- Совершенно точно. А история - в двух словах - следующая. Нынешней весной в одном из районов нашего города был снесен самый последний деревянный дом. На чердаке строители обнаружили тайник, в котором оказались оружие и шкатулка с документами, спрятанные еще в годы гражданской войны. Среди бумаг было очень любопытное письмо. В нем-то и говорилось о Платоне Журко.
- Вы меня заинтересовали, - сказал Володя. - Вы помните содержание письма?
- Видите ли, здесь, на вокзале, не совсем подходящая обстановка для такого разговора. К тому же письмо лучше всего прочитать в оригинале. Поэтому я сейчас отвезу вас, Нина, в гостиницу. А завтра утром милости прошу ко мне домой. Не возражаете, товарищ Никитин? Чудесно. У меня будет очень удобно. Живу сейчас один, по-холостяцки. Жена в командировке. Договорились? К тому же моя квартира совсем рядом с гостиницей. Запишите адрес…
…На следующий день Володя и Нина встретились у гостиницы и направились к Комарову. Тот уже ждал их. На столе в гостиной были разложены какие-то фотокопии, пожелтевшие документы, истертая на сгибах карта.
- Начнем без предисловий, - сказал Комаров. - Вот фотокопия письма. Прошу слушать и не перебивать.
Он поднес листок к глазам, стал громко читать:
"Здравствуй, дорогой Николай! Горячий тебе привет и наилучшие пожелания. Я знаю, что у тебя времени мало, но все равно прошу выполнить мою просьбу. Обязательно передай нашим, что Платон Журко ни в чем не виноват. Провокатором оказался совсем другой, и он свое получил. А с Платоном произошли события, которые настолько невероятны, что в них просто невозможно поверить. Понимаешь, отыскался Дима Соснин, и он рассказал мне такое, что и во сне не приснится. Граничит с какой-то чертовщиной. Если бы говорил про это кто другой, я бы только посмеялся. Но комиссару верю - он выдумывать не станет.
Описывать эту историю подробней нет времени, а в двух словах не расскажешь. Но Дима во время своего вынужденного безделья (он серьезно болен) изложил все на бумаге, и ты сможешь потом познакомиться с этой любопытной историей. А пока - постарайся восстановить доброе имя Платона, это очень важно. Особенно для его сына - мальчишка был тогда прямо убит. Представляешь, как он обрадуется!
Между прочим, приключения Платона связаны со спящими карателями. Помнишь, как мы ломали головы над этой загадкой? После этого можно даже в чудеса поверить…
Самое главное - изучение событий, которые произошли с Платоном, имело бы большое значение для науки. Эх, если бы время сейчас было другое!
Ладно, не буду тебя больше мучить недомолвками. Поедешь к Бакенщику, узнаешь все подробности. У него и Дима. Он очень плох, боюсь, что вряд ли выберется. Жаль парня! В случае чего Бакенщик уберет рукопись в свой ящик. У него ведь как в банке, сто лет пролежит. Только учти. Бакенщик сейчас переехал на свое старое место. Живет около П. Помнишь, охотились там?
Кончаю, адски спешу. Сегодня ночью еду в Н. Не знаю, сможем ли свидеться. Привет Настеньке, Федюшке и всем ребятам. Твой Степан.
19 октября 1919 года".
- Я что-то многого не понимаю, - чистосердечно призналась Нина. - Может быть, это шифр?
- Исключено, - сказал Комаров. - Шифровки, насколько мне известно, пишутся так, чтобы не привлекать чужого внимания. А тут все так и бросается в глаза. "Невероятные события…" "Граничит с чертовщиной…" Нет, дело в другом. Я убежден, что рукопись этого Соснина действительно существует. И представляете, как было бы здорово, если бы мы нашли ее?
- Но ведь прошло столько лет! - вздохнула Нина.
- А знаете, у меня идея, - вдруг оживился Володя. - Нина, ты не могла бы сейчас связаться со своими родными? Вдруг да они что-нибудь знают про Платона Журко?
