Дара
Поскальзываясь, падая, поднимаясь, снова поскальзываясь и поднимаясь - они неслись по размякшей земле, огибая деревья и кустарник. А иногда и напрямую ломились сквозь последний, боясь потерять время. Холодные капли с листьев колко били в лицо, пропитывали одежду. Отяжелевшие и норовившие упасть штаны приходилось постоянно подтягивать, грязь на ботинках делала их неподъёмными, но Дара не останавливалась. А заодно тянула за собой девчонку, постоянно оглядываясь и готовая в любой момент нажать на спусковой крючок, если покажутся эти отвратительные зеленомордые твари.
Ливень прекратился неожиданно. Вот только был всепоглощающий шум и вдруг тишина. Словно кто-то отключил звук. Но, отключив этот звук, он включил другой. Девчонка завсхлипывала, стала молить об отдыхе. Ну, хоть немножко, ну, пожалуйста…
- Никаких остановок, - отрезала Дара. - Переходим на шаг. Если остановимся - замёрзнем.
- Я и так замёрзла, - в последний раз проканючила девчонка и замолчала, не решившись спорить дальше. Так они и шли несколько часов, больше не пытаясь заговорить, и только когда местное светило выглянуло из-за уползающих к горизонту туч и почувствовалось хоть какое-то тепло, Дара решила сделать привал.
Выбрала взгорок на небольшой поляне, долго елозила рукой по мокрой жухлой траве, но потом, плюнув, подогнула правую ногу и уселась на неё. Всё равно будет мокро, как не старайся. Ливень пропитал землю щедро, солнце ещё не скоро просушит.
Когда девчонка перестала ёрзать, дёргая скреплённую чёртовой железякой руку, Дара положила автомат не землю, и позволила себе зажмуриться, подставив лицо тёплым лучам.
- Тебе есть куда идти? - спросила она через какое-то время и посмотрела на спутницу. Та закивала.
- Родители? - поинтересовалась Дара, прикидывая в уме, как это может помочь.
- Нет. Родителей моих убило, два года назад, - жалостливо заговорила девчонка. - Бомбой. Только тётка и осталась. К ней я и шла, пока меня не поймали и не передали военным.
- За бродяжничество?
- Нет. За бродяжничество в тюрьму не сажают. Тут таких бродяжек на Рубежке и без меня хватает. Я с голоду сунулась в один двор что-нибудь поесть своровать, а хозяин поймал.
- Поня-атно, - протянула Дара, снова зажмуриваясь.
- Я до этого не воровала, - тут же с жаром бросилась объяснять спутница. - Честно. Это я в первый раз. Правду вам говорю.
- Какая разница? - Дара пожала плечами. - И далеко отсюда до твоей тётки?
- Не знаю, - жар из голоса девчонки пропал, и его место быстро заняла прежняя жалость к себе. - Я даже не знаю, где нас держали. Пока меня поймали, я три дня шла. Оголодала так, что ноги подкашивались.
- А название населённого пункта, где тётка живёт, помнишь?
- Да. Арфирк. Маленькое поселеньице. У неё с самого края хата. Ставни синенькие такие.
- А после того, как тебя поймали - везли в том же направлении куда ты шла, или в обратную сторону? - почувствовав, что подогнутая нога начинает затекать, Дара зашевелилась и пересела на левую.
- Да, - кивнула после небольшой паузы спутница. - Вроде бы туда же.
- Это хорошо, - обрадовалась Дара, но радость эту в одно мгновение сдуло, словно сухой лист мощным порывом ветра. - Merde, - ругнулась она на родном языке и, трясущейся от озноба и накатившего страха рукой, потянулась к автомату.
Из-за высокого кустарника выскочила огромная зверюга, и не раздумывая, ринулся на них. Да и чего ему раздумывать? Что ей, такой огромной махине, могут сделать два маленьких слабых существа? Ничего. Они всего лишь жертвы.
