38
Андроид-исследователь сообщил:
- Мы проверили историю Бриджпорта до 2000 года и убеждены, что в нем ничего значительного не случилось. Это небольшое селение, оно лежит в стороне от мест, где происходили основные события.
- Это не должно быть большим событием, - объяснила Ева Ар-мор. - Могло произойти что-то незначительное. Нужен хоть какой-то, пусть незначительный, след. Что-либо такое, что говорит о будущем. Нет ли сообщения, из которого можно сделать вывод, что Саттон был там в какой-то момент, когда стал беззащитен, или кто-то выбрал этот момент и использовал его. Например, слово, которое могло бы стать употребительным среди проживающих там людей.
- Мы проверили все, даже незначительные моменты, мисс, - ответил исследователь. - Мы изучили все отклонения, любой намек на то, что могло указывать на пребывание Саттона в этом обществе людей, мы пользовались общепринятым методом и изучили все данные, но ничего не обнаружили. Абсолютно ничего. В этом пункте нет никакого ключа к нашей проблеме.
- Он должен был туда уехать, - повторила Ева. - Робот из информационного отдела говорил с ним. Он спрашивал о Бриджпорте. Это означает, что он почему-то интересовался этим местом.
- Но это вовсе не свидетельствует, что он обязательно направился туда, - возразил робот.
- Но куда-то он отправился, - проговорила Ева. - Куда же?
- Мы подключили большую группу исследователей, такую, какую только было возможно собрать, чтобы не возбуждать подозрение как здесь, так и в будущем, - объяснил исследователь. - Наши люди буквально сталкивались друг с другом. Мы рассылали их как продавцов книг, под видом точильщиков ножей и как безработных, ищущих работу. Мы исследовали окрестности тридцати миль. Сначала с двадцатилетними интервалами, мы ничего не обнаружили, потом с десятилетними, наконец, с пятилетними. Если бы действительно было какое-то слово или какие-то слухи, то, конечно, они бы не прошли мимо нашего внимания.
- Вы сказали до 2000 года? - спросил Херкимер. - Мне не ясно, не до 1999 или до 2950 года?
- Мы должны были установить себе хотя бы приблизительную границу, - ответил исследователь.
- Семья Саттонов жила в этой местности, - обратилась к нему Ева, - я полагаю, что вы исследовали ее довольно тщательно.
- Некоторые из наших людей работали в разное время на ферме Саттонов. Как только эта семья нуждалась в помощи наемного работника, мы тотчас посылали кого-нибудь из наших на ферму, и он получал там работу. Когда необходимости в такой помощи не оказывалось, мы посылали разных людей наемными рабочими на фермы, расположенные рядом. Один из наших купил участок леса в этой местности и провел там десять лет, вырубая его. Он мог бы растянуть это занятие и на значительно больший срок, но мы боялись, что это вызовет подозрение. Мы делали все это на протяжении периода с 2000 года до 3150 года, когда последний из представителей этой семьи выехал из этого района.
Ева взглянула на Херкимера.
- Значит, эта семья была исследована всесторонне? - спросила она. Херкимер кивнул.
- До самого того дня, когда Саттон ушел в космос к 61 Лебедя. Не обнаружено ничего, что могло бы нам помочь.
Ева сказала:
- Все это выглядит таким безнадежным. Ведь он должен быть где-то. Что-то с ним случилось. Возможно, это будущее.
- Это то, о чем я думал, - проговорил Херкимер. - Возможно, что его захватили ревизионисты, возможно, они его держат.
- Они его не удержат. Они не смогут удержать Ашера Саттона, - возразила Ева. - Вернее, не смогли бы, если бы он знал все о своих возможностях.
- Но он о них не знает, - напомнил Херкимер. - А мы не можем сказать ему о них или хотя бы привлечь к ним его внимание. Он должен сам вдруг обнаружить их, будучи поставлен в критическую ситуацию и естественным путем реагируя на нее. Его нельзя научить этому. Он должен сам развить в себе эти способности.
