Знание этой Судьбы было ниспослано ему не как человеческому существу, не как члену человеческой расы, но как инструменту, который должен передать это знание всем. Всем видам разумной жизни.
"Я должен написать книгу, чтобы выполнить это. Я должен сделать так, чтобы книга стала ясной, а главное, такой честной, какой только может быть.
Когда я сделаю это, то освобожусь от своих обязанностей и обязательств".
Позади скамейки послышались голоса и шаги. Саттон обернулся.
- Мистер Саттон, не так ли? - спросил человек. Саттон кивнул.
- Садитесь, Тревор, - сказал он. - Я ждал вас.
47
- Вы недолго оставались со своими друзьями, - проговорил Тревор. Саттон покачал головой.
- У нас возник спор.
- Это имело отношение к вопросу о Колыбели?
- Можно сказать, что и так, - подтвердил Саттон. - Но причина гораздо глубже. Это фундаментальная предвзятость, которая гнездится в отношениях между андроидами и людьми.
- Херкимер убил андроида, который принес ему известие о Лоне? - спросил Тревор.
- Он думал, что его послали вы. Он понял, что тот только изображал андроида. Вот почему он убил его.
Тревор лицемерно поджал губы.
- Это плохо, - произнес он, - очень плохо. Скажите, как он узнал… Как сумел распознать обман?
- Этого, - сказал Саттон, - я вам не скажу.
Тревор попытался изобразить невозмутимость:
- Главное, что это не сработало.
- Вы имеете в виду, что андроиды не бросились сломя голову и не указали вам, где находится Колыбель? - спросил Саттон.
Тревор кивнул.
- В этом есть и другой аспект, - продолжал Саттон.
- Они могли отозвать своих наблюдателей из стратегически важных пунктов. Это могло бы помочь нам, - предположил Тревор.
- Как выстрел сразу по двум целям, - усмехнулся Саттон.
- Именно так, - согласился Тревор. - Нет ничего лучше, чем поставить противника в безвыходное положение.
Он прищурился, глядя в лицо Саттону.
- С каких это пор, - спросил он, - и почему вы предаете человечество?
Саттон поднял руку к лицу и ощутил твердость пластика, который изменил его черты и сделал похожим на андроида.
- Это была мысль Херкимера, - объяснил Саттон. - Он думал, что в таком виде меня будет трудно обнаружить. Вы не стали бы меня искать среди андроидов, понимаете?
Тревор кивнул.
- Это могло бы помочь, - согласился он. - Это могло на какое-то время сбить нас с толку. Но когда вы дышите, психометр продолжает следить за вами, и мы знаем, где вы.
Белка подпрыгнула ближе, села напротив них и принялась рассматривать.
- Саттон, - спросил Тревор. - Так вы ничего не знаете об этой проблеме, связанной с Колыбелью?
- Ничего, - ответил Саттон. - Они сказали мне, что я являюсь человеческим существом, а это дело касается только андроидов.
- Из этого можно сделать вывод, что они считают это очень важным для себя?
- Да, пожалуй, - согласился Саттон.
- Можно догадаться по названию, что это может быть?
- Это не слишком трудно сделать.
- Поскольку нам необходимо большее количество людей, - продолжал Тревор, - мы начали изготавливать андроидов тысячу лет назад. Они были нужны нам для того, чтобы численно увеличить человечество. Мы делали их как можно больше похожими на человека. Они могли делать все то, что и люди, за исключением одного, одной вещи.
- Они не могут размножаться, - перебил Саттон. - Интересно, Тревор, а если бы это было возможным? Если бы мы дали им эту возможность?
