Черный силуэт ведьмы на помеле указывал на наиболее предпочтительное средство передвижения, что не помешало устроителям снабдить зазывный плакат маршрутом парковки.
Пока Борцов, забавляясь про себя, переписывал - на всякий случай! - в блокнот особо курьезные перлы, рядом с ним возникла женщина в белом балахоне. По всей видимости, он просто не заметил, как она выскользнула из магазинчика или из ресторана.
- Хай! - приветливо улыбнулась она. - Я вижу - вы заинтересовались нашим мероприятием.
- Добрый день! - Ратмир сунул записную книжку в карман и, повернувшись, встретил пристальный взгляд зеленых, как оливины, и восхитительно лживых глаз. Он догадался, что перед ним стоит самая настоящая ведьма. О ее принадлежности к ковену красноречиво свидетельствовали серебряная пентаграмма на шее и алая плюшевая подвязка чуть выше колена, напоказ высунутого из глубокого разреза льняной хламиды. У колдуньи, к тому же, были медно-рыжие, плетенные в тоненькие косички волосы. В стародавние времена такие рыжеволосые и зеленоглазые, как эта массачусетская вичи, шли в весталки.
- Вы приехали издалека, - не отрывая взора, пропела она, - и на душе у вас тяжелый камень.
Он выдержал ее долгий, тягучий взгляд.
- Вам многое дано, но вы не знаете своих сил, - продолжала она, потупясь. - Приходите к нам.
- Постараюсь, - моргнул он, расслабясь.
- Нет, вы обязательно приходите, - она вытащила из джутовой торбы, свисавшей с покатого плеча, стопку листов и один из них протянула Ратмиру. - Отметьте крестиком только те вопросы, с которыми вы согласны, и принесите с собой. Договорились?
Взглянув на опросный листок, он по первой строке понял, что рыжая ведьма принадлежит к последователям Алистера Кроули.
- Приду, если смогу.
- Захотите - сможете. Хотеть значит мочь.
- Справедливо. Вас как зовут? Я - Ратмир.
- Рада знакомству, Ратмир, - она протянула тонкую руку и произнесла по буквам: R - А - Т - М - I - R. - Ваше число семь, - быстро подвела итог и вывела пифогорейское… Счастливое и магическое! Но будьте осторожны, седьмица не прощает промахов… Меня называют Арианрод, но на самом деле я Эбигайль.
- Очень приятно, Эбигайль. Арианрод - ваше тайное имя?
- Какая же вичи откроет свое тайное имя?
"Не знаю, как насчет ведьмы, - скрывая улыбку, подумал Борцов, - но в весталки ты явно не годишься, милая Эбигайль". Он заметил, что на другой ноге шокирующей подвязки, уместной разве что на Пляс Пигаль, не было, как, впрочем, и чулок - на обеих. "Может, у них так заведено, у сексомагических вичи?"
Клиновидный вырез, приоткрывая ничем не стесненную грудь, намекал на таинства, которые еще в Древнем Вавилоне назывались храмовой проституцией.
- Тридцать первое - послезавтра?
- День мертвых, наш ежегодный праздник освящения, - напомнила Эбигайль. - Я буду ждать.
Скрипнув дубовой дверью, из бунгало вышел Джонсон.
- Привет, Питер! - ведьма послала ему воздушный поцелуй. - Давненько тебя не видала.
- Рад тебе, Эбигайль, - кивнул он, засовывая бумажник в задний карман, и поманил за собой Борцова. - Поехали.
- Вы ее знаете? - спросил Ратмир, направляясь к машине.
- Кто же не знает официальную, - он насмешливо фыркнул, - жрицу графства Уорчестер? Она регулярно выступает по местному телевидению.
- О tempora, о mores! И это в стране правнуков салемских инквизиторов! Бедная Новая Англия, несчастная Россия.
- Tempora mutantur? Приходится платить за свободу. Но дела у вичи идут неважнецки. Мало-мальски приличные люди не обращают на них внимания. Навряд ли им удастся собрать более полусотни желающих. Вы хотите пойти?
