* * *
Главным пунктом в программе экспедиции было: "Изучить условия обитаемости на планете Симиле, имея в виду перспективу создания научной станции, а затем и поселения". Но был и другой пункт - он предписывал изучить последствия вмешательства и, в случае, если они неблагоприятны для аборигенов, попытаться исправить положение.
Было очевидно, что события на планете развиваются неблагоприятно.
- Они перестали быть идиотами, но стали убийцами, - сказал Новиков за завтраком. - Спрашивается: что лучше?
- Так ставить вопрос нельзя, - заявила Таня. - Прежде чем говорить о следствиях, мы обязаны изучить причину.
- Причина ясна, - сказал Резницкий, - Голод.
- Борьба за существование, - уточнила Таня. - Мы наблюдаем ее в классически чистом виде, свободном от всяческих напластований.
- Не думаю, - сказал Новиков. - В твоем классическом уравнении есть неизвестная величина - Большой Центр. Мы пока не знаем его намерений. Это сугубо логическая машина. Отключив блок питания, Центр руководствовался какой-то логической посылкой.
- Возможно, не спорю. Но объективная логика событий в общем-то ясна. Перед нами первобытное стадо. Поступки аборигенов стимулирует голод. - Сергей Сергеевич совершенно прав. Пока что они берут от природы то, что она дает им в готовом виде, - земляные орехи. Господствует право сильного: мы видели, как вожак отнимает пищу у слабых. Слабые разобщены, забиты, запуганы. Но сами объективные условия заставят их в конце концов объединиться. История ранних цивилизаций утверждает, что общество, как социальная категория, возникает из общности труда и борьбы в процессе производства материальных благ.
- Но эти еще не научились производить, Таня. Они научились только убивать.
- Не совсем верно. Ты видел, какие запасы орехов у вожака в этой… в бывшей мастерской роботов - кажется, так вы называли этот грязный хлев.
- Запасы, которые сам он не в состоянии сожрать, - это, по-твоему, производство?
- В потенциальном виде, Алеша. Излишки пищи у одной стороны и нехватка у другой - могучий стимул развития. Кроме того, мы видели, как вожак стоит у входа в свой хлев и затачивает железку на турникете.
- Это не железка, а манипулятор покойного робота.
- Во всяком случае - орудие.
- Оружие, - поправил Новиков.
- Да, сегодня - оружие, но с течением времени оно может стать и орудием труда. Таков всеобщий путь прогресса.
- Путь прогресса, - тоскливо повторил Новиков. - Кровавые драки, вражда… Без крови, выходит, просто не обойтись?
- Ты меня удивляешь, Алеша. Такое впечатление, будто ты никогда не заглядывал в школьный курс истории.
Новиков промолчал. Историю он, конечно, в школе проходил.
История! Рабство, тюрьмы, героические бунты голодных. И опять рабство, опять голод. Ожесточенная, из века в век, борьба. Дымящиеся от крови плахи. Вытоптанные конницей поля. Оголтелая погоня за наживой, богатством. Накопление, накопление, жадные руки, готовые душить, грабастают золото, и золото отсвечивает кровью. Мечтатели бросают в человеческие души первые семена справедливости. Проходит время - и прекрасная мечта о Коммуне становится наукой. "Кипит наш разум возмущенный…". Разум! Теперь голодных и рабов ведут в смертный бой сознательные борцы. Но еще долог и тернист путь к всеобщему братству людей, к царству справедливости и равных возможностей, к Всемирной Коммуне. Через войны, через горные хребты невежества. и стяжательства, сквозь гигантскую битву с фашизмом пролегает этот путь. "Это есть наш последний и решительный…"
Путь прогресса…
Новиков смотрит на невозмутимое и прекрасное лицо Тани Макаровой, специалиста по истории ранних цивилизаций. Неторопливыми, точными движениями намазывает она высокопитательную пасту на высококалорийный белковый брикет. Сколько же веков, нет, тысячелетий, понадобилось, чтобы создать такой вот сплав человеческой красоты и душевного равновесия… такой неколебимой уверенности…
- Почему вы ничего не едите, Сергей Сергеевич? - спрашивает Таня.
