Они вышли из-под Дома и оказались на залитой солнцем лугу. Трава вокруг росла высокая, почти им по колени. То там, то здесь валялись груды мусора – того, что падал на землю с балконов. При виде мусора старик опять разразился раздраженной руганью. Ковырнув посохом груду каких-то пестрых тряпок, он с упреком взглянул на Юру.
– Юрий, ты вроде выглядишь малость потолковее, чем твои товарищи. Объясни мне, старику: какого хрена вы сотворили этот бардак? Неужто вам трудно хоть раз в неделю спуститься на землю, и прибирать этот хлам? Возле леса есть две печи, они специально приспособлены для сжигания любого мусора. Неужто, Мама вам не объяснила таких простых вещей?
Юру только развел руками – лично ему Мама ничего подобного не приказывала. А Фэй не удержался от своего обычного подкола:
– Вообще-то у нас всех есть другая, более квалифицированная работа в Сети. Кстати, там мусора тоже навалом, побольше, чем возле Дома. И что-то не видно, чтобы его кто-то особо убирал…
Тимофей с размаху ударил парня свои посохом по сине, да так, что Фэй с воплем рухнул на колени.
– Дурак! – крикнул старик, свирепо глядя на Фэя. – Разве одна свалка может оправдать другую свалку? Я имею ввиду не этот хлам, а то, что творится у вас в голове! Когда мы строили этот Netмейник, то и думать не могли, что он когда-то превратиться из фантастического Дома Будущего в какой-то жалкий муравейник! Но муравьи хотя бы следят за чистотой в своем доме, а вы… Жалкие придатки к Сети! Э-эх, даже страшно подумать, что с вами случится, если мне не удастся починить ветряки…
И старик поспешил вперед, к берегу реки. Тина некоторое время пыталась выдержать заданный стариком темп, но ноги ее отвыкли к длительной ходьбе, и она быстро стала уставать. Заметив это, Мик специально поотстал, и вскоре уже шагал рядом с подругой. Как и все, он надвинул на глаза большие очки с темными стеклами, защищавшими глаза от палящего июльского солнца. Лицо его покрылось испариной, рот был широко открыт, словно парню не хватало воздуха, но в целом он держался пока довольно бодро.
– Странный он, этот Тимофей, – сказал Мик. – Я его совершенно иначе представлял. А ты?
– Я его вообще никак не представляла, – сердито отозвалась Тина. – Почему-то я думала, что "Тимофей" – это что-то вроде заслуженной мумии, что лежит где-то в хрустальной гробнице на верхних этажах Дома. А он, оказалось, живой. Да еще какой живой! Не угонишься… И чего он все время ворчит, а? Имена ему наши не нравятся. Таней меня вот обозвал.
– А меня – Михаилом, – хмыкнул Мик. – Чудно!
Путники вышли к берегу реки. Она была довольно широкой, полноводной и очень почему-то очень мутной. Старик покачал головой, глядя на коричневую жижу, жирно отсвечивающую в лучах ослепительного солнца.
– Где-то в верховьях Оки прошли сильные дожди, – процедил он сквозь зубы, а потом почему-то взглянул на небо, где очень высоко медленно плыли перистые облака. – Хм-м, паршиво…
– А почему – паршиво? – спросил Рон, и тут же получил удар посохом на плечу.
– Осел! – рявкнул старик. – Взгляни на небо, смазливый недоумок! Перистые облака – это верный признак приближающейся непогоды. Ветер несет их с северо-запада, то есть со стороны верховий реки. Вывод простой: очень скоро может начаться сильный ливень. Река ее больше поднимется, а он и так в этих местах довольно глубокая. Или кто-нибудь из вас умеет плавать?
Молодые netмены переглянулись.
– Нет, уважаемый Тимофей, плавать мы не умеем, – ответил за всех Юру. – То есть, конечно, мы знаем из спортивных сайтов Сети, как это делается, но сами не пробовали. Да и где пробовать? Ведь бассейна в реке нет.
Старик поморщился, словно от острой зубной боли.
– А река на что? Или вы боитесь простудиться? Да, эти парни не богатыри, не мы…
Тине стало любопытно, что он имеет ввиду, и она запустила программу поиска. Оказалось, что старик цитировал древнюю поэму "Бородино" какого-то доисторического поэта Лермонтова. "Мумия она и есть мумия", – с тайной насмешкой подумала Тина.
Однако веселое настроение ее быстро испарилось. Идти вдоль берега реки оказалось очень трудно. Земля была очень неровной, то и дело встречались канавы, рытвины, ямы. А затем и вовсе начались какие-то развалины, заросшие бурьяном и какой-то высокой травой с острыми зубчатыми листьями.