- Еще не решил. А что у нас по программе на послезавтра?
- Программа на послезавтра определится завтра, так что все в нашей власти.
- Тогда, если не возражаете…
- Возражаю? Помилуйте, Тим! Вы живете в свободной стране. Но помните, это ваша личная инициатива.
- Не предусмотрено в сценарии? Или вы опасаетесь, что меня охмурит самозванная ведьма?
- Самозванная? Как сказать… Эбигайль Варлет - колдунья в тринадцатом поколении. В их семье это передается по женской линии. Наиболее знаменита была Джудит. Слава о ней шла по всей Новой Англии. Мы молодая нация и поэтому особенно ценим исторические традиции. Она вполне приличная женщина, эта Эби Варлет. Наследие предков - ее крест и бизнес, не слишком, увы, процветающий. Знающие люди говорят, что она исключительно сенсетивна и многое умеет.
- В Массачусетсе есть древние захоронения? Индейские святилища?
- Едва ли… Но аномальные зоны встречаются. В геомантическом смысле, согласно даосской доктрине Тай-и - "Высшее единое". Кажется, в долине Черных камней находится таинственная пещера, в которой ковен милашки Эбигайль проводит особо важную церемонию в канун Вальпургиевой ночи.
- Почему бы не включить это в сценарий? Ради экзотики? Мертвое прошлое и живое настоящее Страны Наследия. Так, кажется, называют Новую Англию?
- Решайте сами. Отснять можно все, что угодно. Резать будем при монтаже. Последнее слово, как вы знаете, остается за режиссером. Ваша власть, Тим, закончится в ту самую минуту, когда будет утвержден сценарий. Так что пользуйтесь, пока вы - король.
Долорес поджидала их, опершись бедром о радиатор, осененный крылатой хромированной фигурой.
- Переписали? - ее губы дрогнули в пренебрежительной усмешке. - И вам не стыдно?
- ^Avergonsarse? - переспросил по-испански Джонсон. - Человек, удовлетворяющий профессиональное любопытство, не должен стыдиться. Мистер Борцов написал сенсационную книгу о черной магии, которую напечатали в издательстве центрального комитета компартии, что можно объяснить лишь маразмом генсека Брежнева и окончательным банкротством идеологии.
- Только этого не хватало, - махнула рукой Долорес, садясь в машину.
Найдя свободное место, Джонсон ловко припарковался между лиловым "кадиллаком" и антикварным "фордом" 1929 года. Итоги соревнования были подведены и чемпион - им оказался уже знакомый Ратмиру шёстидесятилетний директор Уорчестерского музея истории на Барбер авеню, где хранились редкие экспонаты доколумбова периода, - праздновал победу. Первый стакан наливали за его счет. Негр за стойкой импровизированного бара едва успевал откупоривать бутылки "бурбона".
На столах, накрытых бумажными скатертями, громоздились одноразовые тарелки с рыбной закуской.
Выбор блюд не ограничивался пресноводными. Тонкие ломтики лососины - малосольной, прикопченной, вымоченной в лимонном соке - чередовались соблазнительными дарами моря. Чего тут только не было! Пламенеющие крабы - "джумбо", обжаренные в муке кальмары, креветки, темнорозовые ломти тунца и обложенные ледяной крошкой устрицы из Провиденса.
Премиальный десятифунтовый лосось красовался на отдельном столике. Вскоре он займет достойное место среди аналогичных трофеев. Опытный таксидермист уже примеривался, как половчее содрать черненное серебро кожи. Можно было лишь позавидовать людям, которые, демонстрируя дружелюбие, юмор и оптимизм, из всего умели создать веселый праздник.