Но ведь эти, аборигены, не животные, продолжает размышлять Новиков. Они не виноваты в том, что они - такие. Страшно себе представить, какой долгий, безмерно долгий путь им предстоит…
- Налить вам витаколу, Сергей Сергеевич? - спрашивает Таня.
Не надо было мне соглашаться на участие в экспедиции. На Земле
полно интересных проблем. Сидел бы сейчас с ребятами в лаборатории над очередной моделью аккумулятора тау-частиц. Ему, Новикову, уже под сорок. Не первая молодость. Уже нельзя разбрасываться годами… У него Марта и Витька. У него большая работа, не доведенная до конца. Что ему до злосчастного населения этой планеты, затерянной в Пространстве?..
Резницкий пристально смотрит в окно вездехода на фиолетовые заросли.
- Там что-то происходит, - говорит он. - Довольно завтракать… Пошли.
* * *
Вожак пожирал яйцо. С острой палкой в руке, с мордой, выпачканной желтком, он был страшен. У его ног лежали в траве еще несколько крупных серых яиц. Шестеро других аборигенов столпились вокруг него, видимо, тоже желая принять участие в пиршестве, но Вожак не подпускал их к своей, добыче. Один из аборигенов подкрался сзади, схватил яйцо и неуклюже побежал, топча кусты. Остальные заверещали, завизжали. Вожак погнался за похитителем (кажется, это была самка), и тотчас яйца, оставшиеся в траве, оказались в руках других аборигенов, и там началась драка.
Вожак догонял самку, он уже замахнулся своим копьем, чтобы нанести удар, - и тут наперерез выбежала Таня Макарова.
Она не слышала, что ей кричали Новиков и Резницкий, - она бегала быстрее и раньше оказалась на месте. Сходу, не раздумывая, налетела она на Вожака, рискуя напороться на копье, и ударила его по чешуйчатой морде.
Тот отпрянул. Узкие глазки его забегали, он наклонил голову, чтобы лучше разглядеть неожиданного противника с помощью теменного глаза, и медленно отступил.
Подбежали запыхавшиеся мужчины, Новиков выхватил из кармана плазмострел. Но в этом уже не было нужды: Вожак повернулся и побежал, грузно переваливаясь с ноги на ногу.
Губы у Тани были плотно сжаты, в углах появились жесткие складочки. Она потирала ладонь правой руки о комбинезон.
Сергей Сергеевич резко сказал:
- Еще одна такая выходка - и я отстраню вас от работы.
- Как вы это сделаете, хотела бы я знать? - осведомилась Таня.
- Запру в вездеходе до прибытия корабля.
- Я никому не позволяю разговаривать с собой таким тоном.
- Предупреждаю еще раз: потрудитесь сдерживать эмоции.
- Вы видели? Они пожирают собственное потомство.
- Я видел. - Резницкий потер лоб. Голос его смягчился. - Таня, прошу вас обдумывать каждый шаг. Здесь сложная обстановка. Мы должны все время держаться вместе.
У ног Тани плюхнулся камень. Вот как, - теперь Вожак, прячась в кустах, начал обстрел. Разведчики двинулись туда, где колыхались кусты. Мелькнула серая гладкая голова, - в кустарнике зашуршало, потом все стихло.
Пройдя метров десять, разведчики наткнулись на следы недавней драки. На примятой траве лежал абориген с окровавленной головой и тихо скулил, пытаясь подняться. Сумка с аптечкой всегда была у Резницкого при себе. Он нагнулся над раненым, приложил к ранке у виска тампон, смоченный биораствором. Абориген с визгом вырвался. Пришлось Новикову и Тане придерживать его, пока Резницкий не наложил на рану пластырь. Абориген заскреб рукой, пытаясь содрать пластырь, потом пополз на четвереньках прочь. Остановился, потрогал валявшуюся в траве скорлупу яиц, разбитых в драке. Скрылся в кустах.
