- Эльза! Господи! Ты с ума сошла! Ты что, не видишь, что делается?! Ты собрала вещи? Быстрее, Генрих ждет в машине!
- Это ты, Артур… Вы напрасно приехали. Я никуда не пойду, пока не дождусь Роберта.
- Он что, ушел?
- Примерно за час до того, как все это началось.
- Идем скорее. Он вряд ли сюда вернется. На всякий случай оставим записку.
- Свет погас полчаса назад. Как же он найдет записку? Правда, э т о светит все ярче…
- Что э т о?
- Туман. Ты разве не видишь?
Теперь Артур обратил внимание на источник багрового света и подошел к окну. Туман совершенно преобразился. Он утратил свою однородность. Медленно шевелящиеся клубы полыхали изнутри багровым светом. Теперь Туман походил на дым пожара или замедленный в тысячи раз взрыв. Иногда внутри проносились смутные тени, словно адские привидения бросались друг на друга. Воздух непрерывно вспарывали молнии. Над Туманом росло бесформенное лиловое зарево.
- Господи… - прошептал Беланов и обернулся к Эльзе:
- Скорее! Дорога каждая минута!
- Но Роберт…
Артур быстрыми шагами пересек комнату и остановился у двери Роберта. Она оказалась незаперта.
- Он не вернется сюда, Эльза.
Даже в тусклом багровом свете видно было, что у комнаты нежилой вид. Ни одной вещи, нужной хозяину. Гостиничный номер, сданный под ключ.
- Идем. Может быть, встретим его на улице.
Он взял ее чемоданы. Она больше не противилась, взяла зонт и шагнула за Артуром в темноту лестничной клетки.
На улице несколько солдат устанавливали крупнокалиберное орудие. Грозная пушка казалась ничтожной игрушкой на фоне гигантских багровых клубов Тумана. По-прежнему хлестал ливень. Артур и Эльза подошли к подворотне, где осталась машина. Войдя внутрь, они обнаружили там одного Генриха, сидевшего на чемоданах.
- А где же автомобиль? - воскликнул Артур.
- Так получилось, - виновато ответил Генрих. - Их было человек двадцать, и всем нужна была машина. Я еле успел вытащить наши вещи.
- Что же делать? - прошептала Эльза. По лицу ее текла не то слезы, не то капли дождя.
- Только без паники! - воскликнул Беланов. - Из любой ситуации есть выход. Даже целых два. Вариант а: подняться в какую-нибудь квартиру, сидеть и ждать, что будет. Вариант б: идти из города пешком. Лично я за второе. Покорное бездеятельное ожидание меня не устраивает.
- Неизвестно, можно ли теперь выйти, - возразил Генрих. - В центре города остались одни военные, все оцеплено и перегорожено. Может быть, уже отдан приказ никого не выпускать.
- Смотрите, вон человек идет! - сказала Эльза. - Давайте у него спросим.
- Военный? - поинтересовался Генрих.
- Нет, не военный, - ответил Артур. - И вообще… странный какой-то.
Человек был действительно странный. Он брел по середине мостовой, худой, долговязый и нескладный. Собственно, в этом еще ничего странного не было. Однако, во-первых, он шел под проливным дождем без плаща или зонта. Во-вторых, шел он не в сторону окраины, а прямо по направлению к Туману. Артуру пришлось набраться решимости, прежде чем окликнуть его.
Незнакомец обернулся и подошел к ним. Очередная вспышка молнии вырвала из темноты его лицо, и Артур узнал его. Это был тот самый человек, что молился посреди улицы.
- Скажите, - спросил Артур, - вы идете оттуда, верно ли, что там оцепление?
- Оцепление? - удивленно переспросил незнакомец охрипшим голосом. - Да, там, кажется, есть оцепление. А что?
- Как - что? Значит, отсюда нельзя уйти?
