* * *
Я отказывалась в это верить, пока не увидела подтверждения. Сразу после ухода Айзека я помчалась на одну из самых высоких башен и там бросилась к панорамному окну. Была ночь, но небо было необычайно ясным, на севере сияла луна.
Раньше фермеры обитали в пещерах внешних островов Вокского архипелага. До восстания их насчитывалось тысяч тридцать, а после восстания это число сократилось примерно вдвое.
Им конец.
Внешние острова погружались под воду - "Корифей" отсоединил их от центрального острова и открыл старинные кессоны, впустив внутрь морскую воду.
Те фермеры, что выжили при начавшемся затоплении и забрались на верхние ярусы своих островков, теперь гибли у меня на глазах. Море Росса поглощало острова, топя их в фиолетовой пене. Из подводных тоннелей и скважин наружу вырывались бешеные гейзеры, посреди ядовитого моря вздымались и тут же рушились изъеденные солью гранитные столбы, оставляя после себя масляные разводы и уродливое месиво из древесины мертвых лесов.
Я простояла битый час, сама обратившись в соляной столб, слишком потрясенная, чтобы лить слезы.
ГЛАВА 23
САНДРА И БОУЗ
Боуз провез Сандру мимо дома, в котором Оррин раньше снимал комнату. Пятиэтажка в той части города, где следовало проезжать не задерживаясь и лучше с поднятыми стеклами. Машину провожали безучастные глаза окон с выбитыми стеклами и разинутые зевы дверей, замусоренные использованными шприцами. В одной из клетушек одной из этих развалин, подумала Сандра, коротал время перед ночными сменами Оррин, терпеливо строчивший что-то в своих тетрадках.
- Думаешь, он вернулся сюда?
- Нет, - ответил Боуз. - Хотя я не знаю, настолько ли хорошо ориентируется в городе Оррин. Он удрал с сорока долларами в кармане, и вряд ли ему когда-нибудь в жизни доводилось останавливать такси. Скорее всего, он двинулся с пересадками, знакомым ему маршрутом.
- Двинулся куда?
- На склад Файндли, - ответил Боуз.
* * *
Они последовали по маршруту тех автобусов, которыми раньше пользовался Оррин, добираясь до места своей работы. Раскаленные улицы были забиты машинами, небо чернело на глазах, обещая грозу. В наступивших сумерках Боуз свернул в район одноэтажных промышленных и складских построек и безжизненных голых пустырей, где процветанием и не пахло.
Боуз припарковал машину рядом с заправкой на углу и закусочной.
- Здесь где-то тот самый склад? - спросила его Сандра.
- Да, рядом.
Боуз предложил выпить кофе. В закусочной было около дюжины столиков и ни одного посетителя. Окна заросли пылью, зеленый линолеум на полу завертывался, не доходя до стен, но хотя бы работал кондиционер.
- Пора подкрепиться, когда еще выдастся такая возможность, - сказал Боуз.
Сандра взяла себе кофе с кексом и присела за угловой столик. Оттуда ей была видна улица - длинный ряд безликих домов на противоположной стороне и грозное небо. Не один ли из этих домов - склад Файндли?
Но Боуз покачал головой.
- Нет, склад за углом, еще в двух кварталах отсюда. А ближайшая автобусная остановка - вот она, видишь?
Ржавая табличка на фонарном столбе, бетонная скамейка, безнадежно испачканная граффити.
- Вижу.
- Если Оррин приедет на автобусе, то сойдет здесь.
- Будем сидеть и ждать?
- Ты посидишь, а я проверю окрестности. Вдруг он приехал раньше нас? Хотя я сомневаюсь, что он нас опередил. Он приедет, когда уже совсем стемнеет.
- Откуда такая уверенность? Интуиция?
- Ты дочитала рассказ Оррина?
- Еще не до конца.
- Он у тебя с собой?
- Распечатка, в сумке.
- Дочитай. Обсудим, когда я вернусь.
* * *
Пока Боуз мотался взад-вперед, она сидела и читала. Когда он вернулся на стоянку, ей оставалось дочитать всего несколько страниц. Он спрятал машину за ресторанным мусорным контейнером, чтобы ее не было видно с улицы, - похвальная осторожность или паранойя?
- Что-нибудь нашел? - спросил она, когда он вошел.
- Ничего. - Он заказал себе кофе с сандвичем и спросил женщину за прилавком, не возражает ли она, если они посидят еще.
- Сидите, сколько хотите, - разрешила та. - У нас тут наплыв в обеденное время, а после никого. Устраивайтесь поудобнее. Только чур, хотя бы иногда что-нибудь заказывать!
- Вот вам немножко денег сверху, будете поить нас горячим кофе.
