* * *
Каменный лабиринт казался бесконечным. Час за часом узкие коридоры ущелий сменялись долинами, зажатыми со всех сторон могучими телами утёсов, по которым змеились пенные нити водопадов; едва заметные тропки, петлявшие по крутым склонам, рассекали пропасти, таившие гулкое эхо. Никаких дорог здесь не было и в помине - по этим диким горам не то что проехать, пройти было совсем не просто. Выручал глайдер - если бы не эта антиграв-машина, путь к сердцу Зартака продлился бы неопределённо долго. Глайдер удерживался на гранях скал, перелетал через провалы, пересекал коварные осыпи, грозившие при первом же неосторожном движении породить грохочущую каменную лавину. Максим догадывался, что путешествие по горам окажется непростым, и хорошо знал возможности земной техники (поэтому, собственно, он и отправился на глайдере), однако заметил, что их провожатый, сидевший рядом (Рада перебралась на заднее сидение), отнюдь не выказывал безмерного удивления при виде головоломных пируэтов глайдера, которые явно не могла выполнить ни одна саракшианская машина. Можно было предположить, что горцы просто далеки от цивилизации и не слишком сведущи в технике, но Мак подозревал, что причина индифферентности проводника совсем другая. Несмотря на своё отшельничество, горцы были неплохо осведомлены о жизни внешнего мира, знали, что там и как, и если их не удивлял глайдер, значит… Значит, или они считают, что Святому Маку подвластна магия, или же они знают, с кем имеют дело - без всякой мистики. Второе предположение вызывало множество вопросов, но Максим надеялся, что скоро получит на них ответы.
Однако пока ответов не было - наоборот, возникали всё новые вопросы. Проводник был сдержанно молчалив - он не то чтобы уклонялся от беседы, но умудрялся отвечать так, что его ответы можно было толковать как угодно. При этом горец отнюдь не скрытничал - он всего лишь очень естественно жил в каком-то своём мире, который имел слишком мало точек пересечения с больным и суетливым миром Саракша, хорошо известным и ставшим уже привычным землянину Максиму Каммереру.
Не добавила ясности и ночёвка в селении у подножья гор, куда они прибыли вчера вечером. Десяток хижин, сложенных из дикого камня, огонь очагов, смуглокожие мужчины и женщины, ненавязчиво любопытные дети, простая еда и ночлег, аура доброжелательного гостеприимства, и всё - спустя час после того, как утром они покинули селение, Максиму казалось, что никакого посёлка и не было, и что всё это ему только приснилось.
Загадочное племя, думал Мак. Откуда они взялись, так не похожие ни на один народ Саракша? Они ведь не мутанты, жертвы ядерной войны, нет - в них дремлет что-то древнее, бережно хранимое тысячелетиями. Загадочный народ… Зато теперь я знаю, как им удалось сохранить в неприкосновенности свой мир - по этим горам (он поглядел на мрачные пики, со всех сторон обступавшие глайдер) не пройдёт никакая армия, не говоря уже о технике, да и летать здесь сможет только очень опытный пилот: вершины затянуты туманом, и врезаться в них проще простого. Интересно, как они сами здесь ходят? Или легенды говорят правду, и горцы в самом деле умеют левитировать? Да нет, вряд ли - скорее всего, они (он посмотрел на проводника) просто великолепно развиты физически и прекрасно тренированы; для них эти горы - дом родной. А вот незваным пришельцам - да, тем тут приходилось несладко.
- Скажи, почтенный, - спросил Мак у проводника, огибая очередной каменный клык, - часто ли люди долин тревожили покой людей гор?
- Такое случалось нередко, - степенно ответил горец. - По нашим ущельям шагала панцирная пехота имперцев, скакала баронская конница, по склонам гор карабкались южные варвары. Они приходили и уходили, не найдя того, что искали, и оставляли своих мёртвых на наших камнях.
- А чего же они искали?
