Он не был в ванной комнате со времен своей смерти. Интересно, пожалуй даже удивительно было передвигаться по всему старому дому, вновь вернуться к нему, но Орландо не был уверен в своих чувствах. Он посмотрел на свое отражение в зеркале - страшная тощая и нелепая фигура. Лицевой экран показывал тело Орландового сима целиком, поэтому он выглядел как один из гигантских японских роботов-монстров с человеческим чипом, размещенным в голове. Он сжал изображение так, чтобы видно было только лицо, и вдруг (хотя это было отнюдь не его настоящее лицо - никто, включая самого Орландо, не видел его истинного лица с тех пор как тело его было кремировано) все происходящее сделалось еще более реальным и пугающим.
"Вот этого он хотел для меня? Эту… штуку?" Он знал, что Конрад хотел как лучше, что его родители только старались сделать его присутствие в их жизни более реальным, физическим, но он не имел представления, долго ли сможет находиться внутри этого трубообразного пластикового пугала.
Он посмотрел на лицо, которое использовал, общаясь с родителями, - лицо тинэйджера, соответствующее его возрасту, сделанное при помощи материалов судебных отчетов, смоделированное на основе снимков собственного черепа и соединяющее (заключающее) в себе некоторые черты отца и матери. "Лицо подростка, каким оно и должно быть, - подумал он. - Торчит на этой штуке как леденец на палочке".
Орландо вел себя как нельзя лучше. Он просидел весь ужин, честно стараясь сосредоточиться на том, что рассказывали родители о друзьях и родственниках, об их занятиях и мелких проблемах; но он чувствовал себе еще более одиноким, чем всегда.
Сервомускулы были неповоротливы, а манипуляторы менее подвижны, чем он ожидал: он дважды уронил стакан и почти своротил стол, когда вставал после обеда.
- Мне нужно будет уйти ближе к ночи, - сказал он.
- У тебя все в порядке? - спросила мама. - Ты, кажется, чем-то подавлен?
- Все хорошо. У меня собрание в Дроунз-клубе.
- Это то место в Англии в двадцатых годах прошлого века, о котором ты нам рассказывал? - спросил Конрад. - Это интересно. Не ты ли говорил, что там была война?
- Что-то вроде.
Было бы весьма затруднительно рассказывать родителям про Джона Дреда и про те ужасные разрушения, которые он произвел в многочисленных мирах Сети Иноземья в те недолгие дни, когда правил системой подобно злому божеству.
- Сим-мир восстанавливается, но мы предоставляем им самим возможность разобраться со своими проблемами, вместо того чтобы стереть с лица земли все, что там происходит, и начать цикл заново, поэтому наблюдения там продолжаются. Адаптации - как после лесного пожара, изменившего экосистему. Очень прикольно. - Он заметил их озадаченные лица. - Прикольно? Это значит забавно. Нетрадиционный способ позабавиться.
- Ты так много обо всем этом знаешь, - сказала мама. - Эта всеобщая сеть. Ты так хорошо ее изучил. И ты упорно трудишься, чтобы достичь чего-то… - Вивьен Феннис хотела было сказать что-то вроде "в твоем ужасном положении", но, конечно же, она была слишком давним другом Орландо, весьма сообразительна и очень добра, чтобы разрушить образ "мамы, гордящейся сыном", в котором сейчас находилась, - …достичь в твоей жизни в новом мире. Новая вселенная. В это так трудно поверить и почти невозможно постичь.
