- В таком случае, у меня есть подходящее для вас место. Сфера действий нашей фирмы простирается вплоть до районов, лежащих севернее Гамбии. В Батерсте есть небольшой филиал. Два дня назад оттуда прибыла машина, которую необходимо возвратить. Я надеялся, что будут заявки, которые позволят покрыть расходы на обратную дорогу, но никого не нашлось, а машина будет им необходима самим до конца недели. Вы сделаете мне одолжение, если отведете ее назад. Я переговорю с тамошним управляющим. Пока вы не устроитесь, сможете жить в комнатах над складом. Их держат на всякий случай. Иногда, например, путешественники приезжают среди ночи и хотят ехать дальше рано утром. Это, конечно, не бог весть что, сами понимаете, но вы можете оставаться там столько, сколько пожелаете. Было бы удобней, если бы вы путешествовали как миссис и мистер Картер. У меня есть все необходимые документы, выданные на эти имена. Они мне не нужны.
И так далее и тому подобное, все в том же духе. Анне Рилей начало казаться невероятным провернуть какое-либо дело в арабском секторе вообще. Но она также знала, что за последние годы они постепенно прибрали к рукам все внегосударственные предприятия обслуживания пассажиров.
Ответ, как это ни парадоксально, пришел, когда было принято окончательное решение. Усамах, казалось, еще долго мог кружить вокруг да около, но как только линия поведения стала ясна, он стал действовать достаточно быстро. Уже через пять минут последняя чашка кофе была выпита, а челнок дальнего радиуса действия с развевающимся желто-зеленым флагом компании по найму Флотилии садился на специально укрепленную дорожку в центре внутреннего двора.
Закайо занял место пилота и с профессиональной ловкостью защелкал тумблерами контрольных приборов. Челнок был полностью заправлен горючим и провизией на две тысячи километров пути. Усамах и кое-кто из членов его семьи выстроились на веранде, чтобы проводить их.
Сам глава семьи переоделся в городской костюм: белый китель с тугим воротником под горло, хорошо отутюженные широкие брюки и сверкающая камнями красная феска. Немного позади него прямо, точно копье, стояла девушка, которая заботилась об Анне. Неподвижно закованная в своем платье из сверкающих драгоценностей и мельчайших треугольников, вышитых золотой ниткой на ткани, она тем не менее умудрилась помахать на прощанье рукой в сторону разношерстной компании.
Усамах держал одну руку у нее на бедре, отличавшемся идеальными изгибами, словно специально предназначенными для того, чтобы можно было удобно устроиться, а другой церемонно взмахнул. Затем они поднялись прямо над самой верхушкой кровли, и машина начала разворачиваться, чтобы встать по курсу.
Закайо точно следовал выбранному направлению прямо к площади, а Шеврон отодвинул окошечко в палубе, чтобы можно было наблюдать за землей.
Они пролетали над районом узких улиц, разделенных площадями и внутренними двориками, подобными тому, который они только что покинули. Женщины занимались готовкой и уборкой, той домашней работой, которой обычно занимаются все женщины во все времена. Здесь царила атмосфера постоянства и покоя. Все это было настолько далеко от той маниакальной суеты, которая удерживала оба полушария в их хрупком политическом равновесии.
Уловив его настроение, Анна Рилей предположила:
- Я думаю, что вы смогли бы все это обнаружить и в Южном Полушарии. А если так, то зачем вся эта шумиха? Кто начал все это и для чего?
Прозвучавшие в ответ слова она могла бы высказать и сама.
- Агрессия - глубоко укоренившийся побудительный мотив. Такой ответ не новость для вас, но как бы то ни было, ставлю один против пяти, что все эти историки и парни от политики только и занимаются навешиванием ярлыков, выискиванием причин и всей этой мышиной возней. Она там всегда, в подсознании. Если бы не существовало Северного и Южного Полушарий, люди выдумали бы что-нибудь еще. Возможно, этим и объясняется ее жизнеспособность. Они могут то и дело затевать ритуальные пляски, чтобы чувствовать себя грозными. В результате выбывают из строя люди, подобные Полдано. Поскольку агрессия не отделима от нашего образа жизни, я полагаю, наша деятельность приносит пользу.
Подходящий момент, чтобы с горечью признаться себе, что цена была слишком высока, а цель недостижима.
- Снижайся, Зак, - сказал вдруг Шеврон. - Туда, к кипарисам. Не слишком низко.
То, что он увидел, было бело-голубым челноком безопасности, а следом за ним летел другой. Полиция бросила все свои силы и проверяла каждый дом в округе. Это могло быть и простым совпадением, но Шеврон потому и оставался в живых до сих пор, что не верил в случайные совпадения как таковые.
И это подтвердил Закайо.
