Хорошо, что деревня не город, и опасный участок дороги, зажатый между берегом и голыми скалами, всего километра два в длину. Да и то сказать, полдня прошло, пока выбрался на оперативный простор по краю очередного, уже не знаю какого по счету озера… Чтобы спустя пару часов оказаться на краю целого океана! Дальний берег я не мог рассмотреть даже в бинокль, но только в ближайших, более-менее доступных взгляду окрестностях знакомый блеск куполов и темный от времени тес на крышах изб выдавал наличие как минимум нескольких сел, одно из которых вполне могло оказаться небольшими городком. К данному набору проблем можно добавить яростно коптящий небо кораблик с паровоз размером и такого же цвета, да целую уйму сливающихся с горизонтом лодчонок поменьше.
Только традиционного древнерусского камня-на-распутье не хватает в стиле "направо пойдешь, коня пропьешь, налево – жену найдешь"… В смысле, обход хозяйственно-промышленного района с севера означает огромный крюк, такой, что нет никакого смысла рассматривать всерьез. Уж лучше по знакомой дороге отмотать день-полтора назад, чтобы перебраться на западную сторону заранее. Вполне разумное решение, надо признать, но, черт возьми, как не спортивно! Однако альтернативный путь только один: переправа.
Снова приложившись к окулярам, я прикинул варианты. Можно откатиться с облюбованного для наблюдений холма чуток ближе к окраинам села, там пролив-протока не сильно широка, километра полтора-два. Рискнуть вплавь? Учитывая буксируемый плотик, снижающий скорость чуть не вдвое, часа полтора в ледяной воде без перерыва?
– Плавали, знаем, – пробормотал я, заранее ежась от холода. – Науке известны куда менее мучительные способы самоубийства!
Проще пройти по краю собственно озера, который как по заказу буквально усыпан цепочкой больших и малых островов. Расстояние заметно больше, что-то похожее на берег на самой линии горизонта, значит, немногим меньше десятка километров. С другой стороны, островов я насчитал аж дюжину, и широких промежутков между ними не заметно. Хотя и определить точно не выходит, расстояние слишком велико. Авантюра? Безусловно! Но на то и игра! С острова на остров, аккуратно, за две ночи и один день, потому что хоть как-то темнеет лишь после двенадцати и всего часа на два – why not? В конце концов, сделаю плотик поосновательнее, буду за него держаться и как-нибудь перебарахтаюсь через четырехсот-пятисот метровый пролив, если такой встретится. Или поверну назад, потеря одного-двух дней для меня ничего не значит.
Поел, подремал часика три, и чуть не сразу как ушедшее с неба солнце превратило ясный день в сумрачный, пустился в путь, благо добраться до ближайшего крупного острова не составило труда. Сотня метров в воде, да еще под удачным прикрытием из пары более мелких островков от любопытного взгляда, потом разогревающий двухкилометровый марш на противоположный берег, выбор подходящей сухостоины под новый плотик, старый тащить через покрытые мхом камни и лес дураков нет, и вот я опять в воде.
Не успел отплыть метров ста, как в ушах подозрительно знакомо затокала кровь, но лишь через четверть минуты я сумел припомнить из будущего чуть скребущий, но при этом упругий шум винтов. Выматерился от души:
– Какого х…я!
Аккуратным кувырком, почти как у стенки бассейна развернувшись в воде, я погреб назад, проклиная идиота, которого какой-то черт понес на ночь глядя по озеру. И тут где-то вдали, за соседним островком, мелькнул свет! "Прожектор" – пронеслось в голове, адреналин хлынул в кровь рекой, ведь совсем рядом не спешащий под бок к жене рыбак, а настоящий патруль! Наплевав на маскировку, я рванулся назад кролем, сильно подпорченным паникой и отсутствием очков для плавания. Мелькнула мысль бросить плотик, однако ее пришлось сразу отбросить: если найдут, мне на острове не отсидеться.
Между тем стук мотора становился все слышнее и слышнее, затем, когда катер вывалился из-за мыса, резко ударил в уши.
Но и берег совсем рядом. Пользуясь тенью деревьев, я одним движением навалил на плотик здоровенный валун, а сам нырнул рядом – буквально за секунды до того, как по воде надо мной пробежало яркое световое пятно. Через минуту, выставив из воды одни глаза, я с облегчением наблюдал, как из мокрой тьмы в удаляющемся луче носового прожектора возникают упавшие в воду стволы деревьев, камыш, каменные осыпи берега, тогда как кормовой без остановки обшаривает гладь воды – скорее по привычке, чем по реальной надобности, потому как белая карельская ночь вполне позволяет обойтись без его мерцающей помощи.