- У тебя теперь первоклассное научное образование, - подхватил Конрад. - Пускай оно не подтверждено дипломом. Жизненный опыт дорогого стоит, не так ли? Может быть, когда-то…
- Все это должно остаться втайне: я, Сеть Иноземья, все. Если хоть что-нибудь станет известно, начнутся суды и тяжбы по поводу того, кому принадлежит Сеть. Это будет стоить триллионы - повлечет за собой происки военных с целью создания сверхнового оружия, по крайней мере вероятность этого велика. Вы это знаете. - Орландо постарался на корню задушить отцовские фантазии, придушить их надо было обязательно: Конрада с регулярностью раз в несколько месяцев обуревали безнадежные дурацкие планы и один из них, видимо, воплотился в тело красно-коричневого робота. - Знаешь, скорее всего мне не придется больше жить в настоящем мире. Мне очень жаль. Я желал бы прожить здесь взрослую жизнь и осуществить все то, что вы хотели для меня.
Он перевел дух и обнаружил, что сердится, хотя не хотел этого. Ну почему все продолжают строить в отношении него смехотворные планы? Он более или менее ожидал этого от родителей, но то, что Сэм не до конца его понимает, все еще сильно задевало Орландо.
- Не беспокойтесь обо мне. Вы правильно сказали, Сеть - это новая вселенная и я один из тех, кто ее исследует. Я счастлив.
Счастлив или нет, он почувствовал, что не может дышать. Он вел себя как следует, был весел, когда прощался, даже позволил отцу и матери обнять тело робота, хотя это было странное и непривычное ощущение, вероятно даже для Конрада. Орландо было все труднее преодолевать скверное настроение. Кресло, в котором сидела его механическая, оболочка, едва не опрокинулось после того, как он перестал оживлять робота. Вырваться из этого ужаса, из этой скрипящей тюрьмы на свободу сети было подобно разрешению наконец снять с себя колючий, вызывающий чесотку свитер, подаренный к Рождеству, после того как тетушка, облагодетельствовавшая тебя этим даром, убирается, наконец, восвояси.
Ему надо было убить полчаса до встречи в Обществе Путешественников. Орландо задумчиво брел по улицам Лондона в мире П. Г. Вудхауса.
До появления Дреда этот сим-мир представлял собой маленький сияющий мир неповзрослевшего веселья. Лондон, где беднота содержалась надлежащим образом, а беззаботные богачи были заняты весьма важными вещами, например, поедали вкусные завтраки и прятались от драконоподобных тетушек (которые могли появиться неизвестно откуда и испортить вышеупомянутый завтрак), не говоря уже о других невинных способах времяпрепровождения и развлечениях. Нынешний Лондон стал совсем другим местом. Являясь приверженцем какой-то социалистической чуши, которую едва ли мог вообразить самый параноидальный тори, Джон Дред сперва взбаламутил, а потом вооружил городской рабочий класс - слой в мире Вудхауса не слишком многочисленный, но и не вполне отсутствующий. Орда, состоящая в основном из садовников, дворецких, парикмахеров, посыльных, горничных и кэбменов взяла штурмом убежища верхушки общества, осаждая и атакуя богачей в их особняках, кенсингтонских квартирах и клубах. По слухам, распускаемым безумными анархистами, огню были преданы целые кварталы. Но слухи оказались не вполне слухами, и несколько факелов попало в руки знатоков своего дела, так что поджоги все-таки были. Произошли массовые убийства и публичное истребление классовых врагов - классовая принадлежность жертв зависела от того, на чьей стороне в данный момент находилась власть, - но благодаря беззаботно-доброжелательной природе Вудхаусовского мира даже злобное влияние Дреда быстро ослабело сразу после того, как закончилось его прямое присутствие. Все же, когда Селларс и Кунохара несколько недель спустя появились в этом мире, чтобы ликвидировать последствия интервенции Дреда, город был ввергнут в странное сумеречное состояние, этакую комбинацию разрушенного после бомбежек Лондона с неуправляемым беззаконием раннего елизаветинского возрождения и ощущал прикосновения странных теней, которые цеплялись за город в XIX веке во времена Джека Потрошителя.
