- Единственное, что мы сможем выяснить, если их встретим, это дату собственной смерти, - упрямо возразил Колотун. - Пастушата - чума, глад и бич Пустой Земли. Караско, это самоубийство.
- Их здорово потрепали. Стая теперь стала гораздо меньше. У нас вездеход, оружие. Мы обязаны узнать, что произошло. То же самое может случиться и в Городе.
- Ничего мы не узнаем. Только поляжем все за здорово живешь.
Колотун обвел взглядом молчаливую команду, но никто не проронил ни слова. Он поднял руки и пошел к вездеходу. Караско повернулся к Танку.
- Покажи Ною, как пользоваться оружием.
Глава 9. Пастушата
Пустую Землю Ной всегда воспринимал буквально: как место, где нет никого. Редкие слухи о людях, обитающих там, обычно проходили мимо его ушей. Он никогда не задумывался о том, что в огромном мире за пределами Города могут жить и другие, могут существовать поселения или даже Города. "За пределами Города находится грех" - так им говорили, и этого было достаточно.
Увиденное в Голенищево явилась настоящим откровением, оно раздвинула привычные и безопасные рамки мира до пределов поистине чудовищных. Осторожно, словно пробуя на вкус горячую макку, Ной укладывал в голове новое знание, чувствуя, что места тому не хватает.
- Кто такие Пастушата? - спросил он у Танка.
Вездеход, набрав максимально возможную скорость, двигался дальше на запад. За окном проплывали серо-черные столбы деревьев. На койке в дальнем углу отсека спал Ушки. Танк сидел, упершись ногами в пол, опустив голову, и покачивался в такт движению машины.
- Пастушата… Колотун правильно сказал: они - бич Пустой Земли. Человеческая стая, по-другому и не назвать. Мы никогда не встречались с ними так чтобы лицом к лицу, по крайней мере, я о таком не слыхал. Но другим от них досталось - это точно! Пастушатами называются, а сами - хуже любого зверья! В Городе есть несколько беженцев, так они страшные вещи рассказывают. Когда Пастушата проходят через какое-нибудь место, там не остается ничего: ни человечка, ни очага. Нам с ними, считай, повезло - они далеко от нас ходят. Ходили, далеко. Теперь, смотрю, они и к нам подошли. Помоги нам Господь!
- А их много?
- Никто не знает. Одни говорят три сотни, другие - все шесть. То больше, то меньше. Но дело не в числе - свирепые они, с ними можно только насмерть.
Ной замолчал. Как непохожа оказалась эта экспедиция на то, что он себе воображал. Он думал о ней, как о путешествии, дальней поездке, которая расширит его горизонт, поможет вырваться, хотя бы на время, из удушающих родительских объятий Города. И вот, как-то быстро и незаметно, из познавательной прогулки она превращалась в ночной кошмар, из которого нельзя вырваться, просто открыв глаза.
Ему вдруг захотелось домой. Прямо сейчас.
Танк положил на колени винтовку.
- Ладно, парень. Ты об этом пока не думай. Давай-ка я научу тебя управляться вот с этим.
Ной испуганно отодвинулся.
- Ты чего?
- Я не хочу.
Танк удивленно уставился на него, не зная, как реагировать.
- Начальник сказал…
- Боишься оружия?
Они повернулись на тихий голос. Ушки приподнялся на локте и смотрел на Ноя.
- Боишься? - повторил он.
- Нет.
- Ну, а в чем проблема?
Ной задумался, пытаясь сформулировать то, что, как он всегда считал, было очевидным.
- Убийство, это смертный грех. Я не могу убивать.
Ушки сел на койке и потянулся, вытягивая позвонки.
- Твоя беда в том, что ты веришь в абсолютное зло. А его нет. Вот эта винтовка, которую ты так боишься, вполне может оказаться орудием справедливости или даже милосердия. Все зависит от тебя самого и больше не от кого. Никто - ни батюшка, ни родители не имеют права говорить тебе сейчас, что хорошо и что плохо. Оружие будет в твоих руках и только тебе решать. Тебе. Забудь их проповеди. Они только для Города и пригодны.
