… – Ать-два, горе не беда! Шире шаг, доходяги! Носки тяните, собачьи дети! Петров, подними голову повыше, на полу все равно котлеты не валяются! Суркис, ты что, на балет пришел? Вбивай каблуки в бетон, слабак! Шамаев, опять отстаешь? Наряд вне очереди! А-а, ты еще зубы скалишь, гавнюк? Два наряда! Будешь чистить сортир своей зубной щеткой!
Взвод шагал по туннелю верхнего уровня. Солдаты словно на параде тянули ноги и дружно били каблуками по бетонному полу. Редкие аварийные лампочки скупо освещали суровые лица парней. Им было лет по семнадцать-восемнадцать, не больше. Еще вчера эти ребята работали на полях в своих деревнях, доили коров, строили дома, чинили интернет-браслеты и голографические телевизоры, убирали навоз в коровниках, водили разбитые, чиненые-перечиненые грузовики. А сегодня настал их черед надеть солдатскую форму (потертую, выцветшую, с многочисленными заплатами), которую носили еще их отцы и деды из окрестных деревень, взять в руки ружья образца конца прошлого века, и спуститься под землю. Здесь им предстояло провести ближайшие три года. На это время парням предстояло забыть, что такое солнце, самогон и девушки. Ну что ж, не они первые, не они последние! Софьюшке надо послужить верой и правдой, словно настоящей царевне. Глядишь, тогда и она, родная, еще послужит матушке России!
Сержант-полковник Ващук любовно проследил взглядом взвод, который вскоре свернул за угол и исчез во мгле. Лично он не любил всяческую шагистику, но какая же без этого дисциплина? Да и физическую форму надо всячески поддерживать. Здесь, под землей, люди быстро слабеют без солнечного света. Питание скудное, витаминов маловато, а главное, на людей действует соседство с Царевной. Софьюшка красива и величава, спору нет, но характер у нее бабий, ядовитый. Атомные боеголовки, хотя и закрыты свинцовыми экранами, все же постоянно излучают, и на здоровье это хошь не хошь, а сказывается. На ветеранах вроде него это видно невооруженным глазом. Ну, о них разговора нет, а молодежь жалко. Им надо еще свое взять, девок потискать да ребятишек настругать. А тут это ядовитое излучение… Всякое бывает с парнями. Одним хоть бы что, свое отслужили – и на волю с чистой совестью! Говорят, и работают славно, и детишек делают исправно. А другие хоть и выглядят молодцами, ну просто кровь с молоком, а почему-то к яду больно чувствительные. И трех месяцев бывает не проходит, как начинают лица сереть и глаза мутнеть. Таким прямой путь – в лазарет. Но не каждый оттуда выходит. Порой и хоронить приходится, благо кладбище рядом, в старой шахте, в пятистах метах отсюда. Но об этом и думать не хочется…
Сержант-полковник Ващук нахмурился. Он по привычке одернул свою сержантскую форму, поправил ремень и, повернувшись, зашагал к лифту. Металлическая клеть опустила его на пятый уровень, в бетонный бункер, где находился пункт наблюдения. Там дежурили шесть операторов. Увидев командира, они дружно поднялись со своих мест, но Ващук усадил их повелительным движением руки. Командир смены майор Свирский щелкнул каблуками, лихо откозырнул и доложил:
– Товарищ сержант-полковник, за прошедшую смену никаких особых происшествий на Шахте не случилось. Дважды на западе от Шахты пролетел SR-75. Американский самолет – разведчик летел на высоте пятнадцать километров, но в зону обстрела не входил. Как обычно, он облучали радарами наши наземные установки, но мы включили систему радиопомех. Спустя двадцать минут разведчик ушел на север.
Ващук усмехнулся.
– Понятно. Как обычно, америкашки наведались к нашим соседям. Думаю, они и оттуда вернуться несолоно хлебавши. Хрена они лысого увидят скорей, чем нащупают у нас слабые точки!
Майор кивнул, но на его лице промелькнуло выражение сомнения. Сержант-полковник Ващук заметил это и жестко спросил:
– В чем дело?
– Утром трижды звонили из Штаба.
– Ну и что?
– Они… они грозились пустить в ход план "А". Требовали поднять вас с постели, ругались разными словами, ну и так далее, как обычно.
