Леша покорно подчинился, заковыляв вдоль рельс над которыми, распеваясь, кружили какие то мелкие птицы. Лесной воздух, без какого либо намека на ветер, с трудом проникал в легкие, наводя на грустные мысли.
– На кой черт я потащился в такую глушь? Как меня угораздило так вляпаться? Может Федя решил меня просто подставить? Бред, все это какой-то бред….
Организм журналиста надрывно скулил от усталости, изредка переключаясь на жгучую боль в ладонях, и тут его осенило.
– Единственное доказательство против меня это фотоаппарат! Но, судя по всему, его не заметили, так что, уничтожив его, против меня не будет абсолютно ничего, даже если я сейчас увижу что-то секретное, спишу все на этих ребят, которые притащили меня на объект. Судя по всему, эта байка о лабораториях стала кому то очень интересной, но сейчас не до этого надо как то уничтожить аппарат.
От таких оптимистичных мыслей, на душе стало спокойнее, от чего его походка стало заметно увереннее, чего не мог не заметить старший группы. Леша за мыслями об уничтожении доказательств не заметил, как они оказались в знакомом ему месте.
– Кедр осмотрись тут!– выдал команду Скат, увидев открытое окно
Тот кивнул ему в ответ, и отделился от группы для осмотра территории.
–Вот мне и конец– пронеслось в голове парня
Подойдя к распахнутой настежь двери, и заметив недавно сломанную ступеньку, командир группы очень недоверчиво взглянул на Алексея.
–Филин осмотри помещение, остальные дожидаемся Кедра.
По Лешиной спине побежал холодный пот, от воспоминаний того факта, как он там наследил. Филин мельком пробежался, попинав запертые двери, и вернулся в пристройку, где его ждал командир. После едва слышных коротких фраз послышалась возня, в результате которой, что-то грохнуло по деревянным полам.
Алексей чувствовал что Скат, как его звали остальные, заметил все, вплоть до следов на траве, и наверное даже заглянул ему в душу, но журналист никак не мог понять почему ему так на это плевать.
–Может последнее задание, и ему просто безразлично все происходящее, или что-то еще – думал парень
Успокоившемуся журналисту происходящее видно не было, так как пришлось стоять у бывшего пожарного стенда, и наблюдать за тем, что бы огромные лесные муравьи не заползли ему в кроссовки. Его увлекательное занятие прервал вышедший из кустов прямо напротив него Кедр, который тут же отправился на доклад к командиру. Обогнув стенд с муравейником, он подошёл к двери и отчитался
– Все чисто!
После чего могучий воин скомандовал – Заходим!
Тот солдат, что стоял рядом с ним, не подавая голоса, указал стволом пистолета в сторону двери, и Леша настороженно пошёл впереди него. У него создавалось ощущение, что в группе нет слаженности, и как минимум два человека, в этой группе, были новичками, что портило общий вид группы.
– Ого! – радостно вскрикнул разум Алексея, заметив раскрытые створки в подвал.
По покрытой струпьями ржавчины, стальной лестнице, застучали шаги, после чего все оказались в темном, каменном мешке, пропитанном сыростью. Отряд зажёг фонари и высветил узкий тоннель в бетонной стене, уходивший в низ. Лешу обуяла тревога и ужас, на миг показалось, что из одного темного угла послышалось едва заметное, тяжелое свистящее дыхание, услышанное этой ночью. Но неожиданно на него волной накатило спокойствие, будто женский голос практически едва слышно говорил, что ему нечего боятся…
Глава II
Леша шёл по уходящему в низ тоннелю, на потолке которого висели старые лампы освещения. Спустившись они оказались в узком квадратном тупике, набившись в него словно в утренний трамвай. Напротив лестницы стояла массивная стальная дверь, украшенная кучей болтов, и увенчанная облезлой оранжевой надписью "НПЛ-19". Слева от входа в предполагаемую лабораторию висели серые металлические створки со значком молнии. Командир отряда повернул черную ручку на одной из дверок и со скрипом распахнул её. Среди кучи окислившихся проводов и предохранителей, внизу стоял небольшой генератор резервного питания, мощности которого, исходя из его размеров, хватало только на освещение.
– Дрозд, сможешь запустить агрегат? – спросил командир.
– Да хрен его знает, столько лет стоит уже, может проще накладным зарядом ее подорвать? – ответил молодой боец, судя по всему, являющийся по совместительству техником.
– Хрен у тебя в огороде растет! Я знаешь, куда тебе этот заряд сейчас поставлю! Такую дверь танком не выбить, бегом заводить генератор!– грозно ответил старший, теряя терпение
Техник недовольно сел напротив агрегата, и раскрыл свой здоровый туристический рюкзак, извлекая из него маленькую красную канистру, сбоку которой была цифра 5, за ней последовала инструментальная сумка, содержащая гаечные ключи, свечи и еще много чего.
