- Лучше доверься мне. Мы… Голос Стетсона перебил его:
- Мы нашли его, Ори. Они спрятали его примерно там, где ты сказал, - в маленькой долине между горами.
- Вот и все, Тануб. "Дельфинус" уже наш. Тануб поднял голову к небу.
- Это невозможно. У нас есть ваша система связи. - Он вновь посмотрел на Орна. - Огни нашего города по-прежнему ярко горят, значит, мы не получили никакого сигнала.
- У вас устаревшее оборудование И - О. А твои люди молчат, так как уже поздно поднимать тревогу. И потом, у вас нет никакого оружия, кроме этого. Иначе ты не целился бы в меня из винтовки "Дельфинуса".
- Если это правда, мы мужественно примем смерть.
- В этом нет необходимости.
- Я не могу ждать, пока подтвердится твоя ложь. Поэтому ты умрешь сейчас.
Нога Орна скользнула на стартовую педаль ракетных двигателей. Капсула рванулась вперед с шасси вездехода, уходя в лунное небо; ускорение вдавило пассажиров в кресло. Винтовка упала на пол капсулы. С перекошенным от напряжения лицом Тануб попытался дотянуться до нее.
Ускорение, увеличившее массу тела Орна лишь вдвое по сравнению с весом на родном Картоне, легко позволило поднять Марк XX. Перегнувшись, Орн нащупал ремни безопасности, стянул ими Тануба и только после этого уменьшил ускорение. Тануб в страхе смотрел на Орна.
- Нам не нужны рабы. Большую часть работы за нас делают машины. Мы пришлем учителей, которые многому научат вас, научат жить в согласии с вашей планетой, строить корабли, добывать полезные ископаемые…
- А что вы хотите взамен? - прошептал Тануб. Он не скрывал страха, пораженный силой Орна.
- Вы могли бы научить нас делать хорошее стекло. Надеюсь, вы сумеете воспринимать окружающее так же, как мы.
"Ассоциации, возникшие у человечества с доисторических времен, благодаря осязанию энергии Пси, пришедшей из области неизведанного, и породили страх и иллюзию проекции реальностей в виде демонов и ведьм, колдунов и оборотней. Подобные эмоциональные ассоциации настолько вошли в наше сознание, что мы неизбежно повторяем старые ошибки".
Гальмирах, Аббат Амеля. "Энергия Пси и Религия".
Мягкий, приглушенный свет в кают-компании крейсера, удобные кресла, стол, покрытый зеленым сукном, хрустальные бокалы и графин с темным хокарским бренди - все создавало иллюзию тишины и покоя.
Орн поднял бокал, пригубил темную густую жидкость.
- Порой казалось, что никогда больше не доведется мне попробовать такого прекрасного напитка.
Стетсон подлил себе:
- КомГо был подключен к коммуникационной сети. Ты знаешь, за операцию тебе присвоено внеочередное звание старшего полевого агента?
- Наконец-то вы поняли цену своему агенту. Подсмеиваясь над собой, Орн вдруг ощутил смутное беспокойство. Он попытался вернуть ускользающую ассоциацию: о чем он подумал, что-то…
Волчья усмешка исказила крупные черты лица Стетсона.
- Старший полевой агент живет еще меньше, чем младший. Слишком высок процент смертности.
- Я так и знал.
Орн сделал еще один глоток. Мысли вернулись к судьбе гиенян и гамалитян. Военная оккупация. Пусть Р - У называет это необходимостью, одной из мер предосторожности. Это не что иное, как насильственный контроль.
Стетсон щелкнул переключателем главной записывающей системы крейсера.
- Вернемся к записи.
- Откуда ты хочешь начать?
- Кто уполномочил тебя предложить гиеняиам ограниченное членство в Галактической Федерации?
- Тогда это показалось мне неплохой мыслью.
- Но даже старшие полевые агенты не имеют права делать подобные предложения.
- Командующий был против?
- КомГо согласился с твоей болтовней, когда ты уже хватался за Марк XX. Но ведь ты не слышал его!