- Если бы дать им эту возможность, то они были бы настоящими людьми. Не было бы никакой разницы между человеком, предки которого созданы в лаборатории, и тем, предки которых вышли из океана. Андроиды были бы видом, который сам бы себя продолжал. Тогда они уже не были бы андроидами. Они стали бы людьми. Мы пополнили бы численность человечества как биологическим, как и химическим путем. Не знаю, нужно ли это, - продолжал Тревор, - честное слово, я этого не знаю. Конечно, кажется чудом, что мы вообще их создали. Что мы смогли воспроизвести жизнь в лаборатории. Подумайте только об уровне технического и научного прогресса! В течение столетий люди пытались узнать, что же представляет собой жизнь. Они шли по одному неправильному пути, затем перешли на другой, тоже неправильный путь, бились о каменную стену. Не в состоянии найти научный ответ, многие обращались к источникам сверхъестественным, к мистическим, к вере, к тому, что является даром свыше, чем-то божественным. Эта идея великолепно выражена Дьюнайте, который писал в двадцатом столетии.
- Мы дали андроидам одну вещь, которой нет у нас, - спокойно сказал Саттон.
Тревор внимательно посмотрел на него. Черты его лица внезапно заострились, в нем появилась подозрительность.
- Вы…
- Мы сделали их неполноценными, - продолжал Саттон, - менее совершенными, чем человек. Мы дали им основание бороться против нас, но не дали им того, ради чего им пришлось бы бороться. Цели, которую человек утратил много лет назад. Человеку уже не нужно доказывать, что он такой же, как и все другие, лучше, чем все другие, что он самое великое существо в Галактике.
- Теперь они добились этого, - произнес Тревор с горечью. - Андроиды размножались не биологическим, а химическим путем в течение уже длительного времени.
- Мы должны были этого ожидать, - сказал Саттон. - Мы подарили им такой же мозг, как у нас. Мы обязаны были подозревать это уже давно.
- Полагаю, что это верно, - признал Тревор. - Мы же пытались дать им возможность человека к интуитивному предвидению.
- Мы поставили им знак на лоб. Тревор сердито махнул рукой.
- Это незначительное различие уже устраняется. Когда андроид производит другого андроида, он уже не утруждает себя необходимостью ставить знак на его лбу.
Саттон вздрогнул и отшатнулся. Ему показалось, что молния поразила его сознание, и ощутил растущую боль, которая заглушила его сознание. Он сказал об оружии. Он сказал, что было оружие…
- Они могут сделать себя лучше, чем были поначалу, - продолжал Тревор. - Они могут улучшать свои модели, создать расу, даже сверхрасу мутантов, или как там ее называть…
"… Только один экземпляр оружия, - сказал он тогда. - Нельзя вести войну только одной-единственной пушкой".
Саттон поднял руку ко лбу и крепко потер его. Он отчетливо вспомнил разговор с Херкимером.
- Конечно, - усмехнулся Тревор. - Можно сойти с ума, думая об этом. У меня уже голова раскалывается. Возможны различные варианты. Они могут нас вытеснить, как новое поколение вытесняет старое.
- Но раса все равно останется человеческой, - возразил Саттон.
- Мы создали себя медленно, - проворчал Тревор. - Старая раса. Биологическая раса. Мы пришли с самого начала рассвета человечества. Мы начинали с обтесывания камней, с каменных топоров, пещер и жилищ на деревьях. Мы создавали себя слишком медленно, слишком большой болью и кровью, чтобы позволить кому-то захватить наше наследство. Тому, кто не знает труда, этой боли.
"Одна пушка", - подумал Саттон, но на этот раз он был не прав. Существовали тысячи пушек, миллионы, выкатывающихся сейчас на линию огня. Миллионы пушек, которые должны спасти Судьбу для всей жизни, которая была и будет через миллионы лет.
- Я предполагаю, - произнес Саттон срывающимся голосом, - что у вас сложилось впечатление, будто я и в самом деле обязан пойти с вами.
- Я хочу, - сказал Тревор, - чтобы вы обнаружили, где находится Колыбель.
- Чтобы вы могли уничтожить ее? - грубо прервал его Саттон.
- Чтобы я мог спасти человечество, - ответил Тревор. - Старое человечество. Настоящее человечество.