- Это самка, - сказал Резницкий. - Вероятно, самки ищут укромные места для откладки яиц, но самцы их находят… и пожирают…
- Я записала их лопотание, - сказала Таня, закрывая крышку портативного лингафона. - Надо разобраться в их способе общения.
Они поднялись на невысокий холмик, огляделись. Тут и там в зарослях бродили серые существа, копались в земле в поисках орехов. Таня начала панорамную киносъемку.
А небо было ясное, здешнее солнце мягко освещало лес и поляну, и дальние холмы высовывали из фиолетовых зарослей рыжие макушки. Первозданная тишина повисла над Симилой - бывшей Планетой Тихих Идиотов. Дрожало на лесной опушке легкое марево.
И вдруг тишины не стало. В лесу затрещали, ломаясь, ветки. Кто-то громоздкий продирался сквозь чащу. Уродливым видением, наглым опровержением здравого смысла выплыла голова ящера на нескончаемо длинной шее с зубцами по хребту. Ящер лез напролом, трещали и ломались под его чудовищным напором деревья. Между тем, аборигены продолжали рыться в земле и бродить меж кустов, будто и не приближалась к ним грозная опасность.
Новиков второй раз за это беспокойное утро вытащил плазмострел. Теперь-то уж придется пустить его в ход. Он прикинул расстояние до ящера, прицелился.
Тут произошло нечто странное. Ящер замотал головой и остановился. Оскалил зубастую пасть… привстал на задние лапы… попятился…
Новиков недоуменно опустил оружие. Похоже, что ящер напоролся сходу на некое препятствие. Он продолжал пятиться, пока чащоба не поглотила его.
На миг что-то промелькнуло в прозрачном дрожании марева, и сразу вслед за этим из лесу вышел человек с загорелым суровым лицом, окаймленным бородкой. Он был странно одет: кожаная шляпа и кожаные штаны, пестро отделанные мокасины. За плечами было несуразно длинное ружье, за поясом охотничий нож, рог с порохом.
Новиков оторопел.
- Таня! - крикнул вдруг Резницкий.
Новиков быстро взглянул на него. Сергей Сергеевич изумленно смотрел на опушку, по виску у него катилась крупная капля пота. Новиков перевел взгляд на охотника с длинным ружьем - того и след простыл. Охотник исчез так же бесшумно, как и появился.
- Что случилось, Сергей Сергеевич? - раздался спокойный Танин голос. - Почему вы меня позвали?
Резницкий растерянно молчал.
- Ты что-нибудь видела? - тихо спросил Новиков.
- Видела, как уходил ящер, - ответила Таня. - И сняла на пленку.
- Сейчас ты тоже снимала? Ну, две-три секунды назад?
- Да.
- Ну-ка, дай камеру.
Прильнув глазом к окошку просмотра, Новиков увидел стену деревьев, уходящего ящера, вздыбленного, ящера… и больше ничего. Он медленно прокручивал назад отснятые кадры - лес и ящер, ящер и лес. Вот дерево со свежесломанным суком - Новиков переводил взгляд со снимка на натуру и обратно - да, здесь, левее, должен быть охотник в кожаной шляпе. Но его нет. Ни в лесу, ни на пленке…
Новиков мысленно выругал самого себя. Это же надо - таскать на шее тяжелую коробку унилока и не включить его в нужный момент! Но кто мог знать?.. Ведь все было так хорошо видно невооруженным глазом. На этой странной планете, выходит, нельзя доверять собственным глазам…
Резницкий потянул у него из рук камеру и тоже принялся медленно прокручивать отснятые кадры. Новиков пристально наблюдал за ним. Что означало его восклицание "Таня"?
Сергей Сергеевич молчал, и Новиков решил пока не рассказывать о своей галлюцинации… если это была галлюцинация…
* * *
Резницкий. Вы куда, Алеша?
Новиков. В Большой Центр. Нельзя больше тянуть. Надо выяснить его намерения.
Резницкий. Погодите. Это дело долгое, а нам нужно принять срочные меры.
Новиков. Какие меры?