- Это точно, - согласился Танк. - Он правду говорит.
Ной молчал.
- Вот представь себе, - продолжал Ушки, - что кто-то держит нож у шеи Колотуна. Этот кто-то перережет ему горло, если у тебя не будет аргументов. А аргумент в такой ситуации только один - винтовка в твоих руках. Не всегда нужно пускать ее в ход, но этот аргумент здесь, в Пустой Земле, ты иметь обязан. Дела могут пойти так, что от тебя будет зависеть жизнь других. И никто не спросит, хочешь ты этого или нет. Сейчас ты к этому не готов, а значит из-за тебя, и только из-за тебя, могут погибнуть люди. И виновато в этом будет не абстрактное зло, а персонально ты. Такой грех на душу ты готов взять?
Ушки замолчал, ожидая ответа. Ной почувствовал пустоту, тупую бессловесную пустоту, словно разом вытряхнули из сердца все содержимое. А потом пришла злость.
Он повернулся к Танку.
- Научи меня.
Темнота полнилась звуками. Разводить костер Караско не разрешил, сидели в вездеходе. Но даже сквозь толстые стены, из леса доносился вой и отрывистый лай, который, едва послышавшись, тут же замолкал, а потом начинался снова.
- Странно как-то они воют сегодня, - заметил Колотун. - Брешут, как собаки.
- Может это собаки и есть? - спросил Танк. - Одичали.
- Пастушьи собаки, - проворчал Колотун.
Незадолго до полуночи вой утих. Ночь прошла спокойно.
Пастушат встретили в Вольном. Вездеход медленно полз по узким улицам, вспарывая отвалом снег и выворачивая из него внутренности мертвого городка: битые кирпичи и обломки арматуры. Все сидели, положив на колени оружие, и ждали. Городок молчал.
Из разрушенного дома вышел человек и остановился посреди улицы, глядя на огромную машину. На нем был короткий до колен меховой тулуп с капюшоном и меховые же штаны. Он поднял руки и развел их в стороны.
- Проклятье! - выругался Колотун. - Ну вот и встретились. Что делаем, начальник?
Караско медлил с ответом, разглядывая человека впереди. Вслед за ним из дома вышли двое и тоже остановились. В боковом зеркале показались еще люди. Они выходили из развалин и шли за машиной.
- Что будем делать? - снова спросил Колотун.
- Тормози.
- Господи, спаси и сохрани нас.
Колотун надавил на педаль, громко "выдохнули" тормоза. Вездеход замедлялся, продолжая медленно катиться в сторону человека с раскинутыми руками. Тот стоял не шевелясь и не выказывая беспокойства, в отличие от тех, что собрались у него за спиной. Они возбужденно говорили и жестикулировали. Острый отвал вездехода, словно киль корабля, навис над маленькой фигуркой и застыл в полуметре от нее. Не опуская руки, человек подошел к водительской двери.
- Давай-ка я на твое место, - сказал Караско. - Всем приготовиться. Без команды не шевелиться.
Он занял кресло Колотуна, открыл окошко и заговорил. Со своего места Ной не мог разобрать слов. В окнах вездехода маячили люди. Они окружили машину, словно насекомые крысу. Неприветливые лица, колышущиеся на ветру меха и оружие: луки, дубины, ножи и винтовки - Пастушата запрудили всю улицу. Детей и женщин не было видно, только мужчины.
Громкий выкрик заставил всех вздрогнуть.
- На снегу люди-люди братья! Нет вреда!
Караско обернулся.
- Я выхожу. Один. Постараюсь все время держаться на виду. Их главный предлагает сына, как гарантию нашей безопасности. Сейчас вы откроете дверь и впустите его. Наружу не выглядывать. В кабине остается только Колотун. Всем ясно?
Не дождавшись ответа, Караско посмотрел в зеркало бокового вида и кивнул.
- Открывайте дверь.
Танк отворил. Снаружи стоял парень, на вид чуть постарше Ноя. Как и отец, он раскинул в стороны руки, показывая, что пришел без оружия. Танк поманил его к себе и помог забраться в отсек. В этот момент хлопнула дверца кабины - Караско вышел. Ной наблюдал, как он и предводитель Пастушат отошли на несколько метров от вездехода и остановились.
