- Послушайте, - внезапно сказал Охэйо, - мы не сможем оставаться тут долго. Я не знаю, сколько времени пройдет до того, как наши легкие обуглятся, но жить здесь нельзя. Это место не для того, чтобы в нем прятались. Оно строилось в расчете на то, что случилось, на появление этих… тварей. Возможно, эта машина может как-то исправить ситуацию. Но мы не знаем, как именно, а если постараемся выяснить, то наверняка прежде умрем.
- И что же ты предлагаешь? - спросил Лэйми. - Вернуться назад?
- Да. Видишь ли… я знаю человека, который может вытащить нас отсюда. Очень быстро. Только для этого нам нужно выбраться за город, в дюны Иккемия.
- В первый раз слышу. Где это?
- Возле Верхнего Озера. Тридцать миль от города.
- Далеко… Пешком мы туда не дойдем - это ясно. Нам нужна какая-нибудь машина. И оружие.
- Оружие есть во дворце, - внезапно сказала Алина. - Сколько угодно. Но мы же не можем туда вернуться!
- Почему же? - теперь Охэйо смотрел на нее с уважением. - Мы можем выйти на подводной лодке в реку, пристать к берегу и подняться по нему. Тогда до дворца останется всего несколько минут пути. Это не самый удобный путь, конечно, но лучшего у нас нет.
- Без оружия мы едва ли дойдем до дворца, - Лэйми, однако, понимал, что им придется попробовать. - Но по мне лучше рискнуть, чем ждать неизвестно чего, пока другие перебьют этих тварей… или не перебьют. Где там оружие, Алина?
- В комнате охраны - той, где переключатель. Если бы вы не бежали, как на пожар…
Лэйми с досадой хватил кулаком по стене. Впрочем, он понимал, что это глупо. Случившегося не изменить.
- Какое там оружие? - спросил он.
- Не знаю. Всякое. Дробовики, пистолеты, эти, как их, автоматы, сама видела. А во дворе есть гараж. У тебя, Аннит, ключи начальника караула. Должны подойти.
- Ну так чего же мы ждем?
11.
Лэйми хотел идти немедленно, Охэйо тоже - но Алина с чисто женским любопытством заупрямилась, желая осмотреть все, что только можно. Уступив ей, Лэйми решил проверить другой выход из комнаты - и попал в небольшое, тускло освещенное помещение с такой же дверью-плитой напротив. Знак на ней не горел и она не открылась, когда он ее коснулся. Но здесь вдоль стен шли узкие, высокие шкафы. По большей части они оказались наполнены какими-то совершенно непонятными вещами, - толстые браслеты с индикаторами, массивные чемоданчики, длинные стержни, непонятно для чего предназначенные - однако в одном из шкафов он обнаружил предметы, очень похожие на оружие: что-то вроде коротких автоматов, но с единственной рукоятью и без затвора.
- С ума сойти… - Охэйо медленно шел вдоль стен комнаты, трогая все руками - казалось, он не верил своим глазам. - Все это, должно быть, осталось от Основателей… А эта машина, должно быть, Эвергет…
- Что?
Охэйо повернулся к ним, опомнившись.
- Послушайте… это место… даже не клад. Оно имеет стратегическое значение. Секрет производства этих вещей давно утрачен. Даже в… - он снова спохватился и замолчал.
- Ты знаешь, что это?
- Браслеты спутниковой связи. Тактические компьютеры - каждый может управлять батальоном солдат. Идемитные подкалиберные снаряды: тыкаешь их в обойму, заряжаешь пушку - и бабах! Эта штука может прикончить двухкилотонного Мроо. Только для нас - в данный момент - все эти вещи совершенно бесполезны.
- А что же тогда полезно?