- Уйти? Вы тоже хотите уйти? Тогда почему вы еще здесь? Я-то думал, вы тоже поняли…
- Что - поняли? Что мы должны были понять?! - почти крикнула Эльзы. Ее била дрожь.
- То, что уйти отсюда - невозможно. На наших глазах сбывается Апокалипсис.
- Апокалипсис? Конец света? - переспросил Генрих.
- Так вы атеисты, - произнес незнакомец с сожалением. - Вы не знаете, что предрекает Апокалипсис. Не конец света, а конец тьмы. Побежден будет дьявол, и низвержен. Погибнут нечестивые, принявшие знак его на чело и на руку, и прочие, погрязшие во грехе. Но спасутся праведные, чьи имена записаны в книге Агнца, и настанет царство Божие.
- И почему вы думаете, что это произойдет сейчас? - спросил Артур.
- Не сейчас, но вскоре. Ибо уже вышел дым из кладезя бездны, и выйдет из дыма железная саранча Авадонны, и будет вредить людям пять месяцев…
- И вы туда идете? - перебил Беланов.
- То, что происходит, происходит по воле Господа, и надо принимать это с благодарностью. Все храмы закрыты, а в некоторых, грешно сказать, расположились военные. Я иду в Собор.
- Собор?! Он же на Дворцовой площади, в самом сердце Тумана! воскликнул Генрих.
- Вот именно, - ответил незнакомец и снова вышел под дождь. - И призываю вас последовать за мной, пока не поздно.
- Нет уж, мы поищем другого спасения, - пробормотал Беланов. - С-сумасшедший! - добавил он с брезгливостью, когда неизвестный скрылся.
- Нет, по-своему он прав, - возразил Генрих. - Однако что нам делать, если там действительно оцепление?
- Оцепление - для того, чтобы никого не впускать, - ответил Артур. - Почему они должны нас не выпустить?
- Сколько можно стоять и рассуждать?! - взорвалась вдруг Эльза. - Идемте же, наконец, хоть куда-нибудь!
Они вышли из подворотни и быстро пошли вниз по улице. Теперь им часто попадались люди: военная, ученые из Центра и даже жители, которых почему-то не захватила первая волна паники. Пробежал в сторону Тумана человек с видеокамерой. По тротуару навстречу прошел седой благообразный господин с сигарой в зубах. В одной руке он держал зонт, другой опирался на трость.
- Вот человек, - пробормотал Генрих, - вокруг конец света, а он совершает себе вечерний моцион, словно ничего не случилось.
- Стойте! - воскликнул Артур и сам остановился. - Я знаю, что делать.
- Что? - осведомилась Эльза без особого интереса.
- Надо позвонить Грэбсу! Сейчас в городе распоряжаются военные. Это единственный человек, способный вытащить нас отсюда.
- И куда ты намерен звонить? - поинтересовался Генрих, опуская чемодан на мостовую. - Ты знаешь телефон штаба?
- Для начала… ну хотя бы в магистратуру.
- А если там уже никого нет?
- Подождите! - прервала их Эльза. - Дождь…
Ливня уже не было. Не было и мелкого моросящего дождя последних месяцев: падали крупные капли, становясь с каждой секундой все реже. Словно кто-то в небесах заворачивал кран душа.
- Такое уже было? - хрипло спросил Беланов.
- Нет, - ответил Генрих. - Дождь кончается, и… и я бы дорого дал, чтобы он продолжался.
Все трое обернулись назад, где в конце улицы светились два зарева: внизу - тускло-багровое Тумана, вверху - ярко-лиловое неизвестного происхождения. Упали последние капли. Они были теплые, значительно более теплые, чем полагается быть дождевым каплям. Зарево над Туманом сверкнуло ослепительно. Порыв горячего ветра промчался по улицам, стряхивая брызги с деревьев, волоча по мостовой размокший мусор. Ветер вырвал зонт из рук Эльзы и покатил его по улице. Никто не двинулся с места. Лиловое зарево разгоралось. Пронесся новый порыв ветра, еще резче и горячей первого. С грохотом захлопали незакрытые окна, посыпалось разбитое стекло. Сверкали гигантские молнии - теперь было видно, что все они бьют прямо в Туман. Эльза медленно опустилась на чемоданы. Зарево становилось все ярче.