- Барабаны, босс, - сказал он. - Я вам говорил, что ничего не может произойти в этой стране, о чем не стало бы тут же известно. Мы миновали территорию, населенную племенами, прошлой ночью, а сообщение уже поступило. Но от Усамаха они ничего не добьются. Он очень хитер и изворотлив.
- Он сможет только отсрочить это, - ответил Шеврон, - но со временем они доберутся до нас.
Он и прежде бывал в бегах, но тогда за ним стояла организация, готовая в любую минуту прикрыть его. Теперь все было иначе.
Закайо увеличил мощность, и они миновали последний из старых кварталов. Под ними, словно темно-зеленое море, колыхались густые заросли кустарников.
5
Генри Вагенер уже в третий раз за утреннюю смену прошел через операторскую, расположенную в бункере Спецслужбы Северного Полушария, разбрасывая вокруг себя уныние полными пригоршнями.
Как сказала своему коллеге Энди Стэффорду Раквелл Канлайф, изящно изогнувшись на своем высоком кресле:
- Это было бы не так плохо, если бы он хотя бы что-нибудь сказал, но он только таращится из-под своих бровей, словно пронизывая тебя насквозь.
- Я совершенно уверен, что особых проблем у тебя с ним не возникнет.
- У тебя нет оснований, чтобы быть таким отвратительным.
Ее компьютер закончил обработку данных, выйдя на режим ожидания, и она вытянула ленту из выходного отверстия, зажав ее между большим и указательным пальцами так, словно машина произвела на свет по меньшей мере змею.
Она ловко пропустила ее через декодер и с еще большим отвращением изучила открытый текст.
- Еще одна.
- Отлично. Отнеси ее к нему. Воспользуйся своими прелестями на все сто. Этот короткий халат дает тебе главное преимущество - если тебе это интересно.
- Отнеси ты.
- Это невозможно. Рыцари никогда не заходят так далеко. С правом голоса женщины приобрели не только право, но и обязанности. Кроме того, где твое чувство истории? Всегда посылали цветущую деву, чтобы умиротворять божество. Позволяя немного там и сям ради прогресса, можно трубить о принципах.
Оскорбившись, Раквелл Канлайф удалилась быстрым шагом. Достаточно красноречиво для того, чтобы ни у кого не возникло желания окликнуть или нагнать ее.
Наружная дверь апартаментов Вагенера открылась, когда ее личная закодированная карточка была просканирована в специальном отверстии, и девушка прошла в приемную. Автоматические сканеры слежения подтвердили, что ее единственным наступательным оружием был аромат "Грезы", и в громкоговорителе, установленном на наружной стене кабинета, прозвучал голос Вагенера:
- Войдите.
Он все еще прохаживался взад и вперед по узкой дорожке голубого ковра, протянувшейся через весь кабинет метров на десять от главного пульта управления, напрямую связанного с правительством, до двери. Вагенер развернулся, встав лицом к курьеру.
- Ну?
- Вы велели приносить все вновь поступающие метеорологические сводки прямо вам.
- Я знаю, что я велел. Что в ней?
- Подтверждается вчерашний прогноз. Незначительное снижение температуры на один градус по Цельсию. На солнце падение температуры не наблюдается. Не зарегистрировано и какое-либо особое повышение солнечной активности. Данные пересняты с монитора. Непосредственно сюда, в офис, метеорологические сводки не поступают.
Подтекст сказанного был достаточно ясен. Девушка не понимала, какая здесь может быть связь с их деятельностью. Похороненные на глубине почти в полкилометра под землей, они были полностью изолированы от капризов плохой погоды. К тому же, кроме более чем двух сотен операторов, действующих в разных концах земного шара, было много всякого другого и без того, чтобы превращать комплекс безопасности еще и в любительскую метеорологическую станцию.
- Сколько вам лет?
- Двадцать три. Фактически двадцать четыре в эту пятницу.
- Надеюсь, вы доживете до своего дня рождения.
- Благодарю, Контролер, - и, движимая нервным возбуждением, она продолжила: - Вы были бы желанным гостем на моей вечеринке.
По такой простой, не умеющей притворяться юной особе было сразу видно, что она сбита с толку его поведением. Но Раквелл Канлайф была еще больше сбита с толку, когда он ответил:
- Возможно, я так и поступлю. Спасибо за приглашение. Вы вообще помните какой-либо июнь с таким прогрессирующим понижением температуры, как этот? И снег, зарегистрированный на юге вплоть до Бирмингема?
- Нет, я никогда не слышала о таком. Но, по-моему, в этом нет ничего зловещего. Капризы природы случались и прежде.
- Конечно. Конечно. Хорошо, мисс Канлайф. Есть что-нибудь от Шеврона?
- Ничего, Контролер. Он задерживается на двадцать четыре часа. Должна я попытаться связаться с ним?
- Нет, не нужно.
