"Со мной был Союз Тайри. У меня были близкие друзья-эльтар. Мой наставник. Но было время… долго… когда ничего этого не было. Когда надо мной был экран. Я был один. Но разница в том, что мне тогда практически не нужно - и невозможно было действовать. Только ждать, и я ждал".
"Я не знаю, верю ли я в Создателя… Но Дьен, если Он есть, я так ему тоже благодарна - что он дал мне тебя".
* * *
Лисицын быстро шел по коридору, Марченко неторопливо вышагивал за ним длинными ногами. Полковник открыл дверь.
- Вот, посмотри…
Целитель вошел и остановился. Его прозрачные странные глаза медленно, будто сканируя, скользили по стенам.
Квадратная комната, четыре на четыре метра, была пуста, если не считать стула в центре. Стены обшиты металлическими листами, и в каждом углу на высоком треножнике - прибор, похожий на рентгеновский аппарат, развернутый горизонтально. Поверх металлических листов на стенах еще натянута тонкая проволочная сетка.
- Все заэкранировано, как ты говорил.
У Лисицына слегка свело челюсть. Вся эта ситуация была ему неприятна, потому что он не понимал - зачем и для чего. Что именно должно быть заэкранировано? Радиоволны, электромагнитное поле, это ясно… а что еще? Зачем тройная защита, хватило бы и листов из никелевого сплава (а как трудно было доставать все эти материалы!) Зачем асбест, например?
Правда, приборы, построенные по непрофессиональному наброску Марченко, и спрятанные сейчас за этими самыми асбестовыми прослойками, вызвали живейший интерес Лисицына. Это бы физикам показать… хотя скорее всего, ерунда. Но не могут ли такие вот простые приборы изменять гравитационное поле?
Точно так же по наброску и указаниям Марченко были собраны и четыре излучателя. Техники страшно матерились, пока разобрались, что от них требуется, сами сделали нормальный чертеж и построили приборы. Но говорят, интересно. Новое слово в технике. Правда, непонятно, кому и за каким хреном может понадобиться такая штука, сразу четыре вида излучений, и они должны еще подаваться как-то дозированно.
- Ну как? - спросил Лисицын. Марченко едва заметно кивнул.
- Правильно. Можете начинать.
- И… будет результат?
Марченко чуть пожал плечами.
- Если все верно сделали, будет.
Лисицына иногда раздражало это непрошибаемое спокойствие.
- Слушай, Евгений… ты ведь говорил, облучать надо мозг. Вся штука в мозгу. Так может, пацана поместить, допустим, в свинцовый контейнер, голова наружу. Пусть только голова облучается. Зачем ему лишние рентгены? Тем более, лейкоз уже был.
Марченко чуть пожал широкими плечами.
- Облучайте голову, - сказал он безразлично. Лисицын отвернулся, считая про себя до десяти. С этим надо жить, полковник. Ничего не поделаешь. Объяснений этот гад не дает никогда. Вообще никогда. А его спокойное согласие может означать "делайте, как хотите, но тогда результата я не гарантирую". За годы общения Лисицын уже достаточно изучил целителя.
Ладно, будем облучать целиком, решил он. Доза не опасная в общем-то. Лучевой болезни не будет.
- Облучать надо в течение получаса, - сказал Марченко, - если после этого не будет результата, дальше бесполезно.
- А сам мальчик? Он ведь изменится?
- Да, он может очень сильно измениться, - подтвердил целитель, - если что-то необычное… да в любом случае обязательно покажите его мне.
Лисицын припарковал свой "Опель" на пятачке, до сих пор еще свободном. Только роскошный "Мерс" местного кавказского авторитета, владельца сети закусочных, занимал полплощадки. Впрочем, офисный планктон с работы поедет позже. Лисицын просто захотел побыть в одиночестве. Посмотреть еще раз на схему. Нервы слишком расходились.