- Неужели… это… конец? - прошептал Генрих.
Туман взорвался.
Никто не успел шевельнуться. Багровое зарево вспыхнуло, точно стремясь догнать лиловое. Туман стал быстро расти и лопнул, разметавшись клубящимися багровыми щупальцами, которые ринулись в улицы и переулки прямо на оцепеневших от ужаса людей и вдруг бесследно растаяли. Лиловое зарево как-то сразу потускнело, съежилось, но в свете его было явственно видно, что скрывал в себе Туман.
5
С расстояния, на котором находились Артур, Генрих и Эльза, нельзя было разобрать детали, но отчетливо было видно, что центр города застроен странными блестящими конструкциями, похожими на набор геометрических фигур из школьного кабинета математики, вокруг которых шло непрестанное движение. Стремительно и беззвучно на высоте черепичных крыш пронеслись странные тела, похожие на граненые капли размерами с грузовой вертолет. Со всех сторон выли сирены, по небу шарили прожектора, где-то ударила пулеметная очередь. Артур опомнился первым. Он схватил за руки Эльзу и Генриха и буквально силой увлек их в ближайший подъезд. Остановились они только на площадке второго этажа. Три чемодана остались на улице. Артур хотел уже бежать за ними, но в это время послышался топот множества шагавших в ногу людей, приближавшийся со стороны центра. Все трое прильнули к окну.
По улице шла неведомая армия. В том, что это была армия, не могло быть сомнений - штатские так не ходят. Строевой выучке пришельцев могла бы позавидовать любая воинская часть Республики. Они шли идеально правильной колонной по двадцать человек. Казалось, им нет конца. Все они были облачены в блестящие доспехи, отливавшие лиловым в сверкании молний. Их лица скрывали яйцевидные зеркальные шлемы. За плечами у каждого торчал ствол неизвестного оружия.
Неожиданно Эльза схватила Беланова за руку.
- Артур! Боже! Эмблемы!
Беланов вгляделся. На левой стороне груди каждого из пришельцев красовалась эмблема: в черном овале белая буква М.
В этот момент, повинуясь неслышной команде, вся колонна остановилась. Навстречу ей по улице шли танки Республиканских Войск. Над колонной замерла граненая капля, из нижней части которой выдвинулись три иглообразных отростка.
- Отойдите от окна! - крикнул Артур. - Быстрее в квартиру!
Но едва они подбежали к распахнутой двери одной из брошенных квартир, прогремел взрыв. Это выстрелил передний танк, а сорвавшийся с одного из отростков луч уничтожил снаряд прямо в воздухе. Взрывной волной вышибло стекла в окне, один из осколков врезался в стену над головой Генриха. В тот же миг три луча ударили в ближайшие танки. Ослепительный свет залил все вокруг. Когда Беланов и его спутники вновь обрели зрение, танков уже не было. На месте их осталось три неправильной формы ямы, заполненные еще ярко светящимся расплавленным металлом. Боевая машина пришельцев протянула к ним членистое щупальце, и свет померк. Металл моментально остыл. Уцелевшие танки удирали на полной скорости. Печатая шаг, колонна продолжила путь.
Артур, Эльза и Генрих спрятались в пустой квартире. За стенами гремели далекие взрывы - армия пыталась оказать сопротивление. Электричества не было. Неожиданно, перекрывая шум боя, зазвучал Голос. Голос был, несомненно, человеческий, хотя трудно было представить, что человеческий голос может быть столь ужасен. Он гремел над городом, разносился по улицам, дробился эхом в переулках. Невозможно было указать его источник: казалось, он звучал отовсюду.
