- А?! Как тебе это?
- Да. Для ста годочков неплохо. Где они столько воды нашли, это же центр?
- Ты будешь смеяться - прорвало хваленый подогрев покрытия на Садовых. Снежные лужи испарились, из труб натекло.
- Скажи, а ты не помнишь, за все это время у него или у нее... было на стороне что-нибудь?
- М-м... На моей памяти - нет.
- Не было! - вмешался Петров из Института Склифосовского, личный Маринин врач аж со времен выстрела, носатый и лопоухий, как злой гном. - Не было, судари мои. Если не верите, просмотрите дело.
- А-днако. Шестьдесят пять лет разделенной страсти...
- Больше. Присчитай восемь лет до эксперимента.
- Ничего себе... Прямо эльфы какие-то.
- А как с этим у питерских... было? Вы не знаете, Василий Борисович?
- Не в курсе, - коротко ответил Петров. Питерская группа бессмертных, погибшая трагически и идиотски в результате обвала жилого дома, была больным местом проекта.
- "Если вы летитте, то надо выш-ще, если вы едетте, то надо медленн-нее"! - сквозь смех простонал Кирилл, неумело имитируя прибалтийский акцент. Незамысловатая прибаутка о литовском полицейском его буквально скосила, хохотал он так, что кофе пролился на блюдечко. - Никогда не слышал! Где ты их берешь?
- Из памяти, - честно ответила Марина, поедая пенку из своей чашки.
Киру было девятнадцать лет, он учился в МГТУ, а вечерами подрабатывал в модном кафе. Марина нарочно приходила сюда без четверти одиннадцать, чтобы Кир мог освободиться и посидеть с ней.
Начальник охраны, вернее, трое разных людей на этой должности, сменявших друг друга, при каждой встрече напоминали: никаких постоянных связей, двадцать лет - максимальная продолжительность контактов с человеком, не подставляйте нас и не подставляйте их, случайное проникновение в вашу тайну опасно для обеих сторон... Но почему бы постоянной посетительнице кафе не здороваться с официантом? Почему бы им иногда не выпивать вместе по чашечке кофе? Это же можно, это же не длительный контакт? Тем более - под присмотром телохранителя, сидящего через столик.
Они подружились, когда выяснили, что давно знакомы виртуально, по игре. Кирилл был злым лидером страны Дралафуддор, Марина - Кайрой, богиней внезапных ударов. Их персонажи неплохо ладили между собой на почве совместных интриг, и эта привязанность почти перерастала в нечто романтическое, на радость прочим игрокам. Так, может быть, эоны назад коротали времечко Одиссей и Афина Паллада.
Ну, и по реалу...
- Кирюшка, ваш стол свободен? - Блондинка в форменном фартуке остановилась у него за плечом.
- Нет, конечно, - сердито ответил Кирилл. - Ты будешь еще что-нибудь?
- Да, принесите, пожалуйста, еще капуччино и хачапури, - мстительно сказала Марина. Блондинка крутнула хвостом и исчезла.
- Ревнует Дашечка. Знаешь, как они тебя называют?
- Как?
- "Твоя уголовница".
Марина рассмеялась.
- Ничего себе! "Твоя" - понятно, а уголовница почему?
- Да вот, сумку ты всегда держишь при себе, никогда не бросишь ни рядом, ни на пол, как будто у тебя там оружие и яды.
- Просто не люблю разбрасывать вещи. - Все так же весело улыбаясь, Марина сделала в памяти зарубку. Когда путешествуешь в будущее со скоростью двадцать четыре часа в сутки, нет проблем усвоить правильный жаргон - с кем поведешься, от того и наберешься, ей и самой уже "балдеть" и "быть удушенным жабой" казались архаизмами, нормальные люди так не говорят. Новинки техники, модную одежду изучаешь вместе со всеми. Малоизвестными анекдотами в эпоху Интернета никого не удивить. Но вот такие мелочи, как эта - крепко вколоченный смутным временем запрет оставлять в людном месте без присмотра сумку с деньгами и документами, хотя давно уже не существует ни денег, ни документов... Неужели это так бросается в глаза? - А еще?
