- Вода тут в большой цене - не тратьте ее попусту, сир, - говорил один.
- Нашел о чем плакать, - ухмылялся другой. - Добро бы лошадь была хорошая.
"Каштанка, - думал Дунк. - Ее звали Каштанкой, она долгие годы носила меня на себе, не била задом и не кусалась. Она имела жалкий вид рядом с поджарыми скакунами дорнийцев, с их точеными головами, длинными шеями и пышными гривами, но исполнила свой долг до конца".
- Плакать по вислобрюхой кляче? - старческим голосом промолвил сир Арлан. - По мне ты небось не плакал, а ведь это я посадил тебя на нее. - Старик посмеялся беззлобно и добавил: - Эх ты, Дунк-чурбан.
- Он и меня не оплакивал, - подал голос Бейелор Сломи Копье из могилы. - А ведь я был его принцем, надеждой Вестероса. Боги не предназначали мне умереть так рано.
- Отцу было всего тридцать девять, - подхватил принц Валарр. - У него были задатки великого короля, самого великого со времен Эйегона Дракона. - Принц смотрел на Дунка холодными голубыми глазами. - Отчего боги забрали его, а не тебя? - Его каштановые, как у отца, волосы пересекала серебристо-золотая прядь.
"Ты мертв! - хотелось закричать Дунку. - Вы трое все мертвецы, почему бы вам не оставить меня в покое?" Сир Арлан умер от простуды, принц Бейелор - от удара, нанесенного ему собственным братом во время Испытания Семерых, сын его Валарр - по весне. Уж в его-то смерти Дунк не виноват. Он был в Дорне и даже не знал ничего.
- Ты рехнулся, - сказал старый рыцарь. - Мы для тебя могилу копать не будем, когда ты убьешь себя этой работой. В пустыне надо беречь силы и воду.
- Прочь, сир Дункан, - сказал Валарр. - Ступайте прочь. Эг помогал рыть - не лопатой, руками, и выброшенный песок тут же снова стекал в могилу. Все равно что рыть яму на дне моря. "Но я должен копать, - говорил себе Дунк, хотя спина и плечи у него разламывались. - Надо похоронить ее поглубже, чтобы дикие собаки не достали. Я должен…"
- …Умереть? - спросил из могилы дурачок, Большой Роб. Он лежал там смирно, с резаной красной раной на животе, и не казался таким уж большим.
Дунк остановился и уставился на него.
- Но ты-то не умер. Ты спишь в подвале. - Он посмотрел на сира Арлана и взмолился: - Велите ему вылезти из могилы, сир.
Но рядом с ним стоял вовсе не сир Арлан, а сир Беннис Бурый Щит.
- Дунк-чурбан, - закудахтал он, - вспарывая брюхо, ты убиваешь медленно, зато верно. Никогда не видывал человека, который выжил бы, если кишки ему выпустить. - На губах у него пузырилась красная пена. Он плюнул, и белые пески впитали его плевок. Позади него Треб со стрелой в глазу лил медленные красные слезы. Там же стоял Мокрый Уот с разрубленной чуть не надвое головой, и Лем, и красноглазый Пейт, и все остальные. Сначала Дунк подумал, что они тоже жуют кислолист, но нет - изо рта у них текла кровь. Мертвые, все они мертвые.
- Вот-вот, - заржал бурый рыцарь, - так что шевелись, надо побольше могил нарыть. Восемь для них, одну для меня, одну для сира Никудышного, а последнюю для твоего лысого мальца.
Лопата выпала у Дунка из рук.
- Эг, беги! - крикнул он. - Надо бежать! - Но когда мальчик попытался выбраться из ямы, она осыпалась, и пески сомкнулись над ним. Дунк рвался к нему, а песок поднимался все выше, затягивая и его в могилу, заполняя рот, нос, глаза…
Утром сир Беннис стая учить рекрутов строить стену из щитов. Он поставил всех восьмерых в ряд так, чтобы щиты соприкасались, а копья торчали между ними, как длинные деревянные зубы. Дунк и Эг сели верхом и пошли в атаку.
Мейстер стал как вкопанный в десяти футах от копий, но Гром, старый боец, пошел напролом. Куры с воплями вспархивали из-под его ног. Их паника оказалась заразной: первым бросил копье Большой Роб, оставив брешь посреди стены. Воители, вместо того чтобы сомкнуться, ударились в бегство вслед за ним. Гром, которого Дунк не успел сдержать, топтал плетеные щиты, и они хрустели под железными подковами. Беннис витиевато ругался, крестьяне и куры разбегались во все стороны. Эг мужественно боролся со смехом, но в конце концов проиграл битву.