Резницкий. Мы не имеем права пассивно выжидать и ограничиваться наблюдением. Согласитесь, что мы несем определенную ответственность за перемены…
Новиков. Сергей Сергеич, какие меры вы собираетесь принять?
Резницкий. Давайте посоветуемся. В конце концов все упирается в еду, не так ли? Они голодают. Накормить их нашими припасами невозможно - для этого наш синтезатор слишком маломощен. Что остается?
Новиков. Снять сигнал опасности и заставить Центр возобновить кормление.
Таня. Подумай, что ты предлагаешь, Алеша. Центр снова начнет их кормить, накроет колпаком, в общем восстановит статус-кво. И опять начнется деградация. Они утратят даже те немногие навыки активной деятельности, которые приобрели в ходе борьбы за существование. Кончится тем, что они опустятся на четвереньки.
Новиков. Ты предлагаешь оставить все так, как есть?
Таня. Давай поставим вопрос по-другому. Вправе ли мы лишить будущего это первобытное стадо? Очевидно, не вправе. Но будущее, или точнее, прогресс возникает лишь как результат естественного хода развития.
Новиков. Короче говоря, голод - двигатель прогресса.
Таня. Алеша, не заставляй повторять общеизвестные истины. Ты не хуже меня знаешь, что двигатель прогресса…
Новиков. Знаю, знаю. Ты несокрушимо права. Я только подумал, что… легко рассуждать, когда сыт, когда еда прочно гарантирована каждому и вытеснена из круга повседневных забот… Тебе не попадалось в книгах старинное изречение: "Сытый голодного не разумеет?"
Таня. Ну что ж, перестань ест! Присоединись к аборигенам, выкапывай земляные орехи. Ты уразумеешь. Но сумеешь ли вразумить? Вот вопрос.
Резницкий. Послушал я вас - и вот что скажу. Возвращать аборигенов к временам автоматических кормушек и силового колпака, конечно, нельзя. Но помочь им в добывании пищи надо. Попробуем накормить их досыта. И посмотрим, что из этого получится.
Таня. Они залягут и будут дрыхнуть, пока снова не проголодаются. Это ничем не лучше автоматических кормушек.
Резницкий. И все же попробуем. В нашей программе значится обучение аборигенов земледелию…
Новиков. Сергей Сергеич…
Резницкий. Погодите. Ясно, что с этого начинать нельзя, - обстановка здесь иная, чем мы представляли. Мы начнем с охоты.
Таня. Уж не на ящеров ли?
Резницкий. Именно. На динозавров. Аборигены всеядны - тут никаких сомнений.
Таня. В их аппетите я не сомневаюсь. Но что это даст с точки зрения…
Резницкий. Таня, я понимаю, что вас тревожит. Но согласитесь, что сытость, элементарная сытость имеет свои преимущества и в социальном плане. Свободное от постоянных поисков пищи время, возникновение новых потребностей… Да просто смягчение нравов, наконец.
Новиков. А что? Давайте поохотимся. Черт возьми, я всегда чувствовал, что во мне пропадает охотник. Зверобой… гм…
Таня. Хорошо. Я готова расценить это как эксперимент, но не более того.
* * *
Новиков готовился к охоте с веселым усердием. Он содрал с какого-то упаковочного футляра легопластовое покрытие и сделал из него широкий пояс. За пояс он заткнул трубку плазмострела. Свою десантную каскетку он украсил веткой на манер пера. Затем приготовил длинную веревку со скользящей петлей на конце.
- Ты что, собираешься поймать динозавра с помощью этой веревки? - насмешливо спросила Таня.
- Это лассо, - пояснил Новиков. - Вот смотри-ка.
Он собрал лассо кольцами, примерился и кинул в сторону вездехода, намереваясь заарканить антенну локатора, но не попал.
- Не так просто. - сказал он. - Надо набить руку… Нет, Танечка, в динозавров мы будем палить из плазмострела. Но уважающий себя охотник не должен пренебрегать и старинными способами охоты.
- Теперь я понимаю, почему ты стал кумиром всех мальчишек Земли.
- Почему?
