* * *
Утром войска опять выстроились друг против друга. И опять Коробов завел свои нескончаемые разговоры с боярами князя. Мышкину еще вчера надоело слушать его пустословие, и он попросил поехать, вместо себя, Валентина. Никто из Коробовых не увидел, как из города к Мышкину прискакал всадник. Ни Валентин, ни Валерий, ни, тем более, Коробов старший, не заметили, что Иннокентий Петрович машет им рукой. Но все услышали сигнал к атаке. Бояре раскрыли рот от удивления. Мимо них, на огромной скорости, проносились сотни кавалеристов. Штабс-капитан во главе остатка отряда тяжелой кавалерии шел в атаку на нестройные ряды княжеской пехоты. Дружинники, лишенные коней, оставались грозной силой, может быть еще более стойкими в обороне, чем прежде, убегать пехоте от кавалерии было смертельно опасно.
* * *
Князь еще ночью направил в Мценск бояр со всем наличным серебром и золотом. Ранним утром он получил ответ, город выступит на его стороне, выделит две сотни всадников. Те ударят разбойникам в спину. Князю нужно было подождать до полудня, потянуть время. Сегодня в полдень с карачевским войском будет покончено. Переговоры шли успешно: бояре тянули время. Князь не стал отдавать приказ о боевом построении войска, чтобы не вызвать подозрений у разбойников. Все шло хорошо, до определенного момента.
Подлые людишки! Без малейшего понятия о чести. Не знающие, что такое верность своему слову. Карачевская конница набирала скорость для атаки. Целью её служил сам князь. Усталые, измученные, больные дружинники не готовы к обороне, они могут не выдержать чудовищный удар карачевских волков. Князь был вынужден, вместо управления полками, заняться своим отходом в безопасное место. Это было первостепенной задачей, смерть, или плен князя делали дальнейшую борьбу бессмысленной.
* * *
Мышкин положил в первой, и единственной, атаке почти половину своего войска.
Неготовность княжеских полков к стремительной атаке, долгое бездействие тех, кто не подвергся атаке, непонятная растерянность и отход лучшего, элитного отряда, все это вместе помогло карачевцам опрокинуть врага. Сквозь дыру в обороне прорвались ополченцы и интенданты. Четыре сотни карачевцев уходили домой, в пустой, сгоревший город. Коробовы захватили в плен бояр, участников переговоров, и везли с собой. Мышкин, наконец, нашел их в неразберихе бегства.
- Что случилось? - недовольно спросил его Владимир Александрович.
- Спасибо родственникам Вашего Валентина! Предупредили! Князь купил Мценск. Нам должны были ударить в спину, - сказал Мышкин, и, неожиданно, грязно выругался.
- Очень неплохо! - засмеялся Валентин.
- Мне тоже понравилось! - поддержал сына Коробов, - никогда не слышал от Иннокентия Петровича такого.
- Хватит веселиться. Это полный разгром. У нас чуть больше полусотни боеспособного состава. На ночевке сбежит половина наемников, уйдет, не дожидаясь оплаты. Потери очень большие. За ними побегут "добровольцы". В Карачев мы приведем полторы сотни кавалерии. И полсотни интендантов, у них дисциплина на высоте.
- Я сегодня же подниму всем зарплату. Никто не побежит, - задергался Валентин.
- Попробуй. Но мне не верится. В любом случае это поражение. Мы потеряли старые кадры. Враг захватил нашу базу. Деньги истрачены впустую. Полтора года потеряны.
- Мы нажили здесь кучу врагов, - добавил Владимир Александрович.
Через полчаса они встретили три сотни кавалеристов. Олег и Никита вели свой отряд неторопливо, уничтожая отставших ряжских воинов.
* * *
Две сотни кавалерии вышли из Мценска заранее. Воевода видел отчаянное положение рыльского князя, но ему было приказано ударить конницей в полдень. Заплачено было именно за это. Он ждал. Мценская дружина тоже не горела огнем воевать. Карачевская конница уже имела имя. Святослав Ольгович прислал боярина и тот умолял помочь. Воевода начал вести разговор о деньгах, боярин замолчал и уехал. Денег у князя не было. Восьмитысячное войско съело всё серебро и всё золото.
