Я постарался взять себя в руки. В чем-то он был прав.
- Дело в том, - ответил я, - что фраза, которая хорошо выглядит на бумаге, иногда звучит фальшиво в устной речи. Мистер Бонфорт великий оратор, это я давно понял. Он стоит в ряду с Уэбстером[10], Черчилем или Демосфеном - самые высокие мысли он выражает самым простым языком. Вот, посмотрите, тут употребляется слово "бескомпромиссность", причем, даже дважды. Я, конечно, вполне способен произнести его правильно, у меня вообще слабость к многосложным словам, и я охотно демонстрирую свою эрудицию публично. Но мистер Бонфорт сказал бы "упрямство" или даже "ослиное упрямство", "тупоголовость" или нечто подобное. Причина, по которой он так поступил бы, лежит, разумеется, в том, что подобные выражения отлично передают эмоциональный настрой оратора.
- Вот что! Ты занимайся своим прямым делом - постарайся получше донести смысл речи до слушателей, а я уж как-нибудь позабочусь о словах!
- Вы не понимаете, Билл! Мне дела нет до того, правильна ли речь с политической точки зрения или нет. Но моя работа - верно передать манеру оратора. А я этого сделать не смогу, если в уста изображаемого мной персонажа будут вложены не свойственные ему выражения. Это прозвучало бы так же фальшиво, как если бы коза попробовала заговорить по-гречески. Но если я прочту речь, написанную теми словами, которые свойственны только Бонфорту, она автоматически произведет нужное впечатление. Он ведь великий оратор.
- Слушай, Смизи, тебя нанимали не для того, чтобы ты писал речи. Тебя нанимали...
- Полегче, Билл, - вмешался Дак. - И заодно отвыкни навсегда от всех этих "Смизи". Родж, что скажешь? Каково твое мнение?
- Насколько я понимаю, Шеф, речь идет только о нескольких выражениях?
- Да, конечно. И я бы еще предложил изъять личный выпад против мистера Кироги и намек на его спонсоров. Мне кажется, это не в духе мистера Бонфорта.
Клифтон как-то увял:
- Этот абзац я вставил сам. Но вы, вероятно, правы. Он всегда старается думать о людях хорошо. - Он на минуту задумался. - Сделайте изменения, которые сочтете нужными. Потом мы запишем выступление и просмотрим пленку. Всегда ведь можно вырезать то, что покажется неудачным. Можно и вообще отменить выступление "по техническим причинам". - Клифтон скупо улыбнулся. - Вот так мы и сделаем, Билл.
- Будь я проклят, если это не самая наглая...
- И все же, именно так мы и поступим, Билл.
Корпсмен пулей вылетел из каюты. Клифтон вздохнул:
- Билл не терпит даже мысли, что кто-то, кроме мистера Бонфорта, будет давать ему указания. Но человек он очень дельный. Гмм... Шеф, как скоро вы будете готовы для записи? Наше время - шестнадцать ноль-ноль.
- Не знаю. Но к этому времени я буду готов.
Пенни проводила меня до кабинета. Когда она прикрыла дверь, я сказал:
- В ближайший час или около того вы мне не будете нужны, Пенни, девочка. А пока попросите, пожалуйста, у доктора еще несколько таблеток, они могут потребоваться.
- Хорошо, сэр. - Она поплыла спиной к двери. - Шеф!
- Что, Пенни?
- Я только хочу сказать, не верьте, что Билл действительно писал все его речи.
- А я и не поверил. Я же слышал его речи... И прочел этот... текст.
- О, конечно, Билл частенько готовил нечто вроде черновика. То же самое делал и Родж. Даже мне приходилось этим заниматься. Он... он использовал любые идеи, откуда бы они ни шли, если считал их заслуживающими внимания. Но когда он говорил речь, она была его собственной - от первого слова и до последнего.
- Я уверен в этом. Хотелось бы, однако, чтобы он подготовил и эту - заранее.
- Все будет отлично, если вы захотите.
Так я и сделал. Я начал с того, что стал заменять синонимы, вставляя грубоватые гортанные германизмы на место выспренних утробных латинизмов, на произношении которых можно вывихнуть челюсть. Потом я вошел в раж, побагровел и порвал текст на кусочки.
Актеру ведь часто хочется повозиться с текстом своей роли, только шансов ему почти никогда не выпадает.
Я никого не допустил к прослушиванию своей речи, кроме Пенни, и потребовал от Дака устроить так, чтобы ее нельзя было услышать где-нибудь в другой части корабля, хотя и подозреваю, что он все же обвел меня вокруг пальца и подслушал. Пенни расплакалась уже после трех первых минут, а к тому времени, когда я кончил (речь длилась двадцать восемь с половиной минут - ровно столько, сколько мне выделили), она была на грани обморока. Я, конечно, не позволил себе вольничать со славной экспансионистской доктриной, провозглашенной ее официальным пророком - Джоном Джозефом Бонфортом. Я просто заново воссоздал и речь, и манеру, в которой она произносилась, используя для этого отдельные абзацы из других его речей.