- Вот это, - Охэйо снял с полки один из "автоматов". - Это протонный излучатель. Он убивает не только тела, но и сущности Мроо. Просто чудо, что мы нашли их. Если тут еще есть и батареи…
Как оказалось, элементами питания служили латунные коробочки со скругленными краями - они вставлялись снизу в рукоять. Лэйми, вслед за Охэйо, быстро зарядил оружие, прицелился в стену коридора и выстрелил.
Не было ни отдачи, ни звука, ни вспышки света. Просто оружие вздрогнуло и где-то вдали, на стене, вспыхнуло, тотчас погаснув, темно-голубое сияние.
В тот же миг Лэйми ощутил, как ледяной холод хлынул в его тело, выпивая жизнь. Гул громадной машины изменился, стал гневным. Почти сразу все прекратилось, но еще несколько мгновений в его закрытых глазах плавали радужные круги. Резко запахло озоном.
- Я же говорил правду! - возмутился Охэйо. - Не нужно тут больше стрелять. Наверно, это какая-то защита. Понятия не имею, как она работает, но надежно.
- Стена шевельнулась, - сказал он через минуту и в его голосе был страх, - когда ты выстрелил. По ней вроде как волна прошла. По-моему, тут все живое, что-ли.
По коже Лэйми побежали крупные мурашки. Он не знал, живое ли это место на самом деле, но оно, определенно, обладало своей разумной волей. И эта воля противостояла воле Председателя. Из чего, впрочем, вовсе не следовало, что она окажется дружелюбной к ним.
- Мы быстро берем оружие и уходим отсюда, - решил Охэйо. Никто и не подумал ему возражать.
12.
Как сказал Охэйо, одной батареи хватало на 24 выстрела - а а кармашке потрупеи была еще одна, запасная. Впрочем, они набили батареями и карманы - сколько поместилось - и кроме двух излучателей для себя прихватили еще пару - на всякий случай.
Вооружившись, они вернулись к подводной лодке, закрыв за собой все двери. Лэйми уже хотел забраться внутрь, но Алина взяла юношу за руки, рассматривая его.
- Постой, - тихо сказала она. - Быть может, мы все скоро умрем, но ты спас мне жизнь. И ты очень красивый. Хочешь?..
Лэйми смутился, опустив взгляд. Ее нагая грудь слабо отблескивала золотом в теплом искусственном свете. Большие глаза в тени массы вьющихся черных волос казались таинственными и темными. Вдруг юноша слабо улыбнулся.
- Послушай… ты тоже мне нравишься, но я люблю другую девушку, так что… Извини. Можешь попросить Охэйо, если захочешь…
Алина улыбнулась.
- Ты мне нравишься больше. Нет, в самом деле. И я постараюсь, чтобы ты полюбил меня. А пока веди нас.
Лэйми невозмутимо кивнул, решительно скользнув в люк.
Обратное плавание оказалось несложным - течение несло их. Когда они всплыли в главной шахте, он потянулся к кремальере, но Охэйо схватил его за руку.
- Постой. Там, снаружи - нормальное давление. Если ты откроешь люк - тебя просто выкинет наружу. Потом у всех нас закипит кровь. И мы…
- Что?
- Умрем.
- Что же нам делать?
- Надо стравить воздух… потихоньку. Я плохо разбираюсь в правилах декомпрессии, но мы были внутри недолго. Думаю, наша кровь не успела насытиться азотом.
Аннит осторожно приоткрыл клапан. Воздух тотчас резко зашипел и он, насколько мог, привернул кран, однако не закрыл его окончательно.
Несколько минут они сидели молча, пытаясь почувствовать, не кипит ли их кровь. Но все, что они ощущали, - влажная жара и боль в ушах.
Алина села возле Охэйо, прижимаясь к нему все теснее. Ее легкие ладони скользили по плечам и груди юноши. Потом она провела рукой по его животу - сверху вниз - и прошептала:
- Ты красивый, почти как твой друг. Давай займемся любовью? Сначала ты, потом он. Или наоборот…
Лэйми густо покраснел. Охэйо отвернулся. Алина обняла его сзади, прижалась к лопаткам холмиками груди, сжала губами мочку его уха, легко и быстро, как белка, покусывая ее. Аннит довольно грубо отпихнул ее, но она не унималась.