– Грамотно подготовились – подумал Леша, смотря на копошащегося бойца.
Около десяти минут он колдовал над адской машиной, после чего открутил пробку на баке, налил туда немного топлива для проверки герметичности. Тот не смотря на потрепанный вид, оказался пригодным, и техник вылил всю канистру, после чего вернул пробку на место. Смотря, как молодой парень возиться с агрегатом, ему самому вспомнилось, как однажды в типографии ему пришлось на пару с начальником обслуживать все станки, по причине того, что наладчик с фамилией Старин, решил – что будет рациональнее использовать спирт в более полезных целях, чем оборудование. Нашли они его уже храпящим и воняющим перегаром, в какой-то подсобке, смотря на него злыми перепачканными мазутом лицами, в жажде учинить расправу.
Техник еще пару минут провозился с генератором, затем, сделав несколько прокручиваний мотора пусковым тросом, разогнал масло по узлам и рванул "пускач" могучей рукой, что было сил. Генератор закашлялся, дрыгаясь в конвульсиях, но быстро придя в себя резво замолотил подавая ток. Бездействовавшие столько лет лампы быстро вспыхнули и большая их часть тут же перегорела. В недрах мощной двери раздался глухой щелчок, после чего, лампа над ней загорелась зеленым цветом.
–Лучше бы я тогда сел – пробежало в голове Ската, словно предупреждение.
Командир на пару Филином с большим усилием повернули колесо, открывая проход в мрачный коридор, из которого тут же повеяло какой-то химией. Глава группы шагнул вперед, и под его мощным ботинком тут же звонко хрустнули осколки. Леша, стоявший в углу, нервно дрогнул, попытался заглянуть в помещение, но за могучей спиной командира ничего не было видно.
– За мной, в колонну по одному, Дрозд ты замыкающий – выдал короткую команду старший.
Алексей подумал, что об его скромной персоне все позабыли, и он может покинуть их.
– А этот?– спросил Дрозд.
– Да куда он денется то? – с легкой грустью ответил командир.
Леша зашёл в след за замыкающим, и под его кроссовками хрустнули все те же осколки, которые он с любопытством начал разглядывать, но увы, после командира от них остались только стеклянные крошки на коричневой плитке. Стены длинного коридора до середины были покрыты кафелем, поблескивающим в тусклом свете ламп. Бегло изучив помещение, он увидел пару проходов с левой стороны, и какое – то ответвление с правой стороны, сам же коридор заканчивался темнотой. Застывшая колонна медленно двинулась, Леша посмотрел в проем с левой стороны и увидел блестящий стол по видимому из "нержавейки", с кучей непонятных для себя инструментов, чуть дальше виднелась столешница, но что на ней лежит в тусклом свете ему рассмотреть не удалось. Бойцы аккуратно шагали на встречу неизвестности, прорезая темноту фонариками, оказавшись напротив ответвления с правой стороны, журналист быстро оценил взглядом картину. По левую руку от него был туалет, а справа, приоткрытая деревянная дверь.
– Хм, а это может мне помочь – сказал он себе, и пользуясь тем, что все отвлеклись, он подошел к ней прислонившись спиной.
Вдруг воздух резко наполнился тревогой, интуиция подсказывала, что пора прятаться, на секунду он услышал знакомое дыхание. Командир, стоявший напротив проема в стене, резко повернулся на источник шума, но было поздно, серая мускулистая рука молниеносно схватила старшего за плечо, сжав его с такой силой, что было слышно -как хрустнули кости, и человек с криком боли мгновенно исчез в проеме. Крик сменился выстрелом, и наступила тишина, остальные бойцы от ужаса оцепенели, но тут же совладав с собой, принялись занимать оборону. Леша инстинктивно воспользовался моментом и проскользнул за дверь, защелкнув дверной замок. Прижавшись к холодной стене, он услышал какое-то мычание, отдаленно напоминавшее человеческую речь. Раздались выстрелы, тут же сменившиеся воплями, шальная пуля прошла сквозь дверь, выбив из нее несколько щепок. Стрельба с криками утихла, и стало слышно – как по полу что-то тащат. Холодная дрожь пробежала по телу журналиста, и он едва сдержался не закричав от страха. Пару минут он стоял неподвижно, пытаясь совладать с собой, попутно рассматривая помещение в котором он себя запер. Леша оказался в кладовой, по обеим стенам которой растянулись металлические стеллажи, уставленные клетками, лабораторной посудой, и прочим хламом. Вглядываясь в темноту, он разглядел какой-то силуэт, сидевший на полу рядом с раковиной.
– Покойник – мрачно прозвучало в мозгу журналиста.
