– Как скажешь, Суренчик. Мы и так тебе бл-бл-благодарны.
– Вот и славненько. Скоро ко мне заедет друг, он вас и отвезет.
– Платить ему надо?
– Пока никому ничего не давайте. Потом я сам посчитаю и расплачусь, а вы возместите. – И бросил каждому по пакету: – Здесь шмотки. Переоденетесь в них, и из машины не высовывайтесь.
Ровно через полчаса в дверь позвонили. Сурен сначала вышел, огляделся, потом вывел друзей и усадил в машину.
* * *
Арсений раскрыл меню и посмотрел на отца:
– Я бы тебе предложил форель, жаренную в масле, с молодым картофелем, свежие овощи и пару жульенов. Супы тут готовят скверно. Да и на ужин суп как-то не по-русски. Мы же не французы.
Александр Ильич виновато улыбнулся:
– Сынок, выбирай на свой вкус. Ты же знаешь, я не гурман…
– Гурман, папа, для тебя совсем не подходящее слово. Мне кажется, ты вообще не замечаешь, что кладешь в рот.
– Дружок, привычки закладываются с юности… Когда я рос, готовые котлеты по шесть копеек за штуку считались деликатесом. После войны страна едва не голодала, меня родители баловать не имели возможности. А потом начались студенческие столовые с одной и той же подливкой к мясу и рыбе, да неизменный компот с прозрачными вываренными фруктами. Вот я и привык не обращать внимания на продукты, заправился – и хорошо.
– Не оправдывайся, папа, учиться никогда не поздно. Ты же сам любишь это повторять. Не так ли?
– Попробуем обучаться.
– Вот и умница. К форели подойдет белое алжирское вино. Но в качестве аперитива мы позволим себе по сто грамм "Абсолюта". Не возражаешь?
– Нет, сынок, не возражаю.
– Прекрасно.
Арсений поманил официанта и, выдав ему заказ, захлопнул папку с меню.
– Арс, я не очень понимаю, что мы празднуем? Мне, конечно, приятно, что ты балуешь отца своим обществом, но повода для пирушки я не вижу. Ты потерял огромные деньги, а я талантливых ученых.
– Отец, зачем так мрачно? Я верю в твой гений. Если наши сыщики и не отыщут беглецов, отнятый у них ген восстановится, и они все вернут сами.
– Легкие деньги развращают, дружок. Боюсь, что такой опыт затормозит восстановление гена. Но надежды и я не теряю. И знаешь, почему?
– Поделись, отец.
– Лет десять назад у меня защищался Майкл Доблин. Способный мальчик из Калифорнии. Но самое интересное, что он, будучи дипломником, потерял родителей. Они разбились в собственном вертолете. Разбились, оставив ему миллиардное наследство. В тот год у меня писали работу еще три наших аспиранта. Теперь они уже взрослые мужики, сами аспирантов пасут, а тогда им лет по двадцать пять было… И вот однажды я что-то искал в своих папках, и они про меня забыли. Наши парни знали, что Майкл миллиардер, и спросили его, зачем ему вся эта генетика? Для чего протирать штаны, если и так все можно получить? Стоит только свистнуть. И знаешь, что он им ответил?
– Пока нет…
– Он им ответил, что ни за какие деньги не сможет купить кайф от удачного опыта, восторг от небольшого научного открытия, не говоря уже о сумасшедшем счастье от реального прорыва в своей области. А остальные блага, стоит их заполучить, превращаются в ненужный хлам. Это как балованные дети – игрушек полно, а радости нет. Вот что сказал моим аспирантам юный американский богач. И я уверен, они это запомнили на всю жизнь. Я эту историю всем ученикам рассказываю…
Официант сгрузил с подноса напитки и закуски, разлил водку, и с поклоном ретировался. Арсений поднял рюмку:
– Отец, ты даже не понимаешь, что сотворил! Я, признаться, тоже не понимал, пока не встретился с твоими подопытными братками.
– Ты их видел?
– Не только видел. Сегодня эти три джентльмена оказали мне честь своим визитом. И я обалдел. Отец, я же наблюдал их в первый день, после освобождения. Отвратительные подонки, нормального слова вымолвить не могли. Лопотали что-то на своем поганом жаргоне, без конца матерились и мычали, как свиньи. А тут передо мной сидели денди и вполне внятно доносили свою мысль. Отец, это чудо. За тебя, мой волшебник, я и хочу выпить.
