- Так вот эта история с "Мэрэлин Линч"... Двое, парень и девушка, американцы, позвонили поздно вечером... Они извинились и представились наследниками этой компании, владеющей, как потом мы узнали, 80 процентами страхового бизнеса мира... Триллионы долларов!
- Триллионы!..
- Наш любимый дед, - сказали они, - основатель компании, ему за девяносто...
- И вы не убоялись? - спрашивает Лена.
- Мы взялись. У него была болезнь Альцгеймера...
- Меня, в самом деле, трясет! Ну и?..
- Наш "Боинг", - сказали они, - стоит на парах. И для дедушки там нашлось местечко.
- Странно было бы...
- Да, было странно... Остальное пространство в "Боинге", - сказали они, - мы заполнили долларами...
- Я бы ни за что не взялась...
- Мы рискнули. Сегодня деду девяносто пять. Он выигрывает в теннис у сорокалетних. Вот история!.. Как и наш монарх, помнишь?
- И у вас не было никаких проблем?
- Трудно было выгрузить мешки с деньгами...
Глава 3
Я понимаю, что кто-нибудь из тех, кто более предприимчивый, у кого воображение поразмашистей, покруче нрав и покрепче хватка, имея в своем распоряжении такой арсенал средств и способов избирательно влиять на сильных мира сего, мог бы поставить на конвейер все наши наработки и посмеяться над нашей неспособностью в два счета завоевать полмира, если не мир, подчинить себе планету и держать ее в страхе и покорности. Мог бы? Запросто! И посмеяться, и завоевать. Но не эту цель мы преследуем. У нас идеалы иные. Да, у нас были мирные планы. Не хватало, чтобы мы еще и каким-то образом споспешествовали глобалистам и террористам. Это было бы крайне нежелательно, жутко до неприязни и отвратительно, да, это бы противоречило нашим научным и духовным устремлениям. Мы, конечно, завоюем весь мир, но как?! Это будет прекрасное бархатное, но и победительное шествие по планете справедливости и добра...
Я был уверен: наше предприятие - вне времени.
Жора как-то обмолвился, что теперь мы соперничаем с самим Биллом Гейтсом и, может быть, даже с самым богатым человеком планеты. Речь идет о Хоссанале Болкиахе Муиззаддине Ваддаулахе. Или о ком-то там еще - Слиме, Баффете?...
- Сможешь повторить все эти слова? - спросил я.
Жора самодовольно ухмыльнулся.
- Легко, - сказал он, и чтобы я не задавал лишних вопросов, добавил, - Хоссан или, если хочешь, - просто Хосе - султан Брунея, манюсенького царства на острове Калимантан. Это Борнео. И если хочешь...
- Стоп, - перебил я его, - как ты смог все это запомнить?
- Я как-то был у него в гостях, в Лондоне. У него там шикарный дом. Я и запомнил: Хосе он и есть Хосе!
- При чём тут его дом?
- При том!
Для Жоры всегда самым трудным делом было запомнить день недели, число или год, в котором он жил, дату собственного рождения, имена всех своих женщин. Даже страну, что приютила его на какое-то время, он называл не иначе как, "где разруха и грязь".
- ... и если хочешь знать - он мой лучший друг и товарищ. А все эти твои Абрамовичи, Гусинские, Березовские и Еленины, и всякие прочие "ские" и "чи" и в подметки нам не годятся. Не говоря уж о разных там "чуках" и "геках" нашего, домашнего разлива.
Во всяком случае, как бы там ни было, мы уже обладали достаточным капиталом, чтобы позволить себе купить пару островов и какую-то маленькую планету. (До сих пор не понимаю, у кого можно покупать планеты, как спички?). И все это, конечно, благодаря Виту. Эти евреи, начиная с Давида и Соломона и заканчивая дедушкой Марксом и нашим старшим экономистом Цилей Иосифовной, знают толк в финансовых операциях.
Мы не переставали восхищаться Витом. Он и в самом деле был великолепен! Со своими, всегда выпадающими из орбит серо-желтыми рачьми глазами и вечным "Послушай, ста-а-рик!..".
- Слушай, - говорит Лена, - а Тина ваша... кто она?..
- То есть, - не понял я, - как кто?..
- "А Марк Аврелий не еврей ли?".
- Ах, Марк... Ах, Тина...
Я рассмеялся.
- Не, - заключил я, - она у нас - нибирийка!
Лена перестала даже жевать.
- Инопланетянка, - уточнил я, - с Глории.
- С какой ещё Глории?!
- С той, что спрятана от нас Солнцем! Разве ты не знаешь?
Лена ждёт пояснений.
- Там, за Солнцем, на нашей орбите обитает невидимая нам планета. Точь-в-точь, как и наша Земля. Вот Тина и прилетела к нам, чтобы...
