* * *
В Москве снова цвели тополя, и надвигалось пыльное московское лето. Мария Николаевна играла с Клавой в карты и ждала сына обедать. С тех пор, как уехал отец, Арсений каждый день в обеденный перерыв приезжал домой.
– Ты меня опять оставила дурой, – беззлобно констатировала профессорша, посмотрела на часы и отодвинула колоду: – Пора накрывать, скоро мальчик заявится.
Клава накрыла стол на две персоны и стала собираться. Прислуживала за столом хозяйка сама, и молодая женщина понимала – матери приятно побыть с сыном вдвоем.
"…при обрушении перекрытий здания погибли семь человек и пятеро доставлены в реанимацию. Причиной обвала, по словам следователя, стал некачественный бетон, использованный строителями. Из бюджета возводимого объекта украдено семьдесят пять миллионов рублей. По факту хищения заведено уголовное дело. Если вы стали свидете…"
Мария Николаевна убрала звук в телевизоре и надела фартук. Обычно сын входил в квартиру ровно в тринадцать тридцать. Увы, сегодня приехать домой не смог, но позвонил минута в минуту:
– Мама, обедай без меня. Тут наехали проверяющие, и мне пока не вырваться.
Мария Николаевна имела представление о проблемах сына. В городе сменился начальник ОБЭП, и Арсению предстояло наладить с новым чиновником добрые отношения. Прежнего, генерала Никиту Васильевича Потапова, посадили за взятку. Ей стало грустно, но обижаться было не на что. Звонок в дверь женщину озадачил. Гостей она не ждала, а посторонних, после появления в доме лжемастера телевизионного ателье, не пускала. Но, войдя в прихожую, посмотрела на экран монитора и тут же распахнула дверь. На пороге стояла Катерина Суркова с внушительным пакетом.
– Катя, какими судьбами!? Ты же в Америке…
– Здравствуйте, Мария Николаевна. Я уже в Москве и хочу с вами поговорить.
– Заходи, дорогая. Ты очень кстати! Я ждала Арсика, а он занят. Будем обедать вдвоем. Дай я на тебя хоть посмотрю.
Хозяйка отстранила Суркову от себя и придирчиво оглядела. Путешественница выглядела эффектно – прекрасный деловой костюм выгодно оттенял загар молодого тела, глаза светились непривычным для молодой женщины блеском, а маленькая фетровая шляпка смотрелась просто бесподобно.
– Ну и как я вам?
– Прекрасно, но нет голливудской улыбки.
– Еще появится….
Мария Николаевна приняла из рук гостьи пакет, проводила ее в ванную, подала полотенце и усадила за стол.
Профессоршу так и подмывало спросить о муже, но она держалась:
– Сколько же мы с тобой не виделись?
– Чуть больше года.
– Ты ешь, потом расскажешь. Супчик с шампиньонами мне сегодня удался. Даже Клава не смогла испортить.
– Помню. У вас всегда вкусно. А рассказывать особенно нечего. Штат Паноптикум жуткая дыра, а наш городок и подавно. До ближайшего супермаркета двадцать миль на машине.
– Господи, и что вы там делаете?
– У нас частная клиника по исправлению дефектов речи с планом в сто богатеньких заик в год. Это бизнес Тома Белькофа. Наукой у нас и не пахнет. Оказалось, при просмотре диска его больше всего и потрясло выздоровление Коли Тарутяна от заикания. Поэтому он и предложил контракт.
– Бедный Саша! Он хоть счастлив со своими нимфами?
– Нимф давно нет. Роза и Оксана на гамбургерах пустили сок, превратились в жирных американских коров. Но это им не помешало – повыскакивали замуж. Одна за местного владельца фермы бычков, другая за префекта полиции. Они иногда заходят к нам в клинику, но последнее время нечасто. Обе беременны.
– А как Саша живет? Он же один не умеет.
– Завел экономку. Она убирается в клинике и готовит ему жирную негритянскую пищу. – Заметив взгляд профессорши, Катерина поспешила ее успокоить: – Между ними ничего нет. Да и видели бы вы эту тетку! Ее не всякий кран поднимает.
– Какой ужас…
– Веселого мало. Александр Ильич пробовал протестовать, но Том так ловко составил контракт, что судиться бесполезно. Он не указал активизацию гена "h" в качестве основного направления. В контракте лишь общие слова о деятельности, связанной с генетикой. Их можно толковать как угодно. Да если честно, в Америке простые люди не воруют, а бдительно следят друг за другом. Федя Лыкарин как-то помочился ночью в парке, на площадке для регби. Какой-то добропорядочный американец донес, и Федя получил месяц тюрьмы. Воруют там гангстеры. Но активизировать им ген "h" насильно закон не позволяет. Для серийных убийц и прочих нелюдей в нашем штате практикуется электрический стул.
– Мне очень жаль. Но есть же какой-то выход?
– Выход один – Александр Ильич дорабатывает время контракта и возвращается домой. Я уже была в институте. Академик Румянчиков согласен вернуть профессору лабораторию. Это в том случае, если Александр Ильич не пожелает уйти на пенсию. Возраст ему уже позволяет. Я пришла вам сказать, Александр Ильич очень хочет, чтобы вы приехали… Вы все еще на него в обиде?
– Катя, не делай из меня идиотку. Я бы сразу с ним уехала. Неужели я не понимала, насколько его хватит с этими потаскушками? Я не могла оставить Арсика. Он один на белом свете.
– Кстати, по поводу сестер-близняшек вы не правы. После активизации гена хохлушки сильно изменились. Они стали необычайно нравственными, мужьям не изменяют. Каждое воскресение посещают церковную службу. А за сына вы не волнуйтесь. Один он больше не останется. – И Катерина выразительно посмотрела профессорше в глаза.
– Вы переписывались?
– Не совсем. Мы болтали через Интернет по нескольку часов в сутки.
– То-то мальчик ночами просиживал в кабинете.
– Да, ему доставалось, как и мне. Слишком велика разница во времени…
– Господи, у меня куриные котлетки совсем остыли. Прости старуху, заболталась.
Мария Николаевна вскочила и побежала к плите. Ее не так волновали котлеты, как не хотелось показывать гостье покрасневшие от слез глаза. Катерина воспользовалась паузой, сходила в прихожую, вернулась с пакетом, извлекла из него огромного плюшевого Микки-Мауса и посадила на кресло, которое до отъезда занимал глава семьи.
– Это вам от мужа.
В строгом дорогом интерьере профессорской квартиры пошлый посланец массовой американской культуры выглядел отвратительно.
– Какой славный! – Воскликнула Мария Николаевна и бросилась целовать игрушку.
В этот момент на пороге возник Арсений с огромным букетом роз. И Катерина сдержала свое обещание – выдала такую голливудскую улыбку, которая не снилась всем стоматологам номер один в мире, а уж номер два, и подавно…
Конец
Эстония. Кохила, 2012 год