- Нет.
- Скажи мне, Орн, как ты догадался, где они прячут "Дельфинус"? Мы ведь уже проводили поверхностное сканирование луны. Никто и представить себе не мог, что они попытаются спрятать его там.
- Он должен был находиться там. Тануб назвал людей "граззи". Но на его языке народ - "очееро". Слова "граззи" в нашем словаре не было. И я задумался. Должна же существовать какая-то понятийная надстройка. Я чувствовал: если захочу, смогу получить эти понятийные модели. Я размышлял. Думал, когда решался вопрос жизни и смерти. И, как ни странно, эти условия помогли мне.
- Да-да, продолжай.
- Не подгоняй, - усмехнулся Орн. - Итак, мне уже стало известно кое-что из жизни гиенян. У них есть враги - дикие существа, обитающие в джунглях. "Граззи, граззи". Возможно, это слово обозначает "враг", "противник".
- Я не пойму, куда ты клонишь?
- К "Дельфинусу".
- Это… это слово подсказало тебе, где спрятан "Дельфинус"?
- Нет, но оно послужило ступенькой к разгадке. У гиенян сходная культура с индейцами на древней Земле.
- Ты имеешь в виду касты…
- Нет, не индийцы, а индейцы - америнды - коренные жители Америки.
- Почему ты так решил?
- Они напали на меня, устроив примитивную засаду. Их главарь, или вождь, спрыгнул прямо на капот вездехода. Бравада. Желание бросить мне вызов.
- Я не понимаю, о чем ты?
- Терпение, сейчас поймешь.
- Пойму, как ты догадался, где спрятан "Дельфинус"?
- Конечно. Тануб называл себя Верховным Вождем Священного Похода Граззи, или против Граззи, - мы не знаем. У нас не было этих слов в словаре. Имелись полегче. Например: участник налета, облавы, охоты.
- Одним словом, разбойник. Но я никак не пойму, куда ты кло…
- Стет, мы почти у цели. Итак, мы узнали: их раса выживает только при наличии высоких башен города.
- Да, мы поняли это. И теперь получили возможность контролировать их.
- Контролировать - плохое слово, Стет. Но опустим это. Ты хочешь знать ключ к разгадке. Пожалуйста. Тануб сказал, их луна называется "Чираначуруза" - "Крылья Победы". Когда я узнал это, все стало на свои места.
- Не понимаю.
- Вертикальный разрез зрачков.
- Что это означает?
- Ночной хищник. В древности они нападали на жертву сверху. Только у туземцев вертикальный разрез зрачков на этой планете. Тануб сказал, "Дельфинус" спрятан в самом надежном месте. Логично предположить, что это место находится очень высоко. К тому же оно должно быть темным. А теперь сложим все вместе; обратная сторона Чираначурузы - Крылья Победы.
- Я слепец… - прошептал Стетсон.
"Именно благодаря смерти мы осознаем, что такое жизнь, - повторил Аббат. - Без ее постоянного присутствия во всем и везде невозможны господство над сознанием, отступление от привычных нам величин и измерений, погружение в ничто!"
Официальная Религия для каждого. Диалоги с Аббатом.
"Так называемый Шелебский инцидент. Служба Р - У понесла незначительные потери. Только один пораженный", - повторял Стетсон про себя, пока разведывательный крейсер держал курс на Марак, неся на своем борту пострадавшего на Щелебе. В голове у Стетсона навязчиво вертелась фраза, сказанная им когда-то: "Старший полевой агент живет еще меньше, чем младший. Слишком высок процент смертности". Стетсон прошептал витиеватое прджадосское проклятие.
Врачи заключили: надежды на спасение полевого агента, найденного на Шелебе, практически нет. Человек еще жив исключительно благодаря защитному кокону, в который заключено его тело, взявшему на себя жизненно важные функции организма.
Нацелившись в небо, освещенный утренним солнцем корабль застыл на посадочном поле Центрального медицинского приемного пункта Марака, ожидая, пока специальная служба снимет раненого с борта.