- Золота, - спокойно пояснил горец, - и богатства вообще. Но они его не находили, потому что мы никогда не собирали богатств - у нас нет такого понятия. И они уходили ни с чем, а хищные птиц гор так отъедались мясом погибших, что не могли летать, и мы ловили их голыми руками. Отсюда и пошло имя нашего народа - Птицеловы. А танкам Империи, которые пришли позже, здесь было не пройти, они, - он посмотрел на Максима без улыбки, - не умеют того, что умеет твоя машина. До нас трудно добраться, и главное - мы сумели стать ненужными людям долин: то, чем мы владеем, не представляло для них никакой ценности - они им непонятно. Мы сами по себе - зачем ловить ладонью дым костра, если его нельзя положить в кошелёк?
Значит, это дитя дымных костров заметило необычность глайдера, подумал Максим, заметило, однако не подало виду. Он хотел было спросить напрямик "А чем же таким вы владеете?", но удержался: что-то ему подсказывало - Святой Мак не должен задавать этот вопрос.
- А последняя война, ядерная, она тоже обошла вас стороной?
- Почти. Остался Атомный Шрам, - горец махнул рукой туда, где, как знал Максим, зиял в хребте пролом, оставленный ядерным взрывом, - но горы наши велики и крепки, их трудно разрушить. Мы пересидели огненную бурю и незримую смерть в пещерах - мы жили, пока люди долин бессмысленно убивали друг друга. И мы выжили, потому что должны были выжить, чтобы свершить Предначертанное.
Опять пророчество наподобие пандейского, подумал Максим. Щедр мой обитаемый остров на древние предания - остаётся надеяться, что в горах Зартака не спит в хрустальном гробу прекрасная принцесса, которую Святой Мак должен разбудить страстным поцелуем, а заодно провести с разбуженной красавицей брачную ночь. Никаких принцесс, хватит с меня принцесс (и кёнигинь), у меня есть Рада! А если Птицеловы будут настаивать…
Он не успел додумать эту мысль - скалы раздвинулись, и за кряжистой каменной глыбой, молотом нависшей над ущельем, открылась округлая зелёная долина, точнее, горное плато, огороженное зубцами остроконечных утёсов.
- Сердце Зартака, - с оттенком благоговения произнёс проводник. - За последние три столетия сюда ни разу не ступала нога чужеземца - ни гостя, ни пленника.
Если бы это орлиное гнездо было освещено лучами закатного солнца, это было бы очень красиво, подумал Максим. К сожалению, это не Земля, это Саракш, где Мировой Свет с трудом сочится через плотную атмосферу, и где не знают дивных закатов и восходов. Здесь вообще не знают многих красивых вещей и понятий - к сожалению…
- Туда, - проводник вытянул руку, показывая направление. - Нас встречают.
* * *
Глайдер зализывал раны - квазиживой организм регенерировал шрамы, оставленные на его декоративной оболочке острыми камнями головоломного пути через горы. Отдыхай, малыш, сказал ему Максим, похлопав машину по гладкому тёплому боку, ты сегодня славно потрудился.
Куда идти, было понятно, - вверх по склону, там, где отчётливо были видны тёмные зевы пещер, горел высокий бездымный костёр, и стояли люди, десятка два, - однако Максим с Радой, соблюдая ритуал, неспешно последовали за проводником. В первобытных ритуалах есть своя польза, думал Мак, шагая за горцем, - ещё до начала разговора можно спокойно рассмотреть тех, с кем будешь говорить. Так, пока я не вижу ничего необычного - костёр, разостланные на земли шкуры (первобытная мебель), торжественность на смуглых лицах. Еда-питьё - ну, это само собой, как же без тостов и прочего. А вот это у нас, надо полагать, вождь-старейшина - седой, и держится с достоинством императора. Хм, честно-то говоря, я ожидал большего… Чего именно? Не знаю - во всяком случае, не примитивного заседания возле костра у входов в пещеры - горцы всё-таки, легендарное племя Птицеловов. Ладно, посмотрим, что будет дальше…
- Народ Зартака и я, Хранящий Память, - звучно произнёс седовласый на хорошем имперском, когда Максим с Радой приблизились к огню, - приветствуют Святого Мака и ту, что идёт с ним рядом. Люди племени Птицеловов рады, что вы приняли наше приглашение. Садитесь, гости, - он широким жестом указал на шкуры, - ваши места здесь, рядом со мной.