- Как тебя звать? - спросил за его спиной Танк.
- Долгопят, это детское имя. Скоро буду Волкобой, - с достоинством ответил парень.
- Вот и хорошо. А меня Танком называй. Ты есть хочешь, Волкобой?
Польщенный гость заулыбался, показывая редкие зубы.
- Да.
- Тогда располагайся. Куртку можешь снять, тепло тут.
Танк перебрался в дальний угол к походной кухоньке и загремел крышками. Волкобой развязал тесемки тулупа, но снимать не стал. Он сел на лавку, с любопытством осматривая отсек. Напротив него изваянием застыл Ушки, он глядел на пришельца, не отрываясь, сложив руки на коленях и немного подавшись вперед. Любого другого человека такое поведение смутило бы, но Волкобой не обращал на Ушки особенного внимания. Гораздо больше его занимала машина.
Некоторое время они сидели молча. Тишину нарушил Танк.
- Ну вот, - сказал он, подходя с дымящейся паром миской. - Давай, угощайся.
Волкобой взял миску, настороженно потянул носом, обмакнул в концентрат палец и опасливо лизнул его.
- Да ты не бойся, не отравим, - улыбнулся Танк. - Сами это кушаем.
Парень кивнул и принялся есть.
- Тебе лет-то сколько?
- Не могу говорить.
- Почему? - спросил Ушки. - Мал еще?
Волкобой посмотрел на него неприязненно и менторским тоном продекламировал:
- Кому говорить - говорит. Кому делать - молчит.
- Так ты сюда делать пришел?
Волкобой не ответил, только зыркнул на Ушки недобрыми глазами и уткнулся в миску.
Разговор не складывался. Парень доел и, цыкая зубом, снова принялся рассматривать отсек. Ной пересел к Танку, подальше от Волкобоя и Ушки. Находиться рядом с ними было неприятно, как сидеть между двумя злыми собаками. Они ничем не выдавали своего напряжения, но Ной улавливал его.
Прошло полчаса.
- Что-то они забеспокоились, - сказал вдруг Колотун.
Все посмотрели в окна. Караско сидел спиной к вездеходу, его лица не было видно. Вокруг него и вождя Пастушат собралась небольшая группа. Люди возбужденно размахивали руками.
- Не нравится…
Договорить Колотун не успел. Один из Пастушат вдруг задрал голову и завыл по-волчьи, громко и хрипло. Вой тут же подхватили. Один голос, еще один и еще. Волчий вопль волной побежал по толпе вокруг вездехода. Люди выли, вытягивая шеи, и скалились.
- Чего это они? - спросил Танк, привстав с места.
- Вот значит, что за волки нам вчера ночью пели, - сказал Колотун.
Звякнула миска. Отвернувшись от окна, Ной увидел Волкобоя, стоящего посреди отсека. В руке он сжимал что-то маленькое, тускло поблескивающее металлом.
- Не двигаться! - крикнул парень, замахиваясь. - Я взорву машину!
Караско отошел от вездехода на два десятка шагов и остановился.
- Здесь, - сказал он.
Его спутник огладил бороду и мотнул головой.
- Здесь холодно. В доме лучше. В доме нет ветра. Твои друзья будут видеть дом. Вон.
Он указал на развалины метрах в двадцати от вездехода.
- Хорошо?
- Нет. Прямо здесь.
- Ты мне не веришь, я понимаю. Ладно. Будет по-твоему.
Он махнул своим и указал на то место, где стоял. Им принесли стулья и установили друг напротив друга. Между них развели костер.
- Я Пастух, - представился бородатый, усаживаясь. - Ты?
- Самсон. Твои люди называют себя Пастушата?
- Пастушата, да. Мы Пастушата. Самсон, очень хорошо. Ты из города? Большой город на восходе. Там? Мы следили за машиной, она шла от восхода.
Караско кивнул.
Пастух довольно ухмыльнулся.
- Хороший город. Обильный. Мы знаем.