- Вряд ли. У нас в семье никогда не говорили об этом. Но я попытаюсь поговорить с отцом. Все равно нужно позвонить ему, сказать как доехала. Разрешите, Николай?
Нина переключила аппарат на междугородную линию, набрала номер. На экране видеофона появилось женское лицо, но изображение было нечетким, размытым.
- Мне Сергея Николаевича. Можно вызвать?
- А кто спрашивает?
- Дочь.
- Одну минуту. Кажется, он под водой. Но я попытаюсь вызвать его по радиофону.
На экране замелькали пестрые тени.
- Вот повезло! - сказала Нина. - Прямо не ожидала. Обычно туда очень трудно дозвониться.
- А где это? - спросил Комаров.
- Далеко. Баренцево море. Папка там директором опытного подводного совхоза. Планктон выращивают и водоросли. Конечно, люди живут на берегу, а под водой только участки и агрегаты для вычерпывания планктона. Там…
- Вызываю, - сказал женский голос из аппарата. - Сергей Николаевич слушает.
- Слушаю, - подтвердил приятный баритон.
По экрану по-прежнему бежали быстрые волны. Радиофон далекого собеседника не мог дать изображения, но голос его Нина узнала бы из тысячи.
- Папка! - закричала она. - Здравствуй, папка!
- Нина! Вот умница, что догадалась вызвать. Ты из Омска?
- Да. Устроилась тут чудесно. Практика начинается завтра.
- С мамой говорила?
- Вчера вечером. Сразу, как приехала. Как ты там?
- У меня все в порядке. Небольшая авария была, но уже устранили. Сейчас иду отдыхать.
- А у меня к тебе просьба. Скажи, ты знаешь что-нибудь про своего дедушку? Платона Журко?
- Странный вопрос. Почему он вдруг тебя заинтересовал?
- Нет, ты ответь: знаешь что-нибудь о нем?
- Сейчас не время об этом говорить. В другой раз.
- Но мне необходимо сейчас, сегодня. Это очень важно!
- Нина, я просто не хочу об этом вспоминать.
- Вспомни, папочка! А хочешь - я напомню. Он был революционером, да? И его все считали предателем?
- Ты что-то узнала?
- Узнала. Скажи, так было?
Сергей Николаевич помолчал.
- Хорошо. Я скажу. Мой дедушка был врач. После того, как красные отступили в восемнадцатом году из Омска, он ушел в партизанский отряд. Потом… Потом распространился слух, что он выдал этот отряд врагу. Сам же дедушка исчез бесследно. Вот все, что я знаю,
- А я знаю больше! - с торжеством заявила Нина. - Знаю, что твой дедушка ни в чем не виноват. У меня есть письмо, где об этом сказано.
- Что ты говоришь! - в голосе Сергея Николаевича звучало волнение. - Не может быть!
- Совершенно точно. Письмо подлинное. Правда, в нем не все ясно. Сейчас мы решили искать документы, где обо всем говорится подробно. Мы их обязательно найдем, слышишь, папка!
- Заканчивайте разговор, - вмешался невозмутимый голос дежурной. - Совхоз срочно вызывает Москва.
- Мы еще поговорим, Ниночка! - крикнул Сергей Николаевич. - Спасибо тебе за добрую весть. А завтра вызови меня еще раз…
- Неужели он из-под воды говорил? - спросил Володя, когда экран погас. - Он что, был в скафандре?
- Нет, что ты! У них к машинным залам ведут тоннели. Там все изолировано пластиком. А он как раз был в таком зале.
- А ты жила в этом совхозе?
- Конечно.
- Интересно было бы там побывать.
- Еще бы! Ты только подумай: там гектар водной поверхности дает кормов для животных раз в двадцать больше, чем гектар самых урожайных культур. Я тебе расскажу как-нибудь о подводном земледелии…
- Товарищи, не будем отвлекаться, - строго сказал Комаров. - Из этого разговора меня интересует другое. Итак, мы получили еще одно подтверждение реальности событий, о которых говорится в письме. Ваши выводы?
- Конечно, надо приниматься за поиски рукописи! - горячо и взволнованно сказала Нина. - Конечно, надо!