Старик озадаченно остановился перед зарослями. Бесстрашный Боб неожиданно ринулся вперед, намереваясь преодолеть препятствие одним рывком.
– Стой, болван! – закричал Тимофей, но Боб уже завяз буквально по шею в странные заросли. И тогда окрестности огласили его дикие вопли.
Старик вздохнул:
– Это же крапива. Господи, да они же никогда не видели самой обычной крапивы! Если бы я знал… если бы мы все тогда могли знать…
Юру, Мик и Фэй ринулись на помощь товарищу, но сами вскоре заорали от жгучей боли. А Рон даже не сдвинулся с места. Сложив руки на груди, он спокойно наблюдал за жуткой сценой.
– Ты-то что стоишь? – обрушилась на него Тина. – Мог бы помочь Бобу. Силы бережешь?
Рон и бровью не повел.
– Не силы, а лицо и руки. Они ведь у меня – рабочие, не то что у вас, обычных сетевиков. Женщины любят, когда у меня все гладкое и красивое, даже руки. Но и силы мне тоже тратить попусту не хочется. На этой неделе мне надо спариться с двумя десятками телок, и обрюхатить их. Думаешь, легко?
Тимофей с насмешкой поглядел на красавчика.
– А-а, так ты – трутень… То-то я гляжу, что ты куда больше похож на мужчину, чем эти дохляки. Наверное, Мама кормит тебя получше других? Что ж, это неплохо. Ты мне понадобишься, Роман, когда надо будет менять подшипники. Тяжелые они, заразы. Ну, сопляки, теперь узнали, что такое крапива? Не суйтесь вперед батьки в пекло, иначе и вовсе без голов останетесь. Идите за мной, след в след.
Подняв посох, старик ринулся в заросли крапивы. Сильными ударами направо и налево он пробивал себе дорогу в высоких зарослях, и тут же притаптывал ее ногами. За ним шел Юру, то есть Юрий. Он подобрал где-то толстую палку, и в точности повторял все действия отца-основателя.
Спустя несколько минут путники преодолели широкую полосу крапивы, и неожиданно увидели вереди груды каких-то красных камней. Меж них валялись груды потемневших от времени досок.
Старик выдохся и присел на доски. Его молодые спутники тотчас последовали его примеру.
– Тимофей, а что это? – не утерпела Тина. – Откуда эти камни, и откуда эти доски? Что-то я раньше про них ничего не слышала.
Старик достал из кармана фляжку с водой, сделал несколько глотков, и только потом ответил:
– В этом месте когда-то, в конце прошлого века, находился пионерский лагерь "Орленок". Кто-нибудь знает, что это такое?
Тина и все парни, кроме Рона, тотчас запустили свои программы поиска, но не обнаружили никакой информации на эту тему.
Старик, казалось, ничуть не удивился.
– Когда-то здесь, на берегу Оки, дети проводили летние каникулы, – пояснил он. – Я сам был одним из них… Не удивляйтесь так, ребятки, ведь мне почти восемьдесят лет! Лучше бы я в то лето поехал куда-нибудь в другое место… Но что уж теперь посыпать голову пеплом! Одним словом, то далекое пионерское лето мне очень понравилась Ока, купание, лес, ягоды, грибы, и особенно наши веселые игры. И когда я повзрослел, и стал известным на всю страну специалистом по Сети, мне вдруг очень захотелось навсегда поселиться в этих местах. Я жил в центре Москве, и к тому же страдал с детства астмой, так что врачи предписали мне свежий воздух как самое главное лекарство.
И в один прекрасный день я собрал своих коллег – сетевиков и предложил выкупить у местных властей бывший пионерский лагерь, к тому времени давно уж заброшенный. Мне захотелось устроить здесь нечто вроде санатория, где бы могли отдыхать круглый год специалисты по Интернету.
Сказано-сделано. Денег в ту пору у нас, сетевиков, было немерено, и мы на самом деле поселились на берегу Оки. Построили себе шикарный корпус с большими компьютерными залами, электронной библиотекой, сауной, бассейном и прочими прибамбасами. Проблема была только с электроснабжением, но в это время загнулся мощный птицеводческий комплекс, что располагался на другой стороне реки. Мы не будь дураками, взяли да прикупили почти задаром их ветряки, и протянули силовой кабель по дну реки к своему санаторию. Кто же мог тогда знать, что это оказалось большой ошибкой?