"Охота на вурдалака". Подходящее название для какой-нибудь фантастики или боевика в глянцево-пестрой обложке. С мрачным мужиком, сжимающим в руках автомат. Лисицын про себя называл свою операцию, может быть, главную в жизни, просто "Контакт".
В глубине души он не верил, что все получится.
Логически все сходилось верно. Он давно вычислил эту силу, мягкую, исподволь влияющую на мировые события. Отделил ее действие от действий других сил, неизвестных, но легко просматривающихся за канвой событий. Но… поймать ее? Не может же она быть сосредоточена в одном человеке? Хотя, пусть один. Только бы получить его в руки - и можно допросить (хотя наверняка они как-то защищены от допросов), можно изучать и обследовать, можно шантажировать остальных. Если выдержит экранировка, конечно… Что именно выдержит? Идиотская ситуация. Лисицын совершенно не представлял, с чем ему придется иметь дело.
В глубине души он вообще не верил, что из этой оккультной хрени может что-то получиться.
"Ничего, зато получится с Сергеем", сказал он себе.
Пересек двор. Два бомжа копались в помойке. У подъезда, у останков сломанной скамейки, стояла бабка с шавочкой на поводке. Дворняжка залилась злобным лаем. Лисицын остановился, посмотрел на бабку. Пальто еще брежневских времен, на ноги что-то дикое накручено, с заплатами. До чего довели пенсионеров, злобно подумал Лисицын.
- Проходи, чего стал, - сказала бабка. Он молча вошел в подъезд.
Уродство. Даже при совке такого не было. Тогда скамейки - новые, крашенные - у каждого подъезда, старухи нормально одевались, сидели, лузгали семечки. А сейчас… он снова вспомнил роскошный "Мерс" местного авторитета на стоянке.
Ладно, с этим мы разберемся, оборвал себя Лисицын. Открыл два замка, приложил палец к распознавателю. Защиту он себе поставил самую лучшую. Хотя флэшку с сетью постоянно носил с собой, а другие экземпляры хранились тоже не дома.
Он прошел на кухню, заварил кофе.
Как эта сила настроена по отношению к нам? У Лисицына складывалось двоякое ощущение. Иногда казалось, что сила поддерживает Россию. Не допускает распада, не допускает совсем уж диких вариантов развития событий. Но иногда действия этой силы выглядели скорее антирусскими. Если, конечно, Лисицын правильно интерпретирует… может быть и ошибка. В любом случае, надо будет это выяснять.
Бред, это же просто полный бред! Но ведь к этому бреду привели логика и факты. Только логика и факты.
Ерунда. Он где-то ошибается. Такого не может быть. А вот инициация, как выражается Марченко, Сергея - это интересно. Кто вообще исследует этих пацанов и девочек с необыкновенными способностями? Ведь они же бывают, способности эти. Да, из ста заявленных 99 шарлатаны и фантазеры. Но изредка все равно бывают. Лисицын в этом вот убедился - и давно надо было провести такие исследования и убедиться.
А если Марченко прав, и Сергей пойдет дальше? Это тебе не "охота на вурдалака". Вурдалаки - да хрен с ними. Контролировать их все равно не получится. Пока мы люди. А вот если станем сверхлюдьми… Тогда и с вурдалаками поговорим иначе.
- Если хочешь, ты, конечно, можешь сохранить свое имя. Но тебе с ним жить две тысячи лет.
- Не знаю даже, - сказала Светлана, - просто ничего другого в голову не приходит. Мне надо самой придумать имя?
- Нет, - ответила Кьена, - имя у нас обычно дает наставник. Но оно обсуждается с самим лока-тайри. Я дам тебе имя, если ты захочешь. У нас их три. Я Кьена Виэрел Читта, Читта - определительное имя, Лучистая. Виэрел - это имя будет и у тебя, это название корабля, где ты инициирована. Ну а первое имя - собственное. Если хочешь, конечно, можешь вообще сохранить земное имя, добавив только Виэрел. Подумай.
Светлана задумалась. Она сидела на мягком цветном ковровом полу, обхватив колени руками. Рядом, положив ей руку на плечи, Кел, неподалеку на подушках восседали еще двое тайри, Атэль и Эйн, Кьена сидела прямо против нее. Возле Эйн лежали двое кэриен, крупные псы, черный и рыжий. Стены зала состояли из поющих радуг - радуги медленно двигались, перетекая друг в друга, и если прислушаться, можно было уловить их легкое пение. На жердочке угнездилась огромная сизая рудда, разумная птица. По стенам вилась зелень, едва различимая на цветном фоне, и все же приятная…
Сохранить имя… Света. Светлана. Красивое имя, если отвлечься от того, что очень уж распространенное. Но это там, на Земле, а здесь-то - уникальное.
Тайри и другие разумные молчали, но это было уже привычным. Светлана знала, что им не скучно, и что не надо "поддерживать беседу".
А ведь я уже во все поверила, с легким удивлением подумала она. И в то, что это не сон и не бред. Еще бы! И в то, что я молодая, более того - ребенок. Да я и есть ребенок… Стариковство - все это наносное. Потому что "так положено". Если старик сохранил в себе душу ребенка - кого это интересует?
Ведь уже даже перестало казаться, сниться, что откроешь глаза - и ты снова на земле, в своей квартирке… или в прошлом, с семьей, с клубом в горах.
Все. Жизнь изменилась. Совсем-совсем новая жизнь.
Чудесная.
А что в ней лучше всего? - подумала Светлана. Космос, планеты… чудеса, красоты. Такого и в горах не было. Мир так стремительно расширился до беспредельности. И вся эта беспредельность будет принадлежать ей… Но не то, не то. Новые способности? Новое тело, сильное, могущественное, легкое, красота, безграничная память, безграничный талант… Да, все это прекрасно. Но еще лучше - вот они, тайри. То, что они всегда будут рядом. Всегда будут своими. Рука Кела на плече, от нее так тепло и хорошо. Глаза Кьены - лучистые. Они же все любят ее. С ними так легко, так хорошо. Им можно полностью доверять. Они люди… да, они люди - несмотря ни на какие преобразования (да ведь на их планетах и люди, не тайри, почти всемогущие долгожители). Но они уже совсем другие люди.
И она - другая.
- Дай мне новое имя, Кьена, - сказала она, - это будет правильно.
- Одобрряю! - каркнула рудда.
Кьена придвинулась к ней, посмотрела в глаза, положила руку на свободное плечо.
- Я дам тебе имя, лока-тайри… Ты получишь его при инициации, но услышишь уже сейчас. Я хочу назвать тебя Линной, а определитель твой будет от земного имени - Светлая, на тайрийском - Итин. Итак, твое полное имя - Линна Виэрел Итин. Оно нравится тебе?
Светлана в первый момент ощутила разочарование, имя показалось ей вовсе некрасивым. Но через несколько секунд она поняла, что это - ее имя, что ее должны так звать, и даже - что ее на самом деле всегда звали именно так.
Линна Светлая. Линна Итин.
Кьена улыбнулась - ей не нужно было словесное подтверждение. Ласково заулыбались и другие тайри, а Кел погладил лока-тайри по плечу.
Ей хотелось, чтобы тайри сопровождали ее - и они пошли вместе с ней. Не только Кьена. Кел, Реети, Эйн, Атэль, Ринс, Виита, несколько кэриен-спутников. Светлана-Линна волновалась. Даже очень - ей казалось, что сейчас она умрет. Хотя Кьена сказала, что это не больно, не страшно, что она не потеряет сознания, и вообще ничего такого не будет. Все страшное давно позади.
Стены зала светились. По углам лока-тайри увидела четыре излучателя странного вида, от них лился свет, в центре лучи перекрещивались и непонятным образом формировали световое пятно. "Встань туда", мысленно велела Кьена. Лока-тайри на дрожащих ногах пересекла зал и встала в световой круг.