И вот ведь какая странная штука - произнося ее, я верил каждому сказанному в ней слову.
Но какая же это была роскошная речь, друзья мои!
Потом мы все вместе прослушали эту запись, сопровождаемую моим изображением в натуральную величину. Среди нас был и Джимми Вашингтон, что заставило Билла Корпсмена держаться в рамках приличий. Когда все кончилось, я спросил:
- Что скажете, Родж? Надо ли что-то вырезать?
Он вытащил изо рта сигару и ответил:
- Нет. Если вам угодно выслушать мой совет, Шеф, я посоветую все оставить как есть.
Корпсмен снова выскользнул из каюты, но зато мистер Вашингтон подошел ко мне со слезами на глазах - а надо сказать, слезы в космосе в состоянии невесомости - большое неудобство, так как им некуда падать - и сказал:
- Мистер Бонфорт, это было прекрасно!
- Благодарю вас, Джимми.
А Пенни вообще не могла произнести ни слова.
После окончания прослушивания я был в полном отпаде триумфальный исход представления всегда превращает меня в выжатый лимон. Я проспал как убитый больше восьми часов и проснулся только от воя сирены. Еще перед сном я привязался ремнями к койке - терпеть не могу в состоянии невесомости болтаться во сне туда-сюда по каюте. Так что я продолжал лежать, не двигаясь. Однако я и понятия не имел, что мы так скоро стартуем, а потому сразу же после первого предупреждения вызвал капитанскую рубку.
- Капитан Бродбент?
- Одну минуту, сэр, - услышал я голос Эпштейна.
- Слушаю, Шеф, - ответил мне тут же Дак. - Мы стартуем точно по расписанию. Согласно вашим распоряжениям.
- Что? Ах, да, разумеется.
- Думаю, мистер Клифтон сейчас зайдет к вам.
- Отлично, капитан. - Я снова откинулся на подушки и стал ждать.
Сразу же после старта, когда сила тяжести достигла одного "ж", в каюту вошел Родж Клифтон. Я никак не мог определить выражение его лица - на нем одновременно читались триумф, тревога и недоумение.
- Что случилось, Родж?
- Шеф! Они нас перехитрили! Правительство Кироги ушло в отставку!
Глава 7
Голова у меня была все еще затуманена сном, и мне пришлось как следует потрясти ею, чтобы понять, что произошло.
- Из-за чего шум, Родж? Разве не этого вы добивались все это время?
- Конечно, конечно, но... - он замялся.
- Что "но"? Ничего не понимаю. Вся ваша команда многие годы трудилась и хитрила, пытаясь добиться именно такого результата. Теперь вы его получили и почему-то разыгрываете из себя невесту, которая неожиданно потеряла уверенность в том, что ей действительно хочется идти под венец. В чем дело? Грешники вроде бы низвергнуты, праведники торжествуют. Разве не так?
- Сразу видно, что вы еще слабо разбираетесь в политике.
- Еще бы! После того как меня забаллотировали на выборах в звеньевые отряда бойскаутов, я потерял все свои амбиции.
- Тогда знайте, что правильный выбор момента действий в политике - это все!
- Мой папаша говаривал то же самое. Послушайте, Родж, прав ли я, предположив, что вы предпочитаете, чтобы Кирога пока оставался у власти? Вы сказали, что он перехитрил вас.
- Попытаюсь обьяснить. Мы надеялись поднять вопрос о вотуме доверия и, победив, добиться проведения всеобщих выборов, но все это в более удобное для нас время, когда мы будем полностью уверены в победе на выборах.
- Ага! А сейчас, значит, уверенности в победе у вас нет. Вы полагаете, что Кирога может обойти вас и снова встать у власти на следующие пять лет или, в крайнем случае, сохранить прочные позиции в Ассамблее?
Клифтон задумался.
- Нет, я считаю, что у нас недурные шансы на выигрыш.
- Что? Знаете, я плохо соображаю спросонья. Вы что же, не хотите победы?
- Конечно, хотим, но вы не понимаете, каковы последствия отставки правительства в данный момент.
- Действительно не понимаю.
- Видите ли, правительство, находящееся у власти, может назначить всеобщие выборы в любой день своего пятилетнего срока правления. Обычно оно выбирает для этого самый, по его мнению, подходящий момент. Однако оно никогда не уходит в отставку в промежуток между объявлением о сроке будущих выборов и самими выборами, если, конечно, его к этому не принудят. Это понятно?
Я, хоть политикой не интересуюсь, все же понял, что и в самом деле произошло нечто странное.