Табличка на коконе удостоверяла: разорванное тело внутри него принадлежит некоему Льюису Орну. С фотографии, прикрепленной рядом, глядел рыжеволосый молодой человек с крупными чертами лица и развитой мускулатурой, выдающей в нем уроженца планеты с повышенной гравитацией. Тело в коконе имело весьма отдаленное сходство с фотографией. Но даже, несмотря на это, полуживая плоть, некогда бывшая Орном, казалось, излучала странное сияние.
Всякий раз, приближаясь к кокону, Стетсон ощущал исходившую изнутри энергию, досадуя на охватывающие его чувства. Не в силах объяснить их, он отбрасывал ощущения прочь, отмечая при этом необходимость проконсультироваться в отделе Пси-эффектов. Так, на всякий случай. В медицинском центре должен быть офицер, ведающий подобными вопросами.
Скорая помощь прибыла, едва экипаж получил разрешение на разгрузку. Стетсон, двигаясь словно во сне от горя и потрясения, с негодованием наблюдал за холодной невозмутимостью врачей. Они, очевидно, рассматривали своего пациента не более, чем просто любопытный случай.
Старший бригады, подписывая заключение, отметил, что Орн потерял глаз, волосяной покров головы, с левой стороны, как записано в заключении, была нарушена работа печени, легких, повреждено правое бедро, рана пять дюймов, утрачено три пальца левой руки, около сотни квадратных сантиметров кожи на спине и бедрах, раздроблены левая коленная чашечка и часть нижней челюсти.
Приборы, поддерживающие жизнедеятельность организма, показывали, что Орн находился в шоковом состоянии уже более ста девяноста часов.
- Почему вы так беспокоитесь об этом коконе? - спросил врач.
- Потому что он жив!
Врач кивнул на индикатор на коконе.
- Био-тона этого пациента настолько слабы, можно ли позволить операционную перегрузку поврежденных органов… Он жив только благодаря этой оболочке, но… - Врач пожал плечами.
- Но он жив, - настаивал Стетсон.
- Мы всегда надеемся на чудо.
Стетсон сверкнул глазами, гадая, что он хотел сказать этой фразой, но врач молча смотрел в крошечное окошко кокона.
- Конечно, мы сделаем все возможное, - наконец произнес он, выпрямившись.
Они перенесли кокон в госпитальный флиттер и, едва касаясь поверхности, понеслись к одному из серых монолитов, окружавших посадочное поле.
Стетсон вернулся в рубку крейсера. Горе согнуло его еще сильнее, проложив новые глубокие борозды на лице. Он в изнеможении упал в кресло, глядя в открытый люк.
Лязг и шум снующих где-то внизу механизмов, сливаясь в нестройный хор, доносился сюда, на четырехсотметровую высоту.
Сияя словно красно-черные иглы, застыли размещенные в два ряда на посадочном поле медицинского центра разведывательные крейсеры.
Шумная активность внизу означала подготовку наземной службы к буксировке его крейсера в один из этих рядов замерших кораблей.
"Сколько их здесь, на этом поле, принесших изуродованные тела?" - горестно думал Стетсон.
Он смотрел на корабли, видя перед собой лишь безвольное тело Орна с кровоточащими разрывами, найденное на потрескавшейся почве Шелеба.
"Так всегда и случается, - думал он. - Обычное задание, случайный интерес к странной практике предпочтительного назначения женщин на ключевые посты - и я теряю одного из своих лучших агентов".
Он тяжело вздохнул, вновь возвращаясь к лежащему на столе неоконченному рапорту.
"Военный заговор на планете Шелеб ликвидирован (какой ценой!). Оккупационный корпус высажен. (Прав был Орн, рассуждая об оккупационных силах: пытаясь творить добро - они порождают зло!) В будущем опасности для Галактического содружества, исходящей из этого источника, не ожидается. (А что прикажете делать с деморализованным населением планеты?)