Провозгласив тост в честь победителя, директор лесного музея рыболовства и президент одноименного общества Чарльз Фишер заставил Джонсона уплатить пять долларов за опоздание. Ректор Гарвардского университета, прибывший последним, был оштрафован уже на десять долларов. Как и Джонсон, он, ради смеха, упирался из последних сил, но принужден был выложить две бумажки с портретом Линкольна на литое серебряное блюдо, украшенное курьезным девизом: "Успешная рыбалка - залог долголетия".
Ратмир пришел в совершенный восторг. Махнув рукой на недомогания, вынуждавшие чередовать животную пищу с растительной, он основательно налег на крабы и устрицы.
Долорес, хватив две порции "бурбона" со льдом, тоже закусывала исправно, не забывая как следует подперчить каждый кусок.
В качестве почетных гостей, они освобождались от платы за выпивку и могли, будь на то желание, надраться до изумления. Единственное, что им вменялось в обязанность, был тост - тематический и, по возможности, остроумный.
Подойдя к председательскому столу, Джонсон представил каждого, с положенными по такому случаю преувеличениями, перечислив титулы и награды, и скромно возвратился на свое место среди рядовых членов общества.
- Почему мы с Питером не употребляем алкоголя? - Рогир ван Вейден высоко поднял бумажный стаканчик с содовой. - Только из солидарности с рыбой, которая не живет в данной среде. Минерализованная вода символизирует наше особое пристрастие к морской рыбалке. За самого большого марлина, который всегда впереди!.. Это и к лососю относится.
Тут же последовал вопрос:
- А почему не едите рыбу?
- Вам знакомы такие понятия как табу и тотем? - не смутился Вейден. - Рыбы - наши прародители, а, значит, табу.
Тост вызвал гомерический хохот и рукоплескания.
- Мужчина - охотник в душе, - Долорес рискнула взять третью порцию виски. - Не страшась опасности, он отправляется якобы на рыбалку и неизвестно где проводит ночь, а после, купив рыбу в супермаркете, приносит ее чистить жене… Я была счастлива убедиться, что такое расхожее представление не имеет отношения к Обществу рыболовов прославленного штата Массачусетс. За настоящих мужчин! За вас, джентльмены!
Ее спич снискал еще больший успех.
- Мне хочется поведать вам короткую историю, - дернув за кольцо, Ратмир открыл банку "премиума". - Абсолютно правдивую. У меня есть старший брат, отставной военный моряк. Он живет в Петербурге, но очень редко ночует дома, ибо большую часть года проводит в лесах, на берегу рек и озер или мерзнет на льду Финского залива с мормышкой. Всему, что знаю об охоте и рыбной ловле, я обязан брату. Он натаскивал меня, как щенка. Но и ему как-то пришлось обратиться ко мне за профессиональным советом. Задумав обобщить свой богатейший опыт в статье для журнала "Охота и рыболовство", он отдал свое творение на мой суд. Начальная фраза была следующая: "Каждый человек при виде водоема испытывает желание поймать в нем рыбу…" Позвольте считать это тостом.
Назад возвращались в приподнятом настроении. Профессор признался, что никогда не увлекался рыбалкой, а про рыбу-меч знает только со слов Джонсона. Ратмир и Долорес долго смеялись и подтрунивали над ними обоими. На муниципальном аэродроме Уорчестера Долорес и ван Вейдена поджидал бело-голубой вертолет.
Борцов, в который раз, поразился возможностям Питера, его удивительному организаторскому таланту и непоказной скромности, отличающей по-настоящему интеллигентного человека. Даже там, за столом на лесной поляне, он ничем не выделялся среди прочих, хотя добрая треть массачусетских рыболовов работала на него. Из застольных бесед и шуток легко было догадаться, что не только Гарвард или Университет Кларка, но даже Музей кукол и Антикварный музей в Конкорде в той или иной степени вовлечены в деятельность суперконцерна "Эпсилон X,", в котором производство фильмов навряд ли занимало ведущее место.
- Вы читали Торо? - спросил Джонсон, когда вертолет оторвался от земли.
- "Уолден, или жизнь в лесах"? После "Листьев травы" - моя самая любимая американская книга.