- Ну, хватит. - Дунк остановил Грома и сорвал с себя шлем. - Если и в бою будет то же самое, их всех поубивают. - "Да и нас тоже, скорее всего". - Становилось жарко, и он чувствовал себя потным и грязным, точно и не мылся вчера. В голове стучало, недавний сон никак не желал забываться. На самом деле все было не так, твердил он себе. Каштанка умерла на пути в Вейт, это правда, и они с Эгом ездили на одном коне, пока брат Эга не подарил им Мейстера, но все остальное…
Дунк не плакал тогда. Ему хотелось, но он не плакал. Он хотел похоронить лошадь, но дорнийцы не стали ждать. "Собакам тоже есть надо и щенков чем-то кормить, - сказал один из них, помогая Дунку снять с Каштанки седло и уздечку. - Собаки и песок обглодают ее дочиста, не пройдет и года. Это Дорн, дружище". "А кто же обглодает Уотов?" - невольно подумал Дунк, вспомнив об этом. Разве что шахматные рыбы в ручье.
Он вернулся к башне и спешился.
- Эг, помоги сиру Беннису собрать их и привести обратно сюда. - Он бросил Эгу шлем и поднялся в полутемную горницу к сиру Юстасу.
- Не слишком удачно вышло, - сказал старый рыцарь.
- Да, милорд. От них толку не будет. - Присяжный рыцарь должен верно служить своему сюзерену, но это уже безумие.
- Им такое в новинку. Их отцы и братья были ничуть не лучше, когда начинали. Мои сыновья вложили в них много труда, прежде чем отправиться королю на подмогу. Учили их изо дня в день добрые две недели и сделали их солдатами.
- А как они держали себя в бою, милорд? - спросил Дунк. - И много ли их вернулось с вами домой?
Старый рыцарь посмотрел на него долгим взглядом.
- Лем и Пейт. И Дейк. Дейк был у нас фуражиром - лучшего фуражира я в жизни не видывал. Мы ни разу не снялись с лагеря на пустой желудок. Трое вернулось - трое, не считая меня. - Его усы дрогнули. - В две недели мы, пожалуй, не уложимся.
- Милорд, эта женщина может нагрянуть сюда уже завтра со всеми своими людьми. - "И наши бравые ребята тут же станут мертвыми при столкновении с рыцарями Холодного Рва", - добавил про себя Дунк. - Надо найти другой способ.
- Другой… - Сир Юстас провел пальцами по щиту Маленького Льва. - Ни от лорда Рована, ни от нынешнего короля я не дождусь правосудия. - Он ухватил Дунка за руку выше запястья. - Но в старину, когда нами правили зеленые короли, за убитое животное или крестьянина можно было уплатить пеню.
- Пеню? - с сомнением повторил Дунк.
- Вот вам и способ. У меня кое-что отложено. Речь ведь идет о простой царапине, как сказал сир Беннис. Я мог бы уплатить тому человеку серебряного оленя и еще три женщине за нанесенное бесчестье. Я готов это сделать, если она снесет дамбу. Но в Холодный Ров мне ехать нельзя, - нахмурился старик. Толстая черная муха, пожужжав, села ему на руку. - Этот замок когда-то был нашим. Вы этого не знали, сир Дункан?
- Знал, милорд. - Дунку сказал об этом Сэм Ступе.
- За тысячу лет до Завоевания мы были хранителями Северных Марок, и в вассалах у нас ходили двадцать мелких лордов и сто рыцарей-землевладельцев. Мы владели четырьмя замками и сторожевыми башнями на холмах - с них следили, не идет ли враг. Холодный Ров был самым крупным из наших поместий. Лорд Первин Осгри построил его - Первин Гордый. После битвы на Огненном Поле Хайгарден перешел от королей к управителям, и род Осгри захирел. Король Мейегор, сын Эйегона, отобрал у нас Ров, когда лорд Ормонд Осгри выступил против притеснения им Звезд и Мечей - так назывались тогда отряды Бедняков и Воинских Сынов. - Голос старика звучат хрипло. - Над воротами Холодного Рва выбит шахматный лев. Отец показал мне его, когда ездил со мной к старому Рейнарду Вебберу, а я, в свой черед, показал своему сыну, Аддаму… Он служил в Холодном Рву пажом, а затем оруженосцем. Между ним и дочерью лорда Вимана возникла… привязанность, и вот однажды зимой я облачился в лучшие свои одежды и поехал к лорду Виману просить ее руки. Он отказал - учтиво, но я, уезжая, слышал, как он смеется с сиром Лукасом Дюймелем. После этого я побывал во Рву только раз, когда эта женщина похитила одного из моих людей. Когда мне сказали, чтобы я поискал бедного Лема на дне…
- Дейка, - мягко поправил Дунк. - Беннис говорит, его звали Дейк.