Максим почувствовал лёгкое разочарование - очередной мелкий первобытный царёк, рудимент давно минувших эпох, представляющий интерес лишь для космоантропологов, но не для прогрессоров. А я-то размечтался, поверил в сказку, подумал он с досадой, стараясь, однако, чтобы разочарование не слишком явственно проступило на его лице - зачем обижать хозяев? И потом, не стоит делать поспешных выводов - всё ещё только начинается.
- Я и моя жена рады, что нашли дорогу к вашим кострам, - ответил Мак, адаптируя речь под ритмику голоса старейшины. - Прости, что нам неведом язык племени гор.
А мех мягкий и густой, подумал он, усаживаясь вместе с Радой на звериные шкуры. Интересно было бы поохотиться на носителей этих шкур - такая охота наверняка будет не хуже пандорской охоты на тахоргов или на панцирных волков.
- То, что тебе неведом язык племени гор, - медленно проговорил вождь, - это не так важно. А знаком ли тебе этот язык, пришелец со звёзд? - и старейшина произнёс длинную тираду на певучем языке, абсолютно незнакомом землянину Максиму Каммереру.
Хорошо, что я сижу, подумал Максим, а то можно было бы упасть от изумления. Во-первых, "пришелец со звёзд" - это значит, что Птицеловы прекрасно знают, кто я такой (не говоря уже о том, что им известно само понятие "звёзды"). А во-вторых - язык, на котором заговорил вождь, не саркшианский: он не похож ни на один из известных мне языков этого мира - слишком уж нетипичная у него тональность. Эх, сюда бы хорошего структурального лингвиста, он бы разобрался, что к чему.
- Нет, Хранящий Память, - ответил он с видимым сожалением (что было нетрудно - ему действительно был жаль, что он не знает этого певучего языка), - этот язык мне неведом. А чей он, вождь Птицеловов?
- Жаль, - старейшина не скрывал своего разочарования, - мы надеялись, что ты тот, кого мы ждали и ждём. Это язык Детей Неба, наших прародителей, давших жизнь племени гор и обещавших вернуться, когда придёт срок, и мир наш окажется на грани гибели. Жаль, пришелец… Хотя это может означать только то, что ты из другого племени звёздных людей - обитаемых миров бесконечное множество, и они населены множеством разумных рас.
Спокойно, сказал себе Максим. Потомки небесных богов - это обычная мифология, знаем мы про таких детей, читали. А вот абориген замкнутого мира, с поверхности которого даже не видно звёзд, рассуждающий о множественности обитаемых миров так, словно речь идёт о чём-то обыденном и само собой разумеющемся - это уже серьёзно. Очень серьёзно, так что не зря я сюда приехал, и лучше мне спрятать подальше снисходительность и мысли о примитивных дикарях, рудиментах прошедших эпох.
- А где Ирри Арритуаварри? - спросил он, чтобы получить маленькую передышку и собраться с мыслями. - Ваш посланец, приходивший к нам в Город, - я его не вижу.
- Ирри нет - он ушёл к живущим в личине зверя. Он разведчик - у него своя тропа. Разве тебе, - в голосе горца прозвучала едва уловимая ирония, - не хватает собеседников? - он обвёл рукой сидевших у костра. - Мы все готовы говорить и слушать, Святой Мак.
- Ирри был первым человеком твоего народа, которого я встретил, - пояснил Максим (это что ещё за звероликие такие, и где они живут?), - поэтому я о нём и спросил. А людей для беседы здесь достаточно, Хранитель Памяти (кажется, получилось нормально - вежливо, но с достоинством). Расскажи мне о ваших прародителях, вождь, - может быть, мне известно это звёздное племя.