Парень скинул рюкзак с плеч и достал из наружного кармана налобный фонарик, купленный в магазине китайских товаров, надев его, он начал движение, внимательно разглядывая истлевший практически до скелета труп, в остатках лабораторного халата с из-под которого виднелась клетчатая рубашка. Леша аккуратно подошёл к мертвецу, внимательно изучая его. Весь пол вокруг тела был залит огромным бурым пятном, а рядом с правой рукой блестели осколки бутылки. Взгляд Алексея зацепился за коричневую записную книжку, лежавшую на углу раковины, схватив её он тут же удалился от тела, сев на пол под единственной лампой. Понимая, что он взаперти и деваться ему уже некуда, Леша бережно раскрыл книжку, увидев на первой странице надпись сделанную простым карандашом:
– Личные записи заведующего лабораторией: Скворцова….
Глава III
Алексей с интересом смотрел на записную книжку в руке, изредка, краем глаза, поглядывая на труп, будто ожидая чего-то от него. Горло журналиста превратилось в пустыню, а пустой желудок, поскулив пару раз, сжался в комок, отдаваясь раскатами тупой боли.
– Термос! Вспомнил он.
Расстегнув молнию на рюкзаке парень извлек поблескивающую металлом емкость, и, сняв крышку, залпом выпил остатки воды чего убрал термос. Боль стихла, вернув ему трезвый рассудок. За дверью теперь слышалось лишь тарахтение генератора, работающего на пределе сил. Успокоив расшатанные нервы, он решился изучить записи, в надежде отвлечься от гнетущего ожидания собственной неясной участи. Аккуратно перевернув титульную страницу, перед его глазами оказалась первая запись, сделанная все тем же, простым карандашом.
18 апреля 1978 год.
Если быть честным я даже не знаю, как начать эти записи, это будет мой маленький уголок, где мне можно оставаться самим собой, а не черствым и высокомерным снобом, каким приходится быть в научном мире. Там, куда я направляюсь, все сверхсекретное, так что, надеюсь, никто не увидит в этих скромных записях намек на шпионаж. Такие предложения о научной работе поступают не каждый день, ведь в родном НИИ я был младшим мойщиком пробирок, и все из-за этого Степнова, которому я сразу не угодил. Видимо ему этого было мало, и он решил меня просто выжать. Молодых и умных нигде не любят, но в сторону лирику. Через пару часов, я покинув дом, отправлюсь на железнодорожный вокзал в указанное место. Мне пояснили, что моя одежда должна быть как у простого грузчика, и никаким образом не привлекать к себе внимание окружающих. Ехать придется в обычном товарном вагоне, так что оденусь теплее, хочется верить что это стоит того что мне пообещали.
Запись закончилась и после нее сразу была карикатура на пожилого человека в халате, стояще на трибуне и говорящего:
– Земля плоская товарищи!
21 апреля 1978 год.
Вот я и оказался на новом месте работы, и если честно, ожидал куда большего. То что предо мной предстало, не было похоже ни на один научный городок, что я видел на фотографиях, которые висели на стенах в НИИ. Обычная солдатская казарма посреди бескрайнего леса и больше ничего. Но может мне это будет на пользу? Ни что не отвлечет от науки, ради которой я сюда прибыл. Меня поразил тот факт, что обычный товарный вагон был внутри оборудован под пассажирский, не купе конечно, но тоже очень неплохо. Сопровождал меня к месту человек по фамилии Савельев и рассказал, что отвечает за снабжение "подобных научных мест". В пути он наконец толком объяснил – что от меня требуется, так что я здесь на долгие десять лет. Целая жизнь практически. Со мной над проектом будут трудиться еще шесть человек, среди которых я назначен старшим. Наша основная задача, разработка препаратов-стимуляторов для развития человеческого потенциала. Позднее нам пришлют всю проектную документацию. Если мы справимся быстрее – то соответственно "срок" пребывания сокращается, по окончанию которого, меня ждет кругленькая сумма на сберегательной книжке, квартира, и если я захочу то могу продолжить работу в любом понравившемся мне месте, предварительно подписав кучу бумажек о неразглашении. При этом он прибавил, что с такими деньгами можно позволить себе вообще не работать, оставаясь при этом уважаемым человеком. Но что этот боров мне не внушает доверие… Да и как можно доверять человеку от которого за версту несет перегаром? Но портить отношения заранее, с тем от кого зависит твоя судьба, явно не стоит. Выбор был сделан, так что пора смириться, и начать обживаться на новом месте.
1 мая 1978 год.