Столкнуть каменюку с плотика удалось только при помощи специально принесенной жерди-рычага.
К утру я уже знал, что дежурство в этой части озера несут два катера. Не так и много с учетом огромной акватории, так что второй раз до моего островка патруль добрался лишь перед рассветом. Уж не знаю, умудрился кто-то из пейзан меня увидеть, пастухи-разведчики нашли следы, или в приграничных районах просто заведен подобный порядок. Важнее другое: несложный расчет показал, что увидеть или услышать охотников можно минут за десять. Если застанут посередине широкого пролива, уставшего и замерзшего – надеяться придется только на слепоту чекистов или вмешательство инопланетян, проплыть с плотиком на буксире две с лишним сотни метров за такое время я не способен.
Конечно, ситуацию сильно поправит лодка или плот. С обработкой большого бревна, как я хорошо помнил из фильма о Робинзоне Крузо, в обозримые сроки не справиться, но… Воображение мгновенно нарисовало связку жердей в размер байдарки и мою персону верхом с веслом-лопатой в руках. А ведь может получиться! Подобную конструкцию не сложно разогнать до скорости пешехода, большего мне и не надо.
Днем выспался, убедился, что хищные силуэты патрульных катеров особо глаза не мозолят, но и исчезать из окрестностей не собираются, даже разглядел в бинокль выведенное на борту одного из них "оригинальное" название "Чекист-IV". Расстроился от безысходности, да приступил к реализации задуманного.
Выбрал самые лучшие образчики сухостоя, свалил и укоротил до "подъемной" четырехметровой длины, ошкурил от коры, дополнительно подсушил и обжег до черноты на костре, благо ветер дул в сторону открытой воды, на которой в этот момент никого не наблюдалось. Вырубил два весла, основное и запасное – все равно времени хоть отбавляй. Потренировался в скоростном связывании-развязывании максимального количества дерева в минимальном объеме. Отыскал и стапель – наклонную плиту гранита, плавно спускающуюся в воду, оставлять следы на песке или в камышах мне категорически не хотелось.
В сумерках начал испытания. Усаживаясь верхом с веслом наперевес на узенькую конструкцию, я представлял себя настоящим туземцем. Красивый гребок с одной стороны, с другой… бултых! Причем без малейших шансов забраться обратно. В отчаянии чуть не прозевал патруль, едва успел закинуть жерди в лес.
Зато мысль о хитроумных детях природы, коричневых, толстогубых и широконосых, разгуливающих по джунглям в нелепой одежде из татуировок, оказалась на удивление плодотворной. Именно она потянула за тоненькую цепочку ассоциаций и таки выволокла звено за звеном из загашников моей памяти пирогу с балансиром.
Карельский опыт импортозамещения удался попытки с пятой. То балансир не обладает нужным запасом плавучести, то поперечины не удается привязать жестко, то продольный баланс нарушен и не дает нормально грести. Но к темноте, если так можно назвать чуть сгустившийся сумрак, изготовленное по контрафактной технологии плавсредство устойчиво держалось на воде, даже если я стоял на нем в полный рост.
Примостился на корягу-насест, попробовал помахать веслом. В принципе удобно, особенно для неспешной рыбалки, а вот грести в полную силу не очень – не хватает упора. На помощь пришло воспоминание о репортаже про гонки на каноэ с лондонской олимпиады. Соорудил из брезента и мха подушечку, упер в нее правое колено, левую ногу вынес вперед. Зацепил веслом воду, с бурлением провел мимо борта, стараясь по максимуму задействовать спину… Ведь хорошо, однозначно хорошо! Мышцы работают качественно и, что куда важнее, задница абсолютно сухая.
В итоге стартовал сильно заполночь. Сперва медленно, привыкая, в постоянной готовности развернуться и быстро грести в противоположную сторону. Потом вошел во вкус, разогнался, оглянуться не успел, как долетел до соседнего островка, десяти минут не прошло. Мигом пересмотрел план – думал, придется разбирать каяк и перетаскивать на противоположную сторону островка частями по суше, пусть медленно, но относительно безопасно. Но с такой скоростью остановки вредны, проще и быстрее гнать мимо, в готовности при появлении на горизонте патруля поворачивать к берегу.
Через два самых широких, центральных пролива перебрался, прислушиваясь и приглядываясь каждую секунду, но вполне благополучно. Лишь один раз пережидал под берегом мерцание прожекторов далеко впереди. Уже предвкушал скорый отдых, когда на гладь воды упал густой туман, мгновенно скрывший все ориентиры. Так что пришлось чуть не каждый десяток гребков отвлекаться от весла и сверяться с компасом, на всякий случай забирая немного южнее, в конце концов, там узкий пролив, где-нибудь все равно упрусь в землю. Тогда как севернее открытая безбрежная гладь – и оказаться там на рассвете подобно смерти.