- Нина, можешь рассчитывать на мою полную поддержку, - протянул ей руку Володя. - Для журналиста такая тема - клад. Только не надо торопиться.
- Правильно, - поддержал Комаров. - Я предлагаю следующее: попробуйте рассуждать. Проанализируйте все данные, подумайте, с чего надо начать. А потом я кое-что добавлю.
- Начнем с имен, о которых говорится в письме, - сказал Володя. - Адресат, которого зовут, кажется, Николаем, по-моему, отпадает. Автор письма Степан - тоже. Их, конечно, давно нет в живых. Разыскивать следы Дмитрия Соснина бесполезно. Таким образом, остается только Бакенщик. Вернее, его родственники - если они есть. Но как их найти…
- Бакенщик, - наверное, не фамилия, а подпольная кличка, - заметила Нина.
- Возможно. И еще это непонятное "П". Прямо ребус какой-то!
- А по-моему, ничего сложного тут нет, - оказала Нина. - Бакенщик - профессия. Раньше так называли людей, которые зажигали на реке фонари бакенов, давали сигналы для проходящих судов. Жил наш бакенщик, конечно, на берегу. Место это не должно быть удалено от города - иначе бессмысленно устраивать там потайной склад. Короче говоря, я думаю, что "П" это маленькое село на берегу Иртыша. И если посмотреть по старой карте…
- Совершенно правильно! - сказал Комаров. - Из вас, товарищ Журко, получится хороший историк. А теперь могу вас обрадовать. Дело в том, что мне удалось выяснить весьма существенные обстоятельства. Во-первых, я точно знаю, что "П" - это крохотная деревушка Падь. Вот она, видите на карте? Вернее, бывшая деревушка. Сейчас ее нет. На этом месте новый совхоз.
- А вы не ошибаетесь? - недоверчиво спросил Володя.
- Что там новый совхоз? - улыбнулся Комаров.
- Я серьезно говорю. Что "П" - именно Падь?
- Судите сами. Вот вам еще один документ…
Николай вытащил из папки выцветшие бумаги. Володя, вытянув шею, смотрел ему через плечо.
- Интересно получается, - сказал Комаров. - Эта копия доклада офицера контрразведки своему начальнику обнаружена совсем недавно - года два назад. И когда мне стало известно о найденном строителями письме, я сразу вспомнил, что уже встречал где-то упоминание о Бакенщике. Порылся немного - и вот, смотрите…
Он поднес листок к глазам и медленно стал читать:
- "По полученным мною негласным сведениям в окрестностях г. Омска по деревням и заимкам формируется сеть мелких партизанских отрядов по 10–15 человек, по преимуществу из дезертиров и беглых военнопленных. Назначение этих отрядов при наступлении красных на Омск отрезать пути отступления нашим армиям. Отряды поддерживают связь с городом.
По тем же сведениям одним из связных является крестьянин Семен Павленко, который служит бакенщиком и проживает вблизи деревни Падь в пятнадцати верстах от города. Можно предполагать, что означенный Павленко держит потайной склад оружия и нелегальной литературы. Считаю необходимым установить за ним непрерывное наблюдение. Ротмистр"… Подпись неразборчива.
- Конечно, говорится про нашего Бакенщика! - убежденно сказала Нина.
- Плохо, - вздохнул Володя. - Его, наверное, сразу же арестовали, и рукопись могла попасть в руки контрразведки. Выходит, что шансы на удачу у нас весьма незначительны…
- Нет, не выходит! - снисходительно улыбнулся Комаров. - Слушайте продолжение рапорта, написанное несколько дней спустя. Оба эти листка лежали в одной папке обнаруженного нами "дела".
Он взял в руки новую страничку.
- "По агентурным данным установлено, что бакенщик Семен Павленко, проживающий вблизи села Падь, поддерживает связь между красными отрядами Омского и Тарского уездов и подпольщиками города, а также хранит у себя нелегальную литературу и оружие. Вследствие этого Павленко был арестован и обыскан, причем обыск положительных результатов не дал.