- Мы делаем все так хорошо, так тщательно готовимся, - усмехнулась Ева. - Мы заставили Моргана совершить непродуманные действия и вынудили Бертона бросить вызов Саттону. От Ашера можно было бы легко отделаться и тогда, когда Адамс оказался неспособным участвовать в его уничтожении. А этот случай с Бентоном заставил Ашера проявить осторожность без нашего предупреждения. А теперь? Что же теперь?
- Книга была написана, - ответил Херкимер.
- Но она не обязательно должна быть написана, - возразила Ева. - Вы и я можем оказаться не более чем марионетками в каком-то вероятном, могущем возникнуть мире, который мы увидим завтра.
- Мы исследуем все основные моменты будущего, - предложил Херкимер. - Мы увеличим усилия нашей разведки, дабы выяснить планы ревизионистов. Мы проверим все их тактические силы, которые были использованы в прошлом. Может, мы что-нибудь и узнаем.
- Все это случайные факторы. Тут в любое время все может случиться. Мы не знаем, где искать, в каком направлении. Должны ли мы пробиваться вперед через все возможные векторы, события, для того чтобы найти то, что мы ищем?
- Вы забыли один фактор, - спокойно сказал Херкимер.
- Один фактор?
- Да. Самого Саттона. Он где-то существует, и я очень верю в него. В него и в Судьбу. Поскольку вы понимаете, он прислушивается к голосу своей Судьбы, и, в конечном счете, это сослужит ему хорошую службу.
39
- Вы странный человек, Вильям Джонс, - сказал ему Джон К. Саттон. - И к тому же хороший парень. У меня никогда не было лучшего наемного рабочего. Никто раньше не оставался у меня больше чем на год или два. Они все куда-то уходили.
- Мне некуда идти, - ответил Ашер Саттон. - Нет такого места, куда мне хотелось бы направиться. Это место ничуть не хуже любого другого.
"Это место было даже лучше, - подумал Саттон, - лучше даже, чем я предполагал, поскольку здесь спокойно, умиротворенно, хозяева ведут образ жизни, близкий к природе. Настолько близкий, что человек его возраста и его времени не живет такой жизнью".
Они облокотились на ограду пастбища и наблюдали за мерцающими огоньками домов за рекой и мчащимися по дороге автомобилями. В темноте, внизу по склону холма, белело стадо, возвращающееся с пастбища, на ходу пережевывая последние порции травы перед вечерним доением. Ветерок, несущий прохладу, пролетел вдоль склона холма и приятно обласкал лицо.
- У нас всегда по вечерам дует прохладный ветерок, - сказал старый Джон К. Саттон, - независимо от того, каким бы жарким не был день. У нас всегда хорошо спится.
Он вздохнул.
- Я много думал, можно ли позволить себе быть таким довольным. Может, это грех? Поскольку человек по своей природе постоянно чем-то неудовлетворен, обеспокоен и несчастлив. И именно это качество подталкивает его к действиям, как удар бича, и заставляет совершать великие поступки.
- Чувство довольства, - ответил Саттон, - показатель того, что человек полностью приспособлен к какому-то определенному образу жизни, к окружающей среде. Это то, что не так уж часто встречается. Точнее - встречается очень редко. Наступит такое время, когда человек и другие живые существа узнают, как достичь этого. И наступит спокойствие и счастье по всей Галактике. Джон К. Саттон засмеялся:
- Вы говорите об очень большой территории, Вильям.
- Я говорю об очень далекой перспективе, - объяснил Саттон. - Наступит день, когда человек отправится к звездам.
Джон К. Саттон кивнул головой.
- Да, я полагаю, что так и будет. Но он сделает это слишком рано. Прежде чем отправиться к звездам, человек должен научиться жить на Земле.
Он зевнул и продолжил:
- Пожалуй, пора идти спать. Я становлюсь старым, видите ли, мне нужен отдых.
- А я пойду еще немного погуляю, - проговорил Саттон.
- Вы очень много ходите пешком, Вильям.
