Джордж Райт
В двух шагах от моря
Живые:
Джордж Робинсон, в прошлом - хозяин дома, 53 года
Магда, его жена, 48 лет
Эдвард, его брат, 43 года
Дэвид Норфилд, кузен Джорджа, 45 лет
Томас Хорсмэн, в прошлом - друг Джорджа, 51 год
Арнольд Робинсон, сын Джорджа и Магды, 22 года
Тони, сын Баффитов, 19 лет
Элис Робинсон, дочь Магды, 16 лет
Мертвые:
Дэниэл Робинсон, близнец Эдварда
Памелла Робинсон, жена Эдварда
Мелисса Баффит, младшая сестра Магды
Ричард Баффит, ее муж
Энн Хорсмэн, жена Томаса
Клэр, кухарка
- Все-таки карты - величайшее изобретение человечества, - заметил Эдвард, перетасовывая колоду. - Шахматы наскучили нам уже на третий год.
- Еще бы они тебе не наскучили, раз ты мне все время проигрывал, - усмехнулся Дэвид. Он не принимал участия в игре, а сидел в кресле-качалке в углу, перелистывая "Америка иллюстрэйтед" за 2005 год. Еще несколько журналов лежало у него на коленях.
- Неправда! - возмутился Эдвард. - Я выиграл у тебя 30 партий!
- 29, - невозмутимо уточнил Дэвид. - Свел вничью 42 и проиграл 356. Так что тебе только и оставалось, что тешить свое самолюбие с беднягой Томасом, хуже которого играет, кажется, только Джордж, до сих пор вряд ли отличающий коня от слона.
- Уймись, Дэйв, - брюзгливо посоветовал Джордж, рассматривая свои карты. - Мы все знаем, какой ты мистер Умник, но двадцать лет назад это не слишком бы тебе помогло, если бы не я. Вы, парни с гарвардскими дипломами, и тогда были непрочь посмеяться над провинциальными тугодумами вроде старины Джорджа. Как же, холодная война окончена! Америка осталась единственной сверхдержавой! Мир во всем мире! Только параноик станет зарывать деньги в землю!
- Что старое вспоминать, - миролюбиво произнесла Магда. Хотя она уже двадцать лет как вынуждена была бросить курить, в голосе ее так и осталась легкая хрипотца, которая кое-кому нравилась, а иных - в частности, Дэвида - безумно раздражала.
- Признаю, что тогда я действительно недооценил степень человеческой глупости, - ответил он. - Мне следовало помнить, что на планете, населенной идиотами, именно идиотские поступки и оказываются самыми разумными.
- А что мы должны были делать? - воскликнул Эдвард, эмоционально взмахивая своими картами. - Молча смотреть, как эти красные китайские ублюдки хапают Тайвань?
- Если тебя интересует, что должны были делать _мы_, - Дэвид подчеркнул последнее слово, - то, полагаю, именно то, что мы и сделали: собраться в доме у Джорджа. А если тебя интересует, что должно было делать правительство Соединенных Штатов, то, во-первых, еще в девяностых не давать Китаю режима наибольшего благоприятствования в торговле, а во-вторых, никак не позже две тысячи шестого выгнать к черту из ЦРУ тех болванов, что недооценили китайский ядерный потенциал.
- Джентльмены, - напомнил Томас, включая, вероятно, в это понятие и Магду, - вы будете играть?
- Твоя ставка, Том, - откликнулся Джордж.
- Я ставлю Питсбург.
- Прям сразу Питсбург? - Джордж еще раз внимательно осмотрел свои карты, словно надеясь, что они от этого станут лучше. - Знаешь, я, пожалуй, пас.
- Сент-Питерсберг, - объявила свою ставку Магда.
- Э, эй! - возмутился Томас. - Какой еще Сент-Питерсберг? Там жителей чуть ли не вдвое меньше!
- Зато он на юге, во Флориде, прямо на море, - непреклонно возразила Магда. - Не то что твой вонючий Питсбург, где летом не продохнуть от дыма. И потом… там прошел наш медовый месяц с Джорджем.
- А наш медовый месяц с тобой прошел здесь, - ядовито ответил Томас. - И что из этого?
- Том, я бы попросил… - досадливо поморщился Джордж.