- Вы полагаете, что все человеческие существа должны быть сейчас заодно?
- Если в вас есть что-то человеческое, - ответил Тревор, - то вы должны быть сегодня с нами.
- Были времена на Земле, - возразил Саттон, - до того, как люди отправились к звездам, когда человечество считалось наиболее важным из всего, что знал человеческий разум. Сейчас это уже не является абсолютной правдой, Тревор. Существуют другие расы, такие же великие.
- Каждая раса, - поправил Тревор, - должна заботиться о себе. Человечество должно блюсти свои интересы.
- Выходит, я предатель, - твердо произнес Саттон. - Может, я и не прав, но все же думаю, что Судьба - это гораздо более важная вещь, чем человечество.
- Вы хотите сказать, что отказываетесь помочь нам?
- Не только это, - ответил Саттон. - Я буду бороться с вами. Я говорю вам это сейчас, чтобы вы знали. Если вы хотите убить меня, Тревор, то сейчас самое время сделать это. Потому что потом будет слишком поздно.
- Я ни за что на свете не стану пытаться убивать вас, - резко проговорил Тревор, - потому что мне нужны те слова, которые вы написали. Независимо от вашего желания или желания андроидов, мы прочитаем их так, как хотим прочитать. И так же их будут понимать все эти незначительные копошащиеся существа, которыми вы так восхищаетесь. Нет ничего в мире, что может встать на пути человеческой расы, что может сравниться с ней.
Саттон увидел на лице Тревора презрение.
- Я оставляю вас наедине с собой, Саттон, - продолжал Тревор, - ваше имя будет черным пятном на всей истории человечества. Звуком вашего имени поперхнется любой человек, как только попытается произнести его. "Саттон" станет таким бранным словом, которым один человек станет обзывать другого, если захочет нанести ему смертельное оскорбление.
Он произнес слово "Саттон" таким тоном, будто оно уже вызвало у него отвращение. Саттон не пошевелился. Тревор встал и пошел прочь, но затем обернулся. Его голос был не громче шепота, но вонзился в сознание Саттона как раскаленный нож:
- Идите и вымойте лицо, уничтожьте этот пластик и этот знак. Но вы никогда не сможете опять стать человеком, Саттон. Вы никогда не сможете назвать себя человеческим существом.
Он резко отвернулся от Саттона. И, глядя на его спину, Саттон представил себе спину всего человечества, навсегда отвернувшегося от него.
Где-то в глубине своего собственного сознания, как бы откуда-то издалека, Саттон услышал, казалось, звук захлопнувшейся перед ним двери.
48
Горела только одна лампа в углу комнаты. Папка лежала на столе перед ней, а Ева Армор стояла около кресла, как будто ожидала кого-то.
- Ты вернулся, - спросила она, - чтобы забрать папку? Я приготовила ее для тебя.
Он остановился в дверях и покачал головой.
- Пока нет, - ответил он. - Позднее она мне понадобится, но пока мне не нужна.
"Вот оно, - подумал он. - Это то, что беспокоило меня весь день. Та вещь, которую я пытался облечь в слова".
- Я говорил тебе сегодня утром за завтраком об оружии, - обратился он к Еве. - Тебе нужно запомнить то, что я сказал об этом. Я объяснил, что существует единственный экземпляр этого оружия, что нельзя вести войну, имея одну пушку.
Ева кивнула. Ее лицо в свете лампы казалось удивленным.
- Я помню, Аш…
- Их существует целый миллион, - продолжал он. - Столько, сколько ты захочешь иметь.
Он медленно прошел через комнату и остановился, глядя ей прямо в лицо.
- Я на твоей стороне, - просто объявил он ей. - Я днем видел Тревора. Он проклял меня от лица всего человечества.
Она медленно подняла руку и провела ею по лицу Саттона. Он почувствовал ее холодную и гладкую ладонь. Пальцы Евы остановились в его волосах. Она нежно и мягко теребила его голову.