– Спасибо, дружок, ты меня растрогал.
Отец и сын выпили. Официант тут же снова наполнил рюмки. Александр Ильич смутился:
– Спасибо, любезный. Мы сами справимся.
Арсений поспешил его успокоить:
– Не обращай внимания, папа. Это его работа. Так вот что я тебе хочу сказать. Мне полчаса назад звонил Кирилл Паскунов. Его брат назначил мне встречу на понедельник. Поскольку он желает говорить только со мной, я сделал вывод, что речь пойдет о бюджете. Так что мы сейчас с тобой поужинаем, поедем домой и засядем за подсчеты.
– Сынок, я плохо себе представляю финансовую сторону этого дела. Ты здесь скорее разберешься.
– Нет, папа, без тебя я многого не пойму, поэтому будь добр поработай со мной.
– Не возражаю. Была бы от меня польза… Ты думаешь, этот деятель в состоянии нам помочь?
– Ты о сенаторе?
– О нем…
– Давай выпьем, а потом я тебе отвечу. Твое здоровье.
Александр Ильич пригубил рюмку и поставил назад. За свою жизнь ему выпивать приходилось, и большей частью – разбавленный спирт, что выдавали науке в старые добрые времена. Но Бородину-старшему алкоголь не доставлял удовольствия и тогда, а в последние годы если он и выпивал, то только с сыном. Арсений, в отличие от отца, знал толк в дорогих напитках, но пользовал их умеренно. Редкие совместные возлияния отца и сына сближали. Обычно за бокалом вина или стаканчиком виски они говорили друг другу нечто важное. О личной жизни ни отец, ни сын никогда не откровенничали. Доверяли друг другу нечто большее – то, что является для любого настоящего мужчины главным – пафос своих идей. Но сейчас ученый находился под впечатлением ужасного поступка помощников, и хоть слова сына приятно грели его самолюбие, расслабления не приносили.
– Дружок, ты обещал со мной чем-то поделиться.
– Да, папа, я помню. Господин, который мне назначил встречу, достаточно влиятелен. Я не тешу себя надеждой, что он лично сможет решить наши проблемы полностью. Но другого посредника нужного уровня у меня сейчас нет. Этот человек раз в месяц заседает за одним столом с президентом. Это не значит, что он может влиять на главу государства, но он в состоянии выйти на его помощников. А я нет.
– Мой мальчик, для меня это сложно. Я мыслю нормальными человеческими категориями – мое открытие способно помочь стране. Значит, ее руководство обязано содействовать его внедрению в практическую жизнь. Все остальное мне кажется абсурдом.
– Отец, помнишь, мы сидели за завтраком и по телевизору сообщили об убийстве чиновника? Я тогда сказал маме, что этот мужик сам нарвался, потому что жил не "по понятиям"?
– Что-то припоминаю…
– Так вот, если мы не будем действовать "по понятиям", с нами произойдет тоже самое. Наша страна – тюремная модель в огромном масштабе. Здесь те же законы, что на любой воровской зоне. Не дай бог их нарушить.
– Какой кошмар!
– Как посмотреть…
– Не понял.
– Для всякой игры необходимы правила. Сегодня в России правила не самые совершенные, но они теперь хоть есть. В начале девяностых их вообще не существовало. И это был, действительно, кошмар.
– Арс, тебе виднее.
– Здесь ты прав. Поэтому, готовя бюджет, мы должны заложить в него все возможные откаты. Твоя задача прикинуть реальные расходы на организацию одного подобного центра. А я уже умножу на количество регионов и разберусь, что надо запрашивать со всеми накрутами. Кстати, вот и форель…
Официант разложил на тарелки рыбу, ловко откупорил бутылку алжирского вина, разлил его по бокалам и оскалился в дежурной улыбке:
– Приятного аппетита, господа.
Александр Ильич проводил спину лакея грустным взглядом и спросил сына:
– Скажи, дружок, и он живет "по понятиям"?
– Можешь не сомневаться, отец, – ответил молодой банкир и принялся за рыбу.