И началось.
Без предупреждения, без церемоний. Все было уже сказано, решено. Другого пути нет. Инициировать защитную сеть.
Светлана думала, что это похоже на смерть. Вчера все вспоминала свою жизнь. Все мелькало перед глазами, тревожило чувства. Детство, война, бомбежки (даже не страх, а чувство приключения - настоящего страха она тогда не ощутила, была слишком маленькой, но в бомбоубежище было ужасно скучно)… жизнь в эвакуации, в бараке… школа. Пионерский отряд, помощь инвалидам войны. Институт. Первые экспедиции. Дружба, ссоры, примирения. Первая любовь. Сашка и еще раз Сашка… рождение сына. Боль предательства. Невыносимая боль. Болезни малыша, борьба за него. Тоска и одиночество. Володя, семейная жизнь. Ванечка. И потом - "Странник", первые походы, первые, еще неуверенные представления о том, что она хочет создать. Ребята - один за другим… много ребят, их дружба, их первая любовь, их увлечения, их слабости и ссоры, их маленькие подвиги.
Все прошло. Ничего этого больше не будет - ни в каком случае.
Она примирилась и попрощалась с этим. Она сделала это еще на Земле, на больничной койке.
Сейчас она просто стояла в круге света, и… ничего не происходило. Облучение неощутимо для чувств.
Кстати, тайри чувствуют большинство излучений… когда она станет тайри…
Это продлится еще некоторое время. Недолго. Минут сорок, сказала Кьена.
Они говорили с Кьеной вчера. Еще раз. Оказывается, Кьена не родилась на Артании. Да, многие тайри происходят с Тайрона. Но они редко стремятся стать наставниками - им трудно понять живущих на обычных планетах. Нет, это не два разных вида тайри. С возрастом разница между ними исчезает полностью. Но Кьена помнила свою первую жизнь…
На одной из планет звезды, которая на Земле видна в созвездии Льва.
- У меня было шестеро детей. Никто из них не выжил. И с тех пор я больше не производила детей на свет.
Пять ее детей умерли от жестокой эпидемии, поразившей страну. Кьена пошла тогда работать сестрой милосердия и была ею всю жизнь. Людей охватила паника, болезнь была стопроцентно смертельной, некоторые зараженные семьи толпа сжигала в собственных домах. Кьена не боялась заразиться - ей было все равно. Она спокойно входила в дома и ухаживала за больными. И осталась жива. Потом она родила сына.
Сын погиб на войне, которая разразилась позже. Воевали между собой два президента сопредельных стран - за владение сетью урановых рудников.
Никто не победил. Спорная местность была разделена. В стране возникла организация, стремившаяся к более справедливому общественному строю. Кьена вступила в эту организацию. Очень скоро она была арестована и сослана на эти самые рудники.
Через год умирающую Кьену забрали тайри…
- Я долго не могла понять и простить. Я ненавидела тайри. Странно, да? Меня убивало собственное правительство. Моих детей уничтожила болезнь, которая на нашем уровне уже могла бы быть излечена, а мужа убила толпа, когда он пытался предотвратить кровопролитие. Моего младшего убили на войне - опять же, люди. Но ненавидела я тайри. Прошел год, прежде чем я приняла инициацию…
- Знаешь, я понимаю, почему ты ненавидела тайри. Могли бы изменить положение, но не изменили. Вот по этой же причине многие не могут поверить в благого Бога. Мне не так досталось, я теперь понимаю, что жила в хорошей стране и в хорошее время. Иначе я, может быть, ненавидела бы так же сильно.
Может быть, я неправа, думала лока-тайри, стоя в круге. Может быть, я глубоко ошибаюсь. Я превращаюсь в чудовище. Я перестаю быть человеком. Я никогда уже не буду понимать людей.