- Рест, ты бы написал о своей Тине роман! О Тине, о Глории, об инопланетянах... Я уверена - не хуже, чем Уэллс или Гарри Гаррисон... Или Брэдбери. Да тебе бы цены не было!
Я киваю: напишу-напишу!
И сам себе удивляюсь: с какой такой стати мне вдруг взбрело в голову сделать Тину инопланетянкой. И ещё эта Глория! Как-то вскользь я слышал об этой Глории краем уха, мол, де есть у нас побратим по ту сторону Солнца, которого никто никогда не видел, разве что её серповидный краешек... Как молодая Луна. Краем уха... По телеку... Или мне снилось, что слышал...
Но при чём тут Тина?
Пришло вдруг в голову.
Со мной такое теперь часто случается: вдруг вспыхнет яркой звёздочкой шальная мысль... И горит, и горит... Мгновения... Жжёт мозг... Затем так же в один миг исчезает. Как тать!.. Но в памяти остаётся выжженный след - Тина-Солнце-Глория-Небо-Свет-Свет...
Надо же!..
- Ну, хорошо, хорошо, - говорит Лена, - чем бы дитя ни тешилось.
И ведь что важно: я - верю! Я один верю! Ни Жора, ни Юра, ни Юля, ни Аня... Ни вот даже Лена... Никто не верит в то, что Тина в действительности и на самом деле... Никто!..
Не понимаю, зачем Жора так настойчиво носится со своим "Найди её!"?
Я принимаю его иронию... Я терпелив, как слон. До поры до времени...
"Найди её!".
Как я тебе её найду, если сама Тина меня останавливает:
Не ищи меня...
Там, где тысячи тщатся забыться молитвой под солнцем палящим.
Не ищи меня
Ни в тягучем как патока прошлом, ни в злом настоящем
Не ищи меня
Там, где ты не терял, и поэтому слово "сезам" незнакомо
На границе миров и в тени шелковицы у дома.
Я из тех,
Кто приходит незваной и как темень исчезнет под утро,
Кто отнимет дыханье легко и отдаст если нужно,
Я из тех,
Кто одними зрачками такую творит камасутру,
Что заходится сердце и ритм вспоминает натужно.
Не ищи меня...
"Не ищи меня..." - как заклинание!
Но я уже закусил удила.
Глава 4
Итак, Юра! Теперь Юра! Теперь все мысли были о нем. Аня и Юра, и я, и Жора... Это уже немало! И Вит - наш, так сказать, финансовый базис, основа и опора... И Жора, да, Жора! Жора - это голова, всему голова. Без Жоры мы бы... Об этом не стоит даже упоминать. Итак, Аня, Жора, я, Вит...
- И Юля?..
- Юля... Юля - это... О ней отдельный разговор. Чего только стоит одна ее фраза: "Господи, как крайне мало у нас креатива!..". Эта фраза заставила нас многое пересмотреть, а потом и переделать.
- А как же Тина? - спрашивает Лена, - вы её уже...
- С этой Тиной - просто беда!
- Что так?
- А вот на, послушай...
Мне не надо ничего вспоминать, я читаю:
...если я - твой крест, если я - беда,
отчего же ты дышишь мной тогда?
если я тебе так мешаю жить,
отчего же ты просто не сбежишь?
если я тебе - заговор от чар,
отчего унять ты не можешь жар?
отчего стоять за твоей спиной
доверяешь ты только мне одной?
отчего себе самому взамен
выбираешь плен у моих колен?
отчего вопрос и ответ тогда?
оттого что мы - это навсегда.
- Н-да, - говорит Лена.
- Это и в самом деле, - говорю я, - плен... Плен, понимаешь?.. То "не ищи меня", то "плен у колен", понимаешь?
- Крест! - говорит Лена.
- Вот такая беда, - уточняю я, - как крест! Получается... Понимаешь?..
Какой-то неземной сгусток энергии. Целый космический эгрегор!
- Эгрегор?!
Хорошо бы выведать у Тины, кто её соплеменники по этому эгрегору. Тридцать шесть городов?..
- Ага, эгрегор. Ты, кстати, не знаешь, где эти города? Может, они...
- Загляни в "Книгу гигантов", - советует Лена, - вполне может быть, там...
Легко сказать - "Загляни!".
Мы многое пересмотрели, переделали... И казалось, что пришли к единому знаменателю. Расслабились... Мы поверили в то, что...
А вскоре Юля подлила масла в огонь:
- Есть множество способов развеселить людей, но я не знаю ни одного, чтобы сделать человека счастливым.
Она нас потрясла! А ради чего мы тут все тратим себя?! Неистово! Без остатка! Мы были посрамлены, унижены, просто убиты!..