- В тебе самом прочно сидит мальчишка.
- Нет. Во мне сидит охотник. Жаль, у меня никогда не было времени поохотиться. Хочешь, я тебе сделаю лук и стрелы?
- Не хочу.
- Ты со своим греческим носом вполне бы сошла за Артемиду. Артемида здешних лесов, а? Только вместо комбинезона надо бы надеть что-нибудь полегче.
Он намотал лассо на руку, с силой бросил - и чуть было не накинул петлю, на Резницкого, который как раз высунулся из верхнего люка вездехода.
- Ох… Простите, Сергей Сергеич! Клянусь Юпитером, я не злоумышлял против вас.
Таня прыснула.
* * *
Вездеход долго петлял в джунглях, пока наконец унилок не показал скопление биомассы.
- Не та, не та охота пошла, - бормотал Новиков, старательно наводя носовую плазмопушку на динозавра. - Мне бы старый добрый винчестер… Ну, держись, властелин джунглей!
Пушка выбросила длинную струю плазмы, ящер тяжело рухнул.
Разве это охота? - Новиков вылез наружу. - Звероубийство, а не охота. Вот в наше время была охота…
Он осмотрелся, прежде чем подойти к поверженному великану.
- Кого высматриваете? - спросил Резницкий и тоже огляделся.
- Просто так, - сказал Новиков.
Они зацепили тушу - было в ней тонн двенадцать - буксирным тросом и поехали обратно в "поселок".
Аборигены не проявили к "динозаврине" ни малейшего интереса, По-прежнему они копались в кустарнике в поисках земляных орехов. Разведчики опасались, что запах мяса привлечет хищных ящеров, и если они пожалуют сюда, то аборигенам не сдобровать. Динозавры и впрямь показывались вблизи поляны, но почему-то в бывшую зону Большого Центра не входили. А ведь зона теперь не была огорожена силовым полем.
Резницкий сказал:
- Сырое мясо они не едят. Попробуем накормить их жареным.
- Вы хотите зажарить пятьсот бифштексов на нашем подогревателе? - с иронией спросил Новиков.
- Конечно, нет. Придется развести костер.
- Костер? - сказала Таня. - Но для этого надо добыть огонь.
- Ах ты, наша умница! - восхитился Новиков. - Что значит - социолог! А как, Танечка, добывают огонь?
- Огонь добывают трением палочек, - сказала Таня тоном первой ученицы. - Чтобы они легче загорались, их покрывали пирофорным составом. Это называлось - спички.
- Мудрая женщина. А до спичек? Не попадались ли тебе в старых книгах такие, к примеру, фразы: "Услышав выстрел, он вскочил с постели, высек огня и зажег свечу?" Хотел бы я знать, как высекают огонь…
Проблема разжигания костра увлекла Новикова. Он энергично распоряжался. Расчистили площадку, натаскали сухих веток. Затем Новиков подсоединил оголенный провод к вспомогательному энергатору вездехода и задумался, подбирая режим. Поднес к раскаленному проводу сухую веточку - она затлела. Еще подумав, Новиков подул на ветку, и она наконец занялась.
- Прямо Прометей, - заулыбалась Таня.
Резницкий тоже с любопытством смотрел на огонь, перебегающий с ветки на ветку. Будто огромный цветок распустился, непрерывно меняя очертания лепестков. Прихотливая, неповторимая красота открытого огня, который уже давно не применялся на Земле, прекрасная, хотя неэкономичная энергетика примитивного окисления, буйная смесь световых и тепловых излучений с дымными струями газов - то, что называется пламенем, - издревле зачаровывала человеческий взгляд. Разведчики смотрели на пляску, огня, красные отсветы пробегали по их лицам.
Резницкий заставил себя оторваться от редкостного зрелища.
- Таня, - сказал он, - подкидывайте в костер ветки, а мы с Алешей займемся разделкой туши.
Это была работа столь же трудная, сколь и неприятная. Электропилой они кромсали "динозаврину", ножами резали мясо на мелкие куски. Вначале работали молча, потом Резницкий проговорил негромко: