- Честное слово. Называется "городки". У меня хорошо получалось, даже лучше, чем с луком. Хочешь, научу, когда прилетим? В нее и девушки играют. Правую руку отводишь назад...
- Пусти! Сюда кто-то идет! И кстати, я хотела спросить... как у вас относятся к полукровкам? Ну, то есть к детям саойрианов и землян?
- А... Анна, - Тедди сейчас же отпустил ее и так захлопал глазами, что она рассмеялась. - Это же теоретический вопрос, да?
- Итак, мы вытянули пустышку. Эксперименты in silico дают нулевой результат. Что скажешь, Пит?
- Джим, мы оба знаем, что это моя вина. Я был за покупку.
- Есть идеи, как компенсировать убытки?
- Ну, для начала - в контракте был пункт о розничной перепродаже небольших объемов генетической информации.
- Хочешь сказать, найдется другой идиот, который это купит?
- Не это. Помнишь, во время обсуждения я говорил о цвете его глаз? Гены пигментов волос, глаз и кожи в квоту укладываются, они тоже в девятнадцатой. Насколько я понял, в земных базах их нет. И это уже верняк, есть фенотипическое подтверждение. Красивый, оригинальный цвет, для шоу-бизнеса то, что нужно. Я свяжусь с Casting Laboratories?
- Вперед.
Эликсир от бессмертия
- Разрешите, я гляну на фото?
- Держите.
Здесь их называли "добровольцами" или "объектами 1564MD и 0142DX" - что означали аббревиатуры, давно никто не помнил. Имена, Марина и Георгий, вслух произносились редко.
Анисимов взял в руки пластиковые листы. "Объектов" снимали два дня назад, перед медосмотром. Он: широкие круглые плечи, крупная голова, перламутровые очки, кудрявая борода не скрывает неуместную ухмылку, русые волосы с едва заметной сединой, кажется, забраны на затылке в поповский хвостик. Она: веселая вечная студенточка, упрямый подбородок упирается в ворот френча, темные волосы уложены по-модному на прямой пробор, высокие скулы, большой пухлый рот, носик картошкой, а впрочем, если не придираться, даже хорошенькая.
Обычные московские физиономии. Люди как люди, наполовину служащие, наполовину богема, столичный средний класс. Если не принимать во внимание то, что написано в семнадцати толстенных томах дела.
Искать что-либо в этом деле было настоящим мучением. В электронном виде оно не существовало, а чтобы пользоваться ключами и постраничными оглавлениями, требовалась привычка и практика. Но фотографии при желании отобрать было легко. Анисимов однажды, когда работал с делом в одиночестве, позволил себе такое развлечение. Пятьдесят, сто фотографий с номерами и датами у нижнего края. По две в год. Она и он. Пластик сменяла бумага, потом жесткие листы старинного картона с эмульсией. Менялся фасон очков у 0142DX, менялась прическа у 1564MD. Не менялись только лица.
Как следовало из тома первого, Георгий родился в 1967 году, Марина - в 1975-м. На данный момент ей исполнилось 95 лет, ему - 103.
...Эксперимент с их участием был начат в первые годы XXI века. Когда по новостным лентам пролетели сообщения под заголовком "ОТКРЫТ ГЕН БЕССМЕРТИЯ?", ни обозреватели научных разделов, ни их читатели не слишком удивлялись. Сколько раз за последние полвека его, этот ген, открывали, а похоронные бюро работают по-прежнему - ну и газетчики, понятное дело, без работы не сидят, надо же им что-то кушать. Впрочем, сообщения скоро прекратились. В московскую Межинститутскую лабораторию компьютерной биологии зашли серьезные люди, которые внятно объяснили: не надо, господа, никаких интервью, да и публиковаться вам не стоит, и не волнуйтесь, деньги будут...