Керзон-стрит в эти дни была заполнена лошадьми и фургонами, так как всего несколько машин уцелело во время Неприятности - имелось в виду уже упомянутое царство террора, - и Орландо приходилось смотреть под ноги, пока он двигался по направлению к Гайд-парку. Лагеря сквоттеров, которые появились здесь в первые несколько недель после переворота, стали более-менее постоянными поселениями и с наступлением прохладного вечера везде горели костры. Специально идти гулять в парк не стоило - голодные и замерзшие люди давно истребили местных белок и водоплавающих птиц из Серпентина и срубили на растопку большинство прекрасных старых деревьев. Благополучное население, кое полагало, что теперь, когда Неприятность закончилась, можно возобновить прогулки верхом по Роутен Роу, обнаружило, что, хотя лошадиное мясо могло прийти в парк на собственных копытах, покинуть его оно могло только находясь внутри чьего-нибудь желудка.
Однако, если кто-то и мог не обращать внимания на собственную безопасность, прогуливаясь в эти дни в Гайд-парке, то это был Орландо Гардинер - скромный системный полубог.
"И чего я так дергаюсь? Конрад и Вивьен хотят как лучше. Почему им так тяжело угодить? В конце концов я для них только ребенок, у которого ничего не сбудется обычным нормальным образом, как они надеялись, - ни выпускного вечера, ни девушки, ни женитьбы, ни внуков…" Но сколько бы он ни думал об этом, он не чувствовал ничего кроме ужаса и негодования из-за того, что ему придется таскать то дурацкое управляемое тело. Вместо того чтобы заставить Орландо ощутить себя более естественно и непринужденно, оно, напротив, увеличило дистанцию между его старой и новой жизнью, как будто реальный мир стал какой-то чужой планетой, ядовитой окружающей средой, куда он мог вступить лишь одетый в лязгающее тело робота. Тот факт, что реальный мир был для него именно таким, причем уже в течение трех лет, не имел значения, пока он только звонил своим родителям по телефону; он мог наполовину притворяться, что проводит год в Африке благодаря одному из благотворительных фондов, но теперь страсть Конрада к определенности собиралась нанести серьезный удар по самообладанию Орландо, с таким трудом восстановленному.
Да и разговор с Сэм на самом деле его сильно задел. Он не хотел быть тем, кто никогда не вырастет, никогда не изменится, что бы ему ни пришлось пережить. Это было хуже, чем тело робота, это - как по-настоящему умереть. Он будет чем-то вроде призрака.
"Призрак в мертвом мире. Ничто не меняется: ни я, ни мир".
Он свернул через парк к Доувер-стрит и клубу. Шайки юных бандитов толпились у костров, сжигающих мусор, распевая издевательские серенады своим противникам. Таким образом они настраивались на драку, которая на местном бандитском слэнге именовалось почему-то "читай-пиши".
"Они имеют право выбора, - напомнил он себе. - Это не мое дело. Все равно я не могу торчать здесь все время и разнимать их всех".
Он посмотрел на гогочущих парней в шарфах и перчатках без пальцев, в помятых шляпах. Шустрые, как мальчишки у Диккенса. Некоторые открыто носили заточенные ножи и бритвы. В соответствии с моралью этого сим-мира их нынешние шалости ничуть не хуже, чем закидывание снежками викариев или толстых дядюшек, но даже это очевидное доказательство определенной гибкости нравов, дозволенных системой, не меняли чувств Орландо. Они могли приспособиться к высокому уровню местного хаоса, но эти хулиганы, в сущности, являлись теми же примитивными персонажами, какими они были в мирах ранних версий. Становилось очевидным, что, в полном соответствии с туманными предсказаниями Селларса и Кунохары, со смертью старой оперативной системы из Сети Иноземья исчезла определенная глубина реальности, этакий флер непредсказуемости. То, что было оставлено, было все еще невероятным, но в конечном итоге - безжизненным.
"Неудивительно, что все постоянно спрашивают, что со мной. Дело даже не во мне, проблема в Сети. На самом деле ничего не происходит, а если и происходит, то это как дикорастущий плющ в саду - на новом витке все повторяется вновь и вновь. Это не эволюционирующая вселенная, а гигантская сломанная игрушка, и даже если она представляет собой самое совершенное творение из того, что когда-либо было создано искусственно, она никогда не будет развиваться как живой реальный мир".
