Сит некоторое время постоял, глядя Нику вслед, потом недоуменно пожал плечами и, почесав затылок, последовал за ним. У самого входа мальчик остановился, задрал голову кверху и некоторое время изучал чернеющий небосклон. Потом еще раз хмыкнул, неопределенно махнул рукой и нырнул в темный проем.
* * *
– Вот еще чего удумал! – Шептун не на шутку разошелся. – Вот когда помру, тогда и потащишь меня на своем горбу! И не смотри на меня как на сгнивший скороспел! Это же надо, как мешок, меня за спину привесить решил!
– Да что я такого сказал? – Ник обводил взглядом своих спутников, словно ища поддержку. Сит, маленький хитрец, копался в своем заплечном мешке, словно его тут и не было. Клео, прикрыв ладонями лицо, еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться в голос. Плечи девушки вздрагивали. По всему было видно, что это ей стоило больших усилий. Даже Гунн-Терр с нарочитым вниманием в который уж раз осматривавший гребень Костяного хребта, отвернулся. Ник мог поклясться, что по лицу воина скользнула мимолетная улыбка.
Они стояли перед последним подъемом. До этого шли в связках. Еще внизу договорились, что первую связку будет лидировать альвар. С ним шел Сит. Замыкающей была Клео. Второй связкой шел Ник с Шептуном. Особых проблем с подъемом не возникало. Гунн-Терр своим врожденным чутьем выбирал самую безопасную и легкую в прохождении дорогу. Ник отдавал должное альвару. Тот не гнался за скоростью. Порой они делали большой крюк, обходя опасные участки. Один только раз пришлось перепрыгивать довольно широкую трещину, да шагов двадцать боком, прижимаясь всем телом к скале, пробираться по отвесному карнизу.
При движении на трудных участках Ник старался все время держать веревку в натяг, чтобы как можно больше облегчить подъем Шептуну. И вот сейчас они стояли у почти отвесной стены. Пути дальше не было. Тропа, по которой они планировали последним броском взойти на гребень, неожиданно сузилась и оборвалась крутым обрывом. Оставалось только одно – лезть вверх.
Ник внимательно осмотрел скалу, прикидывая удобный маршрут. Высота – метров тридцать-сорок, не больше, – для опытного скалолаза не представляла особого препятствия. К тому же, как он смог уже убедиться, Костяной хребет в основе своей состоял из известняковых пород. За тысячелетия ветер и осадки придали ему рыхлую форму. Стена была выщерблена, на ней имелось множество углублений. Снизу она походила на пористую губку. Конечно, отсюда трудно было оценить все детали, но наверняка в ней присутствовали широкие ниши, где в случае чего можно будет спокойно передохнуть. Ему было бы намного легче и спокойнее подняться с Шептуном на своей спине, чем тащить того за веревку, постоянно страхуя и ежеминутно ожидая срыва. Но старик вдруг заупрямился и уперся, как говорится, на ровном месте.
– Сделаем так, – альвар, на правах старшего, вышел вперед. – Ник прав, сорваться со скалы легче простого. Вон там, – Гунн-Терр указал вверх на темнеющий в стене выступ, – должно быть, широкий проем. До него длины плюща хватит. Сначала туда по одному поднимемся. А там уже и до верха недалеко будет. Я поднимусь первым, когда закреплюсь, скину стебель вниз. – Он посмотрел на Клео. – Помнишь, как я тебя учил? Ногами от стены отталкивайся, будто шагаешь, а сама руками перебирай. И не елозь стеблем туда-сюда, оборвется!
* * *
Подъем закончили только под вечер. Альвар, накинув на шею моток веревки, первым забрался на выступ. Оказалось, что углубление за естественным карнизом не такое уж и большое. На нем с трудом могли поместиться только трое. Гунн-Терр довольно долго возился наверху, стараясь понадежнее закрепить веревку. Ник хорошо понимал, что на голых камнях, без специального оборудования, это было совсем непростым делом. Затем тот сбросил свободный конец плюща и подал сигнал Клео подниматься. Девушка уверенно полезла вверх, почти профессионально держа тело "треугольником".