В истории науки было много мышей-долгожителей - но не бессмертных все-таки. Симпатяга Маусаил из Иллинойсского университета скончался в 2003 году, прожив без малого три мышиных жизни и унеся свою тайну в банку с формалином - никто не сумел выяснить, какой именно ген (или гены) отпугивал от него смерть. Трансгенные мыши, которым пересаживали гены японских карпов, подавали большие надежды, но в конце концов "Нэйчур" с прискорбием сообщил, что бедные зверюшки перемерли от пневмонии. Неудивительно, что публикации доктора биологических наук Михаила Алексеевича Арцельского из отдела генетики метаболизма МЛКБ не привлекли внимания научной общественности.
Российская наука переживала плохие времена, о широкомасштабных лабораторных исследованиях в области генетики долгожительства можно было только мечтать. А можно было перестать мечтать и начать работать in silico, в компьютере. На это раздобыть деньги было реально, а органические мозги, в головах сотрудников, функционировали, как теперь казалось Анисимову, практически бесплатно.
На рубеже тысячелетий, в эпоху проекта "Геном человека", когда казалось, что все тайны уже у наших ног, таких романтиков было немало. Они исходили из того, что гены долголетия в человеческой популяции уже есть, нужно их только найти. Кое-кто не гнушался даже вспоминать о фантастических сроках жизни библейских патриархов и героев древних саг. Дескать, если написано, что Ани конунг, не любивший воевать, прожил шестьдесят и шестьдесят и тридцать лет - нечего искать ошибок переписчика, именно столько они и жили. А потом генный вариант - аллель, отвечающий за долгую жизнь, стал исчезать из популяций, век от века становясь все более редким. Всё по Дарвину: что нам проку с этого гена, если он не защищает от насильственной смерти - от стрелы, топора, чумного яда и голода? Чтобы родить и поставить на ноги потомство, человеку хватит и сорока, а что будет с ним дальше, естественному отбору плевать. Не такое уж большое преимущество, с точки зрения дуры природы, лишние сто-двести лет.
Но коль скоро иным людям до сих пор удается прихватить лишние десятилетия сверх положенных семи - значит, ген не исчез вовсе.
Конечно, долголетие не передается по наследству так же очевидно, как генетические болезни. Но каждый знает, что у кого дед и бабка умерли в преклонных летах, тот, скорее всего, проживет дольше. Всем известно и то, что долголетие как-то связано с энергетическим обменом, с метаболизмом жиров или глюкозы - не зря адепты здорового образа жизни грызут сырые овощи, а те самые долгожители заедают шашлык жирным пирогом и при этом юношески тонки в поясе... Тогда уже существовали базы данных по разнообразию человеческих геномов, но разбираться в накопленных сокровищах еще только предстояло. Арцельскому повезло, их схема поиска оказалась удачной.
Тогда же они приступили к лабораторным экспериментам: с единичными генами это можно было себе позволить и в начале века. Естественно, начали не с людей: сделали мышиный вариант гена того же фермента с аналогичной мутацией. Трансгенные мышата появились на свет в 1999 году. Прожили три года, четыре, пять, побили все рекорды. А потом на пороге кабинета Арцельского возникли научные обозреватели в штатском.
...Анисимова тогда еще не было на свете. Арцельского он видел только в фильмах и на фотографиях, и никаких мемуаров тот, понятное дело, не оставил. Но исторический диалог профессор Анисимов после многолетней работы в секретном проекте представлял себе хорошо. Сначала пугнули намеками на аналогичные опыты с людьми (генноинженерные манипуляции с человеческими эмбрионами тогда уже были под запретом). Потом указали на другую возможность: не встраивать ген в хромосому, а ввести добровольцу вектор - колечко ДНК с нужным геном, своего рода безоболочечный вирус, который распространится по всем тканям, обратимо выключит собственные копии гена человека и заставит клетки пользоваться "бессмертным" вариантом. Эффект тот же, но все обратимо, ненаследуемо (потому что в половые клетки вектор не проникает) и, следовательно, вполне законно.
Он часто жалел Арцельского. Не только потому, что тот умер при странных обстоятельствах, не дожив и до пятидесяти - что называется, ирония судьбы. Можно себе представить: приготовился человек насладиться заслуженным триумфом на вершине мировой науки, и нате вам: вместо престижных премий, интервью и пресс-конференций, прогулок с Уотсоном и Криком - бесславная работа на благо государства... Думал ли он только о новом знании, гордился ли собой, терзался ли страхом и муками совести? Анисимов не знал этого, даже пробыв десять лет на его месте.