Дара успела схватить автомат, но он тут же выскочил из руки, когда её как пушинку оторвало от земли и понесло вверх. В запястье, сжатом кольцом наручников, взорвалась боль, она попыталась ухватиться за цепочку, боясь, что кость сломается, но вдруг полетела вниз. Сильно ударилась копчиком о землю, скривилась от резкой боли и стала отползать, не сводя взгляда с тела своей спутницы.
Какая-то часть его была в пасти, а точнее - от левого плеча примерно до талии. Но, несмотря на это, девушка продолжала отбиваться оставшейся рукой, правда, совсем беззвучно.
Машинально или ещё соображает, что делает? Боже, ей же очень больно.
Не в силах оторваться от ужасного зрелища, Дара вслепую шарила вокруг себя рукой, наконец, ладонь легла на стальную трубку ствола.
Она повернула голову, схватила автомат и вскочила на ноги. Взгляд скосился влево, заметив какое-то движение.
- Твою мать! А-а-а-а!
Визг вырвался сам, сжимая тело, как губку. Дара несколько раз пыталась отбросить от себя окровавленную руку, но та снова и снова оказывалась рядом. Наконец она сообразила, что рука висит на наручниках, перестала дёргаться и замолкла. Весь ужас, не находя выхода в крике, тут же перешёл в озноб. Её затрясло так, что она едва снова не выронила автомат.
В это время на жухлую траву бухнулось окровавленное тело, вся правая сторона которого представляла собой сплошную тёмно-бордовую рану с торчащими, словно растопыренные пальцы, рёбрами. Дара увидела, как это изжёванная плоть пытается подняться, и дикий ужас сорвал её с места. Она побежала, не оборачиваясь, к огромному дереву. Стала карабкаться наверх. Висевшая на наручниках рука девчонки пару раз касалась губ, пальцы скользили по мокрым веткам, иногда сдирая с них кору, срывающаяся с листьев роса обжигала лицо, но Дара не обращала на это внимания. Цеплялась с отчаяньем, искала опору.
Ещё выше, ещё надо бы.
Кроме этих слов больше ничего в мозгу не было. Она ползла наверх, даже не догадавшись повесить автомат на плечо. Так и пыталась зацепиться кулаком, в котором был зажат ствол.
Наконец, Дара поняла, что вскарабкалась достаточно высоко, замерла. Собравшись духом, оглянулась.
Тира-щер спокойно, с бездушной мордой доедал девчонку. Проглотил пережеванную плоть, отрыгнулся громко, так, что изо рта вырвался клубок пара, нагнулся и снова вцепился в окровавленное тело. Завертел головой, пытаясь оторвать кусок. Послышался хруст рёбер, и Дару стошнило.
Выданная на завтрак баланда низверглась вниз, разлетаясь во все стороны не успевшими перевариться кусочками каких-то зёрен. Дару согнуло пополам, и она едва не сорвалась следом. Тира-щер среагировал на звук, поднял голову.
Несколько минут он не отрываясь пялился на маленькое существо, смешно цепляющееся за ветки, словно размышлял - можно ли его достать с такой высоты. Но, видимо, сообразив, что вторая жертва сумела уйти, он снова принялся за остатки первой.
Не желая больше смотреть на это жуткое зрелище, а заодно и на руку, висевшую на стальной цепочке, Дара уткнулась лицом в шершавую кору дерева. Её плечи затряслись, не в силах справиться с собой, она разревелась.
Но уже через минуту зло стёрла слёзы, развернулась, и упёрлась спиной в ствол, Лязгнул затвор, приклад плотно прижался к плечу. Дара прицелилась, щёлкнула флажком, переключая на одиночные.
Пуля пробила ящеру щёку, тот взревел, и оставив пищу, бросился прочь. Дара тяжело вздохнула, и вдруг рассмеялась во весь голос, выбрасывая из себя скопившийся внутри адреналин.
Когда истерика прошла, она принялась внимательно всматриваться сквозь ветки кустарника, окружавшие поляну. Зверь мог и не уйти, а просто спрятаться.
Наконец, убедив себя, что этой твари всё же было больно, и она действительно решила свалить, Дара спустилась вниз. Шумно втянув воздух, она заставила себя взглянуть на кусок чужой плоти, болтавшийся возле ноги. Отгрызенной частью он лежал на земле, продолжая сочиться на траву кровью.