Все внимательно следили за ее подъемом. Когда она наконец добралась до верха и Гунн-Терр втянул ее на выступ, облегченно вздохнули. Следующим пошел Сит. Мальчишка тоже старался держаться уверенно. Сначала он пытался подражать Клео, опираясь ногами под прямым углом о стену, но потом плюнул и полез на руках.
Нику с Шептуном пришлось ждать, пока Гунн-Терр с выступа заберется на самый верх гребня, по-новому закрепит веревку. Затем процедура подъема повторилась. Клео, а за ней и Сит, преодолели заключительный этап восхождения. Второй этап прошел не так гладко, как первый. Все-таки одно дело подниматься с поверхности, стараясь не смотреть вниз, а другое – с небольшого выступа в двадцати метрах над землей. Альвару даже пришлось несколько раз подбадривать начинающих скалолазов.
Ник осторожно, издалека попробовал вновь завести разговор со стариком – не желает ли тот все-таки "прокатиться" наверх у него за спиной? Шептун на этот раз немного поколебался, но все же отказался, пробурчав, что он-то, конечно же, уже не молод. А раньше, мол, он лазал по деревьям не хуже лесных древолазов. И уж на эту горку он как-нибудь сам да заберется.
Ник взглянул вверх. Оттуда ему весело махали руками Клео с Ситом. Они явно гордились собой и пребывали в отличном расположении духа. Гунн-Терр же все понял и, не дожидаясь условного знака от Ника, снова полез вниз. Когда же с большим трудом, постоянно страхуя, доставили Шептуна на гребень, им пришлось снова спускаться уже за поклажей.
* * *
Ночь прошла под открытым небом. Ник лежал у костра, с блаженством вытянув гудящие от усталости ноги. Серый примостился у него под мышкой и, казалось, дремал. Как он тут оказался, можно было только гадать. Может, нашел обходную дорогу? Тут же сознание услужливо напомнило ему о матери зверька. Запоздало засосало под ложечкой. В ушах, словно наяву, послышалось лязганье когтей Морока, без труда взбирающегося по гранитной стене маяка. Разум категорически отказывался принять родство этого беззащитного плюшевого комочка с монстром из той кошмарной ночи. Серый тут же поднял мордочку, словно подслушав его мысли. Взглянул на Ника своими внимательными янтарными глазищами, потом широко и протяжно зевнул, издав то ли рык, то ли мяуканье, и снова уткнулся ему в бок.
Ник покосился на альвара. Гунн-Терр тоже выглядел не лучшим образом. Сидел, устало облокотившись спиной об валун, напоминающий обломанный зуб доисторического животного, и не спеша жевал вяленое мясо. Несмотря на предрассветную прохладу, тот был без рубахи, но, судя по всему, не испытывал какого-либо дискомфорта. Ник присмотрелся. На мощной груди альвара виднелись несколько шрамов. Такие могло оставить только колюще-режущее оружие. Но не это привлекло внимание Ника. Он напряг зрение. Да, точно. На груди воина красовалась татуировка – два скрещенных топора на длинных рукоятках. Что-то в рисунке показалось Нику странным, но, возможно, все дело было в стилизации. Он решил не заморачиваться. Еще представится случай рассмотреть необычную татуировку получше.
Они по молчаливому согласию не стали будить своих уставших спутников. Неизвестно, какие еще испытания уготовил им грядущий день. Сейчас речь уже не шла о скорости движения. От тварей им удалось оторваться. Во всяком случае, Ник во время своего ночного дежурства никаких посторонних шумов не слышал. Скалы, во множестве испещренные причудливыми гранитными арками, создавали прекрасную акустику. Незаметно подкрасться к их ночной стоянке кому бы то ни было не представлялось возможным. Ник еще раз мысленно похвалил Гунн-Терра, так удачно выбравшего именно это место для ночевки.