– Вот и именно – как обычно! – усмехнулся Вашук. – Испугали ж… пальцем! Планом "А" нам угрожают еще с весны, когда Верховный сменил прежнего начальника Штаба. До того нас всех просто обещали взять измором, а потом арестовать и расстрелять как изменников Родины. Ну, а теперь грозят нас раздолбать вакуумными бомбами. Ни хрена у них не получится! Наши зенитные ракеты перехватят в воздухе любую хреновину. С земли нас тоже не возьмешь, за нас горой стоят крестьяне на тридцать километров вокруг. А если захотят долбануть нас тактическими ядерными ракетами, то и у нас этого добра хватает.
Майор переминался с ноги на ноги, его лицо выражало очевидную растерянность.
– Да, все это так, но… Товарищ сержант-полковник, Штаб очень настаивает на том, чтобы вы сегодня же вышли на связь.
Ващук нахмурился. Таким растерянным майора Свирского он не видел никогда.
– Что случилось, Тихон? – тихо спросил он.
Свирский оглянулся на солдат, которые занимались своим делом на рабочих местах, но при этом явно прислушались к разговору командиром, и тихо ответил:
– Свяжись со Штабом, Петр. Очень прошу. Есть особые обстоятельства…
Сержант-полковник Ващук разразился длинной бранной фразой. Меньше всего на свете он хотел бы сегодня общаться с начальником Штаба. От одного вида прилизанных, напомаженных волос этого гада у него пучило в животе. Да и что тот может сказать ему нового? Оперативную обстановку на южных границах, в зоне ответственности Шахты, Ващук прекрасно знал от независимых разведчиков. Шестая и восемнадцатая армии имени Дэн Сао Пина по-прежнему базировались в двадцати километрах от Хайлара. За прошедшие недели китайцы трижды отражали набеги конных варваров со стороны Монголии.
Судя по дислокации, китайская армия действительно несла оборонительные задачи, и не собирались переходить реку Аргун. Ну, а если такое желание у китаезов все-таки появится, то Царица Софья может за считанные минуты превратить их армию в прах и тлен. Другие участки южной границы тоже были на надежных замках, они находились в зоне ответственности других Шахт.
Сержант-полковник хотел напомнить об этом майору Свирскому, но заглянув в его глаза, воздержался. Тихон не просто встревожен, он явно испуган. Чем же можно было напугать такого человека, которого еще в молодые годы прозвали Железным Дровосеком?
– Ладно, – наконец неохотно кивнул Ващук. – Поговорю. Вот что, майор, давай-ка подключись к обычной телефонной линии. Вроде, такая еще сохранилась возле Новоперска. Сможешь?
Свирский широко раскрыл глаза от изумления.
– Но как же так… У нас нормально работают три секретные линии. По инструкции не положено…
Ващук побагровел:
– Мать твою за ногу, я прекрасно знаю, что положено, а что нет! Что толку говорить по кодированной линии, когда за нами следят сотни глаз из космоса, с воздуха и даже из-под земли? Помнишь, как под новый год наши ползуны обнаружили "крота" всего в ста метрах от Шахты? Эта железная сволочь подслушивала наши разговоры больше трех часов, гадюка! Хорошо еще, что она не долбанула нас чем-нибудь таким, от чего у людей мозги из ушей начинают вытекать. Есть такое новое оружие, разведчики о нем пронюхали… Но с Штабом я буду говорить только по обычной телефонной связи! Мне скрывать от наших русских людей нечего.
Резко повернувшись, Ващук вышел из комнаты и направился по узкому коридору в штабной пункт связи. На душе у него было погано. Он уже давно привык к мысли, что рано или поздно Штаб найдет способ, как прищучить все взбунтовавшиеся ракетные Шахты. Вариантов хватало: ночная высадка спецназа, атака химическим или бактериологическим оружием, удар психоизлучателями… Подобные попытки уже были, но успеха не имели, поскольку все Шахты имели мощную оборонительную систему. Однако боеприпасы кончались, техника изнашивалась, и помощь независимой разведки не решала все проблемы. Пройдет еще лет пять, максимум восемь, и Шахта превратится в свалку проржавевшего металлолома. Тогда их можно будет взять хоть голыми руками! Впрочем нет, Царица не даст, храни ее Господь!
Ващуку вдруг страстно захотелось взглянуть на свою хозяйку. Не выдержав, сержант-полковник свернул направо и пошел по длинному коридору. Трижды ему преграждали путь массивные металлические двери с электронными шифрозамками, возле которых стояли дежурные с лазерными ружьями в руках. Трижды ему приходилось проходить утомительную процедуру идентификации, когда проверялись не только знание пароля, но и рисунок сетчатки его глаз. Ващук ворчал, но мысленно хвалил солдат за добросовестную службу.