- После наступления темноты, - объяснил Саттон, - земля выглядит совсем по-иному, не так, как при дневном свете. Она даже пахнет по-другому: чем-то сладким, свежим, чистым, словно ее только что умыли. В тишине можно услышать такие вещи, которых не услышишь днем. Когда гуляешь вот так, то чувствуешь себя наедине с землей, и она принадлежит тебе.
Джон К. Саттон покачал головой.
- Дело не в том, что земля становится другой. Дело в вас. Иногда я думаю, что вы видите и слышите такие вещи, которых остальные люди просто не замечают. Можно подумать, Вильям, что вы…
Он замялся, потом продолжал:
- … что вы не являетесь одним из нас.
- Иногда мне это тоже кажется, - усмехнулся Саттон.
- Запомните, - возразил Джон К. Саттон, - вы один из нас… может быть, даже член нашей семьи. Позвольте вспомнить, сколько лет вы уже с нами?
- Десять, - ответил Саттон.
- Правильно, - согласился Джон К. Саттон. - Я хорошо помню тот день, когда вы пришли к нам. Но иногда я об этом забываю, и мне кажется, что вы всегда жили здесь. Иногда даже ловлю себя на мысли, что вы тоже являетесь членом семьи Саттонов.
Он откашлялся и сплюнул.
- Я на днях взял у вас пишущую машинку, Вильям, - вновь обратился он к Саттону. - Мне нужно было написать письмо. Это было очень важное письмо. И я хотел, чтобы оно выглядело соответственно.
- Все в порядке. Пожалуйста, - ответил Саттон. - Я уверен, что она пригодилась вам.
- Вы что-нибудь пишете сейчас, Вильям?
- Нет, нет, - ответил Саттон. - Я бросил это, так как не могу дальше это делать. Я даже потерял свои записки. Я все продумал и записал на бумагу. И считал, что, может быть, запомнил все это. Но я не сумел запомнить. Теперь нет смысла даже и пытаться.
В темноте голос Джона К. Саттона прозвучал мягко, низким рокочущим тембром:
- Вы попали в какую-то неприятность, Вильям?
- Нет, - ответил Саттон, - это нельзя назвать неприятностью.
- Может, я могу помочь? - поинтересовался Джон К. Саттон.
- Нет, вы ничего не сможете сделать.
- Но если я все-таки сумею помочь, дайте мне знать, - предложил Джон К. Саттон. - Мы сделаем для вас все.
- Возможно, наступит день, когда мне придется уйти, - проговорил Саттон, - может быть, неожиданно. Если это случится, мне бы хотелось, чтобы вы забыли обо мне.
- Это ваше желание? - Да.
- Мы не сумеем забыть вас, Вильям, - объяснил старый Джон К. Саттон. - У нас никогда это не получится. Но мы не будем ни с кем разговаривать о вас. Если кто-нибудь придет и будет спрашивать, мы станем вести себя так, как будто вас здесь никогда не было.
Он сделал паузу.
- Именно этого вы хотите, Вильям?
- Да, - ответил Саттон. - Если вы не возражаете, это именно то, что мне хочется.
Так они стояли некоторое время, глядя друг на друга в темноте. Затем старик повернулся и зашагал в направлении освещенных окон дома. А Саттон, тоже повернувшись, облокотился руками на изгородь и напряженно вглядывался в пространство, лежащее за рекой. Там мерцали веселые огоньки, как будто из глубины волшебной земли, в которую нет дороги.
"Прошло десять лет, - подумал Саттон. - И вот письмо написано. Прошло десять лет, и выполнены условия прошлого. Теперь прошлое может развиваться без меня, поскольку я здесь оставался только для того, чтобы Джон К. Саттон мог написать письмо… Для того чтобы он мог написать его, а я мог найти его в старом сундуке через шесть тысяч лет после этого, прочитать на астероиде, который я получил за убийство человека в месте, которое будет называться "ДОМ ЗАГА".
"ДОМ ЗАГА, - подумал он, - будет расположен где-то там, за рекой, в прерии, под древним городом Душиен с его великолепными по красоте башнями. Он будет расположен там, на холмах, к северу. А дом Адамса тоже будет расположен неподалеку от места слияния рек Миссисипи и Висконсин. Огромные корабли станут подниматься в небо из прерий Айовы и отправляться к звездам, которые и сейчас мерцают вверху… И к другим звездам, которые не видны невооруженным глазом.