Лэйми растерялся. Наглое бесстыдство Алины - одной из наложниц Председателя, между прочим! - привело его в ярость. Однако, он не знал, проживут ли они еще хотя бы несколько часов - и вовсе не хотел, чтобы она и Охэйо поссорились.
- Ладно, я согласен, - ответил он хмуро и Охэйо оставалось только присоединиться к ним.
13.
Они втроем устроились в проходе, на своей же сброшенной одежде, ласкалсь, скользили друг по другу ладонями, не особенно разбирая, кто тут девочка, а кто - мальчик. Алина дразнила их быстрыми прикосновениями, пока они окончательно не ошалели. Тогда она приняла их - обеих сразу, упираясь пальцами расставленных босых ног в пол и сжав поднятыми руками кремальеру люка. Ее гибкое тело трепетало между их тел, она всхлипывала от наслаждения, закинув голову на плечо Охэйо. Лэйми нравилось любить ее так - нагим, стоя…
По всему его телу прошла волна судорог, туго сжимая трепещущие от ослепляющий истомы мускулы… и по телу Охэйо… Алина рывком изогнула стан и вскрикнула, замерев на миг… несколько последних бешеных содроганий… и клубок из трех влажных тел распался.
С минуту они отдыхали, прижавшись друг к другу и часто дыша. Потом Лэйми отстранился от девушки, словно проснувшись. Его щеки потемнели от запоздалого стыда и он не знал, куда девать глаза. Однако, ему было очень легко и хорошо, и даже возможная смерть теперь совсем не казалась страшной.
Глава 6
Осень Огня
Империя Джангра, 0-й год Зеркала Мира, почти реальность
1.
Найко разбудили нездешние сны о мире без света, о мире, где зрение заменяли иные ощущения - словно он ощупывал все вывернутыми наизнанку внутренностями. Эти ощущения были слишком яркими даже для реальности - такими яркими, что именно явь казалась ему сейчас сном - но воспоминания о них вызвали странное, тревожное томление и его неотступность пугала его. Еще больше пугала мысль, что сейчас он проснется на самом деле - там…
За окном вспыхнул свет - белый, бесшумный, столь яркий, что стало больно глазам. Он перешел в красный, в синий, снова в красный - и секунд через пять погас.
Найко вскочил и, как был, нагишом, бросился к окну, но ничего не увидел. Только ярко сияла полная, заходящая луна. Судя по ней, было часа четыре ночи.
От волнения ему стало очень жарко, по коже густо ползали мурашки, но томление оставило его - в тот же миг, когда вспыхнул свет. Найко замер у окна, не зная, что делать и стоял так несколько минут, но ничего не менялось. Сумерки утра едва брезжили, их свет почти не проникал в комнату и в доме царила полная, совершенная тишиґна.
Наконец, недовольно помотав головой, он вернулся к постели. Там, вольно растянувшись на животе, нагишом спала Иннка. Ее гладкое, гибкое тело влажно отблескивало в сумраке, длинные ресницы подрагивали, хмурое обычно лицо с крупґным чувственным ртом и высокими скулами приняло выґражение детского, безмятежного счастья.
Не вполне поґнимая, зачем, словно все еще во сне, Найко безґдумно сел рядом, провел ладонью по ее стройной, удивительно прохладной спине…
Иннка вскинулась одним слитным, неразличимым рывком, вскрикивая сразу гневно и испуганно, потом замерла, ошалело осматриваясь. Ее большие глаза в полумраке казались совершенно темными, бездонными и юноше на миг стало страшно: сознание подруги еще не проснулось и перед ним было лишь ее сильное тело, управляемое одними инстинктами. Вероятно, ее сон тоже был очень реальным и она не могла сразу освободиться от него.
- Найко? Что случилось?