Наконец, в сторону отошла последняя массивная дверь, и Ващук вышел на кольцевую галерею. Внизу на тридцать с лишним метров уходила Шахта, скупо освещенная аварийными огнями. Посреди возвышалась стальная башня Царевны. Возле первой ступени вились гибкие трубопроводы, по которым во чрево ракеты непрерывно поступал жидкий гелий, предназначенный для охлаждения системы управления. По серому корпусу словно муравьи ползали десятки роботов-диагностов, изучая функциональное состояние огромной ракеты. Они время от времени ныряли в раскрытые технические лючки, чтобы затем провести более тщательное исследование агрегатов Царицы.
Ващук поднял голову и увидел головную ступень ракеты. Сейчас она была пустой, но едва он, Ващук, примет решение о боевом пуске, роботы в течение минуты заменят ее на ядерную боеголовку. А потом останется набрать код пуска, подтвердить зашитое в бортовой компьютер Царицы целеуказание, и…
Сержант-полковник перекрестился и прошептал слова молитвы. А затем зажмурился и представил, как это будет. Шахта задрожит, словно в глубине начало землетрясение. Там, наверху, в сторону быстро отойдет массивная заслонка Шахты. Из сопел первой ступени вырвется пламя и Царица, окутанная дымом и пламенем, медленно, словно нехотя, начнет подниматься из чрева Земли, чтобы совершить неумолимое и грозное возмездие. Да, Царица принесет кровь и слезы, но одновременно и надежу на спасение для огромной, исстрадавшейся страны. Потому что России больше не на кого и не на что надеяться…
Открыв глаза, Ващук с силой мотнул головой, чтобы стряхнуть видение и, повернувшись, торопливо вышел из Шахты.
На пункте командной связи уже светился экран. Командующий войсками стратегического назначения, генерал армии Торопце, сидел за столом в своем кабинете и еле сдерживая ярость, терзая огромными волосатыми руками какой-то пульт. Увидев Ващука, он гаркнул:
– Наконец ты соизволил явиться, засранец! Сержант, ты…
Далее последовал набор длинных, витиеватых фраз, исполненных с большим мастерством и выдумкой. Ващук выслушал бывшего начальника с большим интересом и даже уважением. Мат во все времена был армейским языком номер один. Он, Ващук, как и любой бывалый сержант, мог при необходимости втолковать всем и каждому, кто он есть, откуда произошел и какова будет его судьба и судьба его ближайших родственников и потомков в ближайшие две тысячи лет. Однако Торопцев по сравнению с ним был просто гигантом!
Выждав, когда генерал немного выдохся (все-таки годы брали свое), Ващук спокойно сказал:
– Товарищ генерал армии, напрасно вы так… Все-таки мы общаемся по обычной гражданской телефонной линии. К ней сейчас умеет присоединяться любой пацан. Даже тот, кто и читать и писать не умеет. Надо бы поберечь ребячьи уши…
– Вот именно – нас может подслушать любой пацан! – кипятился генерал. – Каким надо же быть кретином, чтобы разговаривать со Штабом по обычному видеотелефону! Это преступление, неужели твоя тупая башка этого не понимает?
Ващук поморщился.
– Преступлением больше, одним меньше – теперь для меня один хрен. Ну не доверяю я секретным линиям! Не знаю почему – но не доверяю. Чутье подсказывает, что, на этих самых долбаных линиях сейчас словно грибы выросли сотни мохнатых ушей. А обычный телефон шпионам даром не нужен. По крайней мере, я теперь уверен, что говорю именно со Штабом, я не с каким-нибудь дядей Сэмом в офицерской форме.
Генерал хотел взорваться очередным потоком бранного красноречия, но сдержался.
– Да, шпионские уши надо поберечь, – сипло сказал он. – Но твои уши, сержант, я бы с удовольствием отрезал от твоей пустой башки и бросил собакам!
– Вы ошиблись, товарищ генерал армии, я не сержант, а сержант-полковник, – поправил Ващук.
– С каких это пор? Уж не с тех ли, когда ты застрелил своего командира Радимова, содрал с его кителя погоны полковника и пришил на свой долбанную сержантскую форму?
Ващук облизал пересохшие губы и объяснил:
– Дело было не совсем так, товарищ генерал армии. Полковник Радимов пытался заставить офицеров и солдат, чтобы те отдали Царицу на утилизацию согласно приказу Штаба. Мы заявили, что это чистейшей воды саботаж, и тогда полковник Радимов выхватил пистолет и начал стрельбу. Трое солдат и офицеров было убито, шестеро ранено, и я в том числе. А когда мы убили полковника, весь состав нашей дивизии решил избрать меня своим командиром. Так что погоны полковника я ношу вполне законно, так же как и мой старый сержантский мундир.