Но Арцельского ему было жаль даже сильнее, чем добровольцев.
Поезд надземки затормозил у перрона, Георгий коснулся картой турникета. Вспыхнула зеленая стрелка. Что было до универсальных карт? Специальные проездные карты, а до них - билеты с магнитными полосками. А еще раньше - кусочки мятой бумаги, которые надо было дырявить специальными такими штуками. А до того, в совсем уже смутных детских воспоминаниях, - механические кассы с прозрачным верхом, где на резиновой ленте уезжали в загадочные глубины ящика очень ценные желтые монетки, а сбоку, кажется, была катушка с билетиками...
Полный вагон мчался, что твой самолет на бреющем, вдоль Боровского шоссе. Георгий с удовольствием подставил лицо горячему весеннему солнцу, бьющему в окно. Вообще-то надземка - скорее метро, чем автобус. В метро были пятачки, это все знают, а потом жетончики. Такие зеленые, прозрачные, как леденцы. Или металлические? Или сначала металлические, а потом?.. В общем, два балла по истории материальной культуры. Все забывается, по правде говоря.
Ближе к дверям тихие пререкания перерастали в скандал.
-...Никак успокоиться не может!
- Заткнись, коза! Очки надела, проститутка!
- Что вы с ней разговариваете, сударыня, - больная женщина, неужели не видите.
- Сам больной. Заткнулся, да?!
- Да-а! Не напрашивайся на рифму, ты.
- Ой, развонялся дерьма кусок!
- Кто-нибудь, скажите ей, чтобы помолчала, сил уже нет!
- Ах, подумаешь, сил у ней нет! Ездий на такси!
- Дура, больше ничего!..
Странное дело, обычно Георгий не сознавал, что чем-то отличается от прочих горожан. Ну, или почти не сознавал, как помнит и не помнит о своей болезни сердечник или диабетик. Но едва люди рядом с ним начинали выяснять отношения, он как-то сразу вспоминал, что мог видеть любого из них в ползунках и ходунках. То же говорила о себе и Маришка. Когда окружающие ругались - без разницы, интеллигентно или как сейчас, - моментально пропадала способность воспринимать их всерьез.
Пришло это не сразу, где-то на седьмом-восьмом десятке. Он не мог заразиться склокой, ощутить что-либо кроме умиления и жалости. Большая ссора в младшей группе детского садика: "А ты дурак! - А ты какашка! - А ты это же слово сто миллионов раз! - Обзывайся целый год, все равно ты бегемот! - Кто первый перестанет, тот умный, я первый перестал, ха-ха!" Психологи ему объясняли, что ощущение это ложное и ему не следует поддаваться. И то правда: кое-кто из тех, кто годился ему в дети и внуки, давным-давно сменил пластмассовый пистолетик на настоящее оружие. Да и эта свара могла закончиться нехорошо: кто-то уже искал таблетки в карманах по правде, а не по игре, кто-то сделал угрожающий жест.
Георгий пробрался вперед, поближе к эпицентру военных действий - тетке в идиотски-розовом пальто. Тетка явно пошла вразнос: отвечала истерическим полуматерком на любую реплику, даже про погоду. Плоское рыхлое лицо, отвисшие губы, светлые волосы собраны в жалкий хвостик - эх, бедолага. Кто бы сказал этому невоспитанному обиженному ребенку: "Лизочка или Машенька, ну-ка перестань, как не стыдно, все на тебя смотрят и удивляются" - но этот шанс был упущен лет сорок назад.
- Простите, пожалуйста, - Георгий спокойно встретил ее злобный взгляд, - если я сейчас выйду, я на АЗС попаду?
- АЗС через одну.
- Спасибо. А то я первый раз на надземке, думал, может быть, автобусом быстрее.
