Сознание растворялось, смешиваясь с причудливым узором ускользающих ассоциаций. Внезапно где-то в глубине души зародилось ощущение уверенности, растущее, заполняющее все существо Орна. Уверенности в обладании истиной.
"Ужасное заблуждение в попытке исправить прошлое, избавиться, как от сорной травы, навязав власть любой ценой. Удержать зло или принудить жить в мире, вызывая тем самым прямо противоположный эффект".
Орн проваливался в сон, не в силах освободиться от бьющейся в мозгу мысли.
"Человечество оперирует целым комплексом жизненно важных потребностей, обретая самоутверждение в ритуальных обрядах, разумно принимая необходимость обучения ради достижения поставленных целей, манипулируя окружающей средой, одновременно отрицая умение приспосабливаться, ни о чем не находя удовлетворения".
Из Лекции Гальмираха для частного пользования.
Наконец появилась слабая надежда на выздоровление.
Через месяц врачи отважились на кишечную трансплантацию, резко ускорившую процесс восстановления организма. Спустя еще два - они ввели "Атлотл", форсировавший передачу энергии. Постепенно регенерировались утраченные пальцы, глаз, волосы. Затягивались и бесследно исчезали раны.
Время шло, и Орн с удивлением обнаружил, что начинает бороться с самим собой, задыхаясь в тех границах, которые когда-то принял в своей прошлой жизни.
Воспоминания о прошлом приобрели характер бесстрастных мыслей, противоположных новым, не изведанным ранее переживаниям, растущим внутри.
Он ощущал потрясение, столкнувшись со смертью, покорно принимал полное отрицание жизни, неизбежное превращение в пыль. Но, возрождаясь, Орн своенравно выдумал собственное, однобокое определение существования.
"Я - живое существо. Я живу. И довольно этого. Я дал жизнь самому себе".
Колесо жизни не остановилось, и он чувствовал, как завершит оно свой полный оборот. Он понимал, что обрел способность постичь суть вещей изнутри, увидеть, "что из чего сделано". "Достаточно старых запретов, - думал он. - Я познал жизнь и я познал смерть".
Спустя четырнадцать месяцев одиннадцать дней пять часов и две минуты после того, как его нашли на Шелебе "готовеньким", Орн в сопровождении неожиданно притихшего Умбо Стетсона вышел из госпиталя.
Темно-синий форменный комбинезон болтался на нем как на вешалке. Способность видеть вернулась, привнеся какое-то особое осознание действительности. Если не считать потери веса, он достаточно близко походил на прежнего Льюиса Орна, и старые знакомые узнали бы его после минутного замешательства. Внутренние изменения остались невидимы для постороннего наблюдателя.
Тучи заволакивали небо, закрывая зеленое маракианское солнце. Холодный весенний ветер пробежал по траве лужайки, пригибая к земле головки экзотических цветов на клумбе вокруг госпитальной посадочной площадки.
Орн замер на ступеньках, полной грудью вдохнул свежий воздух.
- Прекрасный денек!
Чувствуя свою новую коленную чашечку, он с некоторой долей иронии думал, что она подходит ему лучше, чем старая. Он ясно ощущал все новые части своего тела, захваченный "восстановительным синдромом", характерным для всех выходящих из кокона.
Стетсон протянул руку Орну, желая помочь сойти со ступенек, но заколебался и сунул ее назад в карман.
За маской невозмутимости пряталось беспокойство. Полуприкрытые глаза с трудом скрывали пристальный, испытующий взгляд.
Орн поднял глаза, вглядываясь вдаль.
- Флиттер скоро прилетит, - сказал Стетсон. Порыв ветра сбил с Орна фуражку. Он покачнулся, но устоял.
- Я чувствую себя неплохо, - словно оправдываясь, сказал он.
- Но выглядишь, словно только что с похорон, - нахмурился Стетсон.
- Моих похорон, - усмехнулся Орн. - Как бы там ни было, но мне уже приелись прогулки вокруг морга, который почему-то называется госпиталем. Все мои медсестры повыходили замуж, пока я лежал, или, по крайней мере, собираются…
- Я поставил бы на тебя свою жизнь, если бы мог доверять, - проговорил Стетсон.