Спрошенный на дознании Павленко, не признавая себя виновным, объяснил, что к нему приезжают из города рыбаки и охотники, фамилии которых он не знает. Повторный обыск на заимке результатов также не дал. Однако имеются сведения, что Павленко успел замаскировать потайной склад, и поэтому считаю необходимым продолжать его поиски". Как видите, колчаковцы ничего не обнаружили.
- Но ведь они собирались искать дальше, - сказал Володя.
- Документ датирован октябрем девятнадцатого года, - ответил Комаров. - В то время шла подготовка к эвакуации Омска, и колчаковцам было не до каких-то спрятанных складов. Бакенщик, очевидно, был расстрелян, и вполне возможно, что тайник существует и сейчас…
- Так в чем же дело? Надо ехать на место и искать!
- Правильно! - поддержал Володя. - Я - за! Как другие?
- А мне остается только присоединиться к общему мнению, - сказал Комаров. - Постараюсь убедить дирекцию нашего музея. Дадут нам металлоискатель, командируют еще несколько человек. Надеюсь, что дня через два можно будет приступить к поискам. Договорились?
- А зачем металлоискатель? - спросила Нина.
- Склад-то скорее всего подземный. А в нем должно быть оружие. Вот металлоискатель и покажет место, где надо рыть… Не станем же мы копать наудачу! Так можно несколько лет искать, если не призвать на помощь землеройную технику. Но тут придется работать древним способом - лопатами. Дело деликатное. Можно сказать, археологические раскопки.
- А если склад спрятан глубоко? - придирчиво сощурилась Нина.
- Надеюсь, что не глубже десяти метров. А металлоискатель, которым мы располагаем, "смотрит" в землю как раз на столько. Значит, договорились - начинаем поиски через два дня?
- Долго ждать, - нахмурилась Нина.
- Долго? Вы скажите спасибо, что все так удачно получилось! А на подготовку к поискам все же требуется время.
- В самом деле, Нина, - примирительно сказал Володя. - Еще какой-то час назад мы терялись в догадках, а сейчас все, как на блюдечке. Мне кажется, что рукопись Соснина у нас в руках…
- Не кажи "гоп", - улыбнулся Комаров. - А вообще-то я разделяю общую уверенность. Правильно, товарищ Журко?
В совхозе "Утро"
Никитин сидит на диване, рассеянно листает книгу, прислушиваясь к каждому шороху. Вот-вот должен позвонить Комаров. Нина тоже ждет у себя. У Комарова возникли какие-то затруднения, и он просил немного подождать. А Володе не терпится. Кажется, он готов идти пешком, лишь бы скорей все выяснилось.
Иногда его охватывают сомнения. А может быть никакой рукописи Соснина вовсе не существует? А если она и была, не истлела ли бумага в земле за столько лет? Вполне вероятно, что они найдут лишь заплесневелый подвал и жалкие клочки изъеденных мышами листков… Но возможна и такая картина. Они разыскивают рукопись, а в ней ни слова о тайне Платона Журко. Или там окажется шифр, который невозможно разгадать. Впрочем, и это для историков будет интересно…
Младший брат Володи Игорь возится у телевизора. Чудак! Другие ребята целые дни пропадают на Иртыше, а его из дому не выгонишь.
- Шел бы ты к реке, - говорит Володя.
- Успею, - возражает Игорь. И тут же спешит похвастать: - Представляешь, вчера достал "Судьбу человека". У одного товарища на "Звездную дорогу" сменял. Хочешь посмотреть?
- Потом, - говорит Володя. Он тоже с интересом посмотрел бы старинный фильм, который видел последний раз очень давно, но Комаров может позвонить в любую минуту. Уж лучше подождать…
У Игоря страсть к коллекционированию фильмов. В его кинотеке уже около пятисот миниатюрных коробочек с магнитными записями. Каждый вечер он подключает к телевизору одну из них и потом сидит у экрана, переживает события прошлых лет. Мать даже советовалась как-то с врачом - не отразится ли такое увлечение на здоровье ребенка.
Наконец-то! Раздался звонок, и на экране видеофона показывается улыбающееся лицо Комарова.