Вагенер подождал, пока она выйдет, и вновь с удвоенной энергией принялся мерить шагами свой сильно потертый ковер.
Это не принесло утешения. Что-то происходило, и против всех разумных доводов он подозревал, что эта чертова погода по всей Северной Европе как-то с этим связана. Но было просто нелепым предположить, что Южное Полушарие могло подстроить что-нибудь в таких космических масштабах. В чем можно было быть совершенно уверенным, так это в том, что они попытаются использовать это для своей выгоды, почти так же, как если бы они ожидали этого.
Такие мысли были чем-то большим, чем просто предчувствие. Но не было решительно ничего, чтобы выбрать между орбитальными станциями, которые снабжали данными главную обсерваторию в нейтральной зоне. Это была область, где Сотрудничество все еще имело место, и подробно, с деталями разработанные обязательства делали его вполне приемлемым для обеих сторон, чтобы стало возможным так внезапно нарушить его.
Вагенер остановился около длинного дисплея, усеянного разноцветными флажками с именами всех агентов, занятых на данной территории. Двадцать черных флажков служили вечным укором, каждый сидел в нем, словно острая заноза.
Крайст-Черч, Сува, Монтевидео, Кейптаун, Дурбан, Хобарт - все самые южные из его давным-давно созданных постов наблюдения прекратили свое существование. Какое заключение, если оно вообще возможно, можно было вывести из этого? Только то, что его противник по другую сторону линии в Бразилии обладал изрядным умом и работал с большим размахом, в географическом смысле.
В любом случае, это было унизительно. Он не был в курсе интриг, и это ему очень не нравилось. Оказавшись совершенно в стороне от реальных событий, этот в общем-то неплохой человек терпел поражение.
К тому же, здесь ощущалось определенное давление со стороны политиканов. Они запрашивали данные, которых он не мог представить.
Приводя схему в соответствие с последними данными, Вагенер убрал белый флажок Полдано и заменил его на черный. Затем он взял флажок Шеврона, взвесил его в руке и в конце концов заменил его на красный.
Это была привычная ежедневная работа, важность которой так или иначе стояла обоюдоостро. Шеврон… Шеврон мог действовать либо с риском для себя, либо с риском для департамента.
Несмотря на трудное и ответственное положение, в которое ставила его работа, он, Вагенер, поверил в этого человека во время последней приватной беседы, о чем впоследствии пожалел. Сведения, которые добывал Шеврон, заслуживали самой высокой оценки, за исключением последнего задания. А дальше пошла полоса неудач, от чего в общем-то не был застрахован никто. Все зависело от того, к каким последствиям это может привести. Они могли, на первый взгляд, не иметь ничего общего с вызвавшими их причинами. Может быть, ему следует отстранить Шеврона от дел на некоторое время.
Приглушенный сигнал от пульта управления заставил Вагенера сесть за письменный стол. Еще один посетитель. На стене загорелся экран, и Вагенер увидел, что это все та же девушка со своим днем рождения.
Он нажал кнопку "Вход" и наблюдал, как она вошла. Раквелл Канлайф двигалась быстро и выглядела взволнованной.
- Что на этот раз?
- Сообщение от мистера Шеврона. Вернее, не от него, а о нем. Мистер Кэссиди вышел на связь, чтобы сообщить, что встретил его в Батерсте. Спрашивает, должен ли он вступить с ним в контакт. Через пятнадцать минут он снова выйдет на связь.
- Когда он объявится, соедините его прямо со мной.
Вагенер провел эти четверть часа за изучением кипы донесений с метеорологических спутников. Где-то здесь в подтексте, возможно, притаилась разгадка. Ему хотелось хоть чем-то подкрепить свое мнение. Но, просмотрев кипу, он не нашел ничего, что выходило бы за рамки текста. Подобно Шеврону, у него не было времени дожидаться какого-нибудь случайного стечения обстоятельств, чтобы делать конкретные выводы. Но из всех последних донесений, связанных с расследованием причин гибели личного состава, совершенно четко явствовало, что смерть наступала в результате несчастного случая, то есть естественных причин разного рода. Единственное, что можно было сказать со всей определенностью, - их было слишком много. Это, пожалуй, было единственным, что вызывало сомнение в правильности выводов проведенных расследований.
Гибель людей на метеорологических спутниках-станциях, стойкое ухудшение погоды над доброй частью Северного Полушария, прогрессирующее уменьшение численности агентов на юге. Что еще?
Из этого умозаключительного тупика его вывел торопливый голос Кэссиди, раздавшийся из находящегося на столе переговорного устройства.
- Кэссиди.
- Контролер. Что о Шевроне?
- Он здесь, в Батерсте, Контролер. Зарегистрировался вчера. Остановился в транзитных номерах над офисом компании по найму автомобилей "Южная Америка - Каир". С двумя спутниками. Африканец, который использовался для работы с Полдано, и девушка, стройная броская брюнетка. Мне кажется, я видел ее однажды с Полдано. Должен ли я вступать с ним в контакт?