- Нам запрещено брать чаевые за стойкой.
- Я никому не скажу, - пообещал Боуз.
Женщина улыбнулась.
- Похоже, будет дождь. Хорошо тому, кто под крышей.
Сандра увидела на оконном стекле первые крупные капли. Еще немного - и хлынул ливень. Он забарабанил по раскаленному асфальту, из щели под дверью пахнуло горячей мокрой пылью.
Боуз снял со своего сандвича целлофановую обертку.
- Ты дочитала сочинение Оррина?
- Почти.
- Теперь понимаешь, почему я думаю, что он приедет сюда?
Она неуверенно кивнула.
- Оррин, - или тот, кто это написал, - знает, кажется кое-что про семейку Файндли. Другой вопрос - правда это или нет.
- Мне важнее, что происходит в голове у Оррина, чем то, правда ли это. Помнишь, что он сказал Эриел? "Сегодня вечером. Наконец-то!"
- Что-то он не довел до конца. Во всяком случае, он так считает.
- Правильно. Но он не знает, что Файндли и его люди начеку. По периметру склада расставлены машины частной охранной службы.
- Это что же, броневики для перевозки ценностей компании "Бринке"?
- Нет, эти парни не рекламируют свои услуги.
Сандра поежилась и сказала себе, что причина в непривычной прохладе.
Снаружи, под проливным дождем, затормозил автобус. Он угодил колесом в глубокую лужу, образовавшуюся из-за забитого стока, и окатил водой троих работяг, безропотно мокнувших на остановке. Они залезли внутрь. Никто не вышел, и автобус с пыхтением укатил.
- Оррину грозит опасность, - сказала Сандра.
- Мы его найдем, вернем Эриел и выпроводим обоих из города. Таков мой план. Если мы его проворонили, то уже ничего нельзя будет сделать.
За окном бесновался ветер. На всей улице стояло одно единственное дерево - жалкая тростинка на лужайке у тротуара, - и теперь оно гнулось на ветру, как скрюченный артритом пенсионер. Рамы ресторанчика содрогались, вот-вот вылетят.
Мысли Сандры вернулись к шраму у Боуза на торсе и к истории гибели его отца в Индии.
- Те грабители, что залезли в дом твоего отца в Мадрасе… - начала она.
Он вздрогнул.
- Почему ты о них вспомнила?
- Что они искали?
- Почему это тебя интересует?
- Просто любопытно.
Молчание.
- Скорее всего, ты догадалась. Им понадобились лекарства.
- Какие лекарства?
- Те самые, о которых ты подумала: марсианские.
- Твой отец был не просто инженером. Он был связан с "Четвертыми".
- Он презирал тех, кого занимало одно долголетие. Само это слово было ему ненавистно. Он повторял, что дело не в долголетии, а в зрелости.
- Твоя мать была в курсе дела?
- Она сама его в это втянула.
- Понимаю. Значит, шрам…
- Причем тут шрам?
- Учти, я училась на медицинском факультете и прошла курс анатомии. Либо нож, которым тебя пырнули, имел лезвие короче дюйма, либо у тебя были повреждены жизненно важные органы. Обычно при таких ранениях не выживают, особенно когда приходится долго ждать помощи.
Она так привыкла к непробиваемому спокойствию Боуза, что удивилась, когда он смущенно опустил глаза.
- Так решила моя мать, - сказал он, помолчав.
У Сандры еще накануне сложилось объяснение, но она все равно волновалась, слушая, как он подтверждает ее догадку.
- Она дала тебе марсианский препарат?
- От отчаяния, чтобы меня спасти. Люди, разбиравшиеся в этом, могли ее осудить, но у нас не было выбора, я находился в коме…
Клеточная технология, которой марсиане обязаны гипотетикам, спасла умирающее тело Боуза, оживила его и действовала до сих пор… Она вспомнила, как он сказал пару дней назад: "Биотехнология остается в клетках человека навсегда. Некоторых это приводит в ужас".
Это тело, которое она ласкала, было не совсем человеческим.
- Так вот почему ты уделяешь так много внимания бизнесу Файндли…
- Файндли и те, на кого он работает, грозят испакостить дело, которое может оказаться жизненно важным для нашего общего будущего. Это не заурядные преступники. Они не остановятся перед убийством - не ради нескольких дополнительных лет жизни, это еще можно было бы как-то понять, а для того, чтобы торговать в розницу и наживаться.
- Как убийцы твоего отца.
- Точно.
Новый заряд ливня ударил в окно. На улице загорелись фонари - уходящая вдаль цепочка мокрых медяков. Боуз хотел дотянуться через стол до ладони Сандры, но она инстинктивно отдернула руку.