"Не знаю, как он, – подумал Ник – но я, пожалуй, налазился на целый год вперед". Стертые ладони щипало от многочисленных царапин. Колени и ступни покрылись спекшимися корочками крови. Мелкие порезы и ссадины под ними нестерпимо зудели. Ник подавил желание как следует почесаться. Он знал, что сейчас их срывать нельзя. Вскоре под ними появится новая, розовая кожа, и болячки сами собой отпадут.
Где-то вдалеке осыпалась горная порода. Звук камнепада тут же подхватило многоголосое эхо, нарушив предрассветную тишину перевала. Сит что-то забормотал спросонья, привстал с импровизированной лежанки и принялся в недоумении вертеть своей всклокоченной головой в разные стороны. Наконец он заметил Ника, кивнул альвару и перевел уже осмысленный взгляд на гребень горы, где уже играли первые отблески восходящего Орфиуса.
Мальчишка сообразил, что его специально не стали будить и он проспал свое утреннее дежурство. Он встал, ежась от утренней прохлады и бурча что-то себе под нос, заторопился к ближайшему валуну справить нужду.
На полдороге Сит остановился, хлопнул себя по лбу и повернул назад. Наконец, подобрав валяющееся у лежанки копье, он уже чуть ли не бегом заспешил обратно за валун.
Рассвет на Костяном хребте был красивым. Ник с интересом разглядывал, как по противоположной горной гряде не спеша растекаются лучи выползающего из-за горизонта светила. Рассвет медленно, но неумолимо отвоевывал у зеленоватой тьмы свою территорию. Причудливые хищные тени нехотя отступали, втягиваясь, словно прячась от страха, в горные провалы и чернеющие ущелья. "Вот и еще один день на этой богом забытой планете. Какие еще сюрпризы она мне приготовила?" Из печальных размышлений его вывел перестук котелков. Ник, погрузившийся в созерцание рассвета, не заметил, что Шептун уже встал и пытается из остатков их скудного провианта приготовить что-нибудь съедобное. "Сегодня хочешь не хочешь, а придется спускаться на равнину. – Ник потянулся всем телом, разминая затекшие мышцы – Без еды нам здесь долго не протянуть". Он уже собрался обсудить этот вопрос с Шептуном, как в этот момент до них донесся отдаленный крик. Кто и что кричит, разобрать было невозможно. Слова, многократно повторенные эхом, сливались в разноголосую какофонию. Все застыли, напряженно прислушиваясь. Крик на минуту затих, потом вновь заметался по ущелью.
– Это Сит, – вдруг твердо сказал Шептун.
Все принялись глазами искать мальчишку. Так и есть. Сита нигде не было. Гунн-Терр быстро вскочил на валун и жестом приказал всем молчать. Ник с трудом подавил желание крикнуть Ситу в ответ что-нибудь обнадеживающее и немедленно броситься на помощь. Он только вопросительно взглянул на альвара, потом перевел взгляд на Шептуна и замершую в сторонке Клео. Все молчали, напряженно прислушиваясь. Он вдруг сообразил, что его спутники пытаются определить направление, откуда исходит истошный крик. Обманчивое эхо металось среди скал и, казалось, играло с ними в прятки.
– Там! – одновременно выдохнули альвар со стариком.
Гунн-Терр ловко спрыгнул с высокого валуна и, придерживая левой рукой меч, с которым, кажется, не расставался и во время сна, быстрым шагом направился по незаметной горной тропинке. Все, не сговариваясь, последовали за ним. Тропинка, вильнув, круто пошла вверх. Спутники, то и дело оскальзываясь на мелких осыпающихся под ногами камушках, практически на четвереньках продолжили подъем. Крик прекратился, что еще больше подхлестнуло людей. Уже не таясь и не обращая внимания на издаваемый ими шум, все еще быстрее принялись карабкаться наверх.