- Жители города! Граждане Республики! К вам обращается командующий Миссией Градон Брог. Мы прибыли из будущего. Цель нашей Миссии - поставить человечество на правильный путь и дать ему силу и знания нашей эпохи. Таким образом, прогресс цивилизации ускорится на несколько столетий, отделяющих ваш мир от нашего. Как видите, мы руководствуемся благими целями. Ваш город - это пробный плацдарм, после освоения которого мы высадимся на всех континентах и начнем глобальную перестройку человечества, дабы привести его к процветанию. Не препятствуйте нам, и вам не будет причинено вреда. Всякое сопротивление нам бесполезно. Мы призываем всех военных немедленно сложить оружие. Жители должны вернуться по своим домам. Город окружен защитным экраном, и покинуть его или вступить в контакт с внешним миром невозможно. В двухдневный срок все оружие должно быть сдано. Все жители должны иметь при себе документы. Выпуск прессы, радио- и телепередачи временно запрещаются. Все должностные лица должны в 30-часовой срок подготовить дела к передаче. Соблюдайте порядок и спокойствие. Помните, что наши цели гуманны. Через час будет включена электроэнергия. Повторяю: жители города!..
И многое еще было в ту страшную ночь. Где-то щелкали выстрелы тех, что решили сопротивляться до конца; где-то полыхали брошенные дома, которые некому было тушить; с окраин возвращались беженцы, не успевшие покинуть город и уткнувшиеся в непроходимую серую преграду; вдоль стен бочком пробирались горожане, возвращавшиеся, согласно приказу новой власти, по домам - были среди них и Артур, Генрих и Эльза; и до утра еще взревывали сирены, заводские и автомобильные гудки, и суетились военные, растерянные и жалкие, и сновали возле бронированных пришельцев какие-то отважные люди, не то репортеры запрещенных газет, не то просто любители острых ощущений, а к утру город затих, словно вымер, спрятался за стенами домов, такими прочными вчера и такими ненадежными сегодня.
А когда рассвело, люди увидели, что небо над городом по-прежнему низкое и серое, без единого просвета.
Но это уже не были тучи.
Это была серая пелена Тумана.
6
В этот день, Первый День Новой Эры, в квартире у Генриха вновь стали собираться старые знакомые. Артур ввалился около полудня; Генрих, не видевший его с ночи, засыпал друга вопросами.
- Ничего я не знаю, - сказал Беланов. - Пока вроде все спокойно… Эльза все надеется, что вернется Роберт. Ни шиша он не вернется. В городе не осталось молодежи. То есть, как я понял, шпана всякая, пьянь, наркоманы остались, а ассистенты все исчезли. Впрочем, может, они в центре… Центр города обнесен заграждениями, новые хозяева туда никого не пускают. А сейчас я спать хочу… Голова раскалывается.
Спал он, однако, недолго: до четырех часов. В это время в квартире появился Карл.
- Честь имею, господа, - объявил он с порога, - здравствуйте, почтенные кролики! Бедные вы, бедные! Играли себе на лужайке, щипали травку, плодились и размножались, решали свои кроличьи проблемы и воображали себя жутко умными и важными. А теперь пришли дяди ученые, которые лучше вас знают, в чем смысл кроличьей жизни. Смысл в том, чтобы стать материалом для опытов! И вы должны дрожать от радости, что ваши жалкие кроличьи жизни будут принесены в жертву интересам человечества!
Артур глядел на него с некоторым недоумением. Генрих подошел к Карлу вплотную и изумленно воскликнул:
- Боже мой! Да ведь ты пьян!
- Это совершенно невозможно, - сказал Артур. - Мы все знаем, что Карл не пьет.
- Да, я пьян, - подтвердил Карл с каким-то особенным удовольствием, - я пьян, как - как? - как сапожник. А почему я не могу напиться? Если весь мир летит в тартарары, если нет больше ни города, ни Республики, если по улицам шляются не родившиеся потомки наших не родившихся потомков и указывают нам, как жить дальше - почему я, спрашивается, не могу тоже плюнуть на здравый смысл и напиться?!
