Обойдя без толку несколько башен, они пошли по широкой, как взлетная, полосе камня - начинаясь от ворот, она рассекала территорию Центра пополам. В неё в два ряда были врезаны большие - метров по пять - квадраты освещенного изнутри матового стекла, говоря, что они идут по крыше подземных помещений.
Через пару минут они вышли к обрамленному каменным парапетом квадратному бассейну. Дно его - единая огромная плита - было совершенно прозрачным и там, на глубине метров в двадцать, они увидели эллиптическую сцену. На ней беззвучно кружились и танцевали босые девушки - смугло-золотистые, ловкие и крепкие. На них были только серебряные браслеты и пояски со свисающими на бедра цепочками. Лэйми поразило совершенство их пропорций - груди у них были высокими и полукруглыми, изгибы широких бедер - безупречно выпуклыми. Гривы тяжелых волос метались, словно черное пламя. Под слабо колебавшейся поверхностью воды их танец казался каким-то древним видением.
Несколько ошалев, они пошли дальше, увидев за бассейном две лестницы - они длинными ломаными зигзагами спускались в подземелье. Очевидно, когда-то тут был овраг. Его тщательно выровняли и перекрыли сверху, превратив в каньон со сходящимися книзу облицованными мрамором террасами, соединив их лестницами и плоскими мостами, и пустив по гладкому каменному дну мелкую, быструю реку. Вода в ней была идеально чистой. Тонкие круглые колонны подпирали тяжелые балки перекрытия; между ними светились квадраты матового стекла, те же, что и наверху. Воздух тут был холодным и влажным.
Здесь было просторно и пусто, - им не встретилось ни единой живой души. Танцевальный зал отделяла глухая переборка из листов матового, освещенного изнутри стекла. С каждой её стороны начинался боковой проход с такой же матовой светящейся облицовкой. Оба казались бесконечными и Охэйо немедленно свернул в правый, решив, что это какой-то оптический трюк. Но секрет оказался именно в длине - а также в матовых светящихся дверях, за которыми начиналась длинная темная лестница, мокрая от падающего сверху дождя.
Поднявшись по ней, они попали в разросшийся, запущенный сквер. Тусклые, темно-синие фонари рассеивали мертвенный, нездешний свет, словно замораживая тускло мерцающие облака дождя. Неровный, потрескавшийся асфальт стал глянцевито-черным и в пузырящихся лужах дрожали отражения ламп. Мокрые, тяжелые кроны шумели под порывами ветра и этот глубокий, влажный звук то слабел, то накатывался волнами.
Столь резкая перемена обстановки после стерильной пустоты подземелья вызвала у Лэйми странное ощущение - словно они миновали горизонт и попали в какой-то неземной, нереальный мир. Его охватило вдруг чувство безграничного одиночества, возможно, навеянного погодой, но скорей всего, вызванного усталостью. Ему отчаянно хотелось спать - но вернуться домой они могли теперь только к утру, что не улучшало его настроения.
Длинная аллея, по которой они бездумно брели, уходила в непроглядный мрак и Лэйми казалось, что оттуда за ним следят звери - чувство совершенно бессмысленное, но он никак не мог избавиться от него. Его футболка промокла и противно липла к коже. Он снял её; так же поступил и Охэйо со своей рубахой. Его светлая кожа в этом свете казалась синевато-белой, безжизненной и плечи Лэйми передернуло - будь клыки у Аннита побольше, он вполне сошел бы за вампира.
Миновав аллею, он уперся в гранитный парапет. Далеко внизу, за черным гребнем стены, лежал обширный темный парк - сплошное море мокрой, тихо шуршащей листвы. Призрачно-тусклый синий свет фонарей едва вырывал из мрака лениво колыхавшиеся кроны. За ними громоздились темные утесы домов; лишь в просветах между ними виднелись редкие группки синих и белых далеких огней. За влажной пеленой дождя они мерцали, словно звезды. Настоящих звезд видно не было - затянувшая небо мутная хмарь едва тлела в падавшем снизу блеклом свете. К горизонту она окончательно темнела, переходя в неразличимую тьму и, глядя на неё, Лэйми невольно подумал, что они - возможно, единственные люди, не спящие в глубине этой бесконечной туманной ночи, в этом тусклом городе.