- Аш, - произнесла она, - ты вымыл свое лицо, ты снова прежний, Аш.
Он кивнул:
- Я снова хотел стать человеком.
- Тревор спрашивал тебя о Колыбели, Аш?
- Кое о чем я догадался сам. Он рассказал мне остальное. Об андроидах, у которых нет знака.
- Мы используем их, как шпионов, - объяснила она. - Некоторые из них проникли в штаб-квартиру Тревора под видом людей.
- А как Херкимер? - поинтересовался Саттон.
- Его здесь нет, Аш. Он не появится здесь никогда, после того как это случилось во дворике.
- Конечно, - произнес Саттон. - Конечно, его здесь не будет. Ева, мы человеческие существа, такие странные и не всегда хорошие.
- Присядь, - пригласила Ева, - вот в это кресло. Ты изъясняешься так странно, что пугаешь меня.
Они сели.
- Расскажи мне, что произошло, - попросила она. Он оставил ее слова без внимания.
- Я думал о Херкимере днем, когда Тревор разговаривал со мной, - продолжал Ашер свою мысль. - Я ударил Херкимера и снова ударю, если он скажет мне опять то же самое. Это что-то такое, что присутствует в человеческой крови, Ева. Мы боролись для того, чтобы пробиться. Мы действовали топором и дубинкой, огнестрельным оружием и атомной бомбой…
- Перестань, - закричала Ева. - Пожалуйста, замолчи! Он с удивлением посмотрел на нее.
- Ты сказал "человеческие существа", - продолжала она, - а кто, по-твоему, Херкимер? Разве он не человеческое существо? Он - человек, созданный человеком. Робот может произвести другого робота, но он все равно останется роботом, не так ли? Человек создает человека, и оба они - люди.
Саттон смущенно пробормотал:
- Тревор боится, что андроиды захватят власть. Что они станут выше людей, первоначальных, биологических, человеческих существ.
- Аш, - обратилась к нему Ева, - тебя беспокоит проблема, которую будут решать еще в течение тысячи будущих поколений. Какой в этом смысл?
Он покачал головой.
- В этом действительно нет смысла. Но это тревожит мой мозг, мне нет покоя. Когда-то все было четко, ясно и просто. Я думал, что напишу книгу, Галактика прочтет ее и примет. И все станет чудесно.
- Все еще может произойти именно так, - уверенно произнесла Ева, - через некоторое время, может быть значительное. Но для этого нам нужно остановить Тревора. Он ослеплен теми же запутанными проблемами, которые беспокоят и тебя.
- Херкимер сказал, что с помощью одного оружия можно достичь многого… Только одно оружие перевесит чашу весов. Ева, андроиды добились значительных результатов в исследовании человеческого организма, не так ли? Они должны были это сделать, это видно по имеющимся результатам.
Ева кивнула.
- Они прошли большой путь, Аш. У них есть анализатор и еще… У них есть устройство, которое как бы разбирает человека на молекулы, на атомы и записывает информацию почти о каждом атоме. Создает кальку для другого тела.
Мы сделали кальку для людей Тревора. Мы похитили их и сделали дубликаты, которые послали обратно. А людей мы лишили свободы, но содержим в приличных условиях. Именно благодаря таким условиям-уловкам мы способны удерживать наши позиции.
- Можете ли вы продублировать меня? - спросил Саттон.
- Конечно, Аш, но…
- Конечно, другое лицо, но в точности такой же разум и… некоторые другие части души, разума и тела.
Ева кивнула.
- Твои отличительные способности, - согласилась Ева.
- Я могу проникнуть в разум другого человека, - объяснил Саттон. - Это не просто телепатия, а способность действительно стать другим существом, другим разумом, чтобы понимать, знать, чувствовать то же самое, что и другое существо. Я не знаю, как это происходит. Это, должно быть, связано со структурой моего мозга. Если вы сможете сделать дубликат моего мозга, то он будет обладать всеми способностями оригинала. Может быть, не все двойники будут способны на это. Может быть. Но будут и удачи, двойники, которые овладеют моими способностями.