Прошло несколько лет, и в мире пошло поветрие на netмейники. Придумал их, кажется, какой-то шизанутый архитектор из Бразилии. Именно он построил где-то в джунглях на свои деньги первый Дом Сети, похожий на экзотическую орхидею. Там вскоре поселилась первая коммуна сетевиков. К тому времени медики уже научились вживлять микро-серверы и микро-компьютеры в мозг человека. Понятное дело, тут же появилось масса желающих превратится из обычных людей в людей Сети, то есть netменов. Приблизительно в это же время Сеть разрослась настолько что обрела нечто вроде собственного Разума, получившего имя Мама.
Маме очень понравилась идея бразильского безумца, и она предложила сетевикам во всех концах Земли последовать его примеру, и начать строить свои Дома-коммуны, желательно, подальше от густонаселенных городов. Условие было одно: Дома должны были абсолютно непохожими на традиционные дома и небоскребы! Мама говорила: с прошлым миром покончено, он уже погрузился в пучину Варварства. Новый мир Сети ни в чем не должен напоминать творение наших неудачливых предков. Мы должны начать все словно с нового листа, отказаться от вещизма, алчности, насилия, машин и много другого, что угробило прежний мир.
Все новые принципы бытия должны были реализованы в архитектуре Домов Сети. Мама запретила использовать многоквартирную планировку, которая пожирает массу полезного места, а вместо этого предложила строить Дома Сети по типу муравейников или термитников. Да и зачем netменам много реального пространства и вещей, когда перед ним открыто все необъятное богатство виртуального мира?
Мы с друзьями клюнули на эту идею, и начали строить свой Дом. Помню, в ту осень в лесу было море опят, вот мы и придумали для нашего Дома такую странную форму. Орхидей у нас в России не водится, а вот грибов полным-полно. И Маме наша идея понравилась. В России потом появилось множество похожих грибобразных Домов, но наш был самым первым…
Старик глубоко задумался, видимо, погрузившись в далекие воспоминания. Мик деликатно кашлянул, привлекая к себе внимания, а потом спросил:
– И что, многие захотели поселиться в таких Домах?
Тимофей кивнул.
– Очень многие! И это неудивительно. Все вокруг разваливалось, все дичало. Молодежь поняла, что никому в этой стране не нужна, что ей попросту дурили голову разные там бессовестные политики и бизнесмены. Мы и оглянуться не успели, как эти хмыри под громкую болтовню о реформах и о благе народа прибрали к своим рукам почти всю собственность, все земли, все леса, все реки и озера! А идти в наемные рабочие или в крепостные молодежи не хотелось. Все успели вдохнуть запах свободы, а где она осталась, свобода-то? Куда не сунься, везде табличка: "частная собственность". Но не наша частная собственность, а чья-то чужая… Уезжать за границу тоже желающих стало немного – все уже поняли, что там истинной свободы отродясь не было.
Свобода осталось только в одном месте на планете, и имя ей было – Сеть. Когда-то ее задумывали просто как рабочий инструмент, как огромный архив, где можно легко разыскать любую нужную информацию. Но создатели Сети не успели и оглянуться, как она начала развиваться по своим собственным законам. Сеть стала главным средством общения людей, местом для творчества, хулиганства, игр, преступлений, секса и даже любви. Сеть нуждалась не просто в посетителях, а в своем народе, живущем по ее законам. И мы с друзьями стали netменами!
Ну а потом колесо покатилось, да так быстро, как мы не ожидали. Мама взяла всех нас в оборот, стала нашей хозяйкой. Она давала нам работу, много интересной работы. Поначалу мы и не думали окончательно уезжать из своих городских квартир, но Мама буквально заставила нас все продать, а все деньги вложить в международный NetБанк. Мы работали, почти не выходя из Дома, а за хорошую работу наши счета в Банке все время пополнялись. Раз в день к Дому прилетал большой грузовой вертолет, который привозил нам все необходимое: еду, одежду, пиво и все прочее.
Со временем вертолеты стали появляться реже. И не потому, что у нас не было денег – просто в России к тому времени осталось слишком мало вертолетов. Но мы не роптали, потому что с годами привыкли довольствоваться малым. Семьи наши практически распались, каждый зажил своей собственной жизнью, занимался виртуальным сексом с сотнями других мужчин и женщин, путешествовал по всему миру реальному и по миру виртуальному… Все катаклизмы, все потрясения внешнего мира стали нас очень мало касаться. Мы перестали заглядывать на страницы мировых новостей – да и кому из netменов была интересна вся эта тараканья суета?