- Дейк? - Муха, ползая по рукаву старика, остановилась потереть лапки. Сир Юстас согнал ее и подергал себя за ус. - Ну да, Дейк, я так и сказал. Лихой парень, я хорошо его помню. На войне он был у нас фуражиром. Нам никогда не приходилось воевать на пустой желудок. Когда сир Лукас сказал мне, что сделали с моим бедным Дейком, я поклялся, что ноги моей больше не будет в этом замке, разве лишь чтобы вступить во владение. Теперь вы понимаете, почему я не могу поехать туда, сир Дункан, ни для уплаты пени, ни по иной причине.
Дунк понимал как нельзя более ясно.
- Но я-то могу, милорд. Я ведь не давал клятвы.
- Вы славный человек, сир Дункан, и отважный рыцарь. - Старик крепко сжал его руку. - Жаль, что боги не пощадили мою Алисанну. Именно о таком муже для нее я и мечтал. Истинный рыцарь. Зерцало рыцарства.
Дунка бросило в краску.
- Я передам леди Веббер то, что вы сказали относительно пени, но…
- Этим вы спасете сира Бенниса от участи Дейка. Я знаю. В людях я разбираюсь недурно, и в вас чувствуется сталь. Один ваш вид заставит их призадуматься. Когда эта женщина увидит, что у Оплота есть такой защитник, она разрушит свою дамбу по собственной воле.
Дунк, не зная, что на это ответить, сказал:
- Я поеду завтра, милорд, и сделаю, что смогу.
- Истинно так. Завтра. - Муха снова села сиру Юстасу на левую руку. Он поднял правую и прихлопнул ее.
- Опять?! - вознегодовал Эг. - Вы ж только вчера помылись.
- А потом весь день плавал в поту под доспехами. Закрой рот и набери воды.
- Вы мылись, когда сир Юстас взял нас на службу, - вспомнил Эг. - Да вчера, да еще сегодня. Три раза получается!
- Мне предстоят переговоры с благородной дамой. Хочешь, чтобы от меня разило, как от сира Бенниса, когда я буду стоять перед ней?
- Для этого вам пришлось бы сперва в Мейстеровом навозе вываляться, - заметил Эг, наполняя котел. - Сэм Ступе говорит, что кастелян Холодного Рва с вас ростом будет. Его имя Лукас Дюймель, а прозвище - Длинный Дюйм. Как вы думаете, он правда такой большой?
- Нет. - Дунк давно уже не встречал никого с себя ростом. Он взял котел и подвесил его над огнем.
- Вы будете с ним сражаться?
- Нет. - Дунку очень хотелось бы ответить "да". Пусть он не первый боец в королевстве, но рост и сила могут восполнить много изъянов. Жаль, что к недостатку ума это нельзя применить. Со словами он управляется плоховато, а с женщинами и того хуже. Этого здоровенного Длинного Дюйма он опасался и вполовину не так сильно, как встречи с Горячей Вдовой. - Я буду говорить с вдовой, только и всего.
- А что вы ей скажете, сир?
- Что она должна снести дамбу. - "Вы должны снести дамбу, миледи, иначе…" - Вернее, я попрошу ее об этом. - "Пожалуйста, верните нам шахматную воду". - Если ей будет угодно. - "Хоть чуточку, миледи, смилуйтесь". Сиру Юстасу не понравится, если он будет унижаться - как же сказать ей об этом?
Вода в котле уже закипала, и Дунк велел Эгу:
- Помоги-ка мне. - Вместе они вылили воду в корыто. - Не умею я говорить с благородными дамами, - признался Дунк. - В Дорне мы оба могли поплатиться жизнью за то, что я сказал леди Вейт.
