Еще спустя час уставшие путники сделали привал. То была небольшая поляна, поросшая дикой травой и редкими кривоватыми березками. Стояла она на развилке двух лесных троп. Одна уходила на запад, другая - на север. Георгий не раз проходил этот островок посреди черноты леса. Он знал, что это последняя развилка перед тем как они вынырнут из леса на широкую дорогу между двумя ближайшими селами. Оставалось меньше часа пути и как следует подкрепившись теми припасами, что священник взял из Каблуково, люди выбрали западное направление и продолжили свой марш.
- Когда вы говорили о Порядке, вы имели в виду бога? - вдруг спросил Влад.
- Смотря, что ты понимаешь под словом бог? - ответил вопросом священник.
- Ну, высший разум. У нас - Иисус. - пожав плечами, сказал Сычев.
- Вот именно: в Христианстве - Иисус, у мусульман - Аллах, у иудеев - Яхве. Ты правильно сказал. - удовлетворенно ответил святой отец.
- А Порядок? - в замешательстве переспросил мужчина.
- А Порядок - это единая сила. Не разделенная по этнокультурному восприятию посыла ее воли. Порядок - это сама природа. - буквально повторил Соколов некогда услышанные им слова отца Никодима.
На лице Владислава отпечаталось удивление.
- А конфессии? Вы же православный священник и вы не верите в церковь?
- Сама по себе церковь как духовный институт, который регламентирует жизнь мирян, задумка правильная. Однако та церковь, где провел жизнь я, была далека от этой задумки. Гадюшник, по-другому и не назовешь…
- В жизни бы не поверил, что услышу подобное от батюшки. Вас за это отлучили бы и не задумались. - ухмыльнулся Сычев.
- Только вот вчера, анафеме был предан не я, а церковь. - пошутил в ответ Георгий.
Больше Влад вопросов не задавал и о чем-то глубоко задумавшись, пошел молча. Георгий решил поддержать своего спутника в тишине. Священник боялся, что человек выведет его на вопросы, ответы на которые есть лишь у Голоса, а тогда придется рассказать о видении. Он боялся что мужчина ему не поверит.
Через полчаса, когда лес уже начал редеть, путники увидели вдали чей-то силуэт. Остановившись, люди схватились за свои ружья, но через минуту, когда силуэт приблизился, оружие было вновь отправлено за плечи. Покачиваясь словно от легких дуновений ветра, по пыльной песчаной дороге шла женщина лет тридцати. Была она вся растрепанная. Светлые волосы торчали неухоженным снопом. Некогда красивое лицо было перепачкано грязью, серый осенний плащ - изорван. Когда женщина подошла еще ближе, Георгий услышал тихие всхлипы и непонятное бормотание. Женщина смотрела себе под ноги и так бы и прошла мимо людей, если бы Соколов ее не окликнул.
- Милая моя, что же ты, нас не видишь? - мягко спросил священник и сразу же об этом пожалел.
Такого крика Георгий не слышал никогда. Пол жизни проведя в диких местах, он конечно же не раз наблюдал как вопят сельские тетки на своих муженьков-пропойц. Но вопль женщины на дороге враз переплюнул бы целый хор тех самых деревенских баб.
- Тихо, тихо. - только и смог произнести Соколов, пытаясь обнять орущую дамочку.
- Женщина, успокойтесь. - присоединился Владислав.
Но та совсем не собиралась приходить в себя, и, вытаращив полные слез глаза, пятилась и продолжала голосить.
- Да что ж такое? Деточка, да перестань ты! - грозно крикнул Георгий и к его удивлению, женщина приутихла.
Люди усадили ее на небольшой поросший мхом пенек, который словно специально торчал у самой дороги. Женщина вся дрожала. Температура была не меньше десяти градусов, и полуденное солнце продолжало прогревать замерзший за ночь воздух, однако человек дрожал вовсе не от холода.
Когда незнакомка немного успокоилась, Георгий Соколов присел рядом, взял ее холодную кисть и тихо произнес:
- Не плач. Худшее в твоей жизни уже случилось. Больше не будет горя.
Слова батюшки повисли в воздухе, и ему показалось, что на несколько секунд сердце женщины остановилось. Замерло, чтобы через мгновение вспыхнуть яростью.
- Не будет горя? - отдернув руку, сухим от слез голосом крикнула она. - Да больше ничего не будет! Все кого я знала и любила, погибли! Мои дети, муж, родители!
Растерявшись от напора женщины, отец Георгий совершенно не знал, что ей ответить.
- Расскажите, что произошло. Откуда вы? - вмешался Владислав.
- С Тверского посада я. На дачу к матери приезжала. Детишек взяла. Ну, шашлыки там всякие. В общем, отдохнуть думала. Субботний вечер всей семьей. А тут такое… - всхлипывая и запинаясь, сказала она.