Первым поднялся Гунн-Терр. Следом за ним забрался и Ник. Шептун с Клео немного отстали, но всё так же упорно карабкались наверх. Ник с альваром огляделись. Они оказались на довольно большом горном плато, усеянном огромными кусками горной породы и валунами. Чуть впереди возвышалась скала необычной формы. От самого подножия и почти до вершины в ней словно были вырублены широкие ступени. Ник даже моргнул несколько раз, чтобы отогнать наваждение. Гунн-Терр тоже недоверчиво смотрел на скалу. Друзья переглянулись и не спеша двинулись в ее сторону.
Чем ближе они подходили, тем становилось яснее, что это, скорее всего, очередной каприз природы, а не творение человеческих рук. Или древние строители были воистину великанами. "Ступени" разнились по высоте. Одни были высотой по пояс взрослому мужчине, другие доходили почти до груди.
Пока они осматривали подступы к "лестнице", подоспели запыхавшиеся от подъема девушка со стариком.
– Ну и где он? – просипел Шептун, прижимая руку к левой стороне груди.
Ник, не зная что ответить, молча пожал плечами. В этот же момент сверху донесся знакомый голос:
– Сюда! Поднимайтесь быстрее!
На самом верху скалы, призывно размахивая копьем, как ни в чем не бывало стоял Сит.
– Чего вы так долго-то?
Все с довольно глупым видом задрали головы кверху. Один Шептун, словно это не он минуту назад страдал от отдышки, резво принялся взбираться по "ступеням". До оставшихся так и стоять спутников донеслось:
– Ах ты, паршивец! Ах ты пустобрюхий перекатыш! Сейчас, сейчас я до тебя доберусь!
Судя по грозному виду Шептуна, ни у кого не осталось сомнений, что будет с Ситом, когда тот до него доберется. И если еще минуту назад все горели желанием задать хорошую трепку безалаберному мальчишке, то сейчас уже жалели его. Первая бросилась вдогонку Клео.
– Погоди, Шептун, не спеши! – девушка, ловко перелезая с одной "ступени" на другую, быстро нагнала старика. – Да постой ты, никуда он теперь от тебя не денется!
Сит, видно, только сейчас сообразив, что натворил, принялся кричать еще громче:
– Костры, Шептун! Костры!
Старик внезапно остановился, схватив Клео за руку.
– Что ты сказал?
– Костры, говорю! – Сит от радости, что его наконец услышали, пуще прежнего замахал над головой копьем. – Дымят костры-то! Дымят! Подоспевшие наконец Ник с Гунн-Терром непонимающе переводили взгляд то на Шептуна, то на пританцовывавшего от возбуждения на самой верхушке скалы Сита.
– Как дымят, Сит? – старик явно был встревожен.
– Будь здоров как дымят!
– Да я ж тебя спрашиваю, каким цветом дымят! – Шептун даже сплюнул от досады. – Цвет какой? Дурья твоя башка!
– Да черным, Шептун, дымят, черным! Чернее некуда!
Старик вдруг как-то сразу обмяк и тяжело опустился на камни.
* * *
Многочисленные бездымные факелы, развешанные через каждые десять шагов по всему периметру залы, хорошо освещали стоявший по центру большой круглый стол. Но даже они не могли пробиться до каменного свода и разогнать сгустившуюся там темноту. Вокруг массивного стола на широких, окованных желтым металлом креслах с высокими резными спинками восседали семеро. Все были одеты в одинаковые белоснежные балахоны, а их лица скрывали глубокие капюшоны.
Гробовую тишину нарушил мелодичный звон. В одной из стенных ниш бесшумно отворилась низкая дверца, и в залу, пригибаясь, один за другим вошли трое мужчин в коричневых балахонах. Последний направился прямиком к столу, держа перед собой на вытянутых руках поднос. Двое других остались стоять по обе стороны двери, одновременно откинув капюшоны, стоило ей так же бесшумно закрыться.