Надо от него избавиться… От неё… Надо избавиться.
Она присела, подтянула кусок чужого тела ближе, коснулась его пальцами.
Чёрт, как же мне её отцепить? Может, перестрелить возле кисти?
От этой мысли снова затошнило, стало мерзко от самой себя.
Ладно. Всё равно нужно избавляться и от наручников.
Дара принялась разглядывать их. Судя по виду, использовались не раз, возможно пружина успела ослабиться.
Она сосредоточилась, выдохнула, и резко сжав кольцо, тут же дёрнула обратно. Подалось всего на пару зубчиков, но Дара всё равно обрадовалась, проделала так ещё раз, однако дальше кольцо не раздвигалось. Ладно, - подбодрила она себя. - Может быть и этого хватит. Может ведь уже хватить, ведь так? Если бы ещё…
Взглянув на чужую руку, Дара подтянула её к себе, и прикусив губу, ткнула пальцами в развороченное мясо. Кровь была уже едва тёплой, но Дару интересовала вовсе не температура. Она вдоволь смазала ею запястье, и после этого вцепившись в кольцо, потянула его к кисти, стараясь держать ровно. Сначала оно шло легко, но на костяшках пальцев застопорилось. Дара усилила нажим, зубы впились в губу сильнее. Миллиметр, ещё миллиметр… В костяшках взорвалась боль, разлилась до плеча, и вдруг холодный металл легко скользнул дальше с такой скоростью, что тянувшая рука взмыла вверх.
- Всё нормально, всё нормально, - горячо, как молитву, зашептали губы, и Дара почувствовала, как из глаз вновь хлынули слёзы. Но их она утирать не спешила. Это были слёзы радости.
15
Хош
Бронмашины быстро летели по широкой просеке, меся размокшую землю, тихо урча и плюясь выхлопными газами, а я почему-то думал об убившей Хиеха. "Другая сила"? Специальное женское подразделение у теплокровов? А если вдруг придётся убивать вот такую, из этого подразделения? Сможешь? Тебя же с детства учили девчонок не обижать.
Хотя, наши же всяких там "кукушек" грохали во время войн, и ничего, не парились. Может, и тебя не сильно ломать будет?
Дождь то припускал, то снова прекращался. Мой термоброн давно уже не работал и последнюю часть пути я провёл в полусонном состоянии, уцепившись в ручку люка и боясь свалиться. Наконец наша маленькая колонна влетела в ворота погранзаставы, не останавливаясь, понеслась к боксам. Я, да и не только я, бросил взгляд в сторону казармы. Интересно, сильно нам влетит за эту вылазку? Сынки сынками, но чёрт побери, положить ради двух баб восемь бойцов - за такое по голове гладить не станут. Я уже молчу о том, что бабы эти вообще другого вида.
"Ящер" резко затормозил, я медленно сполз с брони и стал ожесточённо махать руками, чтобы не вырубиться полностью. Живые спрыгивали с машин, вытаскивали из десантных отсеков мёртвых и аккуратно несли их в большую беседку, стоявшую метрах в двадцати. Там укладывали тела на расстеленный брезент, снова возвращались. Двое выволокли перебежчиц, укутанных в плащи, и повели их внутрь одного из боксов.
- Щер их всех дери, - остановившийся рядом Хлох тяжело облокотился на боковую аппарель и нерадостно глянул в сторону казармы. - Хош, а ведь мы вляпались по самые макушки, - он указал пальцем на суетившихся с мёртвыми телами воинов. - Они все младшие халы и рядовые.
- А мы вроде как вообще не из этой части, - пробубнил я, перестав дёргаться. - Какой с нас спрос?
- Двойной, - Хлох цокнул языком. - А я вчера говорил Хиеху, не надо бы. Тут такое намечается в ближайшие дни, а он - давай перехватим, давай перехватим. Я ему говорю - да скоро этих горячих сучек пачками будет. Отщерил и пристрелил. Так нет же. Надо перед большим делом размяться, отдохнуть. Вот и размялся.