- Когда в зале шумят, ты никогда не смотришь, что случилось, как будто боишься, что тебя за это побьют. Только искоса поглядываешь.
Да, и это точно. Как некогда говорили, "не вяжись не в свое дело, целее будешь". Теперешние куда защищеннее и, как следствие, наглее.
- Бог мой, делать нечего вашим девочкам. Еще что-нибудь?
- Еще, говорят, заказываешь всякую гадость. - Капуччино с хачапури уже материализовались на столике. - Кто же пьет сладкий кофе с соленым пирожком?
- Звучит смешно. И вкусно, - объяснила Марина. Вот что действительно трудно было принять, так это всеобщее помешательство на пользе и здоровье. Вредной еды для них не существовало: мыши Арцельского даже на самой высококалорийной диете чувствовали себя отлично, никаких сбоев метаболизма. - Это все?
- Не все. О тебе тут спрашивал один чел, девчонки до сих пор в себя не пришли.
- Что за чел?
- Смертельный, правда! Старый, весь седой, в кожаной куртке, черной, с железками, как, не знаю, мотоциклисты в цирке. Сказал, что его зовут Влад.
- Редкое имя, - равнодушно протянула она. - Чего хотел?
- Узнать, когда ты здесь бываешь. Я сказал, что по-разному, как получится.
- Правильно. - Марина перегнулась через столик и поглядела официанту в глаза. - Кир, большая просьба к тебе: если еще раз он тебя спросит - ты ничего не знаешь, меня давно не было и когда буду, неизвестно. А еще лучше, если выяснится, что он и ты говорили о разных Маринах.
- Он что, ненормальный? Или правда какой-нибудь злодей?
- Он меня любит, - спокойно пояснила она. - Мы с ним все друг другу сказали, но он считает, что еще не все.
- Ну да. Он же тебя вдвое старше!
- Дело не в этом. - (И даже не в том, что это я его вдвое старше...) - Я люблю своего мужа.
- Это я знаю, - подозрительно мрачно буркнул Кирилл.
Влад влюбился в нее почти тридцать лет назад, в 2041-м, когда выглядел всего чуточку старше. Вот уж кто гораздо больше, чем она и Георгий, был похож на бессмертного героя. Завсегдатай клубов, чьи карточки не купишь за деньги, любитель бороться с превосходящими силами, будь то явления природы, женская красота или государственная машина. Людей оценивает в меру их реальных достоинств, иначе говоря, циник и грубиян. И вдобавок автор весьма неплохих стихов (которые и познакомили его с Мариной, в то время критиком и издателем) - вполне классических по форме и проникнутых такой уязвимостью, что трудно было поверить в его авторство. Он не прожигал свою жизнь, он жег ее расчетливо, как таежную нодью - бревно с углями внутри: без этого жара замерз бы. За что провидение и послало ему бессмертную возлюбленную.
При первой же встрече он обратился к ней с хамским, хозяйским "ты", и это было его первой и последней вольностью. Марине было немного совестно перед ним - как совестно бывает на выставке-продаже тонко расхвалить художнику его картины, а потом повернуться и уйти, так и не достав кошелек. Влад ей нравился, как может нравиться книга или картина, но ничем помочь ему Марина не могла. Мысль о каком-то там "романе" для нее была даже не отвратительной, а дурацкой. Так нормальный ребенок не будет искать себе других, более красивых маму и папу - Марининым мужем был Георгий, и других мужей у нее быть не могло. Возможно, как раз потому, что мама и папа у нее были "другие"? - психологи знают.
Когда пришло время прощаться с Владом, она честно пыталась сделать все по инструкции, но этот лохматый долговязый парень, на голову выше маленькой бессмертной, оказался не тем, кого можно стряхнуть со следа.