- Ладно, - перебила Магда, решив не развивать эту щекотливую тему, - Сент-Питерсберг вместе с Тампой, ты доволен?
- С какой это стати ты разбрасываешься чужой собственностью? - взвился Эдвард. - Тампа - моя!
- С каких это пор она твоя? - накинулась на него Магда.
- С тех пор, как я ее выиграл! Два или три месяца назад!
- Да, но я ее у тебя выменяла обратно! На два города в Колорадо!
- На кой мне сдалось твое Колорадо? Пыль, жара, духота… Никогда не любил западных штатов.
- Уж не знаю, что ты там любил, а Тампа моя! Где наши записи?
- Вот, пожалуйста! - Эдвард зашуршал страницами замусоленного атласа. - Видишь, против Тампы написано - "Эд"!
- Жулик, ты тайком исправил! Джордж, скажи ему, что Тампа моя!
- Понятия не имею, чья Тампа, - страдальчески поморщился Джордж. - И вообще, прекратите орать. Голова от вас раскалывается.
- Нет, это нельзя так оставлять, - кипятилась Магда. - Если каждый станет жульничать…
- То ровным счетом ничего не изменится, - перебил их Дэвид. Магда невольно поперхнулась и уставилась на него. Эдвард тоже повернул голову.
- Вы на себя-то посмотрите, - продолжал Дэвид все тем же спокойным тоном. - Готовы в глотку друг другу вцепиться, выясняя, кто у кого украл город, где лучше климат и больше жителей… Климат сейчас везде одинаковый, и число жителей тоже. Но самое смешное, что вы, похоже, уже всерьез вообразили себя собственниками этих радиоактивных развалин.
- Ннуу… - протянул Джордж.
- Я иногда думаю, - Дэвид не обратил на него внимания, - жив ли еще Президент. Тогда ему было 57, сейчас, значит, 77… вполне мог дожить. Уж он-то наверняка сидел в бункере еще тогда, когда наши самолеты атаковали китайские силы вторжения в Тайваньском проливе. И вполне возможно, что он сейчас занимается тем же, что и вы. Кучка старых маразматиков в выцветших мундирах сидит над стратегической картой и играет на куски Америки… Надо признать, юридически у них для этого чуть-чуть больше оснований, чем у вас. Но фактически это, разумеется, точно такая же чушь. У них теперь не больше вашего шансов властвовать над этими городами - или хотя бы просто увидеть их.
- Ну, Дэйв, надо же нам чем-то заниматься, - сформулировал наконец свою мысль Джордж.
- Стоило спасать жизнь, чтобы тратить ее на игру в карты и грызню из-за несуществующих городов?
- Можно подумать, то, чем занимаешься ты, умнее! - перешла в наступление Магда. - Сидишь тут, листаешь старые журнальчики…
- Ты прекрасно знаешь, что я пишу монографию о последнем периоде американской истории, - неприязненно ответил Дэвид.
- Ну и кому она на хрен нужна, эта твоя монография? Через десять лет, если доживешь, сам же ей подотрешься.
"Сука, - устало подумал Дэвид. - Старая жирная развратная корова. Боже, до чего же у нее мерзкий голос."
- Видишь ли, Магда, - ровно сказал он, - для всякого мыслящего существа научная и творческая деятельность самоценны. Но, поскольку ты не относишься к мыслящим существам, тебе этого не понять.
- Эй, мистер, вы оскорбляете мою жену, - набычился Джордж.
- Ах, да! - воскликнул Дэвид тоном театрального раскаяния. - Прошу прощения, Джордж. Прошу прощения, Эдвард. Прошу прощения, Томас. Это все, Магда, или в число твоих "мужей" уже входит и Арни?
- Ну, знаешь! - Джордж вскочил с места.
- Правило номер один, - с усмешкой напомнил Дэвид, - ни один из нас ни при каких обстоятельствах не применит первым физического насилия к другому. Ты прекрасно знаешь, что бывает в противном случае. И вообще, какие претензии? Единственный мой тезис, который не является общеизвестной истиной, я сформулировал в виде вопроса.
- Не обращайте на него внимания, - посоветовал Эдвард, - он просто завидует.