Их глаза встретились - удивленно-испуганные - потом он мягко и сильно привлек девушку к себе, лаская ее. Иннка прижалась к нему всем нагим телом. Их руки скользили, обнимая, бедра сплелись, две пары босых ног - холодная и горячая - изучали друг друга. В призрачном влажном полумраке смешалось дыхание двух приоткрытых ртов, они замерли, отдаваясь острому, чистому удовольствию - и это все длилось, длилось, длилось…
Усталые, они легли, не касаясь друг друга, но сон уже не шел к ним - так, дрема, быстрые, путаные сновидения, быстрые, насмешливые взгляды из-под опущенных ресниц…
За окном вновь мелькнула мгновенная белая вспышка - и почти сразу здание вздрогнуло, заставив зазвенеть стекла. Найко вскинулся в постели, услышав глухие, мощные раскаты взрыва, нарастающий вой - как у сбитого самолета в фильмах про войну - и, через две секунды, второй взрыв, много мощнее первого. Воздух ощутимо толкнул Малау - стекла вновь зазвенели, задребезжали, но не разбились.
Когда юноша подбежал к окну, все уже стихло и он не заметил ничего необычного. Восток уже начал алеть, но небо оставалось темно-синим, с несколькими звездами. Внизу тоже созвездиями горели синие и желтые огни.
Поняв, что заснуть не удасться, они нагишом пошли в душ. Свет там почему-то не горел и, оставив подругу плескаться в темноте, Найко вышел на балкон, весь мокрый в прохладном текучем воздухе, вглядываясь в туманное розоватое сияние востока. Через минуту рядом беззвучно появилась Иннка, - такая же нагая и мокрая. Найко невольно покосился на упругие, туго стянутые мускулы ее живота. Его ладони словно все еще скользили по этой гладкой, горячей поверхности, они помнили каждый дюйм ее прекрасного тела, а язык хранил солоноватый вкус темных сосков. Вдруг покраснев, юноша опустил взгляд, вспомнив, как трогал их губами и как Иннка, почти не дыша, замирала от этого. Он не понимал всей глубины своих чувств к ней - до этого странного утра.
- Никогда не догадаешься, что я сейчас сделаю, - вдруг сказал он и Иннка подняла глаза. Она стояла, вытянувшись в струнку, бессознательно-чувственно упираясь в шершавый влажный камень пальцами босых ног, словно отлитых из темного золота, ничуть не стесняясь своей наготы. Ее гибкое тело подобралось, сумрачно-синие глаза смотрели внимательно и остро.
- Что же?
- Я сейчас пойду к Охэйо. И он нас поженит. Здесь это просто.
Иннка ошалело взглянула на него - и торопливо кивнула, боясь, что сон рассеется.
2.
Когда он вошел в почти темную, затененную черными шторами комнату, там никого не было. Дверь спальни оказалась незаперта, одежда Охэйо, очень тщательно сложенная, свисала со стула. Найко было подумал, что он в душе, но и там, за приоткрытой дверью, тоже было пусто и темно. Недоумевая, он вернулся в коридор, быстро и бесшумно пошел по нему, глядя во все стороны - но ему никто не попадался.
Найко начал сомневаться, что проснулся: несмотря на явный грохот катастрофы коридоры были совершенно пусты. Он бродил по едва освещенным пустым комнатам словно призрак, наконец спустился вниз - и с удивлением заметил, что задний вход открыт. Снаружи струился чистый свет утра и юноша бездумно пошел к нему.
Казалось, он вернулся на два дня назад - над темной стеной леса стояла такая же золотая заря, а густая трава была такой же влажной от росы. Шлак на парковых дорожках колол босые ноги юноши, но ему это нравилось, - как и холодный, влажный воздух, мягко обтекавший его почти нагое тело. Вокруг не было ни единой живой души - похоже, что все остальные еще крепко спали.