- Да вы что, автобусом дольше. Надземка быстрее ходит. - Женщина мгновенно перестала кипеть. Ей было приятно "поговорить в кои-то веки с нормальным" - и еще почему-то немного стыдно. - Только народ вообще нервный.
- А вы не берите близко к сердцу, - сказал Георгий и улыбнулся. - А потом он прямо идет или поворачивает?
Их отбирали из сотен потенциальных добровольцев. Молодые, но уже не дети. Практически здоровые. Интеллектуально достаточно развитые, чтобы понять задачу и осознать возможные последствия личного плана. Сто-двести лет активной жизни - не одно сплошное счастье, но также приятная перспектива похоронить старых друзей и во имя конспирации не заводить новых, и вдобавок, поскольку эксперимент первый в мире - полная неизвестность насчет того, когда умирать тебе: через сто лет, завтра или вообще никогда... Способные беспрекословно выполнять инструкции. С подходящей биографией. И, наконец, чтобы не отказались, когда им предложат...
Марина и Георгий подошли в самый раз. Тогдашняя, самая первая команда психологов нарадоваться не могла: она сангвиник, он флегматик, люди вполне здравомыслящие и с высшими образованиями; она - сирота с детства, родители погибли в автокатастрофе, опекуны немолоды и не проживут столько, чтобы заметить результаты эксперимента (так впоследствии и вышло); он выходец из южного, ныне заграничного города, в Москве ни родственников, ни друзей, с первой женой отношения радикально разорваны по ее инициативе; близких приятелей у супружеской пары нет. И привязаны друг к дружке настолько, что отрешенность от всех других связей совершенно естественна. Не показное, а самое что ни на есть правдивое "мне никто не нужен, кроме тебя" - ни друзья, ни даже дети. Сто лет ищи, лучше не найдешь.
Менять привычный образ жизни их никто не заставлял. Государственная тайна - дело святое, но обрекать добровольцев на пожизненное заключение значило бы сильно обесценить эксперимент, да и термин "пожизненное" в данном случае казался несколько расплывчатым. Можно было бы, конечно, завербовать какого-нибудь лесничего с таежного кордона, но ведь и у лесничего есть пара дюжин знакомых, и уж они-то - люди весьма наблюдательные, в отличие от большинства горожан. Прав патер Браун: камень прячут среди камней, лист - в лесу, а человека - между людей, в большом городе.
Естественно, полностью исключить утечку информации невозможно. Ну а когда это было возможно?! В потоке информации, ежесуточно изливающемся на головы горожан, маленькая утечка правды растворяется, как ложка спирта в бочке воды. Возьмите свежую бульварную газету: ну, добавят в нее еще один заголовок, "Бессмертные под колпаком у ФСБ", что изменится? Легендой больше, легендой меньше...
0142DX и 1564MD вели себя разумно на протяжении всех шестидесяти пяти лет. Безропотно выполняли все указания кураторов: не затягивать новые дружбы (а пару раз, в 2013-м и 2022-м - немедленно и любым способом оборвать новое знакомство), не менее чем раз в двадцать лет привыкать к новым фамилиям, не реже чем раз в десятилетие переезжать и менять места работы. В общем, не так велико отличие от тех условий, которые жизнь ставит обыкновенным москвичам! А этим двоим действительно было по большому счету все равно - лишь бы оставаться в этом городе и быть вместе. Места работы и учебы они меняли даже чаще, чем было необходимо. (Весной 2070 года Марина работала в Гуманитарном университете на кафедре истории сетевой литературы, а Георгий - политическим обозревателем в известном еженедельнике.) За хорошее поведение им позволяли ездить в походы и турпоездки в пределах Европы.
Охрана, естественно, была. Сменяющиеся телохранители незаметно водили по городу их обоих. В первый год добровольцы на топтунов шипели, но с того вечера, как работник спецслужб отметелил двух хулиганов, решивших войти за Мариной в подъезд, изменили свои взгляды. Какого черта, в самом деле: чтобы величайший эксперимент сорвался из-за какого-нибудь алкаша или грабителя с заточкой!
