз, Слава совсем потерял этому счет. Ориентироваться перестал еще раньше, поэтому смело шагнул навстречу судьбе, когда двери открылись у какой-то совсем негородской обочины.
Вернувшись метров сто по проселочной дороге, Мила уверенно пошла по шоссе, изредка останавливаясь, чтобы поднять руку - Слава понял, что она хочет остановить машину. Загородив ее фигурку своей мощной спиной, небрежно оттопырил палец и слегка помахал, как привык в городе. Дождя здесь уже не было, и выглядел он с зонтиком довольно нелепо, но странная эйфория не покидала и заставляла раз за разом сигналить кистью навстречу машинам. Уцепившись за рукав пиджака, Мила дернула с силой вниз и повисла на его плече, махая над головой черной косынкой. Странное сооружение из двух машин - одна над другой, проехав метров десять вперед, замерло, подобно поверженному джинну из арабской сказки.
Подбежав к отворившейся дверце, Мила что-то быстро спросила и махнула Славе, влезая на подножку. Ни разу в жизни Слава Зарайский не ездил на грузовых машинах. Но в то, что дело стало приобретать действительно серьезный размах, еще не было сил окончательно поверить. Даже когда серая плоскость асфальтовой полосы покатила в глаза, убегая куда-то под ноги, разделенная на двое белой, изредка рвущейся лентой краски, он только впал в сонное оцепенение, как в трехлетнем возрасте по пути в детский сад. Все - и дорога, и придорожные канавы, лес, кабина, водитель, болтающая о чем-то девочка, казались ему игрушечными, или, в лучшем случае, выведенными на экран дисплея.
Над ними иногда пролетал маленький желтый вертолет, похожий не то на сумасшедшую канарейку, не то на распухшую суетливую золотую рыбку с почерневшими плавниками; мирно зависая впереди, сзади, с боков, он нес странное ощущение уюта и защищенности. Мимо проезжали другие, такие все разные, большие грузовики и легковые, кажется даже проскользила опять та, знакомая, с темными стеклами. Мила спала у него на коленях, Слава сам не заметил, как разговорился с водителем. На одной из стоянок водитель вышел, чтобы набрать воды, место это было известное - чистый родник, машин стояло много. Здорово затекли ноги, но Слава решил не выходить, не хотел будить девочку. Надо бы как-то возвращаться назад, солнце стояло во второй трети горизонта. Часы остались дома, хорошо, если паспорт с собой, во внутреннем кармане этого пиджака. Назад, скорее назад! Черт бы с ней, с бомжовкой этой. Убьют ее. Пусть убьют. А потом изнасилуют. Или наоборот. Тоже - пусть. Домой хочется, и спать хочется, но надо возвращаться! Возвращаться… А теперь, ядрена цаца, на тебе хочу жениться… Дорога почему-то оказалась горной, опасно накренившейся в сторону бездонной пропасти; повсюду, даже на желтом небе, росли пальмы, причем не просто так росли, а ухмылялись деревянными негритянскими лицами - почти как у Милы, только старыми и бородатыми. А рядом сидел чукча в чалме, играл на домбре и пронзительно пел:
- Пусти, дурак! Навалился, как мешок говна!..
Слава вздрогнул, даже подскочил слегка. Чукча выпорхнул наружу и вдруг оформился в четкий силуэт давешнего бандита - Атабека; Атабек стоял, привалясь к белой Ауди. Слава с удивлением отметил, что Мила не спит, а вжавшись почти под самые его ноги, испуганно смотрит на дверцу, словно ожидая возможного удара.
- Эй, зачем…
- Потом. Где мы?
- Не знаю, стоянка какая-то то. Водитель, вроде, за водой ушел, ты спала, я не хотел… - в это время открылась дверца. Хмуро бросив флягу куда-то вглубь, водитель недовольно буркнул:
- Поехали.
Поймав его слегка удивленный взгляд, Мила некоторое время сидела молча.
- Куда едете-то? - глаза водителя ни на минуту не отрывались от дороги, он решал какую-то важную проблему, - Мне километров пять и сворачиваю. Все.
- Ну, высадите нас у своего поворота. Нам еще дальше.
- Про вас там спрашивали, про девочку. Неприятный такой народ. - Он посмотрел задумчиво на Славу, - но серьезный. Без вещей вы? Как ночевать-то будете?
- А до стоянки далеко?
- Километров двадцать-пятнадцать.
Мила забеспокоилась:
- Может повезет еще, до темноты кто и подбросит. А эти, кто такие?
- Да вот, с ментами ходили. Косички, куртка, одна, говорят, едет. Тебе бы еще внизу посидеть, пост сейчас будет…
Нехороший холодный пот пополз вниз от затылка, Слава отчего-то не хотел, не мог сказать, просто объяснить: происходящее казалось нелепым бредом. Бешено устали веки, ломило спину, внезапно он почувствовал, что необходимо облегчиться, но кругом оказалась безлесная часть какого-то полудеревенского пригорода, оставалось только терпеть и покориться судьбе. "Мифологема судьбы…" - было написано на книжке в руках у одного волосатого первокурсника какого-то другого факультета, он потом долго выспрашивал у своих знакомых, что такое мифологема, пока Левка ему не обьяснил. "Судьба это не мифологема" - открылось вдруг ему.