А в один прекрасный день, когда в Доме уже появилось много детей, NetБанк неожиданно прогорел. Я до сих пор так и не понял, как это случилось. Подозреваю, что руку к этому делу приложила и Мама…
Молодые люди вздрогнули, словно от пощечины. Они не привыкли, чтобы кто-нибудь неодобрительно высказывался о Маме. Юру возмутился:
– Отец, нам странно слышать такое от вас, основателя Дома…
– Я тебе не отец! – резко возразил Тимофей. – Твой отец кто-то этих, из трутней… Тоже, кстати, замысел Мамаши. Мол, каждый в Домах Сети каждый должен заниматься своим делом, стать высоким профессионалом. Да и породу надо постоянно улучшать. Ну вот, и улучшили! (старик уничижительно посмотрел на молодых). А насчет Банка все ясно, как день. Когда миллионы netменов уже укоренились в своих Домах, то логично было взять да и оторвать их окончательно от внешнего мира. А как это сделать, ежели у каждого из нас накоплена приличная сумма в евро? Путь один: отобрать наши деньги, сделать нас нищими, которым и жить-то уже негде, кроме как в Сети. А что бы как-то поощрять нас, Мама придумала эти дурацкие кредиты… Вы хотя бы знаете, что кредиты Сети так и не признаны во внешнем мире валютой? Так, бумажки для внутреннего пользования… Ну да ладно, пошли, я уже отдохнул. Кстати, постарайтесь найти в траве шест подлиннее, или узкую доску. Пригодится.
Еще около часа путники пробирались сквозь заросли крапивы и бурьяна, что заполонили развалины бывшего пионерского лагеря. Идти оказалось очень нелегко. К тому же на людей обрушились полчища комаров. От их укусов на лицах и руках детей Сети тотчас стали появляться крупные волдыри. Старик молча наблюдал за этим, и его лицо все больше мрачнело. Сам-то он без проблем переносил укусы зловредных насекомых, но ведь у него был иммунитет ко многим болезням, о которых молодые netмены даже и не слыхивали. Кто его знает, как отразятся на их здоровье яд комаров? К Дому эти крошечные твари ведь никогда не подлетают, их отпугивает специальные антикомариные радары. Да-а-а, еще одна проблема…
Наконец, Теймур и его команда вышли на сравнительно ровный участок берега. До ветряков осталось совсем немного, не больше двухсот метров. Но погода начала портиться. Небо затянулось серыми облаками, которые стремительно неслись на юго-восток. Поднялся ветер, прохладный и сырой. Старик застегнул молнию на штормовке, а затем с сомнением поглядел на своих молодых спутников.
– Тьфу, совсем забыл, что вы одеты слишком легко… – пробормотал он. – Отвык, понимаете ли, за долгие годы заботиться о ком-то кроме самого себя. Ладно, нам уже недалеко.
Он торопливо зашагал вдоль берега. Молодежь начала заметно отставать. Только Рон более или менее выдерживал сумасшедший темп, а остальные, особенно Боб, явно выдохлись. А ведь они еще даже не добрались до ветряков!
Мик походил на выжатую серую тряпку, и Тина чувствовала, что вряд ли выглядит лучше. Ноги ее начали предательски дрожать, дыхание сбилось. Она уже и помнила, когда совершала такую далекую, и главное, тяжелую прогулку. "Дура, зачем я навязалась в этот дурацкий поход!" – с отчаянием подумала она, и тут же вспомнила: Рон. Да, этот кобель может ее осчастливить, если Мама будет довольна их работой. Но до работы нужно еще дойти.
Миновав полосу густого кустарника, они вышли на пологий участок берега, покрытый волнистым серым песком. Там, на другой стороне реки, стояли и стояли ветряки. Вблизи они оказались огромными, выше любого дерева в лесу. Особенно жутко было смотреть на поваленные ветряки, похожие на мертвых великанов. Между ними росли могучие, трехметровой высоты растения с огромными зонтичными шапками.
– Черт, зонтики… – процедил старик, неотрывно глядя на противоположный берег. – Ребята, остерегаетесь этих растений! Их сок ядовит. Ежели он попадет на кожу, то на ней скоро появятся волдыри, словно от сильного ожога. А если сок попадет в глаза, то вы попросту ослепнете. Поэтому не советую снимать очки, хотя солнца уже нет. И до вечера, похоже, не будет…
Ветер гнал по воде уже не просто рябь, а пенистые волны. Тимофей снял рюкзак, достал оттуда моток тонкого каната, и протянул его конец Юру.
– Юрий, ты пойдешь впереди. Обвяжи канат вокруг пояса. Вторым пусть обвяжется Михаил. Он тоже вроде бы крепкий парнишка. За ним пойду я, потом – Татьяна. Ну, а последними в связке пойдут Федор и Роман. Не стойте же, черти, поскорее обвязывайтесь! Только не вздумайте спрашивать, зачем это нужно, иначе я каждого огрею посохом!
Молодые люди молча обвязались тросом и встали цепочкой. Затем Юру первым вошел в мутную воду, опираясь на длинную палку.