Дошло до того, что Жора как-то в запале вдребезги разнес хрустальную модель нашей Пирамиды. Да! Бац!.. Вдребезги!.. Да что Жора, я и сам понимал, что то, о чем так просто и точно сказала Юля, перевернуло с головы на ноги наше представление о совершенстве. Ее "Геометрия совершенства" была так прозрачна, ясна и безупречна, что мы не решались смотреть друг другу в глаза: надо же! Как мы могли этого не видеть?! Это случилось неделю спустя, а пока я размышлял, почему в нашем деле Юра стал такой важной персоной. Он, правда, был еще далеко, но интуиция мне подсказывала, что и без него наши дела не сдвинуться с места. Тот опыт работы, считал я, по обнаружению признаков жизни у клеток и тканей, живущих in vitro, который был им накоплен еще там, в подвальном помещении бани, без всяких сомнений нам очень бы пригодился. Я не знал в своем окружении никого, кто бы мог так точно и емко сформулировать степень активности или угнетения жизненных функций любого органа. А что может быть для нас важнее? Опыт - это опыт, это время и целенаправленая работа, если хочешь, - усердный труд по усвоению специальных знаний. Такую работу невозможно выполнить быстро, так сказать, с кондачка, с наскока, а для того, чтобы обучить этой профессии, научить распознавать грань между жизнью и смертью требуются не только годы и годы, но и непосильный труд. Нельзя научить чувствовать, интуитивно выведывать тайну живого. Интуиция либо есть, либо ее нет, как нет чувства юмора или музыкального слуха.
У Юры есть и чувство юмора и абсолютный музыкальный слух, но у него есть и то, что редко обнаруживает в себе человек даже при желании найти и развить это качество - чутье живого. Это чутье Юра всегда готов подтвердить современной техникой и показать это всем: вот, видите! Мы всегда смотрели и поражались: надо же! Да ты просто волшебник! Мы признавали: да ты экстрасенс! Юре нравилось это модное словцо, и он не противился, когда его причисляли к племени продвинутых и посвященных. Мы приставали к нему: расскажи! Как это у тебя получается? Разве об этом расскажешь?
С тех пор прошло немало времени, и я не был уверен, сохранил ли он свои качества и совершенствовал ли их на протяжении всех этих лет. Не знаю. Это тяжкий труд! Жизнь нас так раскрутила и раскидала, что нельзя было сказать определенно, остался ли ты по своей сути тем, кем тебя все знали. Я убеждал себя, что, видимо, с течением времени человек не может сильно измениться. От себя трудно уйти далеко. Даже если ставишь перед собой волевую задачу и пытаешься стать другим, привычка быть таким, каким ты есть, всегда берет верх над твоими потугами. К тому же - зачем? Зачем насиловать свою природу? Есть ли в этом смысл и необходимость? Переучивать левшу писать правой - все равно что пытаться заставить кукарекать кукушку. Ко всему, у меня было интуитивное чувство (как с Аней), что с Юрой мы гораздо быстрее построим нашу Пирамиду. Мне вдруг вспомнилось уверенное Юрино "Вижу, не слепой", которым он всегда завершал любой наш разговор или спор. Я представил себе, что вот мы, я, Аня и Юра снова вместе, что с нами теперь и Жора, и Юля, и Вит... Это уже команда! Стаса бы еще! И Элю. А чего только стоит Тамара с ее даром жить в унисон с биоритмом Вселенной! Жаль, что и Ушкова нет с нами. Без него мы... Вот и Лесик сбежал в свою Германию. А где Шут?..
- Ты забыл Тину, - говорит Лена.
Если бы я мог!.. Я просто не мог произносить её имя всуе! Это - да! Но забыть!.. Я могу забыть, что есть день и есть ночь, чем я завтракал и когда начинается осень... Я могу забыть даже... Аню и наш Париж... Юлю, Свету, Ию, Наталий... Даже Лю! Даже Лю я могу забыть...
- Да-да, - говорю я, - забыл... Знаешь - совсем забыл!
Я могу забыть имя своё!
"...заговор от чар...".
Но не Тину!
- А с её эгрегором ты разобрался? - спрашивает Лена.
Я же не гигант! Из той "Книги гигантов"! Я... Знаешь... Одним словом...
- Конечно, - говорю я, - запросто!.. Они... Как бы это тебе сказать!...
Глава 5
Жору не нужно было убеждать в том, что Юра должен взять на себя роль эксперта по качеству жизни, и это значительно увеличит наши шансы на получение желаемых результатов.
Не знаю, зачем я ему рассказывал подробности из Юриной жизни, которые Жора и сам хорошо знал, но я не мог себя остановить.
- Зачем ты мне это говоришь?
- Он всегда держался особняком.