Как ни старался, но пробарахтался долго, часа два, а то и больше. Несколько раз натыкался на сушу, почти в буквальном смысле, радовался, выбирался на разведку и быстро возвращался обратно. Мало того что островки, так еще и маленькие, толком не спрятаться. По всем расчетам выходило, что желанный берег остался далеко "за кормой", но отливающая ржавой желтизной вода не думала заканчиваться, и я, с трудом сдерживая панику, смотрел сквозь молоко тумана на светлый как днем небосвод, отчаянно жалея, что не остался на последнем из островов. Зарылся бы там в камни и хвою с головой, да как-нибудь протянул день до темноты.
Наконец, белесые лохмотья разорвал порыв ветра, и через просветы я обнаружил себя в глубоком заливе, прямо напротив небольшой, невесть откуда вылезшей деревеньки. Откуда только взялись силы на спурт, я греб, будто надеялся выйти на глиссирование! Вслед мне неслось переливчатое, многоголосое пение петухов. Против ожиданий на скорое завершение плавания, за ближайшим мысом залив перешел в узкую губу с низкими, заболоченными берегами. Лишь километрах в двух-трех впереди виднелось устье приличной реки, сулившее комфортное укрытие. Добрался я до него практически ничего не соображая от усталости, двигая веслом как сомнамбула, скорее на одной силе воли и злости.
Однако на этом гонка не кончилась. Вымощенный десятком явно не местных валунов причал на склоне крутого холма, уходящая вдоль берега на юг лесная дорога. К этому благолепию старое кострище с бревнами-скамейками, подобие стола под навесом и даже оборудованное жердью-седалищем отхожее место в близлежащем овраге – все кричало о практически ежедневном посещении. Хорошо еще никого не застал, хотя, судя по всему, на данной стоянке люди чаще обедали и отдыхали, но не ночевали.
Закинул в рот пятую за перегон плитку пеммикана из НЗ и прилег чуток отдышаться да подумать. Путь на юг, по натоптанной местными жителями стезе, очевидно не для меня. Однако уходить на запад прямо в лес не хочется. Тем более далеко не факт, что мой вояж не был замечен какой-нибудь страдающей от бессонницы дояркой, а значит, оставлять следы вблизи устья крайне нежелательно.
– Ох-хо-хонюшки! – прокряхтел я в стариковском стиле, вновь принимая вертикальное положение.
С трудом преодолевая боль в натруженных мышцах, взгромоздился на плавсредство, да понемногу погнал его вперед, в поисках удобного выхода – чтобы и отпечатков подошв не оставить, и заросли невдалеке, жерди схоронить. Галечная отмель не понравилась, высадка в осоку не прельстила, а там до меня наконец-то дошло – пока нет сильного течения, можно просто плыть вперед, не оставляя шансов ищейкам. Тем более что река, фривольно вильнув изгибом, повернула мой затылок к успевшему вылезти из-за горизонта солнцу.
Жаль только, что идиллии хватило всего на час: обидный вираж обратно на юг и шум приближающегося переката поставили окончательную точку в моей недолгой карьере гребца.
А там и неплохой приток-ручеек на запад нашелся. Не сказать, что сильно полноводный, но и не перешагнешь, разве что перепрыгнуть, и то с разбега. Отполз вдоль него километра на три до небольшого озерка, да завалился спать в шикарном ельнике.
К моменту пробуждения солнце ощутимо клонилось к горизонту. Зверски хотелось есть, поэтому еще раз убедившись в отсутствии присутствия двуногих прямоходящих, я развел небольшой костер для углей, поставил кипятиться воду, да отправился на рыбалку. Надо сказать, не особенно сложный промысел по здешним местам, поклевка обычно происходит через несколько секунд, вездесущие полосатые черти-окуни ещё и драку устроят между собой, а первый, обязательно самый быстрый и крупный, так заглотит крючок, что вытаскивать из пасти устанешь.
Проблемы две: червяка для наживки найти почти не реально, короеда попроще, но тоже не на каждой поваленной сосне, и… поймать таким способом рыбу поприличнее нечего и мечтать, окуни не дадут, пока всю стаю не выловишь. Поэтому белую рыбу приходится брать поверху, на овода или слепня. Да обязательного живого, шевелящегося, стоит чуть придавить кусачую тварь, пустив сок, как опять приплывут костлявые, невкусные полосатики и все испортят.