Его не так уж сильно угнетало отсутствие других людей, он знал, что симы, населяющие различные миры, изумительно разнообразны и самодостаточны, их интерактивные программы настолько гибкие, а их базовые легенды настолько исчерпывающи, что в большинстве случаев невозможно узнать о них что-нибудь такое, что позволило бы разглядеть нестыковки в их почти совершенном соответствии данному миру. Но Орландо знал, что они не настоящие и это было большей частью проблемы. Он был самой могущественной личностью в этой карманной вселенной теперь, когда Селларса нет, а Хидеки Кунохара слишком часто отсутствует, что также нарушало равновесие между ним и обитателями миров.
"Да, вот кто я, - осознал он. - Я не Арагорн или одинокий бродяга, я на самом деле супермен, как сказала Сэм. Я один такой в этих мирах, и я потрачу свою жизнь, работая для людей, чье существование кратковременно, и они никогда не будут для меня настоящими людьми. И все это будет длиться очень долго, потому что я способен жить вечно".
Впервые с тех пор как он возродился в системе Орландо ощущал свое возможное бессмертие скорее как бремя, чем как дар судьбы.
Собрание уже началось, но несколько опоздавших все еще бродили по Мемориальному салону Бертрама В. Вустера - музею, посвященному, как полагал Орландо, бывшему члену Дроунс-клуба, который был затоптан толпой взбесившихся вокзальных носильщиков во время Неприятности. Орландо взял кока-колу и уселся у дальней стены комнаты. Поначалу его заказы по части напитков ставили в тупик барменов, но потом вмешался владелец клуба, и теперь бутылочка сиропа и сифон с содовой ожидали его, когда бы он ни зашел.
Он бывал здесь только на ночных собраниях, потому что мир Вудхауса не являлся одним из любимых миров Орландо и он никогда бы не заинтересовался вступлением в клуб, будь он жив, но Общество Путешественников - это совсем другое.
- Прежде чем мы пригласим сюда сегодняшнего оратора, - говорил председатель, - у нас есть несколько дел. Мы должны рассмотреть сообщения, присланные членами Общества, которые не смогли присутствовать сегодня вечером, но которые тем не менее хотят поделиться важной информацией.
Председатель, сэр Реджинальд де Лимо, в свои тридцать с небольшим был красивым мужчиной, поджарым, с ястребиным носом и загорелой кожей, что в этом мире характеризовало его либо как рабочего, либо как искателя приключений. Рабочим он, ясное дело, не был.
- Проход между Христианской Византией и Страной Игрушек более не безопасен. В Стране Игрушек беспорядки, какие-то вооруженные люди захватили магазин, где находилось управление порталом, и превратили его в свою штаб-квартиру. Меня уведомили, что это деревянные солдаты, поэтому, если вы не являетесь термитами, предполагается, что теперь вам следует избегать этого пути. - Несколько членов клуба вежливо рассмеялись. - Направляющиеся туда могут воспользоваться лесными воротами, которые охраняют группы, симпатизирующие свободным путешественникам. Еще на тему проходов: у нас есть сообщение о новом проходе, открытом в Бенине, в оазисе как раз внутри города…
Пока де Лимо продолжал делать объявления, Орландо потягивал колу и изучал его поведение. Орландо было интересно, какая часть индивидуальности председателя была сохранена в данном персонаже. Де Лимо был одной из теней Жонглера, базирующейся на копиях, которые были сделаны с Феликса Жонглера, создателя Сети Иноземья в те времена, когда старый миллионер планировал жить вечно в пределах вереницы миров Сети, как бог, правящий этими мирами. Жонглер действительно достиг бессмертия, также как и многие другие, всесильные и полностью аморальные члены Братства Грааля, но не таким образом, как все они надеялись.