Орн недоуменно взглянул на него, озадаченный его словами.
- Что?
- Поставил бы свою жизнь, - повторил Стетсон.
- Нет, Стет, мою жизнь.
Стетсон по-медвежьи покачал головой.
- Смешно. Я верю тебе. Но сейчас тебе необходим покой…
- Не темни, - попросил Орн, - очисть свою душу.
- Мы не имеем права взваливать сейчас на тебя наши тревоги.
- Стет? - Голос Орна прозвучал тихо и удивленно.
- М-м? - Стетсон взглянул на него.
- Прибереги эту патетику для тех, кто тебя не знает. У тебя появилась работа? Хорошо. Будем считать, ты уже очистил свою совесть.
Стетсон слабо усмехнулся:
- Проблема в том, что мы в отчаянии и у нас нет времени.
- Знакомая песня. Только я не уверен, готов ли играть в старые игры. Что вы замышляете?
Стетсон пожал плечами.
- Ну… ты в любом случае собирался погостить у Буллонов. Мы думали… Э-э… у нас есть подозрение, что Ипскотт Буллон возглавляет заговор против правительства, и если ты…
- Что ты подразумеваешь под "заговором против правительства"? - Орн нахмурился. - Галактический Верховный Комиссар и есть правительство, согласно Конституции.
- Это не совсем то, что я имел в виду.
- А что ты имел в виду?
- Орн, возможно, мы стоим на пороге еще одной войны. И Буллон, по всей видимости, подталкивает нас к ней. Мы обнаружили восемьдесят одну планету из тех, что веками находились в Галактической Лиге, и на каждой чертовой планете нашлось достаточно улик, позволяющих убедиться: банда заговорщиков собирается уничтожить мир. Даже на твоем родном Каргоне.
- Каргоне? - Весь вид Орна выражал недоверие.
- Я не оговорился. Орн покачал головой:
- Ну и что же ты хочешь от меня? Ты жаждешь, чтобы я отправился домой… Стет, мне было семнадцать, когда я последний раз видел дом, и я не уверен…
- Нет, черт возьми, нет! Мы хотим, чтобы ты отправился к Буллонам, и, раз уж мы заговорили на эту тему, не объяснишь ли ты мне, с какой стати они решили подружиться с тобой?
- Да. это странно. - Орн вздохнул. - Все эти засаленные шуточки в Службе Р - У о старике Апшуке Ипскотте… а когда я еще узнал, что его жена училась в школе с моей матерью… Это просто непостижимо!
- И твоя мать никогда не вспоминала об этом?
- Насколько я помню, нет.
- Ты уже познакомился с ним?
- Он приводил пару раз свою жену в госпиталь. Выглядит милым стариканом. Хотя немного суховат.
Стетсон, поджав губы, задумался и перевел взгляд на горизонт.
- Каждый школьник знает историю падения древней цивилизации. Знает причины войны натианцев и Маракианской Лиги. Правда, теперь Римские Войны кажутся далеким прошлым".
- Пять столетий - действительно большой срок, - перебил его Орн. - Извини, но это очевидно.
- Как сказать.
Стетсон кашлянул, пристально поглядев на Орна. Тому стало не по себе.
"Почему Стет так осторожничает? К чему он клонит, вспоминая натианцев? Верно, что-то очень серьезное тревожит его о И зачем стоило упоминать о доверии?.."
Стетсон вздохнул и отвернулся.
- Почему ты заговорил о доверии? - Голос Орна прозвучал резко. - Нити заговора ведут в Р - У?
- Похоже, что так…
- Почему вы так думаете?
- Примерно год назад исследовательская группа Службы И - О, копавшись в руинах на Даби, наткнулась на оплавленную в период Римских Войн станцию. Внутри они обнаружили целый банк данных с натианского командного пункта. - Стетсон замолчал, искоса поглядев на Орна.
- Ну, и? - нарушил явно затянувшееся молчание Орн.