Его нагая спина ощутила слабую волну тепла - собственно, едва заметную, но он обернулся. Охэйо подобрался совершенно беззвучно - это получалось у него без малейших усилий, бездумно - и, не глядя на него, проскользнул к парапету. Его лицо призрачно белело в темноте, глаза расширились так, что стали почти сплошь черными. Он замер, вглядываясь в темноту, понюхал воздух, словно кот, искоса посмотрел на друга и поёжился.
- У меня мурашки по коже от этого места. Всё, хватит на сегодня. Пошли домой.
Глава 4:
Путь к Башне Молчания
1.
Лэйми проснулся поздно - часов под рукой не оказалось, но за окном, низко над землей, висели тяжелые, красновато-бурые закатные тучи. Воздух был очень влажным и душным, как в теплице. Проснувшись в столь неурочное время он чувствовал себя выпавшим из времени, усталым и отупевшим.
Он зевнул, потянулся, потом встал. В воздухе витал чудесный аромат пирога с яблоками - судя по нему, уже начался ужин. Как был, в плавках, Лэйми побрел на кухню. Одеваться не хотелось, не хотелось вообще что-то делать - зато довольно-таки сильно хотелось есть. Обратную дорогу он запомнил плохо - большую её часть он проспал. Сейчас он стал каким-то ватным - с гудящей головой и такой ломотой во всех мышцах, словно день напролет таскал здоровенные камни.
Зевая, он вошел в кухню. Аннит тоже был в одних плавках, его светлая кожа отблескивала в холодном синеватом свете закрепленной на стене длинной лампы. Причесаться спросонья ему было, вероятно, лень и спутанные черные лохмы падали ему на глаза. Он покосился на друга и улыбнулся ему, но так и не сказал ни слова, с сомнением изучая стоявший на столе пирог. Тут же стоял и Наури, и Лэйит - она многозначительно притопывала босой ногой, её верхняя губа была приподнята, открывая белизну зубов, что придало её лицу хмурое, недоброе выражение. Лэйми тупо уставился на неё, приоткрыв рот, - он уже почти убедил себя, что она ему только приснилась - потом глупо смутился и покраснел. Лэйит широко улыбнулась ему - отчего даже крохотные, невидимые глазу волоски на его теле встали дыбом и начали вибрировать. Лэйми передернул плечами и торопливо сел, подтянув к груди ногу. Охэйо посмотрел на него, потом взял ломоть пирога - и осторожно откусил, зажмурившись. Лэйми улыбнулся и тоже взял кусок.
Пирог оказался кисловатым - но он ел в последний раз сутки назад и буквально озверев от голода хватал кусок за куском, едва не заглатывая их целиком. Пирог был большой, но остальные энергично помогали ему и через пару минут несостоявшийся шедевр кулинарии исчез. Охэйо хмуро посмотрел на опустевшее блюдо, вздохнул и отправил его в раковину. Они напились ледяного молока, после чего Лэйми пробрал озноб - в кухне, вообще-то, было жарко, но его внутренности застыли довольно-таки ощутимо. Что ж: по крайней мере, это окончательно прогнало сонливость.
- Какой час-то? - спросил он наконец.
Охэйо усмехнулся - как всегда, непонятно чему.
- Полдесятого. Вечера, разумеется. Не хочешь помочь мне помыть посуду?..
Зевая, Лэйми вернулся в спальню. В комнате было душно, и он, открыв дверь, вышел на террасу. Проходивший под забором тротуар был совершенно пустым - как и сумеречное, без фонарей, шоссе.