Ужин получился из двух блюд: большая, нажористая уха с кусочками сосновой коры и запеченный корень камыша с традиционной парочкой жареных рыб в белой блестящей чешуе, названия которых я не знал. До ночного полумрака, заместо вечернего моциона успел доплестись до следующего озера – дрыхнуть там же, где был разведен костер и готовилась еда, я уже не решался. Да и теплее стало, все ж июнь уже в самом разгаре.
Спал неспокойно, уж слишком светло тут ночью, вдобавок из-за перепадов погоды или близости болота миллиарды комаров, разнообразных по калибру, но совершенно одинаковых по характеру, опустились на меня плотной густой массой. Мелкая кусачая сволочь залезала в мельчайшие щели одежды, набивалась в складки накомарника и миллионами противных голосов жужжала над лицом. А еще все время чудился лай собак да крики петухов. Вроде прислушаешься – ничего, только чуть поскрипывают сосны, плещутся рыбы в реке, да шебуршится в лесной подстилке мелкая живность, мыши там, ежики всякие, а может, и кто покрупнее, все равно подвешенный на суку рюкзак им не достать. Но стоит заснуть, и в фантасмагорическом калейдоскопе сознания пускаются друг за другом вскачь свет прожектора на воде, псовая травля, сражение с вохровцами и бешеная гребля под бодрое кукареку голосистых птиц.
Под утро начался мелкий и совсем не летний дождь. Капельки собирались в ветвях могучей сосны как в крошечном водохранилище и падали вниз уже огромными капелищами, пробивая мой истрепанный брезентовый полог какой-то особо мокрой водяной пылью. Пришлось вставать, идти на разведку, и даже не влезая на дерево опять упереться в дежа-вю – село на противоположном краю озерка. Натуральное карельское издевательство: идешь, плывешь, а всегда перед глазами будет здоровенная лужа, перевернутые лодки, развешенные для просушки сети да россыпь изб, и еще хорошо, если последние на противоположном берегу. Хотя в данном случае слабое утешение – расстояние смешное, водоем не велик. Не зря, видать, петухи блазнились во сне.
Однако расстраиваться и поспешно убегать не стал, скорее, обрадовался. Где еще в лесу можно найти такую хорошую возможность для юстировки самодельного компаса, как удачно расположенная православная церквушка? Чуть-чуть прошел вперед, нашел место, в котором крест на куполе, крытом успевшим подгнить тесом, слился в одну линию и навелся на него как на север. Отчертил карандашом новые риски на картонке-картуше, успокоился – исправленная ошибка составила всего около десяти градусов, мелочь в моей ситуации.
– Дан приказ ему на запад! – отчаянно фальшивя, пропел я первую строчку еще ненаписанной песни. – Чеке в другую сторону!
Сборы недолги, кусок рыбы с камышом съесть, брезентовый полог снять, тощий рюкзак надеть. И с опаской вперед, наверняка где-то впереди торная тропинка, а то и дорога. Но оказалось еще хуже: на мокрой грязи местной транспортной артерии я разглядел свежие отпечатки пары подкованных сапог, а рядом здоровенные собачьи лапы. Судя по всему, патруль ушел на юг с утра, к обеду, в лучшем случае к вечеру, вернется в село. Перескочить на другую сторону, не оставляя видимых следов, проблема маленькая. Вот только как скрыть запах?
Последняя мысль, впрочем, особого прикладного значения не имела. Окончательно втянувшись в лесную жизнь, я не сомневался – догнать меня бойцы РККА не смогут. Физические кондиции не те, да и вообще, попробуй, побегай по камням в сапогах на скользких подошвах, долгополой, воглой от дождя и сырости шинели, да с опаской, не прилетит ли из кустов пуля или хотя бы каменюга. Собака страшнее будет, и то исключительно по свежему следу, если загонит в тупик. Главное, чтоб еще предколлективизационных, довольных советской властью крестьянушек не подняли, да не собрали с ними большую облаву навстречу. Но тут спасение одно – скорость, скорость и еще раз скорость.
Как-то удивительно быстро наткнувшись всего в полукилометре от дороги на текущую почти строго на запад крупную, но все же непроходимую для лодок реку, я еще и еще взвинчивал темп движения. Получалось сильно проще, чем на Поньгоме, появился опыт, да и паводок схлынул, оставив после себя прилизанную течением прошлогоднюю траву на низких берегах, а также неряшливые гривы лесного мусора, запутавшегося в кустах и деревьях. За весь день пришлось лишь пару раз переобуваться в калоши с обмотками, чтобы форсировать вброд какие-то притоки.