В первые десятилетия Марина ужасно боялась встречи со старыми знакомыми - боялась, что седеющие подруги узнают ее и все поймут. Потом поняла: ни за что не узнают. Надо только следовать рекомендациям стилиста, чтобы по внешним признакам всегда принадлежать к новому поколению, и все будет в порядке: старые подруги увидят "девицу, жуть как похожую на Маринку", но и мысли не допустят, что это в самом деле она. Однако Влада не обманули не ухищрения стилистов, ни плановая перемена фамилии и места жительства, ни каменное выражение на ее лице - он знал, хоть ты тресни, что вот эта особа не юный двойник когда-то бывшей возлюбленной, а она сама. Был ли он в самом деле ненормальным или, наоборот, чересчур умным, но он догадался обо всем.
Порядочная женщина не предаст того, кто любит ее. Безумного или умного, Марина не собиралась отдавать его людям в штатском. Дважды она удирала, завидев в толпе широкие плечи и взъерошенную голову. Потом рискнула: заговорила с ним как с незнакомым, понадеявшись, что охранник на это купится и случайного встречного не станут проверять. "Никогда не показывай, что мы знакомы, погибнешь сам и меня погубишь", - сказала она Владу, мило улыбаясь и показывая вперед, будто объясняя дорогу. Кажется, до него дошло. И все же у него хватало наглости изредка искать встреч на нейтральной территории или присылать письма по всем правилам старого доброго хакерского искусства - из ниоткуда от анонима, без приветствия и подписи, только со стихами, чужими или своими:
Этот яр так упоителен и крут,
Что любого завлечет на суицид.
Слушай, тело, не сочти за тяжкий труд -
Пусть душа над этой бездной повисит.
Там, внизу, в неясной схватке плоскостей, -
Камни серые в земном своем поту.
Кто упал, не соберет, небось, костей.
А зачем они в бесплотном-то быту?..
*Стихи Юрия Ряшенцева
Казалось, он не боялся смерти, во всяком случае, не так боялся, как нормальные люди - смотрел на нее как на очередной экстрим. Есть разные способы развлекаться: можно лезть на отвесную стену, можно прыгать с нее с искусственными крыльями. Можно стараться любым способом выжить, можно перетерпеть несколько невыносимых минут или часов, чтобы попасть туда, где не был никто из знакомых. Дело вкуса. Вероятно, он и в своей постели будет умирать с таким же наглым самообладанием, с каким некогда висел на середине Красноярского столба или слушал следователя, который объяснял, во что обойдутся две рифмованные строки, начертанные эпоксидной краской на стене одного особняка...
Сейчас ему было под шестьдесят. Кое-кто из критиков называл его большим поэтом. Марина гадала, следят ли за ним.
- Резюмирую: все результаты до сего дня соответствуют традиции, - физиолог Сакаев улыбнулся и плавным жестом обвел экран. - Старения как такового нет.
Действительно, последнее определение биологического возраста объектов ничего нового не дало. Графики блистали строгим единообразием, ни один параметр не ушел за плато. Длина теломер, группы активных генов, концентрации гормонов, давление, частоты сердечных сокращений до физических нагрузок, во время и после, упругость сосудов, скорость регенерации соединительной ткани, нейронный метаболизм - ничто не портило картины. Тридцатник и тридцатник: она чуть моложе, он чуть старше.
Анисимов, только что уступивший трибуну Сакаеву, оглядывал слушателей. Замминистра здравоохранения почему-то нервничал, томился, будто с перепою. Лицо представителя президента не выражало ничего. Биология и медицина высматривали, к чему бы прицепиться: любимым здешним развлечением был спор о том, стареют ли объекты очень медленно или не стареют вообще. Господа из ФСБ, от генерала до начальника охраны, сидели с широко раскрытыми глазами и активированными чипами: впитывали информацию.