Он вздрогнул, заметив возвышавшийся в его конце черный силуэт Башни Молчания. Столбы пара окружали её, словно пальцы вцепившейся в землю чудовищной руки. В багровом закатном свете всё это казалось зловещим, и он, передернув плечами, вошел в дом. Охэйо деловито собирал вещи. Он всё ещё был лохматым и сонным, но это явно не могло помешать его планам.
- Мы куда-то идем? - зевая, спросил Лэйми.
Охэйо удивленно посмотрел на него.
- К Башне Молчания. В Одинокий Город или во Вьянтару, если получится.
Лэйми ничего не смог с собой сделать - его рот вновь невольно приоткрылся.
- Сейчас?
- А когда ещё? С каждым днем это будет труднее.
- Но мы только начали знакомиться с городом!
- Лэйит выросла в нем. Она расскажет тебе о Пауломе всё, что ты захочешь узнать. Или Наури.
- И они пойдут с нами? У них же тут дом…
- Они ещё вчера согласились, Лэйми. Я, кажется, забыл сказать тебе…
Это было похоже на Охэйо: он охотно забывал сказать о планах, на которые могли бы возразить. Лэйми обиделся, но понимал, что это глупо - идти вчетвером было несравненно лучше, чем вдвоем. Но… зачем?
- Почему мы не можем просто остаться здесь? Паулома - вовсе не такое уж плохое место.
- Неплохое. Если ты хочешь просто дожить свою жизнь. Я хочу отыскать нечто большее, чем тихая гавань. По крайней мере, попытаться. Здесь интересно, конечно - но во Вьянтаре должно быть гораздо интереснее. И у меня, между прочим, есть цель - отыскать ИХ, строителей Мааналэйсы, а здесь они явно не водятся. Ну, если хочешь, оставайся. У меня и в мыслях нет к чему-то тебя принуждать.
Лэйми рассмеялся.
- Кажется, ты не заметил, что многие жители Вторичного Мира уже стояли перед этим выбором: отказаться от всего, что у них есть, просто ради надежды. И надеялись они не напрасно.
2.
Одеваясь, он чувствовал себя как-то странно - полное сил тело говорило ему, что сейчас раннее утро, а закатный свет и сонная тишина сообщали о позднем вечере. Всё словно происходило во сне - правду говоря, идти к Башне Молчания ночью было страшновато - но сидеть до утра в темной спальне было бы невыносимо скучно.
Выйдя на крыльцо, он глубоко вздохнул. После затхлого дома теплый сырой воздух был восхитительным. Он глубоко вдохнул его - и нырнул в темноту.
3.
Через минуту они вышли к озеру. Четыре стоявших по углам окружавшей его поляны низких, изогнутых наверху фонаря заливали её таинственным темно-синим светом и теперь она казалась Лэйми местом почти мистическим. Озерные заросли стали непроницаемо-черными - и в них, зловеще роились желто-зеленые светляки. Над ними, между кленами и покровом тяжелеющих облаков, сияла зеленоватая полоса чистого неба. В ней замерла далекая стена грозовых туч, похожих на фантастическую горную страну - их основания были багровыми, вершины сияли ослепительной белизной и всё это казалось ему нереальным.
Даже когда они вышли к людной автобусной остановке, это ощущение не исчезло. На западе, на фоне темного, серо-буро-малинового неба, розовели утесы домов, отражая и смешивая отблеск грозовых туч. Множество их окон сияло мягким желтоватым светом - из открытых доносились голоса и звон посуды. Все нормальные люди ужинали и собирались ложиться спать. А ненормальные…
Его взгляд невольно скользнул к темневшему далеко впереди цилиндрическому массиву Башни Молчания. Столбы поднимавшиеся вокруг него пара сливались в невероятную перевернутую гору, - она расплывалась в тумане облаков смутной фиолетовой массой. Её подошву скрывали длинные прямоугольники многоэтажек, серые, тревожно яркие под темневшими синими тучами. Их украшенные рельефным узором фасады казались почти болезненно четкими от изобилия мелких деталей. Ему не хотелось ехать туда - но так было даже интересней.