Вместо того чтобы выполнять задачи, для которых они были предназначены, - а именно служить информационной базой для обеспечения бессмертия и возрождения членов Братства, эти копии размножились и просочились в систему. Никто не знал, сколько их было и что с ними произошло дальше; с той поры не существовало надежного способа отслеживать индивидуальные симы в громадной сети. Одна из причин, по которой Орландо Гардинер в соответствии со своей ролью хранителя Сети вступил в Общество Путешественников, то что он не мог иначе следить за различными клонами членов Братства Грааля, многие из которых, казалось, вовлечены в клуб принудительно, что могло быть сделано по подсознательным мотивам.
Орландо сначала удивляло, что Кунохара и Селларс, два человека, которые лучше всех разбирались в системе Иноземья, не сделали ни единой попытки уничтожить эти остатки сетевой деятельности первых создателей, но они указали ему на то, что даже если все эти тени-копии смогут быть найдены и идентифицированы, то сами по себе они виновны в происходящем не более чем дети вора в наследственной нечестности, и что даже наименее симпатичные из оригиналов (членов Братства Грааля) ничуть не хуже отвратительных симличностей, являющихся первоначальными обитателями некоторых миров. Хозяева Братства Грааля были опасны лишь потому, что обладали богатством и силой, а также способностью контролировать Сеть, находясь вне ее (что делало их особенно опасными). Внутри сети эти клоны и имитации начали свое существование с определенными отклонениями, внезапно обнаружившимися в большинстве инкарнаций, однако некоторые обладали поразительным стремлением стать порядочными гражданами. Наблюдая за работой председателя Общества, Орландо думал, что эта версия Жонглера, сэр Реджинальд де Лимо, кажется, находится где-то посередине между этими типами: вспыльчивый и явно амбициозный, но, несомненно, не негодяй.
Еще одно наследство, дарованное теням Грааля и некоторым подобным им сущностям, созданным прежней операционной системой, - некоторые из них базируются на реальных личностях, друзьях и знакомых Орландо, как, например, англичанин Пол Джонас, - заключается в том, что только они одни из всех сим-душ в сети могли относительно свободно путешествовать по сетевым мирам или хотя бы знали о существовании других миров за пределами сим-мира, в котором они жили. В отличие от Орландо эти путешественники не понимали, кто они такие или в какой вселенной они живут, но они обладали свободой мысли, что отличало их от остальных симов. Именно они были наиболее близки Орландо в эти дни. Сидеть у стойки бара в Дроунс-клубе после собрания Путешественников, слушать смешные истории и невероятные байки членов Общества было почти что счастьем, он понял это когда-то в таверне Срединной страны среди искателей приключений.
И конечно же, эти бродяги-по-мирам приносили крупицы информации, очень ценной для Орландо. Он мог быть смотрителем вселенной, по могуществу равным богу, но он не мог потушить каждый придорожный костер в четырех сотнях разных миров.
Когда председатель закончил свои сообщения, объявленный докладчик взобрался на трибуну и начал описывать находки, сделанные им в недавней экспедиции. Этот джентльмен, как оказалось, провел много времени в Трое и Ксанаду, двух сим-мирах, которые Орландо хорошо знал, поэтому он позволил себе отвлечься. Он так прогрузился в мысли о том, как снова связаться с Сэм, что какое-то время не замечал, что некто несколько раз многозначительно покашливал у него за спиной, а теперь похлопывает его по плечу.
- Мистер Роланд? С вами настоятельно хотят побеседовать. - Стучавший по плечу оказался владельцем Дроунс-клуба. Высокий малый, с бесстрастным лицом по имени Дживс, по слухам был до Неприятности кем-то вроде дворецкого, но теперь поднялся очень высоко и, по нынешним нестабильным временам, очень быстро. - Вы слышали меня, мистер Роланд?
Орландо понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, под каким именем он здесь известен.
- Да-да, простите. Кто-то хочет видеть меня?