Он побрел вокруг здания, чувствуя, как его начинает охватывать страх. Заря прямо на глазах обретала странный йодистый оттенок - и еще она, похоже, гасла, расплываясь в пятнах призрачных облаков, словно сотканных из темного, прозрачного тумана.
Найко яростно помотал головой. Ему это, конечно, показалось. Наверное, все дело в том, что тут слишком уж тихо… Бродить в одиночестве, конечно, замечательно, - только где же охрана? В Гитограде всегда хватало людей, готовых убить ойрат - а если на то пошло, и манне тоже. Проекционные матрицы по-прежнему струили свой призрачный темно-голубой свет, - но Найко научился не доверять машинам. Их было слишком легко обмануть.
Наконец, он подошел к задним воротам двора. Они были заперты, но в каждой из массивных створок зияла смотровая щель. Приоткрыв левую, он увидел дорогу, очень светлую на фоне черноты леса. Там вдруг что-то мелькнуло - тоже черное, круглое, небольшое, с пятью гибкими не то ногами, не то щупальцами длиннее человеческого роста - но так быстро и бесшумно, что он не поверил своим глазам и всматривался все пристальней, пока по его голой спине не побежали мурашки - на нее тоже кто-то смотрел.
Ощущение было очень неприятным. Чувствуя, как замирает сердце, юноша обернулся. Он боялся этого, но дальше пялиться в щель было бы уже просто глупо.
Шагах в десяти за ним стоял Охэйо - в черно-сером полосатом халате и босой. Должно быть, он подошел по траве - и замер, опустив глаза, с очень задумчивым видом - или, быть может, смущенный. Найко стало неловко и он сказал первое, что пришло в голову:
- Ты тоже не знаешь, чего боишься?
Охэйо вскинул голову, удивленно взглянув на него, - должно быть, лишь сейчас проснувшись окончательно. Его глаза широко распахнулись.
- Я? - он вдруг улыбнулся. - Нет. Я знаю. И расскажу тебе. Пошли.
- Куда?
Аннит молча развернулся и пошел к пруду. Его босые ноги беззвучно мелькали, сбивая серебристую росу. Найко оставалось лишь последовать за ним.
Они поднялись на вал, нависавший над крутым обрывом берега. Кроны растущих внизу деревьев смыкались высоко над их головами и при желании сюда вполне можно было залезть - если бы не мерцавшее, как синеватый туман, силовое поле. Чуть дальше начинались дремучие заросли крапивы и топкая береговая грязь. Из нее торчали наполовину утонувшие остовы черных, развалившихся избушек. Найко помнил их еще по своему первому визиту - с тех пор они почти не изменились. Он представления не имел, кто здесь жил - и когда.
Охэйо замер, любуясь сиянием рассвета, пробивавшимся сквозь густую листву. Он был очень красив в этот миг - и юноша удивленно помотал головой. Этим утром с ним, определенно, творилось что-то странное: давно знакомые люди вдруг стали поразительно прекрасными - и в то же время чужими, бесконечно далекими, словно он видел их в первый в жизни раз. Томление, вновь охватившее его, стало вдруг таким сильным, что перешло в тянущий, беспричинный страх, мучительно и сладко сжимавший сердце. Во всем этом - и в том, что он ощущал, и даже в том, что видел - было что-то неправильное. Его глаза словно соскальзывали с пустоты над озером, не желая смотреть прямо - пока юноша, уже разозлившись, не заставил их сделать это. Он увидел…
Потом, как-то вдруг, все исчезло и Найко какое-то время не было - то есть, совершенно. Очнулся он, лежа на земле, очень легкий, почти не чувствуя своего тела. Вокруг было на удивление темно, но на землю от озера падал странный, неестественный свет. Удивленный юноша поднялся, не вполне понимая, однако, делает ли это наяву.
Источник света висел низко над водой - красноватый овал, большой, как футбольное поле, окутанный текучим радужным мерцанием. За тяжелыми древесными кронами Найко не видел его верхней части.