- Трезвенник не завидует пьянице, - повторил Дэвид в который уже раз. - И вообще, даже если бы я не был противником секса - глядя на вас, я бы им стал.
- Между прочим, он не так уж неправ, - изрек вдруг Томас. - Я имею в виду, насчет Арни. Нет, конечно, Арни не трахнет собственную мать ("Я и сам в последнее время делаю это через силу", - мысленно добавил он, брезгливо глядя на расплывшуюся фигуру Магды), но вот насчет Элис я не уверен. За парнем нужен глаз да глаз.
- А если даже он ее и трахнет, что с того? - неожиданно спокойно заявила Магда.
- Но ведь он ее родной брат! - чуть не задохнулся от возмущения Томас.
- Дети Адама и Евы тоже были родными братьями и сестрами, - ответила Магда. - По-твоему, в этой норе откуда-то может появиться посторонняя девушка? А парню уже 22, и он все еще девственник.
- Мне 45, и я девственник, - парировал Дэвид. - И прекрасно себя чувствую.
- Сдается мне, Томми, - продолжала Магда, в упор глядя на Хорсмэна, - Арни заботит тебя только потому, что ты сам непрочь поразвлечься с Элис.
- Уж не ревнуешь ли ты, Магда? - криво усмехнулся Томас.
- Это тебя-то? Не смеши. Просто интересуюсь, откуда у тебя вдруг такая трогательная забота о девичьей чести.
- Так ведь… никто не знает, чья она дочь, - нашел убедительный аргумент Томас. - Может, и моя. Вероятность 33 %, как-никак. Имеет право отец позаботиться о собственной дочери?
- Если она - твоя дочь, то Арни ее брат только наполовину, - возразила Магда. - Это даже лучше, чем если она дочь Эдварда, который, как-никак, приходится Арни дядей. Хотя, конечно, остается еще шанс, что она дочь Джорджа… Сколько, говоришь, выходит процентов? 33? Мне всегда казалось, что меньше. Процентов двадцать, от силы. А то и пятнадцать.
- Магда! - не выдержал, наконец, Джордж. - Неужели та жертва, на которую я пошел ради всех нас…
- Это ты-то пошел на жертву? - Магда повернулась к нему, упирая кулаки в жирные бока. - Может, это тебя трое озабоченных мужиков трахали во все дыры чуть ли не каждый день?
- Ой, только не надо строить из себя невинность, Магда, - поморщился Эдвард. - Тебе всегда нравилось, когда тебя имеют во все дыры. Когда мы с тобой занимались этим первое время, я просто не мог понять, кто из нас кого трахает. Даже если бы Джордж не дал официального согласия…
- Мерзавец, я никогда не изменяла Джорджу, пока мы жили наверху!
- Зато, спустившись вниз, решила наверстать упущенное, - осклабился Эдвард. - Держу пари, ты и Дэвида пыталсь соблазнить.
- Ты выиграл, Эд, - невозмутимо подтвердил Дэвид. - Разумеется, я ее отшил, и в очень грубой форме. Боюсь, что иначе она бы не поняла.
- Когда это было, Дэйв? - хмуро спросил Джордж.
- О, не волнуйся, Джорджи, уже после этого вашего… соглашения. Хотя на твоем месте я бы все-таки волновался. Если внизу ей не хватало троих, то вряд ли наверху она довольствовалась тобой одним.
- Подумаешь, немного пококетничала, - фыркнула Магда. - Мне просто интересно было проверить, действительно ли он такой твердокаменный. Хотя, по-моему, он просто импотент.
- Глупой суке вроде тебя, Магда, - ответил Дэвид все так же спокойно, - даже не придет в голову, что назвать меня импотентом - это все равно, что назвать меня блондином. То есть это попросту неверно, но никак не может быть обидным. Если бы я мог сменять эту дурацкую потенцию на что-нибудь полезное, скажем, на возможность жить при радиации, ноги бы моей не было в этом вашем склепе.
- Ах, простите, мистер Умник! - сгримасничал Джордж, - мы и забыли, какую честь вы нам оказываете своим присутствием!
Томас с досадой швырнул на стол карты, которые все еще держал в руке.
- Вот так всегда! - воскликнул он. - Стоит только прийти хорошей карте, как они вместо того, чтобы играть, начинают собачиться!
