Рамакан стоял размышляя. Когда прокиониты вернутся назад, на Земле еще останутся люди. Для того чтобы приготовиться, у них будет сорок лет. Люди из различных точек Солнечной системы прилетят в космических кораблях домой, они увидят разрушения на планете и узнают, кто виновник всего этого. Используя созидатели, они смогут быстро все восстановить, они смогут вооружиться, скопировать миллионы людей, жаждущих отмщения.
И пока люди Солнечной системы так далеко ушли в своем упадке, он был способен только на слепую панику. Но Рамакан так не думал. Конечно, Земля разрушена, но не настолько же.
Казалось Фелджи прочел его мысли. В его тоне было жестокое удовлетворение:
- У Земли не будет шанса вооружиться. Мы воспользуемся энергией со станции на Меркурии, чтобы привести в действие огромные дубликаторы, которые превращают камни в топливо для наших кораблей. Но когда мы закончим, то сожжем и станцию тоже. Космические корабли будут дрейфовать в космосе без энергии, колонисты на других планетах умрут, когда регуляторы окружающей среды перестанут функционировать, и во всей Солнечной системе не станет энергии, чтобы хотя бы заставить вращаться колесо. И это, я думаю, будет последней каплей!
Конечно, конечно. Без энергии, без инструментов, без еды и крыши над головой наступит финал катастрофы. Когда жители созвездия Псов вернутся не останется ничего, кроме горстки голодающих одичавших людей. Рамакан почувствовал внутри пустоту.
Жизнь стала сплошным сумасшествием и кошмаром. Конец…
- Ты останешься тут, пока мы не вернемся, чтобы сделать с тебя запись, - сказал Фелджи. Он повернулся на каблуках и вышел.
Рамакан рухнул на сиденье. В отчаянии глаза его осматривали вновь и вновь пустую маленькую кабину, которая была его тюрьмой, оглядывался и оглядывался вокруг, и взгляд его изобразил тот водоворот мыслей, который был в его голове. Он посмотрел на охранника, который стоял в дверном проходе, опираясь на бластер, с презрительной скукой, которую вызвал у него пленник. Если… если о всемогущие Боги! - неужели это все, что унаследует зеленая планета Земля!
Что же делать? Что вделать? Должен же быть какой-то ответ, какой-то выход, ведь нет проблемы без решения. Или это именно такой случай? Какие гарантии он может иметь от космического правосудия? Он спрятал лицо в ладонях.
"Я был трусом, - думал он. - Я боялся боли. Слишком рациональный, я говорил себе, что они, вероятно, не захотят слишком многого, я воспользуюсь своим влиянием, чтобы помочь им получить дубликаторы и схемы. И остальные тоже струсили, они согласились, они от трусости горели желанием помочь завоевателям - и вот расплата!"
* * *
Что же делать? Что делать? Если корабль как-то затеряется, если он так и не вернется назад - прокиониты удивятся. Они пошлют еще корабль - или два, не больше - чтобы разведать, что произошло. И через сорок лет Земля может подготовиться к встрече этих кораблей - подготовиться к ведению войны с ничего не подозревающим противником, если к тому времени они воспользуются шансом, чтобы восстановить все, если Силовая станция на Меркурии сохранится…
Но корабль может смести станцию с лица планеты, и корабль вернется с известием о том, что Земля - в руинах, и толпой ринутся сюда завоеватели - набросятся черными воронами на ничего не подозревающую Галактику, как эпидемия чумы…
Как остановить корабль - сейчас?
Рамакан почувствовал, как бьется его сердце, казалось, оно сотрясало все его тело своим неистовым биением. А руки его стали холодными и неловкими, во рту пересохло, он был испуган.
Он встал и пошел к охраннику. Прокионит приподнял свой бластер, но выражение его лица не изменилось: он не чувствовал страха к безоружному представителю завоеванной расы.
"Он застрелит меня, - подумал Рамакан. - Смерть, от которой я бежал всю свою жизнь, совсем рядом сейчас. Но моя жизнь была долгой и приятной, и лучше уж сейчас положить ей конец, чем влачить еще несколько лет жалкое существование в качестве презренного пленника, и… и… я ненавижу их мерзкие печенки!"
- Чего тебе? - спросил прокионит.
- Меня тошнит, - сказал Рамакан. Голос его был похож на шепот из-за сухости в горле. - Разрешите мне выйти.