- Чего? - Мила смотрела на него с боязливым выражением.
- Чего чего?
- Ты что сказал?
- Ничего. Пост скоро?
Тут как раз грузовик притормозил, водитель чертыхнулся, достал из бардачка бумаги и лениво вылез из кабины. Слава тупо смотрел, как он подошел к группе других водителей, окруживших усталого гаишника. Они о чем-то спорили, гаишник документы не проверял. Водители быстро возвращались к своим грузовикам. Рядом с группой стоял еще человек, почему-то сразу выделявшийся среди остальных, он криво ухмылялся, еще двое болтались возле пустых машин, не проявляя, впрочем, особой прыти.
- Кто это? - спросил Слава водителя. Мила, возможно, знала ответ, но теребить ее не хотелдось.
- А хрен их разберет! Поехали, - злобно бросил водитель. - У нас тут та-акое творится, - какое "такое" объяснять не стал, а Славе было не любопытно.
Сразу после поворота они не остановились, Мила высунула голову и села рядом. Миновав поселок, они проехали еще немного и встали у последнего дома, почти на краю леска, обрамлявшего обширную плоскость полей.
- Вылазьте, - водитель сам спрыгнул на землю и сунулся в другую кабину. Оказавшись снаружи, Слава вспомнил, на чем они ехали: одна машина передней частью погружена на другую, а задние колеса остались на земле. Савватий весной ходил с Анной в зоопарк и там - повезло! - они увидели, как спариваются слоны. У Савватия, жалко, не было фотоаппарата, но рассказывал он об этом еще недели две, так что Слава мог себе представить слоновью любовь достаточно подробно. "Наверное, у машин - то же самое".
Разминая совершенно одеревеневшие мышцы, он хотел отойти к лесу. Достав из кабины тугой сверток, водитель прошел в дом и пробыл там немного, вышел минут через десять с пожилой толстой женщиной, о чем-то с ней эмоционально беседуя. Под мышкой он держал небольшую корзинку без ручки.
- Идите, у тещи переночуете. Она в сарай пустит. Ты дров-то наколешь? - он насмешливо осмотрел славин финский пиджак и бывшую утром еще чистой голубую рубашку.
- Да, конечно, - Слава рассеянно кивнул, колоть дрова его научил отец в далеком-далеком детстве.
Топором Слава махал почти до самой темноты, кормила их хозяйка на улице, в дом не пустила. Легкие запахи стружек и земли поднимались, всплывали, а тяжелое тело оставалось внизу - можно только смотреть, как сквозь тихое лиловое небо проступают первые звездочки.
- Возвращаться надо, - с приключениями пора было кончать, и так забрались черт знает куда.
- Возвращайся, - голос девочки был почему-то слышен еле-еле.
- Давай-ка посмотрим на вещи реально… - Слава полулежал на жесткой сетке панцирной кровати, подстелив вниз затхлый ватник.
- Не хочу.
- Ты же понимаешь, как сейчас волнуются твои родные, - что-то в собственном тоне его явно не устраивало, ныли руки, ладони были истерты.
- Отстань, ты просто не врубаешься.
- Ну тогда объясни, наконец!
- Это не так просто.
- Почему про тебя знает столько народу? Кто эти люди?
- Шестерки! - она вот-вот была готова взорваться, но почему-то сдерживалась. - Братва!
- Матросы?..
- Кретин. Сейчас, слово подберу… Ага! Мафия!!! - она выжидательно посмотрела в его сторону. Слава расхохотался.
- Я же просила тебя не смеяться надо мной!
- Девочка, ты хоть понимаешь, что стоит за этим словом? Мафия! - Слава фыркнул.
- Я знаю КТО за этим стоит, - последние слова она прошептала, скорее, для себя, чем для него.
- Ну и кто же? - чувство триумфа, полной победы здравого смысла и собственной правоты наполняли голову легким зудом.
"Девушка, если ты встала на этот путь, то пройди его до конца, ибо ты уже погибла!" - вспомнилось испанское стихотворение. Левка его цитирует, когда лапает однокурсниц, а потом добавляет: "Коготок увяз - всей птичке пропасть!" Мила набрала в легкие побольше воздуха:
- Мой отчим.
- Так, он все-таки есть. Это уже кое-что.
Сверчок где-то тренькал, Слава слышал сверчка во многих фильмах: природа, вечер и сверчок. И здесь то же самое - природа, вечер, сверчок, сарай, милая девочка гонит пургу, хочется плакать - а я не могу… Чушь, чушь, все - чушь, в отличие от сверчка. Слава еле-еле удерживал свое внимание на странном разговоре.
- Да, - она обиженно замолчала. На улице сверчку тихонько подыгрывал дождь.