* * *
Святослава Ольговича с его войском не пустили в Мценск. Без денег он был в городе не нужен. Победа над конницей из Карачева дорого далась князю. Остатки полков напоминали толпу больных, запуганных, безвольных людей. В Мценске перестали бояться князя, и предложили поскорее покинуть окрестности города. Но нажиться купеческий Мценск успел. Цены на хлеб взлетели до небес. Торговцы за бесценок скупали у дружинников вторые и третьи комплекты оружия, доставшиеся им от павших товарищей. Пешком много не унесешь, а доспехи весят много. В самый разгар этой торговли, неожиданно, произошло нападение с тыла. Семь сотен кавалеристов атаковали не ряжскую пехоту, а толпу деморализованных, испуганных, усталых людей. Ряжцы бросали оружие и разбегались, жители Мценска пытались сказать, что они не враги и их не нужно убивать. И те, и другие массово попали в плен.
Глава 14. Грабежи, убийства, поджоги, изнасилования
Пять сотен кавалерии, весь боеспособный состав, укатили в Польшу под командой Олега и Никиты. Никита надеялся успеть добраться по весеннему льду. Олег не рассчитывал пройти полторы тысячи километров, осталось не так много дней до ледохода, но он выбрал самое неудобный сезон для нападения - начало весны, надеясь на беспечность поляков в это время года. Валера поехал в польский поход, удивив и обрадовав Никиту.
* * *
Пленных было так много, что Коробов не сумел их всех занять на лесоповале, песчаном карьере и строительстве. Молодых дружинников и ополченцев, выкуп за которых некому было платить, начал приглашать на службу Иннокентий Петрович. Опытные кавалеристы ушли в Польшу и Мышкин с трудом собрал два десятка легкораненых, чтобы гонять молодежь до седьмого пота. Пара месяцев интенсивных тренировок, в ожидании возвращения Олега и Никиты, и проверка кровью в полоцком княжестве должны были отсеять негодных. Сначала Мышкин хотел узнать характер бойцов, а уже потом тратить время и деньги на подготовку и снаряжение. Его циничный подход к отбору состава полка оправдывал себя, во всяком случае, был максимально эффективным, желающих повысить свой социальный статус было много, а потери Мышкина не волновали. Это было цинично, аморально, но пушечное мясо не жалели в двадцатом веке, так почему же Иннокентий Петрович должен был жалеть людей в жестокий тринадцатый век. И он, и даже Коробов очерствели душой, перестали ценить чужую жизнь и свободу, постепенно превращаясь в тех самых мерзавцев, которых раньше так презирали. Коробов, увлеченный экономикой, не вдавался в военную подготовку. Единственное, в чем он участвовал, это строительство инженерных, фортификационных сооружений. И только потому, что сами штабс-капитан и лейтенант, оставили эту проблему ему. Коробов должен был исключить возможность быстрого, внезапного продвижения войск противника по летним или зимним дорогам. Особое внимание в этих планах уделялось реке Снежеть. Стратегические решения Мышкина и хитрые ловушки Олега должны были максимально замедлить движение, и проредить состав вражеских войск. На левом притоке Снежети, реке Велимья, Коробов начал строительство плотины.
В результате дорога из Брянска ушла под воду, и переправа стала возможной только на пароме или лодке.
* * *
За две недели отряд под началом Олега и Никиты прошел тысячу километров и достиг Берестье. От Пинска ехали зимником, удачно миновали крупные реки и розлив Западного Буга стал для Никиты неожиданной оплеухой.
- Пару недель нужно будет обождать, - Олег остановил свою лошадь рядом с Никитой. Никита нахмурился, промолчал, нервно подергивая левым глазом.
- Ты посмотри в бинокль, город поляки сожгли, - обратил внимание брата на Берестье Валера.