Причины проведения операции (какая глупость!): Агенту Службы И - О после двухмесячной инспекции не удалось установить признаков военных приготовлений.
Основные настораживающие признаки (весь чертов спектр!):
1. Правящая клика состоит преимущественно из особ женского пола.
2. Несоответствие в количественном составе и круге обязанностей выходит далеко за пределы нормы Лютига!
3. Полная секретность (иерархия, контроль), отсюда - синдром недоверия.
Старший полевой агент Льюис Орн в процессе расследования обнаружил факты регулирования рождаемости полов (подробную информацию смотри в приложении) правящей группой, а также попытки сохранить установившийся порядок.
Агента службы И - О, изолированного от источников информации, сначала заменили двойником, а затем ликвидировали.
Конфликт, возникший в результате подобного вероломства, привел к гибели старшего полевого агента Л. Орна.
Принимая во внимание вышесказанное, прошу представить Л. Орна к Ордену Галактики и занести его имя в список Славы.
Умбо Стетсон".
Он отложил рапорт в сторону. Достаточно для Командующего. КомГо никогда не вникал в детали. Подробности понадобятся его адъютантам, резюмирующим доклад Стетсона.
Он пощелкал кнопками, доставая из сейфа личное дело Орна. Теперь предстояла самая страшная задача, которую он так ненавидел, - извещение близких родственников. Поджав губы, он принялся изучать досье.
Место рождения: планета Каргон. Извещение в случае смерти: г-жа Виктория Орн, мать.
Он полистал страницы, оттягивая время отправки ненавистного сообщения. Орн поступил на службу в десантные войска в семнадцать лет (убежал из дому), и матери пришлось дать несколько запоздалое формальное согласие. Два года спустя - учеба в Уни-Галакте, затем - школа Исследования и Обучения здесь, на Мараке. Пять лет зубрежки, первое полевое задание и перевод в Службу Расследования и Урегулирования за блестяще проведенную операцию на Гамале. Спустя еще два года - кокон!
Стетсон швырнул папку в серую металлическую переборку, затем встал, поднял ее и положил на стол. Глаза защипало.
Он щелкнул переключателем коммуникационной системы и продиктовал извещение в Центральный Секретариат Службы. Затем спустился вниз и налил себе любимое хокарское бренди Орна.
На следующее утро с Каргона пришел ответ: "Мать Льюиса Орна тяжело больна. Уведомление о смертельном ранении сына не представляется возможным. Сестры извещены. Пожалуйста, обратитесь на Мараке к госпоже Ипскотт Буллон, жене Верховного Комиссара".
Подпись: Мадрена Орн Стэндиш, сестра.
С каким-то нехорошим предчувствием Стетсон набрал номер резиденции Ипскотта Буллона, лидера крупнейшей партии в Федеративной Ассамблее.
В трубке щелкнуло, послышался шум льющейся воды, но экран оставался темным. Проклиная себя за этот звонок, Стетсон уставился в сероватую поверхность экрана видеофона. По всей видимости, это ошибка. Голова трещала от выпитого. Внезапно низкий голос произнес:
- Полли Буллон слушает.
Стетсон представился, передал полученное сообщение.
- Сын Виктории умирает? Здесь, на Мараке? Бедный мальчик! А Мадрена - на Каргоне, да-да - выборы. О, конечно же, я еду в госпиталь.
Наскоро попрощавшись, Стетсон отключился. "Жена Верховного Комиссара!" Он откинулся на спинку кресла, ошеломленный новостью.
Что-то явно не состыковывалось. Он поворошил память. Первый Контактер! Гамаль! Слепец Андре Буллон.
Воспользовавшись шифром, он затребовал оперативную информацию о Гамале.
Да! Так и есть, Андре Буллон, племянник Верховного Комиссара. Непотизм на самом высоком уровне. Но видимой связи с Орном не прослеживалось. Беглец, умен, самостоятелен. Он отрицал свою осведомленность о связи Андре Буллона и Верховного Комиссара.