- Ура, Володя! - кричит он. - Полный порядок. Через пять минут выезжаю. Только вот беда - никого в помощники не дали. Как думаешь, втроем справимся? Или еще ребят позвать?
- Не надо. Зачем людей беспокоить? А лопаты взял?
- Конечно. Не боишься мозолей? Это, брат, не статьи писать!
- Ничего, и с лопатой справлюсь. Значит, я собираюсь!
Через полчаса открытая машина мчалась по улицам. Николай сидел за рулем, а Нина и Володя устроились на заднем сиденье. Все трое молчали - каждый по-своему был взволнован.
Город кончился неожиданно. Кажется, только что высились по обе стороны дороги белые многоэтажные корпуса, и вот уже их сменила зеленая пена садов, ровные ряды низкорослых яблонь. Кое-где в листве уже рдеют поспевающие плоды.
- Эти сады тянутся вдоль всего Черлакского тракта, - сказал Володя Нине. - Лет десять назад высаживали. Между прочим, тут и мои деревья есть. У нас каждый житель города принимал участие…
- Чудесно! - радовалась Нина. - Знаете, просто влюбилась в ваши края!
Потом они свернули с бетонной автострады на асфальт проселочной дороги.
- Падь давно больше не существует, - напомнил Комаров. - Здесь поля совхоза "Утро". Так что придется искать старожилов.
Машина шла совсем медленно. Комаров нарочно убавил скорость, чтобы Нина могла лучше разглядеть окрестности.
- Нет, вы только посмотрите! - совсем по-детски воскликнула она. - Это же прелесть! Вы понимаете, как это все красиво?
Серая шершавая полоса дороги медленно, словно нехотя, изгибалась вдоль крутого обрыва. Иногда она приближалась к нему почти вплотную. И тогда Иртыш был виден во всю ширь - от прибрежной полосы, покрытой рыжими хлопьями ноздреватой пены, до синих зарослей тальника на противоположной стороне. Мелкие волны суетливо толклись, искрились, но от реки веяло величавым спокойствием. Казалось, что нет на ней стремительного течения, что вся эта причудливая игра света и теней лишь мираж. Далеко впереди был крутой поворот, и поэтому река представлялась непомерно широкой. Это впечатление усиливал пушистый изумрудный остров, который разрезал ее у горизонта на рукава.
- Рыбалкой пахнет, - сказал Комаров, жадно втягивая ноздрями свежее речное дыхание. - Эх, посидеть бы сейчас с удочкой!
- А что? Это мысль, - оживился Володя. - Вот найдем рукопись…
- Не кажи гоп. Между прочим, в вопросах всех исторических раскопок я ужасно суеверен.
- А вот, наверное, и совхоз! - сказала Нина.
В нескольких километрах показались большие дома, окруженные зеленью садов. Немного левее виднелись приземистые постройки - очевидно, животноводческие помещения.
- Никогда здесь не были? - спросил Комаров. - Напрасно. Совхоз первоклассный. По последнему слову сельскохозяйственной науки. Впрочем, сейчас сами увидите.
Но заехать в совхоз так и не пришлось. Впереди на дороге появилась шестиместная машина - степной вездеход. Через минуту она была рядом. За рулем сидел загорелый до черноты светловолосый паренек.
- Здравствуйте, товарищи! - широко улыбнулся он. - К нам в гости?
- Вы из "Утра"? - спросил Комаров.
- Совершенно точно. Разрешите представиться: Вася Смирнов, агроном. Одновременно комсорг совхоза.
Узнав, что перед ним историки и журналист, Вася оживился.
- Очень рад, что вы приехали! У нас совхоз просто замечательный. Еще пять лет назад тут что было? Небольшая деревенька. Можно сказать, пустое место. А теперь? Смотрите, какие дома! Дворец культуры, зимний плавательный бассейн… А знаете ли вы, что у нас впервые в области испытываются радиокомбайны? Сегодня началась уборка раннеспелых сортов. Я вам обязательно покажу!
Вася говорил так стремительно, словно впервые за много дней встретил незнакомых людей и торопился выложить им накопившиеся новости. Его слушатели даже немного оторопели.