- А звать-то тебя как? - спросил Соколов.
- Ирина Смолова. А вы… Вы можете не представляться. - с неприкрытой злостью, бросила женщина взгляд на святого отца. - Я знаю вас. Из Каблуково вы.
Георгий уже давно перестал удивляться небывалой известности в здешних краях.
Вознесенский храм знали многие, и хоть монастырь и был отгорожен водами Орши с одной стороны, и густым лесом - с другой, зачастую на его служения шли люди из соседних сел и дачных кооперативов. Тверской посад, небольшое дачное поселение, было самым близлежащим к монастырю. От места, где путники сделали вынужденную остановку, и вовсе оставалось полчаса ходьбы. И Георгий собирался пройти посад прежде чем направиться в саму Тверь.
- Послушай… - начал Соколов, но бросив взгляд на новую знакомую, остановился.
Истерика женщины сменилась каким-то холодным ступором. Она сидела на зеленоватом пне и рассеяно смотрела вдаль.
- Да посмотри ты на меня! - повысил тон святой отец. - мне нужно знать, стоит ли заходить в этот ваш Тверской Посад? Могут ли там оказаться выжившие? А еще там рядом есть… - напряг память Соколов.
- Синтетик, - напомнил Влад название соседнего с Тверским посадом садоводства.
- Да, да Синтетик, - кивнул Георгий, - может нам туда зайти, поискать людей?
- У нас в Посаде только трупы и пепелища. Там точно никого нет. А вот Синтетик, не знаю… - слегка придя в себя, безразлично ответила женщина. - В общем, идите куда хотите. Все равно я с вами не пойду.
- Дочь моя, тебе тяжело и совершенно не хочется жить, я понимаю. - сохраняя спокойствие, начал Георгий. - Но я не стану тебя утешать. На все воля Порядка. И если тебе суждено понять, то ты поймешь зачем нужны были все эти жертвы. Поймешь и примешь дар природы. Дар избранности.
На мгновение святому отцу показалось, что вот-вот и женщина захлебнется в собственной злости. Стиснув кулаки, она вскочила на ноги и бросилась в сторону Георгия.
Сычев отреагировал вовремя, и, скрутив истеричную барышню, усадил ее обратно. Святой отец видел как сильно пылают глаза Ирины. Казалось, еще одна капля гнева и хрупкая женщина вырвется из стального хвата Сычева.
- Так, ладно… - стараясь глубоко дышать, тихо сказала женщина. - Просто отпустите меня. Не мучайте, дайте уйти.
- Не глупите, вы погибните. - крепко держа женщину за плечи, сквозь зубы процедил Владислав.
- А что мне остается? - вновь залилась слезами женщина. - Что может еще меня держать в этом мире?
- Вы не в себе. Не принимайте поспешных решений. Вместе мы выживем. - подбирая нужные слова, Влад старался хоть как-то успокоить женщину. - Отче, ну что вы стоите? Сделайте хоть что-нибудь!
- Отпусти ее. - вдруг сказал Соколов.
- Что? - в замешательстве переспросил Сычев.
Воспользовавшись моментом, Ирина извернулась и вскочила на ноги.
- Для нее это кажется единственным выходом. И если она нужна Порядку - ей будет знак. Как был мне, чтобы мы с тобой Влад встретились. - уверенно произнес Соколов сделав шаг в сторону женщины, отчего та попятилась.
- Какой еще знак? - совсем запутался Владислав.
- Знак Порядка. - коротко ответил Георгий заглянув в глаза недоумевающего человека.
- Волки! - вдруг завопила женщина.
И Георгий Соколов увидел их.
Три пары глаз янтарных вспыхнули огнем. Три крупных серо-бурых волка, оскалив пасти, тихо приближались к людям. Звери выходили из леса по ту сторону от дороги. Выходили медленно, словно смакуя человеческий страх. Георгий видел их покатые мускулистые спины, мощные лапы и смертоносные клыки. Святой отец понимал, что этим лесным убийцам достаточно несколько секунд, чтобы превратить людей в фарш из костей и мяса.
- Не дергайся! - шепнул священник Владу, заметив, что его рука потянулась к висящему за плечом карабину. - Ты не успеешь!
До хищников было шагов семь-восемь, а это значило, что ружья бесполезны. Такое расстояние здоровый волк преодолеет в два прыжка, и Соколов отлично представлял, что зверь достигнет Владислава первым.
Однако волки отчего-то не спешили разорвать людей, и, подойдя к дороге, три зверя замерли на месте. Казалось, что лесной тракт чертою лежал между жизнью и смертью. Но хищники не торопились его переступить. И Соколов заметил: три пары глаз с каким-то интересом теперь смотрели на него.
"Волк праведника не тронет. Не бойся". - Внезапно пророкотал знакомый Голос в его голове.