"Он говорил правду, - думал Стетсон. - Орн действительно не знал об их родственных отношениях. Ну и дела! Племянник переведен на штабную работу, - зеленая отметка напротив имени означала давление сверху…"
А теперь - семейные связи Орнов и Буллонов. Озадаченный, не видя способов разрешения этой проблемы, Стетсон нацарапал личную шифрограмму КомГо.
"Ступень за ступенью наше примитивное понимание феномена Пси претерпевает трансформацию. Неприятие переходит в любопытство. Страх - в желание экспериментировать. Люди осмеливаются переступить пугающую грань с помощью аналитических способностей человеческого сознания. Двигаясь на ощупь, они складывают из бесконечного множества попыток первые целостные картины, благодаря которым и пишется Религия Пси".
Гальмирах, Аббат Амеля. Энергия Пси и Религия.
В скрытой от посторонних глаз комнате медицинского центра овальный кокон, подвешенный к потолку на крючьях, хранил еле теплившуюся в теле Льюиса Орна жизнь.
Приглушенное гудение, наполнявшее водянисто-зеленый сумрак помещения, иногда сменялось ритмическим позвякиванием. Временами бесшумно открывалась дверь и кто-то в белом входил в комнату, проверяя показания графописцев на коконе, и затем так же бесшумно исчезал. Орн - на медицинском сленге - "затягивал время".
Он превратился в главный предмет разговоров во время перерыва молодых врачей.
- Тот агент, раненный на Шелебе, - все еще с нами.
- Приятель! Они делают этих ребят из железа…
- Да-а. Я слышал… у него осталась одна восьмая всех внутренностей… печень, почки, желудок - все разорвано… Держу пари, он не дотянет до конца месяца.
- Смотри, старина, Тавиш готов поспорить…
На восемьдесят восьмой день пребывания в коконе в комнату Орна вошла медсестра, совершавшая первый утренний обход. Приподняв задвижку смотрового окошка, она поглядела на пациента.
Высокая, худая, она привыкла с профессиональной сдержанностью сталкиваться в равной степени с чудом и неудачей, и научилась не проявлять при этом эмоций. Ведь она здесь для того, чтобы наблюдать. Ежедневная рутинная работа с умирающим (или уже умершим?) агентом Службы Р - У притупила остроту переживаний.
"Со дня на день бедный парень умрет", - подумала она.
Орн открыл единственный глаз, и она судорожно глотнула воздух, услышав его шепот:
- Они обезвредили заговор на Шелебе?
- Да! - выпалила медсестра. - Да, сэр, они сделали это!
- Очередная оккупация, - прошептал Орн.
Он закрыл глаз. Аппарат, поддерживающий дыхание, заработал мощнее, насыщая кровь кислородом. Медсестра со всех ног бросилась к врачам.
"Часть наших проблем происходит из-за попыток установить внешний контроль над системой систем, не разрушающейся лишь благодаря внутренним балансирующим силам. Мы не пытаемся постичь необходимость сохранения саморегулирующихся систем, от которых зависит выживание видов. Мы игнорируем собственные функции обратной связи".
Льюис Орн. "Доклад о положении дел на Гамале".
Рассеявшийся туман сменила невыносимая боль. Затем, ступень за ступенью, пришло осознание реальности.
Орн сознавал, что находится в коконе. Лишь в нем его место. Он помнил внезапную вспышку на Шелебе… беззвучный порыв, разрывающий тело на части… и пустоту.
Старый, добрый кокон. Внушающий ощущение покоя и безопасности, оберегающий от любого зла. Он помнил… сны? Хотя, возможно, это вовсе и не сны. Орн попытался ухватить ускользающую мысль. Он ощущал связь с коконом, чувствовал за его пределами бездушную, манипулирующую им, Орном, машину.
"Возможно ли это? Человек, изобретший орудие убийства, оказался в ловушке собственного изобретения, - размышлял Орн. - Кто мы в Службе Р - У, посмевшие, словно боги, взять на себя право влиять на окружающий нас мир? Готовы ли мы понять, что наша Вселенная управляет нами?"