- Назад.
- Я тут все перепачкаю. Позвольте мне пойти в туалет.
Он споткнулся, чуть не упав.
- Иди вперед, - коротко бросил охранник. - Запомни, я иду следом.
Рамакан шатался, когда подходил к охраннику. Трясущимися руками он схватил дуло бластера и выдернул оружие из его рук. Не успел охранник вскрикнуть - Рамакан спустил курок прямо ему в лицо. Какой-то дальний уголок его сознания был в шоке от дикости, которая таилась в нем, когда захрустели кости.
Охранник опрокинулся. Рамакан поддержал его, опуская на пол, пнул чтобы удостовериться, что он будет лежать тихо, и снял с него длинный плащ, ботинки и шлем. Теперь руки его тряслись и в самом деле - он с трудом надел на себя эту простую одежду.
Если его поймают - разница будет всего в каких-то минутах. Но все равно он боялся. Страх пронзительно вопил внутри него.
Он заставил себя идти с кошмарной медлительностью по коридору. Ему пришлось пройти мимо другого охранника, но его не заметили. Когда он завернул за угол, его ужасно затошнило.
Он спустился вниз по лестнице к помещению, где находились двигатели. Благодарение Богам, он проявил достаточно любопытства, чтобы расспросить о конструкции корабля, когда они прибыли в первый раз! Дверь была открыта, и он вошел.
Пара инженеров наблюдала, как работает гигантский созидатель. Он пульсировал, глухо гудел и содрогался от мощной энергии солнца и от разрушающихся атомов камней - атомов, которые превращались в осмий, заряжающий энергией двигатели корабля для дальнего путешествия назад. Тоннами топлива заполнялись топливные баки.
Рамакан закрыл звуконепроницаемую дверь и застрелил инженеров.
Потом он подошел к созидателю и переключил кнопки управления. Рамакан начал производить плутоний.
Тогда он улыбнулся с огромным облегчением, все еще не веря в то, что он победил. Рамакан сел и заплакал от радости.
Корабль не вернется назад. Станция на Меркурии сохранится. И с ее помощью несколько решительных людей в Солнечной системе смогут все восстановить. На Земле будет ужас, полный хаос, большинство населения опустится до дикости и умрет. Но и выживет достаточно, и останутся цивилизованными, и будут готовы к отмщению.
"Возможно, это и к лучшему", - подумал он. Может быть, Земля действительно погрузилась в тьму бесцельного покоя. Это правда, что больше не было старых стремлений, надежд и отваги - всего того, что делает человека человеком. Никакого искусства, никакой науки, никаких приключений - чопорное самодовольство и нереальное бессмертие в синтетическом раю. Возможно, этот шок и вызов - как раз то, что было необходимо Земле, чтобы указать путь к небесам снова.
Что же касается его, у него были долгие века жизни, и он осознал, что глубоко внутри него таится такая усталость. "Смерть, - подумал он, - смерть - это самое длительное путешествие из всех. Без смерти нет эволюции, нет настоящего вкуса жизни, нет настоящих приключений".
Он вспомнил, что в его жизни однажды была девушка и она умерла еще до того, как стали доступны машины для перерождения. Странно - после всех этих столетий он все еще помнил, как развевались на ветру ее волосы однажды на высоком холме в летний день. Он подумал, увидит ли он ее еще.
Он так и не почувствовал взрыва, когда масса плутония достигла критической.
* * *
Ноги Ави кровоточили. Ее туфли окончательно развалились, а ноги ее были стерты о камни и ветки. Снег окрасился ее кровью.
Усталость впивалась в нее когтями, она больше не могла идти - но она должна, она должна, она боялась остановиться в диком лесу.
Она никогда не была в одиночестве за всю свою жизнь. Всегда был рядом телевизор и трансмиттер, и в любое место на Земле можно было попасть почти мгновенно. Но мир превратился в необъятность, машины были мертвы, остался только холод, и мрак, и безлюдные белые пространства. Мир тепла, музыки, смеха и случайных удовольствий стал далеким и нереальным, как сон.
Может, это и в самом деле сон? Разве она всегда вот так брела больная и голодная через мир ночных кошмаров, меж голых без листьев деревьев и через снега, которые принес ветер, и сквозь ветра, которые пронизывали ее до костей сквозь лохмотья ее одежды? Или и это все тоже было сном, внезапным сумасшествием ужаса и смерти?