Он заглянул внутрь "Ящера", потом опустил толстую створку. Посмотрел на меня.
- Ну что, пойдём сдаваться?
- Хлох, я всё равно не понимаю, причём тут мы? И что тут намечается в ближайшие дни?
- Сейчас нам это старший майхал расскажет, - оставляя первый вопрос без внимания, бросил он и мягко подтолкнул меня в плечо. - Пойдём. Может и обойдётся всё, наступление скоро.
- Наступление? - я невольно вздрогнул. - Какое наступление?
- Да я не совсем правильно выразился, - Хлох пожал плечами. - А может и правильно. Вчера ж пьяные все были. Хиех что-то там говорил… или не наступление, а операция какая-то…
Он на секунду нахмурил лоб, потом вдруг резко развернулся и зашагал прочь. Я поспешил за ним, размышляя над его словами. Наступление? Да какое на хрен наступление? Нет, точно. Завтра же нужно валить в местный монастырь. Без раздумий. Как тут у них в отставку подать-то? Рапорт какой-нибудь написать?
Мы пересекли мокрый плац, специально наступая в маленькие лужицы в просевшем местами асфальте, на краю плаца остановились и долго шоркали подошвами, счищая грязь. Потом зашагали по дорожке к серому двухэтажному зданию, тяжело, словно на Голгофу, взошли по ступеням.
- Дежурный по роте! - раздался крик, едва за нашими спинами хлопнула дверь. Тут же словно из ниоткуда вырос щуплый боец, вытянулся в струнку. Хлох отмахнулся от него и потащился на второй этаж, тяжело шагая через ступеньку.
- А когда точно наступление? - осторожно поинтересовался я, но Хлох отмахнулся и от меня. Наверное, погрузился в мысли, придумывая отмазки, хотя я до сих пор не понимал - причём тут мы, щер им всем в руки?
Наконец мы застыли у кабинета старшего майхала, постовой доложил, и мы вошли чуть ли не на цыпочках. Начальник заставы сразу всё сообразил по нашим лицам, поднялся из-за стола.
- Сколько, Хлох? - спросил он, нахмурившись.
- Восемь. Хиех тоже.
- Вашу яйцекладку.
Ругнувшись, майхал заложил руки за спину и прошёлся к окну, потом вернулся быстро, замер напротив Хлоха.
- И чья это была идея? А? Парни, да вы остощерели, что ли? Вы разве не знали… ах, да, вы только вчера прибыли, - он задумчиво пошевелил губами, бросил взгляд на стол. - Но Хиех знал. Я ведь позавчера сообщил всем вейхалам и старшим халам о пришедшей из штаба директиве, - он вперил взгляд в Хлоха. - Вы вчера всё это решили в обход Хуна?
Хлох кивнул, поджав губы.
- Щер вас раздери. Что это за обстановка в части? Старшие халы держатся особняком от вейхалов…
- Только от Хуна, - осторожно перебил Хлох и перевёл взгляд на дальнюю стену, где висела большая карта. Её левый верхний уголок то ли отцепился, то ли отклеился, и был похож на гребень волны.
- Только от Хуна, - повторил командир и перевёл взгляд на меня. - И всю эту кашу заварил ты, Хош.
Я чуть было не ляпнул, что не имею к этому вообще никакого отношения, но вовремя спохватился. Пожал плечами и стал, как и Хлох, разглядывать полусвернувшийся уголок карты.
- Чтоб все ваши яйцекладки пустыми были, - снова грубо выразился старший майхал и вернулся к столу. Тут же послышался лёгкий стук, я скосил глаза. Командир задумчиво глядел в окно и ударял кулаком по столешнице.
- Ты Хлох займёшь место Хиеха. Хош пока будет командовать взводом в его роте. О наградах можете забыть.
- Но верхнер старший майхал, это же не относится к делу. Мы доставили термоброн… - начал было Хлох, но Хаулх его грубо прервал.