ГЛАВА 24
РАССКАЗ ТУРКА
1
До запланированной даты нашего побега Айзек Двали навещал нас еще несколько раз. Как и раньше, он отключал невидимые датчики Сети, но меня беспокоил один датчик, против которого даже он был бессилен, - мой собственный "узел". Если "Корифею" понадобится узнать о происходящем, что мешает ему воспользоваться моими глазами?
- Принимать "Корифея" за личность - это ошибка, - успокоил меня Айзек. - Он не сделает того, чего ты боишься.
- Но он засел в моей голове.
- Да, но не с целью за тобой шпионить. Бдительность - функция Сети. "Корифей" пытается управлять твоими чувствами и подсознанием, но полного подсоединения еще нет. Пока что он может действовать только через других людей. Чтобы с тобой заговорить, он должен воспользоваться чьим-то голосом.
- Ты думаешь, он может ко мне обратиться?
- Думаю, он сделает все, что в его власти, чтобы не дать вам сбежать.
* * *
Наш план был готов во всех мелочах. Он был нехитрый. Эллисон и я порознь поднимемся на верхний ярус к военным судам. Чтобы попасть в Индийский океан и прошмыгнуть сквозь Арку без дозаправки, нам придется выбрать одну из самых крупных машин. Охраны на взлетной площадке не будет - в обществе, подсоединенном к Сети, охрана излишня, но нам могут помешать гражданские лица и техники, особенно если в наши намерения проникнет "Корифей". На борту я попытаюсь справиться с системой управления аппаратом и покинуть на нем стоянку. Если это получится, то в полете можно будет изолировать сам аппарат и мой "узел" от сигналов, посылаемых из Вокс-Кора.
Все это время Айзек будет отвлекать на себя внимание "Корифея". Хватит ли ему сил, чтобы обеспечить наше бегство, станет ясно по ходу дела. По крайней мере его участие должно было повысить наши шансы.
Айзек встал, чтобы уйти. Перед дверью остановился в нерешительности - хрупкое дитя и одновременно просветленный монстр… Он с грустью спросил, нет ли у нас каких-то вопросов. Я ответил отрицательно, Эллисон покачала головой.
- Будьте осторожны, - сказал он, пытливо глядя на меня. - Чем глубже укоренится "узел", тем больше будет знать о тебе "Корифей". В некотором смысле он уже за тебя взялся и рано или поздно предложит что-то, чего тебе самому хочется. Тебе будет трудно сказать "нет".
* * *
В оставшиеся часы я тренировался с сетевыми "игрушками", предоставленными Оскаром, чтобы убедиться, что могу с ними сладить хотя бы девять раз из десяти. Я уже уверенно владел обычными сетевыми панелями управления в квартире (видеоустройствами, контролем температуры и так далее). Летательный аппарат представлял собой гораздо более сложное устройство, но от пилота ему требовалась только четкая передача намерения. Похоже, я смогу с этим справиться.
Затем я поспал часок-другой, пока Эллисон не отрываясь смотрела новостную передачу. Убийство фермеров повергло ее в глубокое уныние. Сообщалось об отдельных вспышках насилия в разных местах. Женщина покончила собой, спрыгнув с высокого яруса вниз, мужчина пырнул малолетнюю дочь кухонным ножом. Волны противоречивых чувств распространялись так быстро, что "Корифей" не успевал их распознавать и гасить. И это были еще не самые плохие новости. Эллисон растолкала меня и потребовала идти за ней.
Я выполз из спальни. В потоке новостей фигурировала свежая съемка машин гипотетиков. В начале сюжета машины гипотетиков ползли по ледяной равнине к берегу моря Росса. Несомненно, они были ближе к нам, чем накануне, но в остальном изображение было обычным. Потом угол съемки стал меняться, беспилотник продолжил облет, не покидая безопасной зоны. Я сперва не понимал, что он нам показывает, а потом увидел. Внезапно все машины гипотетиков одновременно стали менять форму и пропадать из виду.
Уже через мгновение там, где они только что находились, остался только густой серый туман. Камера сделала приближение, пока весь экран не залил туман, неожиданно оказавшийся густым роем мелких гранул. Я прибег к своим "сетевым" навыкам, поменял шкалу на метрические единицы и обнаружил, что все эти гранулы имеют одинаковый размер, причем довольно внушительный - больше сантиметра в поперечнике.
Что только подтвердило мою догадку: это были те же самые кристаллические бабочки, что напали на авангард экспедиции на Земле Уилкса, только в неизмеримо большем количестве. Получалось, что машины гипотетиков не исчезли, а перевоплотились.
Необъятный рой кристаллов принял форму стрелы, нацеленной на море.