- По крайней мере, мы не заблудимся, - зевая, сообщил Охэйо. - Кстати, посмотри-ка вверх…
Лэйми поднял голову. Над ним, очень высоко, в разрывах рельефных закатных туч плыли перистые облака - слишком быстро, как ему показалось.
- Здесь бывало так раньше? - спросил Охэйо.
Наури удивленно посмотрел на него.
- Нет, никогда.
- Мне это не нравится, - сказал Аннит по-хониарски. - Похоже, там, наверху, зарождается ураган, - а ты читал о здешних ураганах. В таком случае у НИХ скверное чувство юмора, раз они отправили нас в обреченную землю. Или Наури просто не привык смотреть на облака. Но что-то неладное явно происходит здесь, в этом мире… и в этом городе тоже. Эта Сугха… эти истории про оборотней… Помнишь рассказы о Конце - сначала торжество нелюди, потом - буря, потом - Подземные Течения… а потом - ничего. Всё сначала. Снова и снова. А ОНИ всё это время смотрят в сторону…
- И что нам делать? Возвращаться?
Охэйо усмехнулся.
- Куда? В Хониар? Все эти страшные истории - возможно, плод простой скуки. Хотя, надеюсь, мы успеем добраться до ночи. А вот, кстати, и…
4.
Автобус мчался по низкому берегу реки Мораг, зыбкая гладь которой тонула в розоватом тумане, очень ровно, но с огромной скоростью - Лэйми даже слышал ровный гул рвущегося вокруг угловатой коробки воздуха. Мир за стеклом скользил, менялся, как сон - земля словно летела под ним и, как всегда бывало в таких случаях, его охватил полудетский восторг.
Шоссе шло по верху основательной дамбы; по обе её стороны тянулись трехметровые заросли кустов, такие плотные, что казались обомшелыми скалами. Внизу, в просветах между ними, блестела темная вода. Иногда кусты поднимались огромными округлыми буграми или рваными гребнями, отмечая настоящие возвышенности.
Лэйми не сразу разглядел массивное безоконное строение, прилепившееся к склону очередного холма - его плоский верх был покрыт дерном, а монолитные стены размалеваны черновато-зелеными разводами. Вообще-то вся эта местность - заросшее болото или скраб - и так считалась непроходимой. Она тянулась вокруг озера Орчи на многие километры и едва ли не единственным способом преодолеть её было построить через нее дорогу - такую вот, как эта.
Его друзья - все трое - расселись поодиночке по свободным местам, и, неподвижно глядя на проплывающий за окном пейзаж, Лэйми впал в своеобразный транс - он словно стал бесплотным и невидимым. Небо над ним затянули высокие, но плотные и рельефные облака, лишь на востоке сияла зеленоватая полоса чистого неба - и между ней и черноватым морем зарослей стояла фантастическая стена белых туч, похожих на горы страны снов или рая. Они ничуть не изменились с тех пор, как Лэйми впервые увидел их. Он чувствовал себя сейчас как-то странно - словно призрак или дух, любопытный, но безучастный к происходящему. Во всем его теле жила только пара длинных глаз, окруженная облаком вольно метавшихся мыслей - таких неожиданных, что сам он не всегда понимал их.