- Ну же,… - вдруг яркая догадка, бродившая с утра внутри замороченной событиями головы, засверкала перед самым носом, грохнула, заглушив и дождь, и сверчка, и накативший было сон, нарисовалась четко и окончательно:
- Кто такой Атабек? - девочка вздрогнула и поежилась, живая судорога страха; Слава даже приподнялся на локте, чтобы лучше рассмотреть маленькое побледневшее лицо.
- Бек? - она явно была в затруднении. - А ты с ним знаком?
- Угу, - решил играть в открытую Слава. - Навешал ему… И зуб выбил. Кирпичом.
- Че-го? - Мила довольно хихикнула, - правда, что ли?
- Ну, да. Перед экзаменом.
- Тогда он тебя точно грохнет, - от спокойной уверенности ее голоса по коже поползли мурашки.
- Он такой крутой?
- Личный зам моего отчима по стремной части…
Она замолчала. Но и он ничего не говорил, ждал.
- У них там какая-то заваруха, и я деру дала. Надоели они мне. На сегодня с тебя хватит, я думаю, давай спать, а?
- Нет, нет, постой. Все только начинается. Заварила, так выкладывай. Отчима как зовут?
- Ты его все равно не знаешь, - она зевнула.
- Хорошо, тогда без имен, но по порядку. Твоя мать вышла замуж за твоего отчима, когда ты уже родилась, так?
- Так, мне было полтора года, и я еще не ходила в школу…
- Прекрати шутить и говори толком!
- А я че, гражданин начальник? Я ниче, и говорю все как есть! - Ситуация явно веселила ее, сон прошел. - Моя мама вышла замуж за своего друга детства, которого не любила, потому что человек, которого она любила - мой отец, не вернулся через две недели, как обещал. Это трагедия. Ты знаешь, когда она рассказывает это, всегда смеется и поет.
- Кончай врать! Если все настолько серьезно, и за тобой бегает вся мафия…
- Ну, не вся. Этого я не говорила. Просто меня, по идее, нужно грохнуть, потому что я могу кое-что знать и рассказать. Я пообещала, что всем все расскажу, но, честно говоря, не знаю ничего… м-м… Я была тогда несколько не в себе, но это не важно. Он пообещал укатать меня в дурку.
- Что?
- За наркоту. Сам меня с десяти лет элэсдухой пичкал! А мать на кок посадил, еще тогда, давно. Она теперь совсем никакая. Из крезы просто не вылазит, а я не знаю даже, где она. Моего отца ждала, а он ей баки забил про любовь, что, мол, меня воспитает, ну ты понимаешь. Она филолог, шесть языков знает! То блядью работала, то школьной учительницей, - поерзав у Славы под боком, Мила устроилась поудобнее, - давай хватит об этом, ладно?
- Извини, но реально, тебя ищет какой-то убийца, по твоему определению. Как они могут искать вместе с милицией?
- Менты на него работают - а почему бы и нет? Искать пропавшую дочь - вполне законное дело.
- По-моему, нам надо вернуться, у брата есть какие-то связи…
- Вот поэтому возвращаться и не надо, бесполезно это. Лучше умереть так, чем у отчима… - она осеклась.
- Где?
- Где-где… Я залезла туда, сказку про Синюю Бороду помнишь? А там человек висит - на своем юрфаке, небось, таких никогда и не видал? Потрошеный весь, и без лица… - Милу затрясло, - они вошли, другого эти притащили, а я спряталась. Потом такое началось!!! Он кричал… Я вырубилась. Меня Лора нашла. Это секретарша его, бывшая. Она ему сразу не сказала, я на приходе выдала. Знаешь, что он с ней сделал?! Это не Бек, тот просто грохнет и все, профессионал. А этот - изобретатель!
- Твой отчим садист-убийца?
- Нет, просто по необходимости, для острастки. Я не знаю, может быть, я и действительно с ума сошла, а? Похоже?
- Очень. Параноидальные фантазии.
- Тогда давай спать, и не думай об этом больше, - через некоторое время ее дыхание стало совсем ровным и спокойным. Но сон на панцирной кровати в страшном чужом сарае не шел, из темноты выглядывали бесформенные чудища, которые сейчас как ухватят за горло или за не прикрытую одеялом ногу, да как потащат к себе в нору… Под ракитовый кусток. Насколько это все может быть серьезно? Если бы не тот странный случай в парке, сведший его с Атабеком, то он мог бы просто отбросить милин расказ как и все остальное, что она успела наплести ему за два дня. Опять в памяти возник непонятно-сухой голос брата. Слава поймал себя на идиотском желании поверить во все и начать драку, бросить вызов неведомым темным силам, встать на защиту слабого…
Проснулся он от непривычного чувства одиночества и пустоты, было холодно. Повернулся на бок и вспомнил, что действительно чего-то не хватает: Мила пропала. "Я сошел с ума, - что казалось естественным, - у меня была галлюцинация… - он точно вспомнил отрывок из учебника судебной психиатрии, который читал интереса ради еще года два назад, там описывались похожие состояния. - И еще я забыл в машине зонтик".