- Они вот-вот будут здесь, - проговорила Эллисон и выразительно посмотрела на меня. Я понял, что она хочет сказать: НЕМЕДЛЕННО БЕЖИМ!
2
Мы заранее решили добираться до взлетной площадки поодиночке. Эллисон проложила себе маршрут в обход населенных кварталов и ушла до того, как освещение в коридоре включилось полностью, имитируя дневной свет. Согласно нашему плану, я должен был последовать за ней спустя несколько минут и не догонять ее, а соблюдать интервал на случай, если у "Корифея" зародились какие-то подозрения.
Но почти сразу после ухода Эллисон в дверь позвонили. Явился Оскар с взволнованной улыбкой на лице.
- Можно войти? - спросил он. Пришлось его впустить.
Дома на Земле, - на той Земле, где я рос, - я слышал про глубоководных морских рыб, которые светятся во мраке: называлось это "биолюминесценция". Похожей на них мне показалась воспринятая с помощью Сети физиономия Оскара: он лучился эйфорией, при этом я улавливал вспышки усталости и подавляемого сомнения, а под всем этим бился синий пульс подозрения, четкий, как сердечный ритм.
Естественно, он тоже видел меня насквозь. Это было чтение настроения, а не мыслей, но он был способен поймать меня на лжи. Мне оставалось надеяться, что он примет смятение чувств, которого я не мог скрыть, за естественную реакцию на кризис.
- Трэя здесь? - спросил Оскар.
- Нет. Я не знаю, когда она вернется.
- Жаль. Я явился с приглашением для вас обоих. Добро пожаловать ко мне в гости, мистер Файндли. И Трэю приводите. Моя семья будет вам рада. - В словах его чувствовалась искренность, но не чувствовалось жара, как в печи, которую топят дровами. - Приближается кульминация пятисотлетней истории. Негоже вам быть одним, когда это произойдет.
- Спасибо, Оскар, но я не могу.
Он посмотрел на меня изучающе.
- Жаль, что вы так поздно решились присоединиться к Сети. Вы уже прошли длинный путь, но до сих пор, кажется, не понимаете своего счастья, нашего счастья: мы становимся очевидцами исторического события!
- Очень даже понимаю, - возразил я. - И благодарен вам за приглашение. Но я предпочитаю пережить его в одиночку.
Вранье! Хуже того, ошибка. И он знал, что я ему лгу, поэтому озарился особенным светом.
- Можно с вами поговорить? Это недолго.
Я не мог отказать ему и предложил сесть. Пока он собирался с мыслями, я говорил себе, что все равно мне не провести его (и "Корифея"), что наглая ложь не пройдет, лучше даже не пытаться. Наилучшим выходом была выборочная правда.
- У некоторых из нашей менеджерской братии сомнения относительно вас, - заговорил он. - Когда вы согласились на операцию, эти голоса почти смолкли.
Теперь, когда остаются считанные часы до… до финала, этот спор утратил актуальность. Но я стал считать вас своим другом. - (Пока что он говорил искренне.) - И по-дружески радовался, что вы готовы по-настоящему породниться с Боксом. Вы почти достигли этой цели, это не вызывает сомнений. Но при этом не перестаете колебаться, можно подумать, что вы нас боитесь. - Он склонил голову набок. - Боитесь?
"Говори правду!" - приказал я себе и утвердительно кивнул.
- Вокс - не государство, а внутреннее состояние. Вы это наверняка чувствуете.
Он проводил различие между пониманием и чувством, между фактом и тем, как я его ощущаю.
- Да, чувствую, - снова ответил я правду. То, что творилось у меня в голове, заставляло это чувствовать. Как объясняли врачи, участок мозга под названием "средняя переднелобная кора" не является частью лимбической системы. Она отвечает за нравственные оценки, и туда "узел" внедряется в последнюю очередь.
- Это как… - Я задумался. - Это как стоять на пороге дома зимним вечером. Внутри дома люди, это как бы твоя семья…
Оскару понравились мои слова: он расплылся от удовольствия.
- Но я не могу отделаться от мысли, что если я войду, то придусь не ко двору. Потому что там меня знают, как облупленного.
- Как это?
- Там знают, что я другой. Чужой. Уродливый. Ненавистный.
- У вас просто другая биография, но это не имеет никакого значения.
- Ошибаетесь, Оскар.
- Неужели? Вы не можете быть уверены в этом, пока не откроетесь нам.
- Я не хочу открываться.
- Что бы вы от нас ни скрывали, я обещаю, что для Вокса это неважно.
- Поймите, Оскар, я не невинная овечка.
- Все мы не без греха.
- Я убийца! - выпалил я. Он требовал правды - и он ее получил.