- Разрешите мне. - Человек из аппарата президента, лощеный, молодой - настаивал даже, чтобы его в приватных беседах звали просто Виталием - тронул пальцем свой микрофон. Сразу стало тихо, как будто он не себя включил, а выключил всех остальных. - Я с большим интересом слушал Игоря Антоновича и Руслана Захаровича, и мне хотелось бы сказать несколько слов, для придания, если так можно выразиться, направления дальнейшему обсуждению. Насколько я понял, все говорит о том, что биологический возраст наших добровольцев не увеличивается. В связи с этим у меня вопрос к выступавшим: какова предполагаемая продолжительность жизни?
- Скажем так... - Сакаев замялся. - Мы на сегодня... я на сегодня не вижу никаких факторов, которые могли бы ее ограничивать.
Виталий покачал головой и усмехнулся.
- Как и я, - сказал Анисимов. - Активность ключевых генов стабильна. Единственное, что могу добавить, - мыши трансгенной линии, полученной в лаборатории основателя проекта, живут по двадцать-тридцать лет. В пересчете на человеческие сроки жизни это примерно тысяча лет.
- Поразительно, но вот что я хотел подчеркнуть, - снова заговорил Виталий. - Мы не можем планировать проект на бесконечность или на тысячу лет. Да и вряд ли такое бессмертие является для нас желанной целью: это уже не патриархи, это уже, так сказать, Агасфер... Думаю, все согласятся, что нам следует работать на благо Отечества нынешнего. И хотелось бы услышать, каким должен быть переход к следующей фазе. Иначе говоря, какие есть наработки по скорейшему получению практических результатов. Возможно, настало время переходить к более широким группам добровольцев или же к созданию терапевтических средств на основе примененных генных конструкций... Игорь Антонович, ваше мнение?
- Практическая польза от бессмертия - дело небыстрое, Виталий Петрович, - сказал Анисимов, стараясь, чтобы в голосе не прозвучала насмешка. - Что касается расширения групп добровольцев, об этом я говорил еще десять лет назад, и, думаю, все мои коллеги согласятся, что это было бы крайне желательно...
Федералы начали переглядываться, готовясь к обороне. Расширять группы им не хотелось. (Между прочим, добровольцы при словечке "федералы" как-то морщились. Георгий объяснял, что в начале века этим словом называли не ФСБ, а что-то армейское, но какой именно род войск, Анисимов не уловил.) Замминистра потихоньку вздохнул и принялся промакивать платком лоб и лысину. Неужели у главных начальников всея медицины тоже бывает похмелье?..
Перед медосмотром объекты 0142DX и 1564MD встречались с членами комиссии. Они стояли рядом, касаясь плечами, будто сопляки-влюбленные, которым мука мученическая отлипнуть друг от дружки хоть секунду. Как всегда, не было в них ничего нечеловеческого, и все-таки... Спокойствие на молодых лицах, словно и не разглядывают их, как обезьян в зоопарке, самые большие начальники. Вместо хотя бы легкого волнения - симпатия и сочувствие, почти не оскорбительное: что это вы так постарели, старые знакомые, как же вас угораздило, вроде во всем подобны нам, а такие хрупкие, так быстро снашиваете тела... Эльфы драные, подумал Анисимов. Ему было и жутковато, и смешно, и чуть-чуть обидно. Как и всем присутствующим, наверное.
- Рад вас видеть вновь, - с официальной улыбкой произнес Виталий. - Ну что же, Марина, Георгий, какие-нибудь пожелания, сообщения?
- Есть сообщение, - сказал Георгий, и все сразу подобрались и навострили уши. - Мы решили завести ребенка.
- Ага, ага, - прервал молчание Петров, как никогда похожий на злого колдуна. - Я правильно понял, что нас ставят перед фактом?
- Да, - сказала Марина.
- Ну, поздравляю вас, наконец-то надумали! Ста лет не прошло!
Кто-то из медиков засмеялся, сразу же пошли деловые перешептывания. Профессиональный рефлекс: при виде беременной женщины одобрительно кивать. На лицах федералов, наоборот, появилось выражение озабоченности.
Совещание окончилось быстро, в связи с новыми обстоятельствами всем специалистам сразу потребовалось время на размышление. Анисимов собирался уйти, когда Виталий попросил его задержаться.