От удивления, Георгий на мгновение отвлекся от зверей. Он опять слышал Голос, а значит, Порядок его не оставил. Значит, он был прав. И вера опять согрела душу священника.
Шагнув вперед, Георгий неожиданно для себя понял, что нужно делать. Он видел как три волка, склонившись низко над землей, оскалив пасти, приготовились к прыжку. Он видел как Сычев, дрожа от страха близкой смерти, схватил свой карабин. Весь мир вдруг приобрел особые цвета, и Соколов заметил, как из глазниц животных вырываются странные дымчатые шлейфы. Он слышал запах ладана и чего-то еще. Все изменилось, и даже время замедлило свой бег. Волки взмыли вверх, щелкнул затвором Владислав. Шагнув навстречу летящей смерти, Георгий отчего-то схватил распятие и что есть мочи закричал:
- Пошли вон!
И тогда случилось чудо. Приземлившись в каком-то метре от священника, волки замерли и как-то недовольно зарычали.
- Идите и поедайте мертвецов! Пошли вон! - повторил свой крик священник.
И к удивлению оцепеневших людей, звери поджали хвосты и трусцой побежали обратно в лес. Когда последний зверь скрылся за деревьями, Соколов словно вынырнул из странного забвения. Взглянув на распятие в своей руке, отец повернулся к стоящим за его спиной людям.
- Что это было? - дрожащим голосом выдавил из себя Влад. - Почему они ушли?
Георгий и сам не знал всех ответов, но понял, что время открыться пришло. Он должен был поделиться с людьми своими видениями.
- Нам нужно поговорить. Давайте присядем. - сказал священник собираясь с мыслями.
- Но звери… - начала Ирина, и заглянув в глаза Георгия, запнулась.
- Они не вернуться, поверьте. - уверенно ответил Соколов.
Глава 12. Записки с того света: Половина второго
Дневник Дмитрия
Правда оказалась страшной…. Тело, а точнее развороченная груда мяса и костей, лежало посреди лифта. Отдельные органы были и вне кабинки и, конечно же, кровь, что была повсюду. Наверно, подсказала мне фантазия, если посмотреть сверху, то тело будет похоже на огромную багровую кляксу. И я рассмеялся. А потом зарыдал…
"Почему это произошло? И почему я все-таки пришел в себя? И может это всего лишь сон, и я все еще дремлю на мягком диване в главном холле?" - вопросы необузданным роем гудели в голове, когда я брел в кромешной темноте обесточенных коридоров нулевого уровня.
Все эти страшные мысли сводили с ума. Усиливающийся страх перед неизвестным тяжким грузом лежал на душе. А это жутко-тоскливое и одновременно такое пугающее одиночество сжимало сердце в своих безжалостных тисках, грозясь его и вовсе раздавить.
Никогда в жизни я не был еще так одинок. Я шел по темному коридору, а в памяти всплывали картины из беззаботных лет, что остались где-то далеко позади. И тут же, словно не давая забыться в грезах, редкими всполохами возникали чудовищные картины сегодняшнего дня. "Сегодняшнего?" - спросил тогда я себя. И действительно, будучи окруженный лишь ровными стенами и темнотой, теряя чувство пространства и направления, мне казалось, что и время обходит меня стороной.
Пройдя очередной поворот, я остановился, вслушиваясь в темноту. На мгновение мне показалось, что я слышу звук. Звук пугающе странный, больше похожий на шорох с примесью какого-то отвратительного чавканья. Я остановился, и вместе со мной замер звук. Я сделал шаг, и как бы подражая мне, раздался шорох. Страх окатил меня холодной волной. "Это не иллюзия" - с ужасом понял я. И вдруг красный, как от лучей заходящего солнца, свет аварийных огней озарил помещение. Погруженный до этого во тьму коридор преобразился, тени отступили, и я вновь прозрел.
Алое свечение резало глаза, и сквозь прищуренные веки я увидел их. В дальнем конце коридора по правую сторону от громоздкой металлической конструкции, из которой торчал красный тумблер (который, по-видимому, и привел в действие аварийную систему), сидело три человека. Один из них был практически полностью скрыт от меня нависшими над ним телами двух других. Тогда я заметил, что странные звуки, слышимые мной в темноте, издавали именно эти незнакомцы. Все трое были весьма непредставительного вида: некогда снежно-белые, накрахмаленные халаты были изодраны и свисали грязными лоскутами. Внезапно я понял природу тех жутких звуков, что слышал я в темноте. Да, они действительно ели лежащее меж ними тело. Ели с нечеловеческим упоением. Осознание развернувшегося на моих глазах акта каннибализма приходило медленно. И словно во сне я сделал шаг назад. Как оказалось, замедленными были не только мои мысли, но и движения. Чувство было сродни погружению в плотную как желе, сковывающую разум и тело, жидкость. Шаг назад. Еще шаг. Звон задетой стальной балки и две пары поистине звериных глаз, пригвоздивших меня к стене. Обращенный на меня взгляд был до боли знаком. Да, тогда в лифте так смотрела на меня Катя. Двое… существ (ну уж никак не людей) синхронно выгнули спины приготовившись к хищному прыжку.