Впереди, всё ещё далеко, наплывал огромный массив Башни; уже был виден усеченный конус её фундамента. Вокруг него вздымались пять столбов серовато-сизого пара. Неспешно клубясь, они поднимались вверх невероятными воронкообразными колоннами, сливаясь с неподвижными тучами. Казалось, что все они происходят из этого искусственного источника - Лэйми словно приближался к центру мироздания. Лежавшие справа и слева от дороги искусственные острова с зелеными, в темных неправильных разводах древними бункерами только усиливали это впечатление. Подступы к ним преграждало море подернутой рябью, заросшей осокой воды. Затем всё скрыли громоздившиеся в болоте огромные - высотой с пятиэтажный дом - горы земли и бетонных обломков - и автобус повернул на юг, прямо в зловещую синеватую тьму. Мелькнуло поле примыкавших к реке странных асимметричных стро-ений с редкими узкими окнами и литыми монолитными стенами. Гребни окружавшего и разделявшего их лабиринта высоких панельных оград блестели тугими спиралями режущей проволоки. Потом по обе стороны поплыли многоэтажные дома, отделенные от шоссе широкой полосой луга с островками низких кленов. На ней кое-где расселись группки легко и пёстро одетой молодежи - совсем как осенью, когда Лэйми и его товарищи собирались последними теплыми вечерами вокруг костров, в которых горели палые листья, наполняя весь мир горьким, всепроникающим дымом…
Плавая в полудреме, он испытывал сонное, спокойное умиротворение и его сознание, воспринимавшее сейчас всё сразу и ничего по отдельности, отмечало лишь самые яркие детали - бетонный блок, на котором сидела красивая девушка и смуглый черноволосый юноша в алой рубахе с короткими рукавами - они увлеченно читали одну на двоих книгу, босые загорелые мальчишки в заношенных шортах, сломя голову бегущие куда-то… - жизнь в Пауломе шла вольготно и спокойно, а он плавно и быстро скользил вдоль неё - в какое-то другое бытие…
За окном вновь потянулись огражденные сеткой огромные полупромышленные строения - а потом автобус начал подниматься на эстакаду. Под ней проплыло широкое, как взлетная полоса, шестирядное шоссе, забитое разноцветными автомобилями. По обе его стороны стояли густые ряды очень высоких серебристых фонарей - Лэйми вдруг словно оказался в своем детстве, в метрополии Империи Джангра - а потом эстакада пошла вниз, в море древних заводских цехов, построенных из красного, потемневшего кирпича, заброшенных и наполовину разрушенных. Их окна, забранные ветхими серыми рамами, зияли смутной темнотой. Башня Молчания была куда дальше, чем им представлялось: они ехали к ней уже полчаса, но здесь оказалась конечная остановка. Им пришлось выйти и автобус неторопливо укатил - а до цели было ещё не близко.
Лэйми помотал головой и потянулся, словно проснувшись. Широкая пыльная улица, по которой они шли на восток, была совершенно безлюдной, все цвета земли и неба - тревожно-незнакомыми, словно автобус и впрямь привез их в какой-то другой мир. Здесь дул слабый ветерок - скорее намек на прохладу - но он чувствовал мягкие прикосновения воздуха и ему было как-то особенно легко. Никто из них не сказал ни слова; они дошли до конца улицы, потом повернули на юг - и остановились в удивлении.
Эта улица была ещё более просторной и такой же пустой. Вдали она упиралась в темно-зеленые, первобытного вида заросли. Справа вдоль неё тянулись невероятно древние строения из почерневшего кирпича, с окнами, забитыми такими же почерневшими досками. Выросшие у их стен кусты поднимались выше плоских крыш. Слева был мелкий широкий овраг, тоже заросший буйной травой и кустами - а за ним, ряд за рядом, стояли опоры контактной сети и многоногие горизонтальные фермы с прожекторами. Далеко впереди светлел неожиданно высокий бетонный мост. Он начинался многоуступчатой лестницей и шел в сторону Башни, исчезая из поля зрения.
Переглянувшись, они пошли к нему. Их окружал равномерный шум большой станции - громыхание колес, гудки, отдающиеся эхом объявления - но здесь, вокруг них, не было слышно ни звука, не видно ни единой души. Иногда из развалин доносилась непонятная возня, а потом Лэйми заметил перебегавшего дорогу зверька. Тот не был похож на крысу - скорее, на куницу - и он понял, что люди не часто появляются здесь.