Стетсон кивнул, словно соглашался с самим собой:
- Мальчики из И - О не поняли своего открытия. Впрочем, и не удивительно. Они вызвали криптоаналитика из Р - У. Он и расшифровал весь материал. Когда все записи приобрели смысл и были прочитаны, он нажал кнопку тревоги, не раскрывая информации Службе И - О.
- Ну и что же такого написали пятьсот лет назад натианцы?
Стетсон поднял глаза, пронзив Орна холодным, испытующим взглядом:
- Даби оказалась Пересадочной станцией для избранных членов наиболее влиятельных натианских семей.
- Пересадочная станция? - Орн выглядел несколько озадаченным.
- Для беглецов. Старая уловка. Использовалась столько раз, что…
- Но ведь это произошло пятьсот лет назад, Стет!
- Мне наплевать на это. Хоть и пять тысяч! - рявкнул Стетсон. - В прошлом месяце мы перехватили несколько шифровок. Шифр тот же самый, что и пятьсот лет назад. Вот такая самонадеянность. Ну, как, еще не заинтересовался? - Он покачал головой. - Все это шифровки о предстоящих выборах.
Орну передалось нервное, взвинченное состояние Стетсона, - предотвратить войну любой ценой.
- Эти выборы - решающие! - продолжал Стетсон.
- Но ведь осталось два дня!
Стетсон поднес к глазам хронометр - сорок два часа и пятьдесят минут, если точнее, до критической точки.
- В тех записях на спутнике… содержались хоть какие-нибудь имена?
- Да, названия планет, - кивнул Стетсон, - и фамилии. Но их нам не удалось расшифровать. Слишком… просто.
- Что значит "слишком просто"?
- Очевидно, зашифрованные имена связаны с какими-то внутренними понятиями натианцев. Расшифровав записи с Даби, мы оказались бессильны узнать, что прячется за их именами. Например, кодовое название Каргона - Победитель - что-нибудь говорит?
Орн покачал головой:
- Нет.
- Мне тоже.
- А Марак? Какой у него код?
- Голова. Может быть, связь с Буллонами?
- Я понял, что ты имеешь в виду. Но как ты…
- Вполне естественно, ведь они могли поменять все названия, - пожал плечами Стетсон.
- А может быть, и нет. Они ведь не изменили свой шифр.
Орн поморщился, пытаясь ухватить мысль, прячущуюся за пределами понимания. Ничего не приходило в голову. Внезапно он почувствовал, как накатила усталость, опустошенность.
- Ты прав, - пробормотал Стетсон. - Посмотрим еще раз. Возможно, что-нибудь да всплывет.
- Куда привело расследование? - глядя в упор, спросил Орн, зная манеру Стетсона всегда приберегать самое важное напоследок.
- Привело? К нашим книгам по истории. Известно, натианцы - лучшие политические интриганы. Шифровки с Даби раскрыли нам несколько фактов, повергших нас в отчаяние.
- Например?
- Натианцы выбирали укрытия своим беглецам с дьявольской осторожностью. Каждое такое убежище оказалось планетой, истерзанной войнами так, что местные жители жаждали лишь возрождения и избавления от насилия. Инструкции натианским семьям отличались предельной простотой: окопаться, врасти в местную среду, изучить слабые места, создать тайную оппозицию, научить своих потомков, как захватить власть.
- Похоже, терпения натианцам не занимать.
- Они поставили на карту все: или победа, или поражение.
- Просвети-ка меня в их истории.
- Свое начало их род берет с Натии II. По мифологии, их предки назывались Арабами, или Аирбами. Своеобразные обычаи - звездные скитальцы, но с удивительно сильной привязанностью к семье и преданностью своему народу… Теперь ты знаешь столько же, сколько и я.
- На Каргоне, - заметил Орн, - в наших учебниках истории записано: натианцы оказались втянутыми в Римские Войны. Поэтому у меня сложилось мнение, что они должны разделить ответственность за развязанную войну с Маракианской Лигой.
- В некоторых местах подобные мысли могут показаться бунтарскими.