- Опасное это дело обладание огромным богатством. Как магнит притягивает неприятности. Сначала смерть и разорение купца, затем смерть его дочери и гибель её слуг, наконец очередь Берестье, - философски изрек Олег.
- Ты когда комеса в этот ряд достраивать начнешь, то учти, его смерть будет по другой причине. Я за богатством не гонюсь, - желчно произнес Никита.
- А я гонюсь! И мне, и моему отряду серебро ох как нужно! - возразил Олег.
- В "твоем" отряде половина бойцов мои. Лучшая половина! - окрысился Никита.
- Хорош собачиться! Вас слышно. Или громкость убавьте, - примиряюще сказал Валера и кивнул в сторону личной охраны.
- От этих дальше не пойдет, - успокоил Олег.
- Я пошлю чехов в город договориться с воеводой о нашем постое, - перевел разговор на деловые рельсы Никита.
- Если воевода жив, - усмехнулся Олег.
* * *
Развалины города еще дымились, хотя прошла неделя после отъезда поляков. Отряд впустили в город из-за страха, тех дружинников, что остались в живых, поляки увезли с собой в плен, надеясь на выкуп, и город остался беззащитен. Жадность комеса не имела границ. Оставив Никиту обустраивать отряд на отдых, неугомонный и жадный до приключений Олег отобрал полусотню и выехал в разведку. Местных проводников он набрал в добровольно-принудительном порядке.
- Осталась всего пара часов светлого времени. Глупо ехать, - уговаривал Олега остаться Валера.
- Не два, а полных четыре. Ты лучше завтра судно пошли на разведку вниз по течению. Выбери самое быстрое. Река разлилась пару дней назад, далеко уйти поляки не могли.
- Опасно. Льдины с верховьев еще плывут, деревья поваленные.
- Сам останься, не рискуй. Никита пусть остудит свой норов. Купнется разок, мозги, смотришь, на место встанут. Месть - это блюдо, которое …
- Знаю!
* * *
Уже через час отряд сделал короткий привал, чтобы дать проводникам возможность осмотреться. Олег, устроив им форменный допрос, остался недоволен. Оба предложенных варианта шли по залитой водой ложбине целых пять сотен метров. Короткая дорога, к тому же, пересекала дважды небольшой ручей. Длинная дорога выводила в лесную деревушку, где можно было отогреть лошадей. Олег решил поберечь лошадей, за выносливость людей он не волновался. Насчет деревни проводники ошиблись. По странному стечению обстоятельств небольшой отряд поляков недавно погостил там и оставил после себя пепелище. Зимник лежал далеко в стороне и для всех такой поворот стал неожиданностью.
- Они мне попадутся, - ворчал сотник, - я им, поганцам, ноги повыдергаю.
- Я тоже рассчитывал поспать в тепле, - поддержал его Олег и рассмеялся, - уговаривал меня Валера переночевать в Берестье!
- Деревню поляки сожгли сегодня утром. На углях нам будет спать тепло. Еще дымятся … В этом смысле хорошо - не замерзнем ночью. Но как они неосторожны, дым виден издалека, все окрестные жители предупреждены. Почему поляки не боятся мести? Разве что бежали далеко? Непонятно, мне непонятно зачем привлекать к себе внимание? Олег пожал плечами:
- Скорее всего, нет, думаю, отряд поляков застрял недалеко. Видимо вокруг много польских войск, вот они и ведут себя беспечно. Комесу нет смысла вести с собой такую махину, ополчение для него обуза, он наверняка бросил его здесь, а сам ушел в Польшу. Вот брошенное ополчение и куролесит. Без командования такие войска быстро превращаются в форменных бандитов.
- И нам эти бродячие отряды будут как палки в колеса, - буркнул сотник.
- Прорвемся. Ополчение - это трусливое стадо, наши полсотни разобьют пару тысяч бандитов-поляков, даже не поморщатся, - Олег, как всегда, презирал дилетантов.
* * *
- Сдается мне, что это даже не застава - отвлекающий маневр комеса. Слишком глупо собирать столько сил, чтобы затем покидаться стрелами впустую, - Никита задумчиво в бинокль берег, тщательно упаковал его в чехол и дал сигнал отбоя атаки.