Торопцев наклонился вперед так, что на экране стали видны прожилки на его рыхлом носу.
– Полковник Радимов умер, как герой, и на днях указом Главнокомандующего получил орден Славы шестой степени, посмертно. А все вы – бунтари и изменники! Обещаю, что всех вас расстреляют как военных преступников. А тебя, свинья, я расстреляю лично!
Ващук сглотнул. Кровь бросилась ему в голову. Контузия, полученная в схватке с Радимовым, вновь дала о себе знать.
– Ну, а мы, бунтари, не стали бы даже тратить пули на такую дрянь как ты! Петля на шею – и привет! Да только боюсь, тебя и всю прочую штабную сволочь поймать нам не удастся. Думаешь, мы не знаем, где живут твои дети, и какие дома у тебя куплены в Западной Европе и в Америке? Разведчики все разнюхали, не беспокойся. Они следят за каждым твоим шагом, изменник. Нам отлично известно, что за утилизацию каждой стратегической ракеты ты лично получаешь сто тысяч долларов.
– Чушь! – заорал Торопцев. – Ракеты уничтожаются согласно плану, учрежденному Главнокомандующим! Большая их часть исчерпала свой технический ресурс и стала более опасна для России, чем для противника!
Ващук усмехнулся.
– Вранье. Ремонтные роботы – отличная штука, с их помощью мы можем продлить ресурс всех агрегатов в два, а то и в три раза.
– Вот как? – сощурился Торопцев. – А знаешь ли ты, тупоголовый сержант, что для получения сертификата на продление ресурса все агрегаты ракеты должны пройти специальные ресурсные испытания? А этого сделать в Шахте невозможно, для таких вещей существуют специальные заводы и лаборатории.
Ващук кивнул.
– Конечно, знаю. Формально это верно, спору нет. Но чтобы получить такие документы, ракету надо сначала разобрать и отправить на заводы черт знает куда. Результат будет тот же самый: Шахта умрет! Ведь новой ракеты для нас нет?
Торопцев фыркнул:
– Не твоего сержантского ума дело! В любом случае, это не тема для обсуждения. Твое дело выполнять приказы вышестоящего командования. За безопасность страны отвечают здесь, наверху, понятно?
– Понятно, – кивнул Ващук. – Отвечают за безопасность те, кто наверху, а обеспечивают эту самую безопасность страны те, кто внизу. Ну, а ниже меня никого нет, я сижу в земле-матушке по самую макушку… Учти, генерал: пока я жив, то вам не удастся демонтировать Царицу, и не надейтесь! Разведчики говорят, что наверху есть планы продать Сахалин и Курилы япошкам, а китаезам – наш Дальний Восток. Мол, все равно эти регионы почти опустели, работать здесь некому, а ценный лес и полезные ископаемые почти уже все вывезены. Но земля-то наша, русская, здесь осталась! И пока Царица стоит в Шахте в полной боевой готовности, мы никому и ничего не отдадим! Хватит с России потери Аляски, Крыма и Калининграда.
Торопцев ударил кулаком по столу:
– Да кто ты такой, чтобы решать вопросы государственной важности? – рассвирепел он. – Не хватало, чтобы каждая земляная крыса разевала свою пасть и учила Верховного, что ему делать! Ну вот что, сержант. До поры до времени мы пытались урезонить вас, бунтарей, без применения силы. У нас давным-давно созданы соответствующие структуры, чтобы бороться с ядерными террористами. Но мы даже в кошмарном сне не могли представить, что такими террористами станут наши же боевые подразделения, которые возглавили безумцы и предатели вроде тебя! Настало время положить бунту конец, пока вы не взорвали Россию к чертовой бабушке, или не сотворили четвертую мировую войну. И начнем мы, как раньше было принято говорить, с непопулярных мер.
Генерал армии нажал на кнопку. Распахнулась дверь, и в комнату вошли солдаты с бластерами в руках. За ними шли… Ващук не поверил своим глазам!
– Жена, дети… – пробормотал он, содрогаясь всем телом. – Где вы их разыскали, подонки?
Торопцев жестко усмехнулся.
– У нас тоже есть разведка, – пояснил он. – Ну что скажешь, сержант? Посмотри в глаза жене и дочерям! Учти, их жизнь сейчас висит на волоске. И не только их, но и жизни родственников всех других бунтарей. Мы получили приказ от Верховного применять любые меры для погашения бунта. Любые, понял?
Ващук покрылся холодным потом. Он уже шесть лет не видел жены и не получал от нее вестей. А дочери… Влада и Сашенька уже стали совсем взрослыми!