Но какой у меня выход? Остаться человеком… попросить, чтобы вернули на Землю? Но что я там буду делать… Да и честно говоря, очень уж интересно. Тайри - это значит видеть разные миры, может быть, жить в Космосе. Звезды, планеты… Как ни странно, теперь уже, зная такое, очень не хочется всю жизнь оставаться на одной лишь планете, когда-то казавшейся такой огромной…
Близким она не нужна больше. Вот еще в этом смысл поздней, очень поздней инициации - твой уход никого уже не встревожит. Для близких она умерла, и это естественный, нормальный конец: погоревали, как положено, и как положено, забыли. Конечно, молодой, красивой - можно начать новую жизнь. Добиться чего-нибудь там, найти новую любовь, придумать что-нибудь новое… Но, как говорил Игорек, "просто незачем".
Моя новая жизнь - здесь, подумала Линна.
И отметила, что думает о себе уже как о Линне. Новой тайри.
Теперь она ощутила внутри что-то новое. Как будто птенец хочет вылупиться из яйца. Что-то рвалось наружу, что-то пело внутри. Вдруг она осознала весь свой организм.
Это было ошеломляюще. Так ребенок, наверное, знакомится с собственными ручками и ножками, с необыкновенным удивлением их ощупывая и пробуя на вкус. Линна ощущала биение каждой жилки внутри, как кровь с усилием проталкивается сквозь узкие проходы, как медленно сокращается кишечник, как ритмично, волнами, сокращается сердце. Из желез внутренней секреции выделялись едва заметные капельки регулирующей жидкости, и Линна знала, что можно сосредоточиться - и почувствовать каждую клетку. Каким-то образом, неведомо откуда вложенным знанием, она понимала, как работает организм - хоть никогда не изучала всерьез анатомии и физиологии, знала, как изменить его состояние. И в то же время знание это не мешало… да, от него можно отвлечься и думать совсем о другом. Легко. Но оно как бы всегда присутствует рядом. Одновременно!
Оказывается внимание можно распределить сразу на 2 потока… или на 3. И при этом личность не раздваивается. Некоторое время Линна привыкала к этому новому состоянию.
Всемогущество!
Так в детстве, сидя над трудной задачкой, Светлана ощущала свою беспомощность. Где-то находила предел ее логика, какие-то вещи она не могла понять… А ведь неплохо училась, и по математике была одной из лучших. Но здесь неважно это - лучший, худший, все равно есть предел понимания, предел, за который даже самому умному - не шагнуть.
Так читая строки великих поэтов, Светлана иной раз чувствовала легкую зависть. Ей никогда так не суметь. Плача над творением гения, мы отчетливо понимаем - он ушел вперед, нам не создать ничего подобного, наш мозг слишком несовершенен для этого, и приходит слово "неземное". Религия близка искусству - способность создать по-настоящему великое и прекрасное кажется священной, ибо недоступна никому, кроме избранных одиночек.
Теперь Линна знала, что все это - доступно ей.
Она - Моцарт и Пушкин, она взлетающий под купол цирка акробат, чайка по имени Джонатан Ливингстон, ее пальцы искусны, как пальцы Микеланджело, она легко переспорит Эйнштейна. Связи мира - земные и неземные - доступны ей, как никогда.
Это был не горячечный порыв, не эйфория, а спокойное понимание - границы расширились, возможности ее мозга стали иными. Линна отмечала частью разума, что стоит по-прежнему в светлом круге, и что руки ее вскинуты кверху - почему она так сделала? Неизвестно, но Линна знала, что это правильно.
Вокруг, с волнением глядя на нее, стояли тайри.
Вдруг на нее накатило… одним из потоков Линна подумала, что это и есть тот момент, когда инициируемый может погибнуть. Или стать одрин. В другом потоке бушевал огонь, и Линна начала задыхаться - новых возможностей ее организма не хватало, чтобы справиться с этим.