- Леди Вейт была сумасшедшая, - напомнил Эг, - но немного галантности вам бы не помешало. Дамы любят галантность. Если бы вы защитили Горячую Вдову, как ту девушку-кукольницу от Эйериона…
- Эйерион сейчас в Лиссе, а вдова не нуждается в защите. - Дунку не хотелось говорить о Тансель. Ее прозвали "Тансель Длинная", но для него она была в самый раз.
- Некоторые рыцари поют своим дамам галантные романсы или играют им на лютне.
- У меня лютни нет, - насупился Дунк. - А когда я напился в Дощатом городе, ты сказал, что я пою, как завязший в грязи буйвол.
- Верно, сир. Я и позабыл.
- Как ты мог позабыть?
- Вы мне велели забыть, я и забыл, - невинным голоском ответил Эг. - Вы сказали, что дадите мне в ухо, если я об этом упомяну.
- Обойдемся без песен. - Будь даже у него голос, песню он знал только одну, "Медведь и прекрасная дева" - вряд ли ею можно покорить леди Веббер. Второй котел пускал пары, и они вылили его в ванну.
- Не ешьте и не пейте ничего в Холодном Рву, сир. Горячая Вдова всех своих мужей отравила.
- Я на ней жениться не собираюсь. Она знатная леди, а я Дунк с Блошиного конца. Сколько у нее всего мужей было, не знаешь?
- Четверо, а детей нету. Как только она родит, ночью является демон и уносит младенца. Жена Сэма говорит, что она их еще до рождения продала владыке Семи Преисподних, а он взамен обучил ее черной науке.
- Благородные леди не занимаются черной магией. Они танцуют, поют и вышивают.
- Может, она пляшет с демонами и вышивает злые заклятия, - со смаком предположил Эг. - Да и откуда вам знать, что делают благородные леди, сир? Вы знакомы с одной только леди Вейт.
Это было сказано дерзко, однако верно.
- С дамами я, может, и не знаком, зато хорошо знаю одного мальчишку, и он так и напрашивается, чтоб получить в ухо. - Дунк потер затылок, который после целого дня ношения кольчуги делался как деревянный. - Ты вот знался с принцессами и королевами - разве они пляшут с демонами и занимаются колдовством?
- Леди Шира, наложница Красного Ворона, занимается. Она купается в крови, чтобы сохранить красоту. А моя сестра Рея подлила мне приворотного зелья, чтоб я женился на ней, а не на Даэлле, другой сестре.
Эг говорил о подобном кровосмешении как о самом естественном деле. Для него это так и есть. У Таргариенов братья веками женятся на сестрах, оберегая чистоту драконовой крови. Последний дракон умер еще до рождения Дунка, но династия драконовых королей продолжается. Может быть, боги не против таких браков.
- Ну и как зелье, подействовало? - спросил Дунк.
- Подействовало бы, да я его сразу выплюнул. Мне жена ни к чему, я хочу стать рыцарем Королевской Гвардии и посвятить всю жизнь королю. Белые рыцари приносят обет безбрачия.
- Это благородно, но ты, когда подрастешь, выберешь, возможно, невесту, а не белый плащ. - Дунку вспомнилась Тансель Длинная и то, как она улыбалась ему в Эшфорде. - Сир Юстас сказал, что желал бы для своей дочери такого мужа, как я. Ее звали Алисанна.
- Так ведь она умерла, сир.
- Без тебя знаю, - раздраженно отрезал Дунк. - Он сказал "будь она жива". Тогда он выдал бы ее за меня. Или за такого, как я. Никогда еще лорд не предлагал мне свою дочь в жены.
- Умершую дочь. И если Осгри когда-то и были лордами, то сир Юстас просто рыцарь, хотя и помещик.
- Я знаю, кто он такой. В ухо захотел?
- Лучше уж в ухо, чем жениться. Особенно на мертвой. Вода закипает, сир.
Они опрокинули в ванну третий котел, и Дунк стал раздеваться.
- Завтра я надену мой дорнийский камзол. - Это была самая красивая вещь в гардеробе Дунка: песочный шелк с изображением вяза и падающей звезды.
- Если надеть его в дорогу, он весь пропотеет, сир. Наденьте этот, а тот я возьму с собой. Переоденетесь около замка.
- Поблизости от замка. Я не стану дурака из себя строить, переодеваясь на подъемном мосту. И кто тебе сказал, что ты едешь со мной?
- Рыцарь внушает больше уважения, если его сопровождает оруженосец.