- А как тебе кажется?
Стетсон усмехнулся:
- Победители всегда переписывают историю.
- Но не на Каргоне, - нахмурился Орн. - Что у тебя есть против Верховного Комиссара Апшука? И, раз уж мы обсуждаем эту проблему, почему ты выдаешь мне информацию, словно скупой дядя - деньги своему племяннику-моту?
Стетсон облизал губы.
- Одна из семи дочерей Апшука сейчас находится дома. Ее зовут Диана. Она возглавляет отдел в Службе Р - У.
- Кажется, я слышал о ней. Госпожа Буллон говорила, что она дома.
- Хорошо… Одна из перехваченных нами шифровок адресована ей.
- Вот это да! - Орн удивленно присвистнул. - И кто же послал ее? Что там было?
Стетсон кашлянул:
- Ты же знаешь, Лью, мы все перепроверяем.
- И вам удалось узнать новое?
- Шифровка подписана от руки инициалами М. О. С. - Стетсон замолчал.
- Не темни, ты ведь знаешь, кто скрывается за этими М. О. С?
- Проверка вывела нас на ближайших родственников этого М. О. С; мы копнули глубже, сверив почерк. М. О. С. - это Мадрена Орн Стэндиш.
Орн окаменел.
- Мадди? - Он медленно повернулся к Стетсону. - Вот, оказывается, что так гложет тебя.
- Мы знаем, ты не был дома с семнадцати лет. Проверили все этапы твоей жизни. Ты чист. Вопрос лишь в том…
- Позволь мне, - перебил его Льюис. - Вопрос в том, сумею ли я выстоять, если мои пути пересекутся с сестрой?
Стетсон молчал. Орн заметил, как человеческое отступило в нем назад, скрывшись за маской старшего офицера Службы Р - У. Одна рука в кармане. Что там: передатчик или оружие?
- Я понимаю тебя, - нарушил наконец молчание Орн. - Я не забыл клятву, которую дал, и помню свой долг. "Не допустить еще одной войны". Но неужели Мадди замешана в этом?
- Без сомнения, - хрипло сказал Стетсон.
- Мадди?
Орн вспомнил детские игры. Рыжеволосую девчонку-сорванца, легкую на подъем искательницу приключений.
- Ну?
- Моя семья не связана с заговорщиками. Как могла Мадди впутаться в это?
- Мне кажется, ее муж…
- А, член Совета на Каргоне. Я не встречался с ним, хотя слышал о его карьере, да и Мадди писала мне.
- Ты любишь свою сестру, - утвердительно сказал Стетсон.
- У меня остались теплые воспоминания, - с расстановкой произнес Орн. - Она помогла мне бежать из дому.
- Почему ты убежал?
Льюис помолчал, словно взвешивая ответ, стараясь, чтобы голос прозвучал бесстрастно.
- Это семейное дело. Я знал, что делаю, а семья возражала.
- Ты хотел поступить в десантные войска?
- Нет, они служили ступенькой к И - О. Ненавижу насилие и еще женщин, привыкших командовать.
Стетсон прищурился, глядя, как с запада приближается флиттер. Зеленый солнечный свет отражался от его блестящей поверхности.
- Ты готов… внедриться в семью Буллонов для того, чтобы…
- "Внедриться"!
- Выяснить все возможное о заговоре против предстоящих выборов.
- За сорок два часа!
- Может, и того меньше.
- Как мы будем поддерживать связь? В резиденции я окажусь как взаперти.
- Ты помнишь тот мини-трансивер, вшитый тебе перед операцией на Гиене? По моей просьбе врачи снова вживили его, когда склеивали твое тело.
- Очень мило с их стороны.
- Все происходящее рядом с тобой мы услышим.
- Что ж, это заставит меня хранить верность. - Орн покачал головой, пораженный странным ощущением. "Стоит лишь пожелать, и трансивер выскочит из тела, словно выжатое из перезревшего фрукта семя". Какая-то глупая, совершенно безумная мысль.
- Не говори ерунды, - слабо запротестовал Стетсон.