- Скажите спасибо, что этим только отделались. По уставу я должен на всех участвовавших в этой глупой вылазке написать рапорты, и полетели бы тогда ваши погоны…
Он осекся, постоял молча какое-то время, потом развернулся и смерил нас взглядом.
- Вы что ж думаете, я забыл все ваши выходки? Особенно твои, Хош.
Да мать твою так, - мысленно ругнулся я, проклиная бывшего владельца моего тела. Мне ж теперь хрен отставку дадут, если просить начну. Назло же не дадут.
- И неважно, что вы, парни, герои. Герои тоже должны подчиняться общей дисциплине. Хлох, Хош, - его голос вдруг стал мягче, - Подойдите к столу.
Мы переглянулись, медленно сдвинулись с места, и едва приблизились, как командир указал на карту, развёрнутую на столешнице.
- Что вы знаете об этом населённом пункте? - спросил он, ткнув пальцем примерно в центр.
- Вроде небольшой городок, - Хлох подался вперёд, пытаясь прочитать название, но майхал остановил его, вытянув руку.
- Вы должны знать координаты и имена каждой кочки в округе, - зло отчеканил он.
- А разве у кочек есть имена? - не удержался от сарказма Хлох, и майхал окатил его ледяным взглядом.
- Есть, старший хал. А если понадобится - то будут и отчества, и даты рождения, и полная история со дня возникновения до момента полного исчезновения с лица Алхоша. Я ясно выразил свою мысль?
- Ясно, верхнер старший майхал.
- Так что вы знаете про этот населённый пункт?
- Ничего, верхнер старший майхал.
- А ты, Хош?
- Так точно… в смысле, точно такая же ерунда. Не знаю ни щера, - выпалил я и спрятал взгляд в карте. Но тут же раздался уверенный голос Хлоха.
- Вспомнил. Он называет Кровлик, верхнер старший майхал. Двенадцать с половиной тысяч жителей. На юге укреплён валом. По-моему, в прошлом году там стояла пара артиллерийских расчётов.
- Ну, хоть что-то, - майхал кивнул. - Так вот, парни. Послезавтра мы должны войти в этот город и произвести полную зачистку.
- Полную? - удивился Хлох и резко распрямился. - В смысле… всех мирных, что ли? Но…
- Это приказ штаба округа, старший хал. Вам хорошо разжевали в военхоле, что такое приказ? Или мне дожевать сейчас?
- Не стоит, я всё помню, верхнер старший майхал, - Хлох нахмурил лоб. - Но их же там всё-таки двенадцать с половиной тысяч, а личный состав заставы двести сорок бойцов. И почему именно мы? Пусть спецы работают.
- Спецов пока сюда не перебрасывают. Никаких лишних передвижений войск. Поэтому мы. Кровлик в течении трёх часов будет обстреливать тяжёлая артиллерия Хлихского гарнизона. Ваша задача в это время перекрыть все дороги северного направления, а после обстрела войти в город. Вчера парни на вашей этой пьянке не объяснили разве? Что молчишь, старший хал?
Он выжидающе застыл на мне взглядом, но Хлох тут же вступился.
- Хоша там не было. Он у себя в комнате отдыхал.
- Да ну, - майхал недоверчиво усмехнулся, но тут же сделал лицо серьёзным. - Всё, парни. Здесь вопросы больше есть? Здесь вопросов больше нет. А теперь о погибших. Подготавливайте их к завтрашней отправке, соберите личные вещи. Завтра с утра прилетят два "Птера".
- Вы напишите ра…
- Разумеется, Хлох. Напишу. И подробно. О том, как теплокровы напали вчера на заставу и как парни доблестно отбили атаку. И подам прошение представить всех погибших к наградам. А оставшиеся в живых после проведения операции получат по пятнадцать суток на гауптвахте. Здесь вопросов тоже больше нет. А теперь, кру-угом, и чтобы до послезавтрашнего утра вы, щеровы дети, вели себя тише яиц в яйцекладках. Всё ясно?
- Так точно, верхнер старший майхал, - гаркнули мы в унисон, и развернувшись, с немалым облегчением зашагали к двери.