- Вы ходили к нам?
Бородач подался вперед и погрозил пальцем в толстой перчатке.
- А вы не простые. Не стадо. Думаю я, вы сами пастухи, - сказал он.
- Почему ты так думаешь?
- Не виляй, Самсон из города. Я не дурак. Вас много за стенами и на снегу. Вы нас видели. Вы знаете, мы шли к городу. Скажи мне, зачем вы здесь? Снова хотите убивать-убивать пастушат?
- Мы не убивали пастушат. Ты ошибаешься.
- Сме-е-елые, - протянул Пастух. - Явились одни. Нет? Звери из земли здесь? Их вы привели опять?
- Я не понимаю, о чем ты говоришь.
- Эй не ври, Самсон из города. Ты все понимаешь!
Пастушата подступили ближе. Бородач поднял руку, останавливая их, и снова повернулся к Караско.
- Вы были на нашей стоянке. Мы видели. Вы смотрели на наши кости-кости.
- Понимаю, о чем ты. Мы случайно нашли место, где погибли твои люди. Мы не знали о нем. Я тебе клянусь, Город не имеет к этому отношения. Наоборот, мы сами напуганы тем, что увидели. Тот враг, что пришел туда - враг и вам, и нам. Скажи мне, кто это был?
- Так ты говоришь, звери из земли не ваши?
- Нет.
Пастух облокотился на спинку стула, запустил руку за пазуху и с минуту рылся в недрах тулупа, не спуская глаз с Караско. Вытащив курительную трубку, он тщательно и неторопливо набил ее, сунул в чашку уголек и глубоко затянулся.
- Мы шли к городу, все так. Вы богатые, у вас много вещей. И вы слабые, вы - стадо. Пастушата должны брать стадо, так? Мы дошли до того места, устроили большую стоянку. Женщины кормили детей в домах, мужчины кормили собак. Хорошее место, так мы думали. Хорошо отдохнуть. Ночью пришли они, звери из земли. Много-много-много. Они молчали. Они молчали и нападали на спящих: на мужчин, на женщин, на детей. Кровь текла, как река, по ней плыли части наших тел. Звери убивали быстро, очень-очень. Когда мы поняли, что нас убивают, оставалось только бежать.
- Как они выглядели?
- Красные, худые, голые. Люди и не люди. Они не брали вещи, не брали еду - они ели нас. Мы были стадом. Ты знаешь их?
Караско кивнул.
- Они приходили в Город. Но их было мало. Они тоже выходили из земли, из туннелей под Городом. Вы их раньше не встречали? Западнее? На закате?
- Нет. Мы шли от полуночи. У полуночи их нет. Думаю я, они идут от заката в вашу сторону. Идут медленно, не выходят на снег. В городах много-много пустот. Когда звери придут, твой город умрет.
Караско замолчал, обдумывая слова Пастуха. Происшествия с тараканами, участившиеся в последнее время, представлялись теперь не случайностями, не отдельными эпизодами, а частью будущего нашествия, которое захлестнет Город, утопив его в крови. Когда они придут? И сколько их будет? Если гнездо, найденное группой Ушки не единственное, то сколько их еще?
- Ваш город умрет, - повторил Пастух. - Вам нет нужды возвращаться. Оставайся с нами. Нам нужны люди. И машина твоя нам нужна.
Караско поднял голову.
- Мы не можем остаться.
- Вы не можете выбирать. Это ваш путь. Один путь, другого нет.
- Машина для вас бесполезна. Ей нужна нефть.
- Нефть? Черная вода? - спросил Пастух.
Караско кивнул.
- Черная вода есть. Дальше на закат. Ну так что? Я не хочу вас убивать. Мне нужны люди. И машина.
- Я должен переговорить с остальными.
- Зачем? Ты не старший?
- Я не могу решать за всех. У нас так не принято.
- Я тебе помогу.
Пастух вытащил изо рта трубку и ткнул ей в сторону одного из своих людей. Тот задрал голову, глубоко вдохнул холодный, пропитанный дымом воздух, и завыл.
- Что это? - спросил Караско, вставая.