Правда, в инциденте 13 мая 2054 года, когда религиозный фанатик выстрелил в Марину из антикварного "макарова", телохранители рук так и не приложили. Первым добрался до стрелявшего Георгий. Потом, пока один из охранников вызывал "скорую", другой держал за локти озверевшего бессмертного: тот как-то исхитрился отнять пистолет у борца со злом (впрочем, тоже непрофессионала), рукояткой пистолета причинил ему черепно-мозговую травму, сильно повредил лицевой скелет, плюс переломы ребер от пинков... Никто не ждал такой прыти и такой ярости от тихого книгочея. Марине пуля попала в плечо, оправилась она быстро. А вот нападавшего удалось допросить нескоро. Утечка информации была локализована и прекращена, и больше ничего подобного не происходило.
Врачи разрешали Георгию три сигареты в месяц. Шутили, что в его паспортном возрасте и этого много. Георгий не спорил: взялся быть подопытным кроликом - не говори, что не дюж. А три сигареты старался приурочить к регулярным визитам во двор своего старого дома.
Сегодня в ожидании он выкурил две. Солнышко пригревало, кодовый замок подъезда то и дело пел, но выходили другие люди. Наконец появилась она и начала спускаться с высокого крыльца.
Вот по этим самым ступенькам когда-то она сходила - точно так же напряженно глядя перед собой, ступая все время с правой ноги. А он стоял внизу, щурясь от такого же яркого солнца и дожидаясь, когда это самостоятельное существо завершит спуск и можно будет ухватить его под мышки и поднять высоко-высоко.
"И запомни раз и навсегда, что меня и Наташки больше нет в твоей жизни", - как сказала Георгию сто лет назад ныне покойная женщина. Чуть меньше ста, если быть точным, но до начала эксперимента. Его первой супруге были свойственны бескомпромиссность и высокий стиль, и этими словами она его наконец-то достала. "Наташки больше нет" - такими словосочетаниями, по мнению Георгия, нельзя было бросаться ни в каком контексте. Он не оспаривал решение Наташкиной матери, ни тогда, ни потом, не звонил, не писал, не искал встреч, не предлагал денег. Он приезжал смотреть на Наташку с единственной целью: удостовериться, что она в его жизни есть.
Тысячи раз он видел ее из своей засады у противоположного дома: с матерью, потом одну - голенастую школьницу в клешах и наушниках, потом студентку, потом молодую женщину с мужем и ребенком, потом только с ребенком... Эксперимент к тому времени уже начался, но прошло лет сорок, прежде он заметил, сказал сам себе: она стареет, она уже старше меня.
Если бы я не ушел... да, тогда бы не было Маришки, тогда бы вот эта старая женщина похоронила меня, а я был бы возле нее все те годы, когда больше у нее не было никого... Последние дни ему несколько раз снился сон, который он часто видел после развода, засыпая под утро в чужой прокуренной комнате: будто он пошел гулять с Наташкой и потерял ее. Тогда мать одевала ее в новенький желто-черный комбинезончик, который делал Наташку совершенно круглой. Сейчас на ней была старомодная кургузая куртка и юбка до щиколоток. Почему все старухи носят один фасон обуви - уродливый? Где они берут эти бесформенные черные сапоги на квадратном грубом каблуке?..
Георгий стряхнул пепел с колена и понял, что в зубах у него третья сигарета. Вот чему на самом деле он научился за эти десятилетия - видеть, кто скоро умрет.
Иногда Анисимову не хватало собеседников. Чем плохо участвовать в секретных проектах - узок круг специалистов, страшно далеки они от прочего ученого люда, редко удается услышать что-нибудь свеженькое. И на совещании с "начальством", и на семинаре, и как сейчас, в курилке, - одни и те же лица. И все те же цитаты, и все те же спекуляции про гены древних героев, и все те же шуточки про физиологию бессмертных.
- Смотри сюда, - Саркисян протянул ему фото - картинку с камеры телохранителя: Георгий тащил Марину на руках через обширную лужу. Вернее, стоял посреди лужи. Переход был приостановлен в связи с поцелуем.