* * *
Лимузин мягко катил по Волгоградскому проспекту. На переднем сиденье, рядом с водителем, расположился Анатолий Живцов. Лыкарин и его друзья путешествовали на заднем диване. Совещание происходило по ходу движения.
– Вы на Славу сразу не давите. Осмотритесь, попейте водочки, поиграйтесь с телками. Помните, к кому едем?
Косых слегка обиделся:
– Мы же не придурки. Сказал, к Дидову, значит, к Дидову.
– Кто такой Дидов, не забыли?
– Не доставай, Толян, все мы помним. Дидов из спецназа. Демобилизовался, крышует шлюх.
– Молодцы. Теперь о девках… Вы же давно баб не видели, не теряйте башку. Вам их не только трахать, но и разговорить. Это главное. Дидов и клиентов Сурена девочками снабжает. Если расколете девок, что аспиранты залегли у него, дадите мне знать. Тогда мы в "Веселый дворик" и заглянем.
Лимузин сбавил скорость и свернул к девятиэтажному панельному дому. Подкатив к подъезду, остановился. Живцов взялся за ручку дверцы:
– Пошли, мужики.
Отставной старшина Дидов снимал квартиру на последнем, девятом этаже. В прихожей Живцов с хозяином обнялись. Несколько лет назад они служили вместе. Живцову повезло, он попал в банк Бородина. Начальник службы безопасности Трофим Егоров приходился ему дальним родственником. Славе Дидову повезло меньше. Устроился охранником ресторана на Волгоградке. Через два года, с такими же бывшими спецназовцами, завалили чеченцев, что промышляли в округе сутенерством, подмяли их бизнес. Первый год пришлось нелегко – наезжали другие чеченцы. Двоих спецназовцев, с которыми Слава начинал бизнес, застрелили. Но одолеть боевого старшину у них не вышло. Дидов набрал новых ребят и отбился. Теперь его девицы обслуживали несколько кварталов в районе Волгоградского проспекта, и не только…
За столом Слава и Анатолий вспоминали однополчан. Помянули погибших, поговорили "за жизнь".
Лыкарин, Водиняпин и Косых компанию выпивкой поддержали, но тактично помалкивали. Слушали и смотрели на фронтовых друзей. Все, что говорилось за столом, бывших уголовников не удивляло. По тюрьмам мотало срок немало ребят с подобными судьбами. Да и сам Дидов ходил под статьей – торговля живым товаром в стране официально запрещена. Но после службы в "горячих точках" многие из вояк шли в криминал. А куда еще податься крепким молодым мужикам, обученным убийству? Кому они тут в мирной жизни нужны? Как выяснялось – никому.
После третьей рюмки Живцов отодвинул бутылку:
– Все, Славка, теперь о деле.
– Выкладывай. Чем смогу помогу.
Живцов рассказал о цели визита. С подачи Сурковой ему удалось выйти на Сурена.
– Так и идите к нему, – предложил Дидов: – Я сейчас позвоню, скажу, чтоб друзей принял. Он мне не откажет – один каравай делим. Вчера только целый взвод девочек ему посылал.
– Нельзя, Слава. А если Сурен аспирантов прячет? Они Лыкова и его корешей знают в лицо. Мужики их – нет. Вот в чем проблема. Ты их лучше с девками познакомь, теми, что вчера "Веселый дворик" обслуживали. Представь как клиентов. Интим, водочка… Девчата и разговорятся. У тебя хата для этого есть?
Слава рассмеялся:
– Есть ли у сапожника молоток? Ну ты даешь, Толян! У меня в этом доме три подъезда шлюхами заселены, любую квартиру выбирай. Их там как сельдей в бочке – по десять штук в комнате.
– Откуда столько?
– В основном с Украины. Все без регистрации, но чистенькие. У меня с этим строго. Без резинок не дают.
– Все добровольно, или запугал?
– Скажешь… Чего их запугивать? Я для них отец родной. Дома хуже обращались. Если выгоню, страшнее наказания для них нет. Сам посуди – мои парни их до клиентов возят, защитят, если чего. С властями все схвачено, менты их не трогают, медицинское обслуживание, опять же, – поди плохо? Живут на всем готовом и только половину отстегивают.
– Дорогие?
– Как посмотреть. Три штуки за час. Полторы им.