ДОМ ЗАГА будет расположен вон там, за рекой. Именно там когда-нибудь, шесть тысяч лет спустя, я встречу маленькую девочку в клетчатом переднике.
Как в книге сказок, - подумал он. - Мальчик встречает девочку, причем мальчик со светлыми прилизанными волосами, которые несмотря на это все-таки кое-где торчат в стороны. А девочка мнет свой передник руками, говорит, как ее зовут…" Он выпрямился и ухватился руками за изгородь.
- Ева, - позвал он. - Где ты?
Ее волосы были как медь, а глаза… какого же цвета были глаза?
"Изучала меня в течение двадцати лет", - сказала она. И я поцеловал ее за это, не веря словам, которые она произнесла, но готовый поверить тому невысказанному, тень от которого можно было бы прочесть на ее лице".
Где-то она все еще существовала. Где-то во времени и в пространстве. Где-то она даже могла думать о нем, как он сейчас думал о ней. Если бы он попытался, то, может быть, смог установить с ней контакт? Мог послать к ней свое стремление обладать ею через неизмеримую бездну пространства и времени, дать ей знать, что он все еще помнит ее. Дать ей знать, что когда-нибудь вернется к ней.
Но даже когда он думал об этом, то знал, что все бесполезно, что он барахтается в каком-то прошедшем времени, давно забытом, как человек барахтается в бушующем море. Но он должен стремиться к ней, а она к нему. Она и Херкимер. Или кто-нибудь другой, кто должен найти его. Если это когда-нибудь случится.
"Прошло десять лет, и они забыли меня, потому что не могли найти меня, или, вероятно, обнаружив, не смогли помочь мне. А может, все это делается с определенной целью, и если это так, то какую цель они могут преследовать?" Иногда у него было такое ощущение, будто за ним следят. Это неприятное ощущение холодка между лопатками. И однажды был случай, когда кто-то, как ему показалось, убегал от него в лесу, где он летним вечером бродил поздно в поисках косоглазой телки, которая постоянно забиралась за изгородь и терялась.
Он повернулся и пересек двор перед сараем, двигаясь в темноте свободно, как в хорошо знакомой комнате. От сарая исходил запах свежескошенного сена, и внутри пищал во сне какой-то теленок.
Когда Саттон шел, его внимание отвлекло то, что сознание его как бы объединилось с мозгом теленка, которого что-то беспокоило. Существовало какое-то неясное чувство неизвестного… какой-то сигнал, который проникал в мозг теленка даже во сне. И это - сигнал опасности. И невозможность уйти куда-то в сторону и спрятаться от нее. Темнота и звук. Опасность.
Саттон вернулся в свое собственное сознание и продолжал идти.
"Дать немного уверенности, уверенности в жизни этого теленка, - подумал он. - Корова - существо довольное, ее цели и ощущения таковы, как и медленный процесс поглощения ею пищи. Собака была очень живым и очень дружественным существом. Кошка, независимо от того, как бы ее ни приручали, все равно находится в полудиком состоянии. Я знаю их всех, - подумал Саттон. - Я был каждым из них. Некоторые не особенно приятные создания. Например, крыса… или ласка, или же щука, которая застыла в ожидании среди водорослей. Но вот скунс… скунс - само по себе очень приятное существо. Кому понравится такая жизнь, которую ведет скунс? Ради любопытства или ради пользы? Возможно, ради любопытства, - признал он, - поскольку всегда существует человеческое стремление проникнуть туда, за те двери, над которыми висит надпись: "Вход закрыт. Личные владения. Не входить. Не беспокоить". Но и польза тоже существует, польза, которая состоит в том, чтобы узнать и изучить механизм второго тела. Обучиться проникновению в чужой разум. Изучить и почувствовать оттенки его умственных и эмоциональных реакций. Но в этом тоже есть какая-то граница… Граница, которую я никогда не пересекал. Может, из-за врожденного чувства деликатности, а может, из-за страха, что меня схватят с поличным".