- Отворачивай к левому берегу. Высадим раненых гребцов, - отдал он команду Сому.
- Им до Берестье не добраться, - проявил жалость Сом.
- Я всех гребцов уже списал на естественную убыль. Их семьи получили половину серебряной марки - риск погибнуть мною оплачен. Мне балласт не нужен, - негромко, но жестко ответил Никита.
* * *
Никита быстро выглянул и тут же резко спрятался за ствол дерева, по которому сразу же ударил болт, еще один расщепил кору и несильно стукнул в плечо. По спине пробежал холодок. Зажали поляки русский отряд жестко. Ни стрел, ни болтов не жалели, но в атаку не шли. Никита услышал пересвист десятников, они пытались собрать отряд для прорыва к реке. Русские слишком расслабились, встречая банды польских ополченцев, и разведка превратилась для них в прогулку. Наткнувшись, наконец, на полноценный рыцарский отряд были мгновенно отброшены, окружены, и чудом оставались в живых. Поляки сжимали кольцо окружения, и скоро следовало ждать выстрелов в спину из арбалетов. Их оказалось в рыцарском отряде неожиданно много. В наступившей перед атакой тишине, прозвучал далекий звук свистка Вадима. Никита давно научился различать на слух тональность каждого из свистков. Сразу же всколыхнул тишину леса пересвист десятников. Никита дождался паузы и засвистел, отдавая команду атаки.
В тылу у русских сосредоточились в основном арбалетчики. Их вырезали мгновенно, те заметались, оказавшись в клещах, и тем самым предрешили свою участь. Никита впервые почувствовал вкус боя, пьянящее чувство своей непобедимости, удачливости, всемогущества. У него всё получалось, поляки метались в страхе, а он резал их легко и без всякой жалости. Охотники слушались и понимали каждую его команду, даже не расслышав её. Гребцы, приведенные Вадимом, образовали плотную цепь, грозную, на первый взгляд. Поляки даже не пытались её атаковать. Основная часть врагов отстала, поляки били из луков и арбалетов по опустевшей части леса. Никита чувствовал небывалый прилив сил. Он легко передвигался, не чувствуя вес брони, его удары были мощные, стремительные, глаза, как будто видели всё, даже то, что происходило сзади. Никита слышал всех, и своих, и врагов. Ему чудилось, что он слышит запах крови, страха, пота, мочи и дерьма, исходящих от врагов, и равно, восторга, ярости и гнева - от своих охотников. Растерянные городские ополченцы с арбалетами расступились, и перед Никитой вырос наглый, уверенный в себе, высокий и жилистый шляхтич, лет тридцати. Целую минуту Никита бился с ним наравне. Противник ему попался опытный, верткий, а кривой меч поляка, скорее сабля, был тяжелее и длиннее, и отбивать его удары было не просто. Сзади накатывали враги, русские охотники проскочили вперед, к реке, вырезав всех ополченцев, не догадавшись помочь своему предводителю. Еще немного, и его убьют! Сулица ударила шляхтича в спину, вошла неглубоко, даже не застряла, наклонилась под собственным весом и упала на землю. Поляка повело в сторону, он нелепо взмахнул мечом, зацепил его концом за ветку, на мгновение замер, оставив открытой правую сторону. Никита продлил обманное движение сабли, поведя её вверх, и поляк ослеп на правый глаз. Шляхтич даже не вскрикнул, только попытался повернуться к противнику левой стороной. В два-три шага Никита сманеврировал так, чтобы путь к бегству был свободен и бросился к реке. Поляки выскакивали из-за деревьев, как чертики из шкатулки. Никите хватило одного взгляда, чтобы понять - это не ополченцы. Раненый лях бежал сзади, отставая всего на пару-тройку метров.