И то правда. Мальчишка хорошо смыслит в таких вещах, не зря же он прослужил два года пажом в Королевской Гавани. Дунк тем не менее не хотел брать его на опасное дело. Кто знает, какой прием ему окажут в Холодном Рву. Если эта Горячая Вдова в самом деле так страшна, как о ней говорят, он может оказаться в вороньей клетке, вроде тех двоих на перекрестке дорог.
- Ты останешься и поможешь Беннису с новобранцами. И не дуйся, это не поможет. - Дунк скинул бриджи и сел в горячую воду. - Отправляйся спать и дай мне помыться. Ты не едешь, и весь разговор.
Когда Дунка разбудило солнце, Эга уже след простыл. Боги, неужели утро? Так скоро? Он сел, потянулся и сонно побрел к колодцу. Там он зажег толстую сальную свечу, поплескал холодной водой в лицо и оделся.
Оседланный Гром уже ждал его у конюшни. Эг с Мейстером тоже ждали.
В тугих белых бриджах, в дублете с зелеными и золотыми квадратами и в сапогах мальчишка в кои-то веки выглядел как настоящий оруженосец.
- Бриджи порвались сзади, но жена Сэма зашила их, - объявил он.
- Это вещи Аддама, - пояснил сир Юстас, выводя из конюшни собственного серого мерина. Поношенный шелковый плащ с шахматным львом окутывал его плечи. - Дублет немного сопрел в сундуке, но еще годен. Рыцарь с оруженосцем внушает больше уважения, поэтому я решил, что Эг будет сопровождать вас в Холодный Ров.
"Нас перехитрил десятилетний мальчишка". Дунк посмотрел на Эга и произнес одними губами: "А в ухо?" Тот заухмылялся.
- У меня и для вас кое-что есть, сир Дункан. Смотрите. - Старик тряхнул чем-то в воздухе и развернул еще один плащ - из белой шерсти, расшитый квадратами зеленого атласа и парчи. Последняя вещь, которую Дунку хотелось надеть в такую жарищу, но когда сир Юстас накинул плащ ему на плечи, Дунк увидел гордость в его глазах не смог отказаться.
- Благодарю вас, милорд.
- Он вам к лицу. Жаль, что я не могу дать вам еще что-нибудь. - Усы старика дрогнули. - Я велел Сэму поискать в вещах моих сыновей, но Эдвин и Гарольд были гораздо ниже вас, уже в груди, и ноги у них были намного короче. То, что осталось от них, вам будет не впору, увы.
- Плаща вполне довольно. Я не посрамлю его, милорд.
- Не сомневаюсь в этом. - Старик потрепал серого по шее. - Я провожу вас немного, если не возражаете.
- Помилуйте, какие могут быть возражения.
Эг поехал под гору первым, очень прямо держась в седле.
- А эта шляпа ему непременно нужна? - спросил сир Юстас. - Какой-то дурацкий вид, вам не кажется?
- Будет еще хуже, милорд, если у него голова облезет. - Солнце, едва взойдя, уже припекало. К полудню седла начнут так жечь, что волдыри вскочат. Эг, конечно, хорош в наряде умершего мальчика, но к вечеру яичко сварится вкрутую. Дунк хотя бы переодеться сможет - парадный камзол он вез в седельной сумке.
- Поедем западной дорогой, - решил сир Юстас. - Последнее время ею мало пользуются, однако это самый короткий путь до Холодного Рва. - Дорога вела в обход холма, мимо ежевичника, где покоились жена и сыновья старого рыцаря. - Они любили ходить сюда по ягоды, мои мальчики. Малышами они прибегали ко мне все перемазанные и исцарапанные, и я сразу догадывался, где они были. - Лицо старика осветила нежная улыбка. - Ваш Эг напоминает мне моего Аддама. Такой же смелый, несмотря на свои юные годы. Аддам прикрыл собой своего раненого брата Гарольда, и речной рыцарь с шестью желудями на щите отсек ему руку топором. - Грустные серые глаза сира Юстаса встретились с глазами Дунка. - Ваш старый господин, рыцарь из Пеннитри, тоже сражался во время мятежа Черного Пламени?
- Да, милорд - еще до того, как взял меня к себе. - Дунку в ту пору было года три или четыре, и он бегал, полуголый, по улицам Блошиного Конца, скорее звереныш, чем человеческое дитя.
- За красного дракона или за черного?