Дорога выглядела белой полосой, извивающейся вдоль холма, местами пропадая в темноте, как будто в этих местах зияли глубокие расщелины. Саттон шел очень медленно, и шаги его звучали приглушенно на пыльной дороге. Земля казалась черной, а дорога - белой, звезды - огромными, мягко светившими в летней ночи.
"Они так отличаются от зимних звезд, - подумал Саттон. - Зимой звезды светят высоко, холодным, жестким, стальным цветом.
Мир и спокойствие, - сказал он себе. - В этом уголке старой Земли были мир и спокойствие, которые изредка нарушались потрясениями двадцатого века.
Из такой вот местности выходили уравновешенные люди. Люди, которые через несколько поколений поведут корабли к звездам. Здесь, в спокойных уголках мира, формировались стойкость и храбрость, глубина характера, твердые убеждения, которые помогут вести машины, созданные блестящими, но менее уравновешенными людьми, к отдаленным районам Галактики. И там завоюют стратегически важные миры и будут их удерживать во имя славы и блага человечества.
Благополучие, - подумал он. - Десять лет, это непредвиденная задержка. Но теперь все условия выполнены, теперь я свободен и могу направляться, куда пожелаю и в любое время".
Но идти было некуда. И не было способа уйти отсюда.
- Мне хотелось бы остаться, - сказал Саттон. - Здесь хорошо.
- Джонни, - позвал он. - Что мы с тобой теперь собираемся делать?
Он почувствовал в своем разуме какое-то движение. Что-то напоминающее виляние хвоста старого пса. Какой-то уют, наподобие тех одеял и пеленок, в которые закутан ребенок в своей колыбели.
- Все в порядке, Аш, - ответил Джонни. - Я пришел, когда ты появился на свет, и останусь до тех пор, пока ты не умрешь.
- А затем?
- Когда я не буду тебе нужен, я пойду куда-нибудь еще. Никто не одинок.
- Никто не одинок, - повторил Саттон. И произнес это как молитву. И он не был одинок.
Кто-то шел рядом с ним, и откуда он появился и как долго находился здесь, Саттон не знал.
- Очень приятная прогулка, - сказал человек. Лицо его было неразличимо во тьме. - Вы часто так прогуливаетесь?
- Почти каждый вечер, - ответил Саттон, и его мозг сказал ему: "Спокойно, спокойно".
- Здесь очень тихо, - продолжал человек. - Тихо, спокойно и одиноко. Это помогает думать. Можно многое обдумывать, прогуливаясь здесь вечером.
Саттон не ответил.
Они медленно шли рядом, и, несмотря на то, что Саттон старался быть спокойным, его тело напряглось.
- Вы очень много думаете, Саттон, - обратился к нему человек, - целых десять лет вы размышляли.
- Вы знаете и это? - удивился Саттон. - Вы следили за мной?
- Мы следили, - ответил человек, - и следили наши приборы. Мы все записали на пленку. Мы многое знаем о вам. Гораздо больше, чем знали десять лет назад.
- Десять лет назад, - напомнил Саттон, - вы послали двух человек, чтобы подкупить меня.
- Я помню, - ответил человек. - Мы не знаем, что с ними случилось.
- Это просто, - усмехнулся Саттон, - я убил их.
- Они сделали вам предложение?
- Да. Они предложили мне планету.
- Я знал уже в то время, что это ни к чему не приведет. Я говорил Тревору, что это не сработает.
- Полагаю, что у вас сейчас есть другое предложение, - поинтересовался Саттон. - Несколько повысилась цена?
- Не совсем так, - ответил человек. - Нам пришло в голову, что не следует торопиться. Мы дадим вам возможность назначить свою цену.
- Я подумаю об этом, но не уверен, что смогу сделать это.
- Как желаете, Саттон, - прервал его человек. - Мы будем ждать… И следить. Просто дайте нам знак, когда решитесь.
- Знак?