Рассказ вождя был обстоятельным, и хотя он очень напоминал типичные легенды, широко распространённые во многих мирах, Максиму удалось извлечь из него рациональное зерно. Если отбросит мифологию, заключил он, можно предположить, что примерно десять-пятнадцать тысяч лет назад какая-то высокоразвитая цивилизация - Небесные Отцы, как называли их горцы, - провела на Саракше генетический эксперимент, изменив дикое горное племя и получив из него Птицеловов - тех самых, которых он сейчас видит. Возможно, хотя мотивы неясны - зачем это было нужно? И главное - кто они такие, Отцы эти Небесные? Кто они, эти генетические экспериментаторы? Во всей известной человечеству части Галактики нет настолько развитых цивилизаций, а сами земляне пятнадцать тысяч лет назад бегали в звериных шкурах, гоняясь с дубинами за мамонтами. И тем не менее - факт налицо, вот он, этот факт, сидит себе у костра и смотрит на меня золотистыми глазами, в которых светится зрелый разум - такой же, как и в глазах моих учеников, прошедших очищение. Да, вот это открытие…
- И Небесные Отцы, - торжественно закончил Хранящий Память, - завещали нам зажечь огонь настоящего разума на этой планете - это и есть Предначертанное. Я всё сказал, Святой Мак, теперь я хочу послушать тебя.
- Люди моего мира недавно вышли на звёздные дороги, - начал Максим, взвешивая каждое слово, - и мы не знаем тех, кого вы называете Отцами Небесными. Но это ещё ни о чём не говорит - Вселенная бесконечна, и может быть, ваши прародители ещё вернутся. Ну, а пока - пока мы, люди Земли, готовы вам помочь, если, конечно, вы примете нашу помощь.
- Нам нужна помощь, - веско произнёс старейшина, - потому что… - и вдруг перебил сам себя, обращаясь к женщине в длинном плаще, сидевшей по другую сторону костра: - Ты хочешь что-то сказать, Слышащая Тишину?
- Да, Хранящий Память. Меня зовёт Мать Матерей - она хочет поговорить с той, что идёт рядом со Святым Маком.
С этими словами она встала, подошла к входу в ближайшую пещеру и сделала Раде приглашающий жест рукой.
- Пойдём со мной, женщина долин, - тебя хочет видеть наша Мать Матерей.
К удивлению Максима, Рада, всё это время сидевшая молча и молча слушавшая, так же молча встала и спокойно пошла к пещере.
Это ещё зачем, забеспокоился Мак, что им нужно от моей Рады? Помнится, Ирри, как его там, настаивал, чтобы мы приехали вдвоём…
- Не беспокойся, - произнёс старейшина, заметив встревоженность гостя, - с твоей женой не случится ничего дурного. С ней хочет поговорить наша Мать Матерей - это важно.
- О чём?
- Не всё сказанное женщиной женщине надо знать мужчине, равно как и женщинам не нужно знать всё, о чём говорят между собой мужчины.
Голос вождя Птицеловов звучал ровно и спокойно, однако Максим - впервые за все три года своего пребывания на Саракше - испытал довольно странное чувство. Землянин Каммерер привык смотреть на саракшиан сверху вниз, как на неразумных детей, которых при случае не грех поучить и ремнём (а то и автоматом), но тут он вдруг понял, что с ним говорят на равных. Ощущение было странным, Мак испытал даже лёгкий укол самолюбия - как это так, ребёнок, оказывается, может вести себя по-взрослому и не испытывать никакого пиетета к старшему "брату по разуму". Хотя это ещё вопрос, кто тут из нас старший, а кто младший, подумал Максим, взглянув на неподвижное лицо старейшины, на котором плясали багровые отсветы пламени. Дети Неба, надо же… И я, получается, вовсе не из племени их Небесных Отцов, я тут так, случайно заблудившийся, и совсем не тот, кого они ждали. Но кто же всё-таки эти самые Отцы Небесные? Вот тебе и дикие горцы-аборигены - интересный расклад, очень интересный… Не удивлюсь, если они и в самом деле могут читать мысли, пусть даже не всегда.
Он почувствовал на себе внимательный взгляд вождя и успел заметить лёгкую тень улыбки на его губах. Неужели они действительно умеют… Мысль была очень неуютной (как будто тебя выставили голым на всеобщее обозрение), но Максим быстро взял себя в руки. Даже если так, то что из этого? На Земле есть ридеры, феномен известный, так почему бы ридерам не быть и на Саракше? Вспомним дисциплину мысли, а то разбаловал тебя твой обитаемый остров, разбаловал, прямо скажем. Понравилось быть Святым Маком, да? Вот то-то и оно, Максим Каммерер…
- Твой народ когда-нибудь видел звёзды? - спросил Максим, подчиняясь какому-то внезапному внутреннему импульсу.
- Нет, - ответил старейшина. - Но мы знаем, что они есть. Там, - он поднял лицо к тёмному слепому небу. - И когда-нибудь мы увидим эти звёзды - обязательно. Но пока у нас много дел здесь, на земле - на этой земле.
Где вы - хозяева, мысленно добавил Максим, а я всего лишь гость, и гость незваный. Вы тут в своих горах разбирались с такими гостями просто и без затей - что будет, когда вы станете хозяевами всей планеты (именно "когда", а не "если")?
- Вам известно, что являют собой башни противобаллистической защиты?
- Мы знаем о Тёмном Голосе, - спокойно отозвался Хранящий Память. - Но нам он не опасен - мы его не чувствуем.
Вот это да! Птицеловы иммунны к пси-полю! Кем бы ни были ваши Небесные Отцы, они постарались на славу… Какой сюрприз для Рудольфа - саракшиане (не один, не десять, а целое племя, причём достаточно многочисленное), невосприимчивые к пси-излучению! И что теперь будет делать Сикорски со своей позитивной реморализацией всея планеты? Мы просто зазнайки, растеряно подумал Максим, зазнайки, считающие себя умнее всех…
- Нас мало, - все так же спокойно проговорил старейшина, - и если мы спустимся с гор, мы растворимся бесследно среди людей низин. Люди долин живут во власти тьмы, люди островов - во власти злобы, а люди песков…
- Ты говоришь о мутантах?
- Нет. Мутанты - это жалкая тень людей, умирающий упрёк атомным безумцам. Я говорю о диких варварах, живущих в пустынях Юга.
- Пустыни пропитаны радиацией - как там могут жить люди?
- Эти люди, варвары, - могут. Ты сам это узнаешь, Святой Мак, и скоро.
Вождь помолчал, глядя в огонь костра, и добавил с еле уловимым оттенком грусти:
- Наш мир качается на краю пропасти, и я не знаю, сумеем ли мы его удержать. Мы надеялись на твой совет, пришелец со звёзд…
Что я могу им посоветовать, подумал Максим, ощущая гадкое чувство бессилия. Что мы вообще можем сделать? Мы лечим бывшую Страну Неизвестных Отцов, а ведь есть ещё Островная Империя, которая наверняка пополняет свои арсеналы термоядерными бомбами и готовит дальнобойные ракеты для запуска с белых субмарин. И что тогда? Ракеты пси-полем не остановишь, массаракш!
- Мы можем помочь вам техникой, - хрипло произнёс он. - И мы можем вывезти всё твоё племя с этой планеты, если случится худшее.
- Нет, - старейшина отрицательно покачал головой. - Это наш мир, мы будем жить с ним и умрём вместе с ним, если он умрёт. А за предложение помощи - спасибо, Святой Мак. Может быть, она нам понадобится.
И тут вдруг Максима осенило.
- Тебе известна лесная страна Пандея, Хранящий Память?
- Конечно.
- Время спускаться с гор скоро придёт.
- Как скоро, Святой Мак?
- Два поколения, вождь, два поколения. Через сорок лет спускайтесь с гор и идите в Пандею - там вы встретите людей, похожих на вас.
- Как мы их узнаем, пришелец?
- Узнаете - вы их почувствуете. Они будут похожи на вас, - он запнулся, - и на меня.
Старейшина понял - его глаза ярко блеснули (или это был всего лишь отсвет пламени костра?). Он хотел что-то сказать, но тут из темноты грота появилась Рада в сопровождении двух горянок, и вождь ограничился тем, что крепко пожал Максиму руку - жест, известный во многих мирах, населённых разумными. Не всё сказанное мужчиной мужчине надо знать женщине, равно как и мужчинам не нужно знать всё, о чём говорят между собой женщины…
Главное было сказано, и дальнейшая беседа шла легко и непринуждённо - радушные гости встречали желанных гостей. Ели, пили, говорили обо всём и ни о чём - ведь главное было уже сказано.