- Нет, не сейчас. Держитесь в тени. Шеврон не выходит на связь. Я бы хотел знать, какую игру он затеял. Возможно, у него есть на это основание, а может быть, его посетила какая-нибудь бредовая идея и он решил действовать на собственный страх и риск. Вы встречались когда-нибудь?
- Никогда.
- Вы в этом уверены?
- Абсолютно.
- В таком случае тем более оставайтесь в стороне. Что-нибудь еще?
- Я хотел сказать: по-моему, они в бегах?
- Пошлите кого-нибудь в Аккру и выясните, почему они покинули ее. В следующий раз выходите сразу на меня.
- Так точно.
* * *
Анна Рилей стояла у длинного обзорного окна в номере компании "Южная Африка - Каир" по найму автомобилей и пристально рассматривала широкий и пустой столичный проспект, ведущий к реке. А дальше в туманной дымке виднелся противоположный низкий берег реки.
Наступило время сиесты, и было не много желающих разгуливать под палящими лучами солнца. Поколебавшись, Анна распахнула вставку на платье, и стало не так жарко.
- Я могу понять каждого, кто позволяет себе вольности в одежде в Аккре, - заговорила она. - Там себя чувствуешь, словно в парной бане. Но здесь… Здесь вполне сносный климат. И температура. Все эти солнечные шторы неуместны здесь. Держу пари, что какие-то ловкие подрядчики подали им идею заняться здесь их торговлей.
Это была просто милая болтовня - дань пытливого ума, но она не достигла цели. Закайо ушел по каким-то своим делам, а Шеврон, разложив на поверхности журнального столика вырезку из журнала, читал ее уже во второй раз. Когда он заговорил, то заговорил о своем, так, словно она ни слова не сказала.
- Вопрос: почему Полдано вырезал эту статью и обвел ее красным карандашом?
- Я уже говорила, что на него большое впечатление произвела эта старинная книга "Наихудшее путешествие".
- Тогда зачем надо было подчеркивать отдельные места о причинах, влияющих на продолжительность ледникового периода? Он что, предполагал, что ему придется выкинуть все свои комиксы и напялить на вас трусики из лисьего меха?
- Вы - интересный тип, Шеврон. Что вас заставляет быть таким агрессивным?
Шеврон пропустил это замечание мимо ушей и продолжил свои изыскания.
- Кажется, этот абзац вызвал у него беспокойство. Он подчеркнул его дважды. Цитирую: "Почему Земля, однажды покрывшись льдом, что привело к последующему увеличению альбедо, не осталась в таком состоянии на неограниченный срок?" Конец цитаты. Что вы можете сказать на это?
Профессиональная привычка все анализировать взяла верх. Анна не могла долго оставаться в состоянии обиды, когда имелась возможность заняться миссионерской деятельностью - просвещать, отсталых и невежественных.
- Альбедо? Это абсолютная белизна, полностью отражающая поверхность. Схема примерно такая. Раз Земля покрылась толстым слоем льда, то это повлекло за собой большие потери тепла. Солнечное тепло отражалось бы обратно в космос вместо того, чтобы накапливаться, словно в аккумуляторах. У ледовой корки было бы гораздо больше шансов стать постоянной. Логичное рассуждение? Каков ответ? Почему ледниковый период проходит, раз он получает такую поддержку?
Анна отошла от окна и перегнулась через спинку его стула. У Шеврона возникло такое ощущение, будто его темени коснулись оголенными проводами. В течение короткого мгновения ее лицо почти касалось его левого уха, и ему захотелось развернуться, приподнять ее и усадить к себе на колени.
С усилием, которое придало резкость его голосу, он отказался от этой возможности, может быть, изменившей бы его будущее, и возразил:
- Я знаю, что такое альбедо, но хочу знать, почему Полдано заинтересовался этим. Кроме того, обратить больше внимания на теорию. По словам этого человека, цикл начинается в Антарктике. Далее по этапам события развиваются так: льды становятся толще у Южного Полюса, при естественном выпадении снега, и когда его толщина превысит некоторый критический предел, под влиянием веса этой толщи льда давление в нижних слоях возрастет достаточно, чтобы довести их до точки плавления при повышенном давлении. Так что внезапный поток бурлящей холодной воды устремится из основания. Давление при этом упадет, и вода снова замерзнет. В результате образуются массивные ледяные рифы, распространяющиеся вокруг Антарктического континента на сотни километров и возвышающиеся над уровнем моря на высоту не менее двухсот пятидесяти метров. До сих пор все понятно?
- Абсолютно понятно. Для не слишком дотошного журналиста вы отлично справляетесь с разъяснениями.