Смерть - нет, нет, нет, не может умереть, она была одной из бессмертных, она не должна умереть!
А ветер все дул и дул.
Надвигалась ночь, зимняя ночь. Где-то во тьме залаяла дикая собака. Она попыталась закричать, но ее горло так пересохло, что не могло издать ни звука, получилось только хриплое карканье.
Помогите, помогите, помогите.
Может быть, ей следовало бы остаться с этим мужчиной. Он построил ловушки, время от времени ловил в них кролика или белку и поддерживал в ней жизнь. Но он смотрел на нее так странно, когда прошло несколько дней без добычи. Он бы убил ее и съел бы, ей нужно было бежать.
Бежать, бежать, бежать - она не могла больше бежать, лес тянулся без конца, ее поймали в сети холод и ночь, голод и смерть.
Что случилось, что случилось, что произошло с миром? Что станет с ней?
Ей нравилось представлять себя древней богиней, созданием, которое возникло из ниоткуда, которой служил огромный бесконечный мир, и это было его единственной целью.
И где теперь этот мир?
Голод обжег ее, как удар ножа. Ави споткнулась о заснеженный ствол дерева и упала; она лежала, делая слабые попытки подняться.
"Мы были слишком мягкими, слишком довольными, - смутно сознавала она. - Мы растеряли всю свою силу, мы были просто маленькими паразитами на наших машинах. А теперь мы не годимся…
Нет! Это меня не коснется! Я однажды была богиней…"
Испорченный ребенок! - глумился над ней демон в ее мозгу. - Младенец, плачущий по мамочке. Ты уже достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе… после стольких веков. Ты не должна бегать кругами и ждать помощи, которая никогда не придет, ты должна помочь себе самой, построить укрытие, искать орехи и корешки, построить ловушку. Но ты не можешь. Вся твои надежда на себя стерта из твоей памяти.
Нет - помогите, помогите, помогите…
Что-то двигалось во тьме. Она задохнулась от крика. Желтые глаза горели как два костра, и великолепное тело беззвучно выступило вперед.
Ави быстро что-то пробормотала, чуть не сойдя с ума от страха, но внезапно ее осенила догадка, и она стала хватать ртом воздух, не веря себе самой, - она все поняла.
В этом лесу мог быть только один тигр.
- Хэрол, - прошептала она и поднялась на ноги. - Хэрол.
Все было в порядке. Этот кошмар кончился. Хэрол позаботится о ней. Он будет для нее охотиться, защищать ее, приведет ее в мир машин, который должен же был где-то существовать.
- Хэрол, - закричала она. - Хэрол, мой дорогой…
Тигр стоял неподвижно, только хвост его подрагивал. На мгновение совершенно некстати он вспомнил звуки, которые пронеслись у него в мозгу: "Ваше основное мышление останется стабильным в течение одного-двух лет, если не произойдет ничего неожиданного…" Но эти звуки для него были бессмысленны, они пронеслись по его мозгу и канули в забвение.
Он был голоден. Изуродованная лапа заживала плохо, он не мог поймать добычи.
Желание поесть - самая элементарная потребность подтачивала его изнутри, заполняла его тигриный разум и тигриное тело, не оставляя никаких других чувств.
Он стоял и смотрел на существо, которое не убегало от него. Некоторое время назад он убил одно такое же - при этой мысли он облизнулся.
Откуда-то издалека к нему пришло воспоминание, что это существо однажды было… он был… он не может вспомнить…
Он шагнул вперед.
- Хэрол, - сказала Ави. В ее голосе послышался все возрастающий страх и ужас.
Тигр остановился. Он знал этот голос. Он помнил… он помнил…
Он знал ее когда-то. В ней было что-то такое, что сдерживало его.
Но он был голоден. И его инстинкты роптали внутри него.
Но только бы он смог вспомнить, прежде чем будет слишком поздно…
Время тянулось бесконечной бездной, пока они стояли и смотрели друг на друга - женщина и тигр.
-=-
Перевод О. Кутуминой и О. Сидоровой
Источник: Авторский сборник "Пришельцы с Земли". М.: "Сигма-пресс", Ангарск: "Амбер Лтд". 1996 г. стр. 191–230.