Живцов быстро прикинул в уме и, сообразив, что ему до таких заработков далеко, со Славой согласился:
– Неплохо устроились. Ты знаешь, кто из твоих красавиц Сурена навещал?
– Не знаю, так выясним.
Дидов позвонил по мобильному, и через несколько минут в квартире появился еще один бывший спецназовец.
– Петро, отведи клиентов в сорок седьмую. Обеспечь выпивкой и закусить. Девок к ним пошлешь, тех, кто вчера в "Веселом дворике" гуляли. Денег не бери: мужики – люди мои, потом расплатимся.
Живцов решил уточнить:
– Если их там по десять штук в комнате, как они клиентов примут?
Дидов снова рассмеялся:
– В каждой квартире по три комнаты. Набьются в две, пока твои друзья развлекутся с теми, кого выберут. Они девушки без комплексов – работа такая.
Отправив Лыкарина, Косых и Водиняпина на "работу", Толя подставил свою рюмку:
– Давай, Слава, еще по чуть-чуть. На сухую ждать скучно.
– Могу и тебе телок устроить.
– Не надо, старшина. Мне жены хватает. Не люблю грязи.
– Дело хозяйское. Я тоже до них не охотник. Одну приблизил, вроде как живем. Она работу бросила, только со мной. Может, и женюсь. Девка хорошая.
Однополчане выпили и закусили кислой капустой. Живцов огляделся:
– Живешь не больно богато. С такими бабками мог бы хоромы себе позволить.
– Толя, какие бабки? Зарабатываю, конечно, на жизнь. Жаловаться грех, но и особо жировать не с чего. У меня двенадцать ребят кормятся. Каждому зарплату. Теперь считай – в районную управу пошли, ментам пошли, в ЖСК пошли, миграционной службе пошли. За хаты девкам плачу отдельно. Врача на зарплате для них держу. И еще всему местному начальству направляю бесплатно. Расходы такие, что каждую копейку приходится считать. С наркотой заработаешь больше, но я не связываюсь, и телкам не позволяю. Они же потом домой вернутся, замуж повыскакивают, детей рожать будут. Мне грех на душу брать не с руки.
– Замуж? Они?
– А чего ты удивляешься? Девочки к работе относятся по-деловому. Подкопят бабулек, купят там у себя хату, и заживут, как все, даже лучше. У многих и женихи есть.
– Женихи?
– Конечно. Толя, ты с луны свалился? Ясное дело, они не докладывают, чем в Москве занимаются. А завяжут, вернее других жен окажутся. Они уже чужих херов на весь оставшийся век насмотрелись.
– Догадываюсь…
– Ну, еще по одной или киношку посмотрим? Мне новый диск принесли. У нас тут так: сперва мне, потом девкам. Им же делать нечего. Клиентов нет, отсыпаются и глядят кино. Так и живем.
Не успел закончиться американский боевик, позвонил Лыкарин.
– Толя, вчера наши фраера там были. Один их них заикался.
– Понял, Федя. Не спешите, проверим, я вас заберу.
В банке осталось только три охранника. Пятнадцать сотрудников службы безопасности на шести машинах через сорок минут прибыли на место. "Веселый дворик" окружили со всех сторон. Трое дежурили в шашлычной, примыкавшей к владениям Сурена. Слава Дидов сам позвонил в дверь. Молодой армянин открыл тут же. Охранники ворвались в холл, заглянули в парилку, обежали все три номера. В одном "отдыхал" тучный кавказец с тремя барышнями. Его не тронули, только обшарили помещение. Сурена Живцов пристегнул к батарее наручниками. Убедившись в отсутствии аспирантов, приступил к допросу. Парня не били, но дали понять, что с ним не шутят. Сурен признался:
– Ночевал у меня Коля Тарутян с другом. Вчера погуляли, утром уехали. Куда – не знаю.
Анатолий сделал вид, что поверил. Основная часть охранников укатила назад в банк. Трое остались наблюдать за "Веселым двориком" и его владельцем. Живцов с Дидовым вернулись к девятиэтажке забирать Лыкарина и его друзей. Новоявленные "сыщики" не скучали. Вся троица, оставшись в носках, играли с обнаженными девушками в карты. Судя по выражению лиц джентльменов, сил для интима у них больше не осталось.