- Нет, - добавил он вдруг совершенно трезвым голосом, - раньше надо было обо всем думать. Я же говорил: эвакуировать, обнести колючей проволокой, и пусть бы эти завоеватели хозяйничали теперь в пустом городе, а человечество доживало последние дни в мире и покое.
- Оно и так доживает, - возразил Беланов, - город полностью отрезан Туманом от мира, ты что, не знаешь?
- Э-э, нет, - ответил Карл, - беженцы, что успели вырваться отсюда, наверняка наделали шороху.
Дверь хлопнула, и вошел майор Грэбс. Он был в форме, но без погон, и вид у него был растерянный.
- Что это у вас дверь открыта? - спросил он.
- Нам больше нечего бояться, - ответил Генрих.
- По-моему, самое страшное только начинается. Самое страшное это неизвестность. Я вот, например, ничего не понимаю. Вчера генерал Граубер принял решение капитулировать перед превосходящими силами противника. Но я до сих пор не вижу желающих принять капитуляцию. Кто я теперь? Офицер Республиканских Войск? Непохоже. Военнопленный? Но меня никто не собирается арестовывать! Я с утра нагло хожу в форме по городу, и на меня просто не обращают внимания! Этим миссионерам просто нет никакого дела до одной из самых боеспособных армий Европы!
- Успокойся, Грэбс, - сказал Карл, - ты просто стал безработным. В этом нет ничего особенного. Забудь, что ты был майором, и радуйся жизни, если можешь.
- Не обращай внимания на Карла, - посоветовал Артур, - он пьян.
Грэбс не нашел в этом ничего удивительного: если уж перестала существовать республиканская армия - значит, в этом мире возможно все.
- Нет, господа, вы просто не в курсе, - втолковывал Карл, - в городе уже висят их листовки. Так вот, они пишут, что войн больше не будет. Настала эра вечного мира. Все оружие массового поражения уничтожат. Останутся одни силы безопасности для поддержания порядка.
Спустя некоторое время текст этой листовки - впрочем, скорее декрета - был оглашен тем же способом, что и первое обращение Командующего Миссией.
- Граждане! - возглашал голос. - Времена бессмысленных распрей и смуты кончились! Отныне на Земле не будет войн и революций, не будет кризисов. Не будет коррумпированных правительств и политиков, ради собственной мелкой выгоды заигрывающих с толпой. Со временем мы ликвидируем преступность. Мы приведем вас к порядку и благоденствию…
- Нет, господа, как вам это нравится? - кипятился Карл.
- Не могу сказать, что мне нравятся их методы, - сказал Генрих, - но цели их видимо благородные. Да, конечно, их насильственное вторжение неприятно. Но, с другой стороны, мы для них - воинственные дикари, которых можно убедить только силой. А раз уж они - наши потомки, то, заботясь о собственном счастье, они должны позаботиться и о нашем.
- Счастье, как же! - воскликнул Карл. - Вот они ликвидируют войны и преступность. Значит, оставят без работы армию и полицию. Дальше, не дай бог, примутся за болезни и вышвырнут на улицу многомиллионную армию докторов и фармацевтов. Попутно куска хлеба лишатся все, кто занят в военной и медицинской промышленности. Потом наводнят наш мир сверхсовершенными автоматами и оставят без дела уже всех рабочих и инженеров. Я уж не говорю о столь малочисленных группах, как политики, бизнесмены, юристы и т. д. Короче, думая о всеобщем благе, они сделают несчастными всех, кроме кучки бездельников, которые наконец смогут предаться праздности, не боясь ничьих упреков.
- Тебе бы на митингах выступать, - пробурчал Артур. - Никогда прежде на замечал в тебе тяги к публицистике.
- In vino veritas, - невесело усмехнулся Карл. - А митинги… поздно теперь митинги… Просто я понял сегодня, что был не прав. И все мы были неправы.
- В каком это смысле? - осведомился Беланов.