Почему никто мне сразу не объяснил что "старший" лаборатории это то же самое, что старшина в нашей армии? Сегодня, в день труда, прибыл последний участник нашего предприятия – Захарченко, по-моему такая у него фамилия. Имена с отчествами по неясной причине у нас запрещены, так что обращаемся мы друг к другу только по фамилии, единственное средство коммуникации с внешним миром это газеты, что привозят нам с большой земли, и мой транзисторный приемник, который тут ловит одни помехи. Савельев пообещал, что будет принимать "личные" заказы, например, в виде книг или музыки, заявив нам о важности душевного отдыха для научного ума. Что-то этот скользкий тип темнит, надо впредь опасаться его сладких речей. Показали лабораторию, это оказался целый автономный, подземный бункер, функционирующий даже после ядерной войны. Сердце комплекса большая круглая лаборатория похожая на цирковую арену, посреди которой, почему-то, оказалась ненужная нам медицинская каталка. Попросил Савельева привезти мне проигрыватель и запрещенные заграничные пластинки с музыкой, посмотрим, как он сдержит свое обещание.
3 Ноября 1979 год.
Писать некогда. Остается лишь мечтать вечерами, перед сном, о своей научной работе начатой еще в НИИ, что я её все-таки закончу, после того как покину эту лабораторию.
6 Января 1980 год.
Пришли новости с большой земли, говорят, наши бойцы погибают за интернациональный долг в Афганистане, будь он неладен.
Ниже рисунок могилки с красной звездой на памятнике, и цветами под ним.
29 декабря 1980 год.
Это дурдом! Так как у нас полное самообслуживание, приходиться постоянно составлять графики дежурств по столовой, прачечной, уборке помещений и так далее. При этом выслушивая порцию нытья от своих коллег, единственный плюс в том, что я избегаю "нарядов" в виду своей должности. Этот противный хряк Савельев, привез нам в шутку кухонную книгу с рецептами, над которой мы сначала дружно посмеялись, но теперь это для нас стало святое как учение Ленина! Хорошо, что хоть в очередях за продуктами не стоим. Летом Федорин проткнул себе ногу веткой! Оказывается ученые, строящие теории по излечению больных, не знают как зашивать раны. Пришлось все делать самому, получилось неплохо для первого раза. Конечно я мог бы и лучше, не ори пациент мне в ухо, хотя я все предварительно обезболил. Теперь он ходит и хромает с мученическим видом, требуя больничный или освобождение от "нарядов", даже спасибо не сказал. С этой работой не было времени делать какие-либо записи. Сначала было удивительно, что нас никто не контролирует и даже не охраняет, но теперь понятно почему, от этой "лесной скуки" мы даже в выходные бежим в лабораторию работать. Изредка, через лес, до нас долетает шум проходящий поездов, которые так и манят сбежать, только куда тут сбежишь.
Среди кучи различных формул выделялся рисунок ехидно ухмыляющейся свиньи в кожаной куртке.
31 Декабря 1980 год.
Хоть мы и взаперти, все равно стараемся радоваться празднику как можем, поэтому накрываем стол. Сегодня у нас не только новый год, но и наша личная победа, вчера закончили мышечный стимулятор для ускоренного заживления тканей, который был бы готов раньше, если бы не дополнительное задание – препарат должен рассеиваться в воздухе не теряя свойств. Мы долго гадали над загадкой, но ответ так и не нашли! Появилась грусть по женскому полу, и хитрый Савельев обещал нам в этом помочь. Разговаривал с машинистом, оказывается то что нам поставляет еду, реактивы и прочие вещи первой необходимости, не простой ТЭМ2 с кучей вагонов. Судя по их рассказу, от машины остался только каркас ничем внешне не отличающейся от остальных, даже мазутом испачкали для маскировки. К установке внутри ребят не подпускают, но говорят что это чуть ли не реактивный двигатель, спрятанный за звукоизоляционной переборкой. Очень интересен тот факт, что есть отдельный завод-депо, обслуживающее подобные вагоны и тепловозы, интересно оно работает по тому же принципу что и мы? Савельев привез кучу коробок, в которых шампанское фрукты. Но одну коробку распечатал сам, и выдал из нее каждому по свертку, покрытому плотной бумагой и сказал: "Вскроете потом". Поезд покинул нас, а мы в тесном мужском кругу под импровизированными курантами отметим новый год.
2 января 1981 год.
Это так он решил проблему с женским полом?! В свертке лежал какой-то развратный заграничный журнал, который я забросил подальше! Думаю что остальные получили аналогичный подарок, хорошо что я не хожу в наряд по прачечной.
24 февраля 1981 год.
Сегодня приехал забавный маленький тепловоз ТГК2. Савельев передал пару коробок с реактивами. Я попытался заговорить с ним, но он сделал вид, что не слышит меня.
7 июля 1981 год.
Чем выше взлетаешь, тем больнее падать. После первых успехов крупный провал очень сложно принять. Формула препарата получается нестабильной, и уже через минуту после синтеза он превращается в смертельный яд. Я отпустил коллектив в лес по грибы и ягоды развеяться, сам же грущу в одиночестве, слушая пластинки на подаренном проигрывателе.