- Кажется, да.
- Сейчас же Кирога назначил всеобщие выборы, а затем весь его кабинет подал в отставку, оставив Империю без управления. В этом случае Императору не остается ничего иного, как поручить кому-то сформировать "переходное" правительство, которое будет функционировать до выборов. Согласно букве закона, он может поручить это любому члену Великой Ассамблеи, но если руководствоваться конституционными прецедентами, то никакой альтернативы у Императора нет. Когда правительство в полном составе уходит в отставку, не перераспределяя портфелей, а полностью, Император обязан поручить формирование "переходного" правительства лидеру оппозиции. Такой ход событий неизбежен, он вытекает из нашей конституционной практики, которая должна предотвратить использование угрозы отставки в качестве средства давления. В прошлом для этого прибегали к другим методам, но они приводили к тому, что правительства менялись как перчатки. Наша же нынешняя система гарантирует стабильность управления государством.
Я приложил такие усилия, чтобы вникнуть в эти детали, что чуть не пропустил следующую фразу.
- А поэтому Император, естественно, вызвал мистера Бонфорта в Новую Батавию.
- Что? В Новую Батавию? Господи! - Я подумал, что никогда еще не бывал в столице Империи. В тот раз, когда я летел на Луну, превратности моей профессии не оставили мне ни времени, ни денег на поездку в Батавию. - Так вот почему мы стартовали! Ну, что ж, я даже рад. Думаю, что у вас найдется возможность отправить меня на Землю и в том случае, если "Томми" попадет туда не скоро.
- Вот уж из-за этого вам совсем не стоит ломать голову. Да капитан Бродбент в одну минуту изыщет десяток способов переправить вас домой.
- Виноват! Я, конечно, понимаю, что сейчас у вас на уме гораздо более важные дела, Родж. Хотя, разумеется, именно сейчас, когда моя работа завершена, я бы не отказался поскорее оказаться дома. Впрочем, несколько дней или даже месяц пребывания на Луне не помешают. Меня ведь ничто не торопит. И большое спасибо, кстати, за то, что нашли время сообщить мне все эти новости. - Только тут я обратил внимание на выражение его лица. - Родж, вы чем-то дьявольски озабочены!
- Да неужели вы не понимаете?! Император вызвал мистера Бонфорта! Сам Император, человече! А мистер Бонфорт не может прибыть на аудиенцию! Они разыграли рискованный гамбит и, возможно, поставили нас перед неизбежным матом.
- Что-что? Подождите-ка минутку... Дайте сообразить... Так-так, я понимаю, о чем вы... Но постойте, мы же еще не в Новой Батавии, до нее же сто миллионов миль, или двести, или еще больше... Доктор Капек к тому времени подлатает мистера Бонфорта, и тот сможет распрекрасно сыграть свою роль. Разве не так?
- Ну... во всяком случае, мы надеемся на это.
- Но вы не уверены?
- А как можно быть уверенным? По словам Капека, в медицинской практике последствия применения таких огромных доз практически неизвестны. Многое зависит от индивидуальных особенностей хода биохимических процессов и от того, какой именно препарат применялся.
И тут я вспомнил, как один сукин сын подсунул мне однажды перед представлением таблетку сильнейшего слабительного. Я, конечно, провел свою сцену, что было явной победой духа над материей, но затем добился, чтобы мерзавца прогнали с позором.
- Родж! Значит, они сделали ему это последнее вливание - дали ему совершенно ненужную чудовищную дозу вовсе не из гнусных садистских побуждений, а с целью подготовить нынешнюю ситуацию...
- Я тоже так думаю. И Капек - тоже.
- Слушайте! Но тогда за всей этой историей с похищением стоит не кто иной, как сам Кирога! Значит, Империей управляет самый обыкновенный гангстер!
Родж покачал головой.
- Совсем необязательно. И даже маловероятно. Но это означает, что те же самые силы, которые направляют действия Активистов, контролируют и аппарат партии Человечества. Однако этим силам обвинение не предъявишь - они недосягаемы и респектабельны. И тем не менее именно они могли дать Кироге сигнал - пришло время свернуть дела, залечь в кусты и притвориться мертвым - и заставить его этот приказ выполнить. Почти наверняка, - добавил он, - даже не намекнув на действительную причину того, почему именно этот момент сочтен наиболее подходящим.
- Черт побери, уж не хотите ли вы сказать, что самый могущественный человек в Империи вот так запросто сложит лапки и подчинится? Только потому, что кто-то прикрикнет на него из-за кулис?
- Боюсь, что именно так я и думаю.
Я покачал головой:
- Политика - грязная игра.
- Нет, - решительно возразил Клифтон. - Такой вещи, как грязная игра, не существует вообще. Зато часто приходится иметь дело с грязными игроками.
- Не вижу разницы.