Человек, несший поднос, осторожно поставил его по центру стола и ловко сдернул платок, покрывающий некий предмет. Затем он с почтением сделал три шага назад и, как его спутники, откинул свой капюшон. На обычном, без всяких изысков, металлическом подносе стоял небольшой четырехгранный куб. Он был янтарного цвета, и в неровном свете бездымных факелов казалось, что по его граням бегают теплые солнечные блики.
Семь фигур одновременно подались вперед и замерли, словно в последний момент устыдившись своего порыва. В зале снова воцарилась тишина. Слышалось только слабое потрескивание горящих фитилей. Наконец раздался голос:
– Как вижу, он полностью наполнен.
Не ясно, был ли это вопрос или утверждение. Да и понять, кто именно из этой семерки заговорил, было затруднительно.
– Да, Мастер, – человек, стоящий близ стола, в почтении склонил голову. – Прошедший Небесный Предвестник был на удивление сильным. Сгорели все ловушки, но дело свое сделали.
– Нам всем выпала огромная честь быть свидетелями наполнения чаши Ушедших. Хвала нам!
– Хвала нам! – раскатисто прогремело в зале.
И опять наступила тишина. Посередине стола невозмутимо лежал куб, а на его поверхности все так же играли отражения язычков горящих вдоль стен факелов.
– Что докладывают слухачи? – тишину опять разрезал негромкий голос.
– Транслятор включился немного раньше, чем ожидалось. – Мужчина старательно смотрел в пол, избегая ненароком поймать взгляд собеседника.
– Говори, Сайгон, – подбодрил его голос, – нам всем необходима истина.
– На этот раз нечленораздельный плач или молитва, голос женский. – Говоривший на мгновение запнулся, потом продолжил: – Затем крики, жуткие крики. Очень похоже, что жертву пытали. – Он замолчал.
– Продолжай, – голос был тихий, ровный, лишенный каких бы то ни было эмоций.
– Связь была неустойчивой, много помех. Если пожелаете, я велю принести воспроизводитель.
– В этом нет нужды. – Фигура в белом балахоне махнула рукой. – Хорошая работа, Сайгон, можете идти.
Тот, кого назвали Сайгоном, поклонился, натянул на голову капюшон и спиной попятился к нише. В тишине опять прозвучал мелодичный звонок, и троица бесшумно скрылась за неприметной дверцей.
Сидевшие за столом мгновение помедлили, затем один за другим откинули капюшоны, скрывающие лица. Пятеро мужчин и две женщины, одной из которых на вид можно было дать не больше тридцати лет. Она и убеленная сединой старуха, коротко взглянув друг на друга, перевели взгляды на янтарный куб.
– Вот этот день и настал, – первой заговорила старуха на удивление твердым, с волевыми нотками, голосом. – Надеялась не дожить, но видно Ушедшие, будь они прокляты, решили по-другому.
– Что за пессимизм, Мага? – произнес знакомым голосом тучный мужчина.
– А то ты не знаешь, Дюк, – в ее голосе отчетливо прозвучал сарказм, – третий куб наполнен, и что? Вы все готовы выполнить свой Изначальный Долг?
– Изначальный! – подал голос самый молодой из присутствующих за столом мужчин. – В том-то и дело что "изначальный". Все давным-давно изменилось. Мы все это знаем. Может, когда-то это и имело смысл, но с тех пор прошла бездна времени! Больше ста лет как непревзойденный Сильвар-механик сумел починить транслятор. И что? – Он обвел всех взглядом. – И днем и ночью с тех самых пор подле него дежурят специально обученные слухачи. И что? Что мы узнали? Пару раз в год сквозь шум и помехи прорываются то безумное бормотание, то вот, как сейчас, крики истязаемой жертвы. – Он сделал паузу и, убедившись, что его внимательно слушают, с некоторым пафосом закончил: – Долг! Изначальный! Красивая легенда, не больше того!