Ева задержала дыхание.
- Аш, это будет означать…
- Вы будете знать все, о чем думает Тревор. Каждую мысль и каждое слово, которые исходят из его разума, поскольку один из вас будет Тревором. И то же самое относится к любому другому человеку, имеющему отношение к войне во времени. Вы будете знать, что они собираются делать в тот или иной момент, так же, как и они сами. Вы сможете во всеоружии встретить любую угрозу, которую они готовят. Вы сможете помешать им во всем, что бы они ни предприняли.
- Это создаст равновесие сил, - сказала Ева, - как раз то, чего мы хотим. Стратегия перемирия, Аш. Они не смогут понять, что им мешает. Это будет выглядеть так, как будто их постоянно преследуют неудачи… И Судьба тоже против них.
- Сам Тревор подал мне эту идею, - признался Саттон. - Он предложил мне пойти побиться головой о стену еще некоторое время. Он сказал, что в конце концов мне надоест это делать и через некоторое время я прекращу свои попытки.
- Десять лет, - вслух подумала Ева. - За десять лет можно выполнить эту задачу. Но если не удастся за десять, тогда за сто или за тысячу лет, если потребуется. У нас в распоряжении много времени.
- В конце концов, - предположил Саттон, - они прекратят свои действия, буквально опустят руки и прекратят бороться. Все будет бесполезно. Они никогда не смогут победить. Будут бороться с полным напряжением сил и всегда будут проигрывать.
Они сидели в маленьком оазисе света, который противоборствовал темноте, окружающей со всех сторон. И в душах их не было триумфа, поскольку решение проблемы не могло вызвать такого чувства. Это был вопрос необходимости, а не какого-то успеха или достижения, которые могли радовать. Речь шла о человеке, который боролся с самим собой, и побеждал, и проигрывал в одно и то же время.
- Ты сможешь побыстрее организовать все с этим анализатором? - спросил Саттон.
Ева кивнула.
- Как насчет завтрашнего дня, Аш? - Она посмотрела на него странными глазами. - Почему ты так спешишь?
- Я уезжаю, - ответил Саттон. - Отправляюсь в укрытие, о котором думал. Это в том случае, если ты дашь мне корабль.
- Любой корабль, который ты пожелаешь.
- Да, это было бы удобно, - ответил он. - В противном случае мне бы пришлось украсть корабль.
Она не задала вопроса, который он ждал, поэтому продолжал:
- Я должен написать книгу.
- Существует много мест, Аш, где ты мог бы написать эту книгу. Надежных мест. Таких мест, где все можно организовать таким образом, что никто тебе не помешает.
Он покачал головой.
- Существует робот. Это единственное близкое мне существо. Когда я был на Сигме, он отправился в одну из звездных систем на самом краю Галактики, обосновался там. Я отправлюсь туда.
- Я понимаю, - ответила Ева очень грустно.
- Есть еще кое-что, - продолжал Саттон. - Я все время вспоминаю маленькую девочку, которая подошла ко мне и заговорила, когда я ловил рыбу. Я знаю, что она была создана как бы моим разумом и появилась там с определенной целью. Но это не имеет значения. Я все время продолжаю думать о ней.
Он посмотрел на Еву и увидел, как в свете лампы ее волосы превратились в медное сияние.
- Я не знаю, любил ли я когда-нибудь. Я не могу с уверенностью сказать, люблю ли я тебя. Но мне бы очень хотелось, чтобы ты поехала со мной на планету Бастера.
Ева покачала головой.
- Аш, я должна остаться здесь хотя бы на некоторое время. Я занимаюсь этим делом в течение многих лет. Я должна довести его до конца.
Ее взгляд в свете лампы казался затуманенным.
- Может быть, когда-нибудь, Аш, если ты еще будешь желать видеть меня рядом. Возможно, некоторое время спустя я смогу приехать.