- Разница огромная. Кирога - человек весьма заурядный, и он лишь марионетка в руках негодяев. Бонфорт же личность выдающаяся и марионеткой никогда - в буквальном смысле этого слова - не был. В бытность свою простым членом Движелия он верил в его правоту, а став лидером, исходит из прочных идейных соображений.
- Поправка принята, - сказал я, извиняясь. - Ну хорошо, так как же мы поступим? Может быть, Даку следует вести "Томми" так, чтобы он еле-еле тащился, и к моменту прибытия в Новую Батавию Шеф успел бы полностью прийти в себя?
- Тянуть мы не можем. Конечно, идти с ускорением большим, нежели одно "ж", нет необходимости - никто не вправе ожидать, чтобы человек в возрасте Бонфорта подвергал бы сердце большим перегрузкам. Но и оттягивать аудиенцию мы не можем. Когда Император приглашает вас - вам остается только одно - прибыть к нему, и вовремя.
- Так что же делать?
Родж молча поглядел на меня. И тут я начал нервничать:
- Слушайте, Родж, попрошу вас обойтись без всяких там дурацких штучек! Ваши проблемы не имеют ко мне никакого отношения! Я с ними покончил, если не говорить об обещании несколько раз как бы случайно появиться там и сям на корабле! Грязная она или чистая, но политика - не мое дело, так что, будьте добры, раплатитесь со мной, отправьте меня домой, и я гарантирую вам, что никогда не подойду ближе чем на милю к избирательным урнам!
- Но вам же, вероятно, практически ничего не придется делать! Доктор Капек почти наверняка приведет его в порядок ко времени прибытия. И вообще - ничего трудного для вас не предвидется - ничего даже похожего на церемонию Усыновления... так, простенькая аудиенция у Императора...
- У Императора!!! - Я почти орал во весь голос.
Как и все американцы, я не видел в монархическом строе никаких преимуществ, в глубине души не одобрял его и в то же время испытывал тайное, уходящее корнями в самое сердце, благоговение перед королевскими особами. К тому же Америка вошла в Империю как бы с черного хода, сменив свой статус ассоциированного члена на преимущества полного членства, оговорив сохранение в неприкосновенности американских общественных институтов, собственной конституции и всего прочего. В частности, негласно было решено, что ни один из членов королевской семьи никогда не ступит на американскую землю. Возможно, это было плохо придумано.
Возможно, если бы мы немного присмотрелись к королевским особам, они не производили бы на нас такого сильного впечатления. Пока же всем известен факт, что именно американские дамы-"демократки" больше всех прочих лезут вон из кожи, стараясь добиться чести быть представленными ко двору.
- Остыньте, - ответил Родж. - Вполне вероятно, что ничего такого вам делать не придется. Мы только хотим, чтобы вы были наготове. Я пытался дать вам понять, что "переходное" правительство - в общем-то, дело пустяковое. Оно не принимает законов, оно не меняет политику. Так что деловую часть я целиком возьму на себя. Вам же придется - если придется - лишь официально появиться перед королем Виллемом и выдержать одну, возможно, две - в зависимости от того, как пойдет выздоровление - заранее подготовленные пресс-конференции. То, что вы сделали раньше, было гораздо труднее. А что касается оплаты - деньги будут вам выплачены независимо от того, понадобятся нам ваши услуги или нет.
- Черт вас возьми, оплата тут совершенно ни при чем! Дело совсем в другом... Короче, говоря словами одного из героев известной драмы - "Вычеркните меня из списков"!
Прежде чем Родж успел ответить, в каюту без стука ворвался Билл Корпсмен, окинул нас беглым взглядом и кинул Клифтону:
- Ну, ты ему уже сказал?
- Да, - ответил Клифтон. - И он отказался от работы.
- Как это? Что за чушь собачья!
- Это не чушь, - отозвался я. - И между прочим, Билл, на двери, через которую вы вошли, есть симпатичное местечко, куда можно постучать. В нашей профессии принято перед тем, как входить, постучать и спросить: "Можно войти?". Я хотел бы, чтобы вы запомнили это.
- Еще чего! У нас нет времени на все эти цирлихи-минирлихи! И что это еще за болтовня насчет отказа?
- Это не болтовня. За такую работу я не брался.
- Чушь! Может, ты слишком глуп, чтобы понять это, Смизи, но ты увяз в этом деле уж больно глубоко, чтобы пятиться назад. Смотри, тебе может не поздоровиться!
Я подошел к нему и крепко схватил за плечо.
- Вы мне угрожаете? Если да, давайте выйдем и выясним отношения.
Он сбросил мою руку.
- Ты что, забыл, что мы на космическом корабле? Совсем дурак, что ли? А ты попробуй понять своей тупой башкой, что именно ты - причина нынешней неразберихи.
- Что вы хотите этим сказать?