- А кто начал? - возмутилась Магда. - Ты же и начал!
- Я?!
- Ну не я же! И предупреждаю тебя, Том: не вздумай лезть к Элис! Может, она и для Арни, и для Тони, но уж точно не для тебя! И я не посмотрю, какое там правило Номер Один или Номер Два…
- Краткое содержание предыдущих серий, - пробормотал Дэвид, словно бы ни к кому не обращаясь. - Те же и там же. Как я жалею, что у Дэниэла тогда перекосило патрон.
Тем временем в соседней комнате, на пыльном истертом ковре, покрывавшем холодный бетонный пол, сидели трое - худенькая девушка и два юноши слева и справа от нее. Старший юноша был длинноволос и бородат, младший - тщательно выбрит и более-менее аккуратно, насколько это возможно при отсутствии парикмахеров, подстрижен, отчего разница в возрасте между этими двумя казалась большей, чем на самом деле. Кожа всех троих была неестественно бледной и не слишком чистой - кожа людей, даже в детстве не знавших солнечного света.
Дверь между помещениями, как и все двери в убежище, была плотной и тяжелой, но с годами резиновая окантовка растрескалась и оборвалась, так что теперь воздух свободно проникал в щель под дверью, донося, хотя и не слишком внятно, звуки из соседней комнаты.
- Опять они ругаются, - вздохнула Элис.
- Ну их к дьяволу, - откликнулся Тони. - Давайте лучше видик посмотрим.
- Что там смотреть, - брюзгливо отозвался Арни, - все фильмы уже по миллиону раз видели.
- Все лучше, чем пялиться на эти голые стены, - не согласилась Элис. - Мне уже не важно, что там происходит по сюжету. Лишь бы смотреть на мир, каким он был когда-то. Города… горы… леса… море… Подумать только, ведь мы всю жизнь живем в двух шагах от моря, и никогда его не видели!
- Я видел, - сказал Арнольд.
- Врешь! - с неожиданной злостью повернулся к нему Тони. - Тебе было всего два года! Ты не можешь помнить!
- А я видел и помню, - упрямо повторил Арни. - В воду меня, конечно, не пускали, посадили на песок, он горячий такой, и еще там круглые камешки… гладкие-гладкие… А вода, когда откатывается от берега, так шипит… ну, знаете, почти как кола. Только запах совсем другой. И видно, как песок на глазах высыхает, а потом его следующая волна мочит. Мокрый песок - он такой плотный и вязкий, совсем не похож на сухой.
- Ты это все в книжках вычитал, - стоял на своем Тони.
- А потом отец поймал крабика и принес мне показать. А я ухватил его, и он меня укусил. Тогда я заплакал, а мать стала ругать отца.
- А вот и врешь! Вот и попался! - восторжествовал Тони. - Крабы не кусаются! У них клешни!
- Сам знаю, что клешни. Но тогда-то я маленький был! Я просто почувствовал - больно, вот мне и запомнилось, что укусил. И вообще, что ты наезжаешь? Скажи уж прямо - завидки берут.
- Мальчики, не ссорьтесь. Что вы прям как эти… - Элис мотнула головой в сторону соседней комнаты, и ее волосы упали на лоб. Она откинула их рукой.
- Ладно, пойду кассету принесу, - поднялся Тони. - Тебе про море что-нибудь, Элис?
- Да. И лучше из старых, не позже шестидесятых прошлого века. А то в этих новых фильмах или монстры сплошные, или всякая тупость и непотребство.
Тони открыл дверь чулана; официально на схеме убежища это помещение именовалось не чуланом, а "резервным складом #3". Некогда здесь царил образцовый порядок, все предметы, ящики и контейнеры были аккуратно рассортированы и разложены по своим местам, снабжены бирками и этикетками. Но за двадцать лет от былой упорядоченности не осталось и следа, пластиковые упаковки были разорваны, контейнеры вскрыты, вещи столько раз извлекались и запихивались обратно, что совершенно перемешались, и поиск чего-нибудь редко используемого в этом хаосе иногда занимал не один час (при этом попутно обнаруживались предметы, о существовании коих никто уже и не помнил). Кассетами, впрочем, пользовались часто, так что Тони быстро выволок из пыльных недр нужный ящик. За угол ящика зацепилась какая-то яркая лента, и Тони остановился, чтобы исследовать свою находку.