Смущенный странными мыслями, Орн коснулся спрятанного микрофона, напрягая голосовые связки, уверенный, что шипящий, накатывающий, словно прибой, голос слышит кто-то невидимый.
- Привет! Подслушиваешь? Не пропусти моей игры с Дианой Буллон. Узнаешь много полезного о работе эксперта.
К его удивлению, ответил Стетсон:
- Смотри, не забудь, зачем ты там находишься… Орн замолчал, погруженный в свои мысли. "Значит, у Стетсона одно из этих чертовых устройств. Доверяет ли Р - У кому-нибудь еще?"
"Рассматривая обратную связь с точки зрения человеческих организмов, мы сталкиваемся с феноменом, подразумевающим наличие сложных подсознательных процессов в индивидуальном и коллективном или общественном значении. Подсознательное влияние на отдельные индивидуумы изучено достаточно хорошо. Однако крупномасштабные процессы практически неизвестны. Мы намереваемся исследовать их латентно, в некоем статистическом измерении, наблюдая эволюции, происходящие веками. Часто мы соотносим подобные процессы с действиями сверхъестественных сил и склонны избегать аналитического исследования".
Из Лекции Аббата для частного пользования.
Госпожа Буллон, напоминающая толстенькую мышку в своем серебристо-сером длинном платье, остановилась посреди комнаты для гостей, сложив руки на животе.
"Я не должен забывать звать ее Полли, как она просила", - напомнил себе Орн.
У нее были дымчато-серые глаза, седые волосы, зачесанные назад и скрытые под усеянной бриллиантами сеточкой, и… шокирующе низкий, хрипловатый голос, звучащий из крохотного рта. Линии лица, минуя несколько подбородков, плавно переходили на подобающую ее комплекции грудь, а затем резко обрывались вниз, вызывая в памяти ассоциации с небольшим бочонком. Ее головка едва доставала плеча Орна.
- Мы хотим, чтобы ты чувствовал себя здесь как дома, Льюис. Считай себя членом нашей семьи.
Орн огляделся. Простая обстановка, со старомодным селектоколом для изменения сочетания цветов. Поляризованное окно смотрело на овальный плавательный бассейн. Стекло (а он был уверен, что это стекло, а не более современный материал), затемненное до синего цвета, создавало за окном иллюзию пейзажа, залитого лунным светом. Кровать у стены, несколько встроенных шкафов. Через приоткрытую дверь виден кафель в ванной комнате. Все кажется таким уютным…
Орн действительно почувствовал себя дома.
- А мне и кажется, что я дома, - улыбнулся Орн. - Знаете, ваш дом так напоминает мой родной - на Каргоне. Насколько я его помню. Я поразился, увидев его с воздуха. Если бы не месторасположение - практически идентичен.
- Мы с твоей мамой одинаково смотрели на жизнь, когда учились в школе, - ответила Полли. - Мы были очень близкими подругами. Мы и сейчас близки.
- Вы, наверное, сделали все это для меня, - сказал Орн. Собственный голос вызвал странное, враждебное по отношению к себе чувство. "Какая пошлость! Какое лицемерие!" - Я даже не знаю, как смогу отблагодарить вас, - тем не менее продолжал он.
Со стороны двери, за спиной Орна, раздался низкий мужской голос.
- А, вот вы где!
Обернувшись, он увидел Ипскотта Буллона, Верховного Комиссара Лиги, предполагаемого заговорщика.
Высокого роста, с угловатыми чертами лица, черными пронзительными глазами под густыми бровями и мягкими редеющими волосами, он производил впечатление человека довольно неловкого.
"Буллон явно не похож на диктатора или заговорщика", - подумал Орн.
Верховный Комиссар прошелся по комнате. Низкий голос, казалось, заполнил собой все пространство.
- Рад, что ты уже поправился, сынок. Надеюсь, тебе здесь понравится. Если что-то не так - скажи…
- Все… - Орн запнулся, - прекрасно.
- Льюис сейчас сказал, наше жилище напоминает ему родной дом на Каргоне, - вставила Полли.