Воспоминания навалились на меня с непреодолимой силой, и мне нужно было разлить это сладкое вино в наши бокалы.
- На наших мальчишниках Юрка...
- Хочешь выпить? - спросил Жора.
Этим проблему, я думаю, не решить.
- Как ты собираешься его искать?.. Мы снова потеряем месяцы, годы... Ведь вполне возможно, что он где-нибудь выращивает капусту или разводит кроликов. Или стал пчеловодом.
У меня не было ответов на вопросы, которыми засыпал меня Жора, проявляя явное недовольство новой проблемой - поисками Юры. Жора был сторонник методов "научного тычка" - начинай работать, и у тебя все получится. Он, как всегда, был прав. И я уверен, что мы бы нашли возможность подменить Юру Джоном и Джульеттой, и дело было бы сделано. Хотя был и риск зря потерять время. К тому же, я уже не мог отказать себе в удовольствии найти Юрку. Я уже вбил себе в голову: без Юрки - ни шагу. (Как и без Ани! Тину я вообще не трогал). Жора должен признать мою настырность и напористость. И никакие логические и рационалистические измышления не могли меня остановить. Жора должен был это хорошенько усвоить.
- Ты прешь как паровоз, - высказался он по этому поводу.
Я улыбнулся:
- Как танк.
Это был Жорин приговор - вперед!
Прошло еще не меньше, чем полгода, да, был уже, кажется апрель, когда мы приняли окончательное решение: без Юрки - ни шагу. Мы же просто остановились в своих делах! Без Ани, без Юры...
Без Тины...
- Ты же её не трогал! - говорит Лена.
- Ни пальчиком!
- Она у вас как... Человек-невидимка. Герберт Уэллс просто отдыхает.
- И не говори!..
Я и в самом деле готов был забыть своё имя.
Чтобы помнить её!
Глава 6
О Юре я думал...
Он всегда держался особняком, не любил шумных компаний, но если уж случалось ему бывать среди шума и гама какого-нибудь веселого праздника, вдруг ни с того, ни с сего возникал мальчишник или приезжал какой-нибудь важный гость, он завоевывал внимание окружающих без всяких натуг и усилий, спокойно и тихо, своим безучастным и скучным видом, сопровождающимся длительным молчанием, и когда его постная физиономия вызывала в конце концов естественное недоумение, и у всех ребром вставал вопрос: "А ты кто такой?", он, дождавшись тишины, тихим голосом, почти шепотом, так чтобы все прислушивались, произносил одно-единственное слово, фразу или молниеносный спич, которые тот же час признавались гениальными.
- Браво, браво!..
И все единодушно соглашались, что это "Браво!" он заслуживал по достоинству. Он говорил мягко, ясно, четко и лаконично, слова выбирал точные, часто украшая их старомодными витиеватостями и так, что всем бросалась в глаза его начитанность и знание предмета спора в самых разных областях знания. Он не старался победить в споре и, казалось, проигрывая, многозначительно умолкал, загадочно улыбаясь. Складывалось впечатление, что победивший всегда чувствовал себя побежденным и даже униженным, хотя об унижении и речи быть не могло. Оставалась сладкая недосказанность, которая заставляла окружающих принимать его сторону.
- Нельзя быть настолько зависимым от людей, - как-то упрекнул меня Жора, - нет незаменимых. Ты уцепился теперь за Юрку.
- Ты же знаешь его, - сказал я, - он нам нужен как воздух!
- Не уверен, не знаю. Возьми нашего рыжего немца, Курта или Ганса, как там его? Он не хуже твоего Юрки...
Я соглашался, но менять свое решение не собирался. Где его искать? Как? Не так-то просто было выйти на его след. Время слизало своим безжалостным языком память о прошлом. В моей электронной записной книжке, где я постоянно обновлял необходимые сведения и куда тщательно перенес самые необходимые адреса и телефоны, никакой информации о Юре, как, впрочем, и о многих других, не оказалось. Пересматриваешь время от времени свои записи и визитки, оставляешь, как тебе кажется, самое необходимое, остальное стираешь, выбрасываешь в урну, словом избавляешься от прошлого как от мусора - на помойку. Единственный телефон, который оказался в случайно сохранившейся записной книжечке в зеленой коленкоровой обложке с засаленными страницам, который я когда-то знал наизусть, я даже не стал набирать. Ясно было и без звонка, что о Юре там теперь ничего не знали. Я забыл даже код города, в котором мы жили: то ли 0562, то ли 0265. Ноль - это точно. И набор цифр такой же - 2, 5, 6. Но их последовательность - убей, не помню.
Ни визитки, ни фотки, ни емейла, ни скайпа, ни Тининого телефона у меня никогда не было. И в помине!..
И вообще - при чем тут Тина?!