- Смотрите-ка! - обернулся он к остальным, демонстрируя свой трофей. - По-моему, это купальник, прямо как в фильмах. Только почему-то сшитый из лоскутов.
- Это… это я сшила, - смутилась Элис. - Как подарок себе на день рожденья.
- Ах да, у тебя же день рожденья на днях! - вспомнил Тони.
- Сегодня.
- Ух ты черт, а мы и забыли! Ничего, я про собственный тоже забываю, пусть тебя это утешит.
- Зачем тебе купальник, Элис? - спросил Арни.
- Не век же мы будем сидеть в этом бетонном гробу!
- А что делать? - пожал плечами Арни. - Наверху радиация.
- Дядя Дэвид говорит, что радиация со временем снижается, и наверху будет можно жить.
- Но никто не знает, когда это произойдет, - жестко констатировал Арнольд.
- Ладно, давайте фильм смотреть, - поспешно сказал Тони, вставляя кассету.
После заставки кинокомпании экран залила глубокая синева - в старых фильмах вообще все цвета были насыщенней - а затем на синем фоне возникли желтые буквы: "РОБИНСОН КРУСО".
- Я часто думаю, - сказал вдруг Арни после первых кадров, - что Робинсоны - очень подходящая для нас фамилия. Что он на своем острове, что мы в Убежище…
- Вот только корабль за нами никогда не придет, - мрачно откликнулся Тони.
- Значит, мы должны выбраться сами, - решительно заявила Элис.
- Подожди еще восемь лет, - хмыкнул Арни. - Он, помнится, провел на острове двадцать восемь…
- А почему не сегодня? - воскликнула девушка с таким жаром, что остальные поняли - это решение вызревало у нее давно. - Почему не сейчас?!
- Ты знаешь, почему, - ответил Арни.
- Мы не будем лезть на рожон! Мы только выглянем, и если там все еще опасно - сразу назад.
- Как ты это определишь? Радиация - такая штука, ее нельзя почувствовать…
- Да очень просто! Если наверху нет жизни - значит, еще опасно. И потом, дядя Дэвид говорит, где-то должен быть прибор…
- Да, - подтвердил Тони. - Я даже пытался его найти, но так и не нашел. А Джордж сказал, чтобы я не забивал голову глупостями. Только, по-моему, нет ничего глупее, чем сидеть здесь и даже не пытаться узнать, что делается снаружи.
- Не думайте, что мне не хочется увидеть внешний мир, - сердито сказал Арни. - Мне, может, хочется больше вашего - я ведь еще помню… Но здесь безопаснее.
- Безопаснее? - сощурилась Элис. - Ты лучше на них посмотри! Во что они превратились за 20 лет? А мы? Ты не заметил, что вы все чаще цапаетесь с Тони? Да и меня порой такая злость берет, что… Если мы отсюда не выберемся - все кончим, как тетя Мелисса. Или как дядя Дэниэл.
Тогда, двадцать лет назад, июль выдался необычайно жарким. И не только в метеорологическом смысле. Обстановка вокруг Тайваня накалялась с каждым днем, и становилось все яснее, что обычным обменом громкими заявлениями на сей раз дело не ограничится. И все же миллионы людей во всем мире до самого последнего момента не верили в непоправимое и продолжали жить обычной жизнью - или, по крайней мере, делали вид. Те, кто съезжались в те дни в дом Джорджа и Магды, делали вид, что просто едут отдохнуть к морю и повидать родных и друзей. Никто из них не упоминал вслух то обстоятельство, что Джордж был одним из немногих, если не единственным, чудаком в Америке, который все последние годы - годы полной гегемонии США на мировой арене - упрямо, вкладывая в это уйму труда и денег, отстраивал под своим домом противоядерное убежище автономного типа, способное поддерживать жизнь своих обитателей в течение многих десятилетий. Но именно тот факт, что об убежище не говорили, и указывал яснее всего на истинную причину паломничества в дом Робинсонов - ибо прежде дорогостоящее "хобби" Джорджа служило неизменной темой шуток.