На него тут же уставились несколько ружейных стволов.
- Ты садись, садись, - сказал Пастух.
Ной не понял, что сжимал в руке этот дикий парень. Предмет напоминал обрезок трубы - маленький цилиндр чуть меньше ладони. Но он уловил общее чувство, которое сковало всех в вездеходе: опасность. Ной успел испугаться, успел подумать о том, как глупо сейчас закончится его жизнь, а потом Ушки, неподвижно сидевший напротив парня, вдруг мгновенно распрямился, бросаясь вперед. Они столкнулись и повалились на пол. Ной зажмурился, ожидая, что сейчас грянет взрыв.
Но взрыва не было.
Ушки, всегда напряженный, всегда готовый к броску; Ушки с повадками зверя, странный парень, у которого не все в порядке с головой, спас их. Он успел схватиться за металлический цилиндр и отвел руку в сторону.
В следующую секунду подоспел Танк и ударил парня ногой в лицо. Тот заорал, Ной поспешно отвернулся, ощущая странную иррациональную волну возбуждения, пронизавшую тело. Ушки откатился в сторону, а Танк навалился на Волкобоя, прижимая его к полу.
- Ной, дай веревку! В ящике, справа от тебя!
Ной нашел моток веревки и протянул Танку. Разбитое лицо пленника заливала кровь, он рычал и вырывался, но Танк был тяжелее.
- Держи конец, сейчас мы его спеленаем.
Пока Танк связывал пленника, Ушки перебрался к Колотуну.
- Что с Караско?
- Сидит. Они держат его под прицелом.
- Они наверняка ждут, когда этот волчий выкормыш подаст знак. Сам он им вряд ли нужен. Поступим так. Я открою дверь и пригрожу, что кину бомбу в толпу. Потребую Караско. Если все пойдет нормально, берем начальника и рвем отсюда. Когда он пойдет, будь готов трогать.
- А если они не отпустят его?
- Тогда гони на толпу.
Ушки вернулся в пассажирский отсек и глянул на Волкобоя.
- Высунешь его наружу, - сказал он Танку. - Пусть увидят.
Танк кивнул. Ушки открыл дверь.
Увидев связанного, толпа на секунду замерла. Не давая им опомниться, Ушки вытянул руку с бомбой и крикнул:
- Всем стоять на месте и не шевелиться! Дернитесь, и я брошу это вам под ноги!
Краем глаза Ной уловил движение в окне. Скрытые от Ушки тушей вездехода, бежали люди.
- Там бегут, - сказал он.
- Выдайте нашего человека! - крикнул Ушки. - Немедленно!
Пастух удивленно смотрел на вездеход. С того места, где они сидели, Ушки не было видно, но его голос доносился отчетливо.
Обогнув вездеход, к костру подбежали несколько Пастушат.
- У него наша бомба!
- Они повязали Долгопята! Требуют вернуть своего человека!
- Они кинут бомбу!
Пастух отбросил трубку в снег и хлопнул себя по коленям.
- Ах ты, лютая стужа! Надо было слать постарше. Соплив еще Долгопят. Рано ему становиться мужчиной!
Он зло посмотрел на Караско.
- Угомони своих! Будет хуже! Все кровью омоетесь!
- Послушай меня, - ответил Караско, наклоняясь к нему. - У тебя мало людей, зачем тебе еще терять? Они бросят бомбу, тебе не помешать. Разойдемся по-хорошему? И все будут живы.
Пастух раздраженно теребил бороду.
- Пусть кидают бомбу. Тебя мы все равно пристрелим. Хочешь жить? Скажи своим выйти.
- Стреляйте, - сказал Караско.
Пастух повернулся к своим людям и выхватил у одного из них ружье.
- Ты смелый человек, - сказал он. - Вставай и иди. Если удача в твоих санях - дойдешь. Нет - умрешь.
- Он встал, - сказал Колотун. - Идет сюда.
Заворчал двигатель. Толпа колыхнулась, пастушата попытались отойти от машины.
- Стоять! - закричал Ушки. - Стоять на месте!
- Отдайте Долгопята!