- Gay, zabi? Ruzzi! - указал он своим, споткнулся и полетел на землю с перекошенным от злобы лицом. "Отбегался! Сука одноглазая", - обрадовался Никита, бросив в очередной раз мимолетный взгляд назад. Поляки склонились над телом шляхтича, потеряли пару минут, помогая ему подняться, дав возможность русским отчалить от берега. Сходни уже убрали, и Никита окунулся в ледяную воду по самую шею.
* * *
Полабские славяне, многочисленные, не желающие покидать свои земли, занимающие значительную часть территории восточной и центральной Германии, вызывали ненависть у рода Зайлеров. Мало того, что более родовитые соседи намекали на еврейское происхождение фамилии, так еще полабы постоянно роптали и не платили подати. Семеро сыновей Зайлеров жестоко расправлялись с дикими славянами, но денег это не прибавляло. Маркграф давно запретил славянские названий городов Липск, Дрежджаны, Бранибор, Плавно, Перна, Гора и Сосны. Их следовало называть только Лейпциг, Дрезден, Бранденбург, Плауэн, Пирна, Гера и Цоссен, и никак иначе. Полабы будто не знали приказа, продолжали звать города по-старому.
Все, собранные Зайлером-отцом деньги, уходили на вооружение сыновей, но их не хватало. В конце зимы небольшой отряд отправился за добычей на восток. Он состоял из семи братьев Зайлеров, двое из которых считались рыцарями, и десятка оруженосцев, наёмников и слуг. Поход не задался, он не принес весомой добычи, но не было и потерь. Зайлеры тянули с возвращением, две недели назад прослышав о сокровище плоцкого купца. Права комеса на серебро были слишком спорны, и братья посчитали сокровище своим. Перед самым ледоходом ляхи сожгли Берестье, забрали серебро плоцкого купца, разграбили город. Они повели себя, как дикие кочевники, оставили в городе только стариков и маленьких детей, остальных угнали в полон. Комес поступил по-славянски дико и неблагородно, предательски обманул своё войско, бросил ополчение, забрал серебро, и с двумя сотнями воинов попытался налегке уйти в Плоцк. Такое поведение было характерно для всех славян, князья и воеводы даже богатых купцов не считали за людей. Ясно, что ополчение комес собирал во многом насильно, и тратить время и силы на защиту был не намерен. Толпа ополченцев с обозами и пленными растянулась вдоль дороги на целый день пути. Ляхи грабили ближайшие поселки, жгли дома, уводили в полон жителей, рыскали по лесам в поисках беглецов. Зайлеры держались в стороне, следили за комесом, искали удобный момент для нападения. Пару раз они встречали большой прусский отряд охотников, но уходили в сторону без боя.
Русская дружина, пришедшая с востока, начала потрошить ляхов. Небольшой отряд легко бил превосходящие силы ополченцев. Русские освобождали пленных, отдавая вчерашних господ во власть бывших рабов. Разведка показала, что у Зайлеров появился конкурент. Русский отряд из полусотни клинков, на взгляд германцев, был сильнее сотни пруссов-охотников. Еще один отряд появился на реке. Полсотни русских показали себя хорошими бойцами, но угрозы для комеса не представляли - у них не было лошадей.
* * *
Комес, встревоженный собравшейся вокруг сворой жадных до богатства бандитов, решил бить их по очереди. Отряд на реке не представлял реальной угрозы. Русская дружина, связанная непрерывной войной с многотысячным ополчением, утратила мобильность. Пруссов-охотников он презирал. Его выбор пал на маленькую германскую банду. Численно меньше всех, они были слишком быстры и слишком опасны, комес хорошо знал своих западных соседей. Русский отряд на реке и дружина в тылу ополчения могли стать грозным противником, объединившись. Но в такое чудо комес слабо верил. Польский отряд разделился. Для охраны серебра осталась полусотня самых старых и опытных воинов. Полторы сотни ляхов организовали облаву на германскую банду. Комес рассчитывал до полудня вырезать полностью, или частично бандитов, и к вечеру догнать обоз с сокровищем. Братья Зайлеры дважды оказывались в кольце и дважды ускользали без потерь, растоптав с десяток поляков.