Несмотря на резкие внешние отличия, существа вели себя словно две части одного механизма. Мужчина справа был весь в крови. Его взгляд, как и взгляд девушки слева, бешено блуждал сквозь все видимое, и я отчетливо чувствовал боль, когда глаза эти, словно стальные кнуты, проходились по мне. Спутница по несчастью мужчины, была бела как новая эмаль, и скорее всего, некогда красива. Сквозь большие плеши халата, бледнела нагая плоть.
И вот, скованный тошнотворным страхом, что не давал мне даже глубоко вдохнуть, я вдруг явственно ощутил, что Тьма рядом и что она вновь протягивает свои костлявые руки безумия к моему разуму. И пришла Тьма…
Дневник Елены
К выходу мы подошли молча, стараясь забыть о произошедшем, и судя по выражению лица Анжелы, моя спутница вообще не предала случившемуся значения. Внезапно боль опять ударила в живот. Я согнулась. Потекли слезы. Перед глазами все расплывалось. Анжела что-то кричала. Я тоже. Потом был бег вглубь детского дома, обратно в конец коридора.
"Зачем?" - у себя в голове кричала я, безвольно свисая на крепком плече девушки.
"Я не хочу обратно. Я была уже в аду", - звенело в голове.
Наше слепое бегство завершилось сразу за поворотом в сторону складских и прачечной. Это был тот самый T-образный перекресток у входа в актовый зал. Мы вновь были на мертвой точке.
Как только мы завернули вправо от главного коридора, соединяющего центральный вход и актовый зал, паника отступила, а боль превратилась из острой в тупую, а затем и вовсе стихла.
- Зачем мы вернулись? - задыхаясь, спросила тогда я.
- На улице их толпы, мы бы не смогли пробиться, - уверенно ответила Анжела.
- Пожарная лестница на втором этаже. Нужно выбираться, пошли, - командным тоном сказала девушка, и я безвольно поплелась вслед за ней.
- Ты видела их? - с неприкрытым страхом спросила я идущую впереди подругу.
- Нет, но поверь, на улицах их тысячи, - не останавливаясь, бросила подруга.
Следующая сцена может показаться странной, но тогда я была слишком испугана, устала, и вне себя от неопределенности. Я остановилась, посмотрела на идущую Анжелу, и развернулась в обратную сторону.
- Что ты делаешь? - в спину долетел вопрос.
- Ухожу, - лаконично отрезала я.
- Ты мне не веришь? - с обидой в голосе поинтересовалась Анжела.
- Да как я могу тебе верить? Ты такая же, как они! Ты зверь! Ты видела, во что превратилась та несчастная вахтерша? Да ты просто разорвала ее! У меня на подошве еще осталось содержимое ее черепа! И ты еще спрашиваешь, верю ли я тебе?
После той истеричной тирады последние силы покинули меня, и я мертвым грузом сползла по стене. Рыдания вновь омыли мое лицо, и тогда произошло чудо. Маска моей стальной подруги дала трещину, и крепко меня обняв, девушка заплакала в унисон.
Мы просидели так не меньше двадцати минут, и тишина сковала воздух приюта. Хлюпая носом, я извинялась, а девушка все плакала. Когда переживания иссякли, и слезы больше не текли, мы продолжили свой путь к верхнему этажу.
Тишина начала пугать довольно быстро. Человек всегда с подозрением относится к глухому беззвучию. А учитывая сложившуюся ситуацию, страх перед тишиной едва позволял дышать. Мы прошли двери склада и в нескольких шагах от прачечной остановились. Тишина там отступила перед монотонным гулом работающих машин. Анжела пояснила, что звук исходит от прачечных аппаратов: сушилок и стиральных машин. Все было бы хорошо, если бы моя спутница не была уверена в том, что вся техника прачечной до торжественной церемонии была выключена, а персонал согнан в актовый зал.
- Пойдем дальше. Не заходи. - вспомнив кадры из фильмов ужасов, я настойчиво попросила Анжелу.
- Да, лучше не стоит. Я чувствую это. Оно где-то прячется. - вновь таинственно объяснила девушка.
Как можно более тихо, затаив дыхание, мы начали двигаться дальше, но Смерть не упускает возможности прыгнуть на спину. Сделав по десять шагов вглубь коридора, мы замерли от нового звука. Прямо за нашими спинами скрипнула дверь в гудящую прачечную. Тело онемело и стало непослушным. И конечно же боль.