За овальным столом в соседней комнате уже сидели полковних ФСБ и замминистра, Николай Сергеевич, как вспомнил Анисимов, - по-прежнему с таким видом, будто проглотил живую жабу.
- Введите Игоря Антоновича в курс дела, - сказал полковник, и Анисимов понял, что все хреново - так плохо, как только может быть, или еще хуже.
- Мне вчера принесли данные по генетической паспортизации, - суконным голосом сообщил замминистра. - Ежегодные данные. Восемьдесят процентов москвичей...
- Николай Сергеевич, если можно, к делу.
- Ваш вектор, - сказал замминистра, не глядя на Анисимова. - Обнаружен у контингента. Пятьдесят два случая. Что вы по этому поводу скажете?
- Этого не может быть, - быстро сказал Анисимов, чувствуя, как тело становится отвратительно легким и теряет устойчивость, - потому что этого не может быть никогда. Терапевтические конструкции не вирулентны.
Полковник хмыкнул. Виталий безмолвствовал.
- Я прошу генетические материалы передать моей службе, - произнес Анисимов как мог твердо. - Чем скорее мы разберемся, тем лучше.
Виталий кивнул.
- А данные на зараженных - нам, - добавил полковник.
Компьютерный поиск, как уже говорилось, эффективнее эксперимента. Пока ученые вкалывали, выяснилось, что почти половина носителей вируса бессмертия оказались тем или иным образом связана с добровольцами.
- ...А этот кто? Ищенко Кирилл, девятнадцать лет?
- Студент, подрабатывает официантом в "Максе". Наши наблюдатели отфиксировали: она с ним в приятельских отношениях. Кофе вместе пили.
- Часто?
- Ну, не то чтобы... Да, пожалуй, часто. Всегда одна, без мужа.
- Стойте, а чьи это контакты?
- В смысле - чьи? Добровольцев.
- Они что у вас - сиамские близнецы?!
- Понял. Минуту... Слушайте, точно! Смотрите сюда: все это ее знакомые. Ни одного, кто бы общался с ним, но не с ней.
- Думаете, из-за... беременности?
- Научники скажут. Им же теперь грехи замаливать.
- Это мы узнали раньше вас, - равнодушно сказал полковник. - Мы проанализировали списки пострадавших. Источник инфекции - 1564MD. Передается, очевидно, через прикосновение.
- Ладно, сейчас расскажу, чего еще не знаете, - парировал Анисимов. Трепетать он перестал вчера. - В организме 1564MD вектор продолжает копироваться, но gld43 не экспрессируется, соответственно, альтернативный хозяйский ген уже не нокаутирован.
Переводить не требовалось: все давно научились понимать эту тарабарщину.
- Хотите сказать, она больше не...
- Используя неофициально принятую в проекте терминологию, Марина больше не бессмертна, - проговорил Анисимов. - Физиологи утверждают, что нет оснований предполагать быстрое старение. Ожидаемая продолжительность жизни - обычная для здоровой тридцатилетней женщины.
- Так что случилось-то? Это все потому, что она забеременела?
- Мои сотрудники над этим работают. Но с вероятностью 90% могу ответить "да". То есть и появление вирулентных частиц, и репрессия гена - следствия беременности. Кстати, с эволюционной точки зрения это понятно. Или вечная жизнь для всех - или размножение. Вместе это не получается, корму не хватит. Вы обращали внимание, что в литературных памятниках мужчин-долгожителей вообще больше, чем женщин?
- Больше?! Но ведь ненамного?
Анисимов покачал головой. Дикий, в сущности, образ: вечно молодой, бессмертный вождь племени, царь, князь, и его женщины - стареющие, сменяющие друг друга, рожающие сына за сыном... А ведь так, очевидно, и было. Жаль Георгия, когда он узнает.
- Ну хватит, - с неожиданной резкостью сказал Виталий. - Вы им сказали?
- Пока нет.