- Торо и Эмерсон кровными узами связаны с нашими краями, с лесами и реками. Почему я вдруг вспомнил о Торо, Тим? Жаль, что вы раньше не рассказали про вашего брата. Было бы интересно познакомиться с человеком такой жизненной философии. Посидеть у костра, закинуть снасти, послушать, как шумит ветер в соснах.
- У него дача на Карельском перешейке. Сосны там и вправду отменные, но насчет рыбы - не густо. Отсюда наш лозунг: ловим не на килограммы, а на хвосты. Все больше ерши, окуньки да плотвичка - сплошная мелочь. Недаром говорится, что крупную рыбу они сложили в майонезную баночку, а мелкую отдали кошке.
- Вы существенно обогатили мое знание российских реалий. Дарю вам за это целое озеро. Специально для вас записал название, - Джонсон протянул бумажную салфетку, на которой крупными литерами значилось: CHARGOGGAGOGMANCHAUGGAGO - GGCHAUBUNAGUNGAMAUG.
- Индейское?
- Угадали. Это самый длинный топоним на карте Штатов. Его продиктовал мне наш президент Фишер, когда я спросил об индейских захоронениях. Где-то в районе этого озера они действительно есть.
- Как вы все помните!
- Стараюсь… Мы зовем озеро просто Уэбстер. К нему можно подобраться по дороге 197.
- Хотите прямо сейчас?
- Нет, сегодня никак не получится. Нам пора в Меканикс-холл.
Впечатляющее сооружение из густомалинового кирпича Ратмир узнал еще издали, как только вырулили на Главную улицу. Да, он был здесь в своей прошлый приезд, но так и не смог припомнить, какие достопримечательности таил в себе этот древний, по американским меркам, памятник: музей был построен в первые годы прошлого века.
Как-то не очень улыбалось любоваться шедеврами индустриальной революции, а тем более слушать какую-то лекцию. После плотного обеда - как минимум, четыре больших краба и дюжина устриц - клонило ко сну. В Москве уже была ночь. Но положение обязывало: протокольный визит.
В опрометчивости скоропалительных суждений Ратмир убедился, как только уже знакомый ему Дональд Хейенрот, проректор Гарварда, объявил тему лекции: "Червячные дыры" и "машина времени".
- Профессор физики Веллинтонского университета Эрик Ли широко известен своими основополагающими работами в области структуры пространства - времени, - представил он лектора, подчеркнув, что его имя уже занесено в список соискателей Нобелевской премии на будущий год. - Мы искренно надеемся на успех экспериментального подтверждения теоретических выводов нашего коллеги и единомышленника. Самых смелых, я бы даже сказал "безумных", а именно так Нильс Бор называл наиболее революционные идеи в физике, следствий его новой теории. Попутно хочу отметить, что осуществить такую проверку, требующую незаурядных инженерных усилий и, не в последнюю очередь, немалых средств, оказалось возможно лишь при содействии корпорации "Эпсилон X," и ее бессменного президента Питера Джонсона, которого я также рад приветствовать на наших слушаниях.
Профессор Эрик Ли, по виду типичный студент, огорошил Борцова с первых же слов. Одно начало чего стоило!
- Путешествия во времени и сквозь пространство - темы, столь интенсивно обсуждавшиеся фантастами, - в последние годы неожиданно привлекли серьезное внимание теоретиков. Проблема, как оказалось, допускает вполне четкую физическую формулировку. При ее анализе, на что, признаюсь, подвигло меня чтение научно-фантастического романа "Абсолют", написанного Ратмиром Борцовым, пришлось столкнуться с глубокими проблемами современной теоретической физики. Из упрямства, а оно выработалось у меня еще в детстве при решении всяческих головоломок, я залезал все глубже в дебри и, в конце концов, обнаружил, что нет ничего невозможного в той Вселенной, которую мы самонадеянно считаем единственной возможной.
Покраснев от неожиданности, Борцов украдкой глянул на Джонсона, слушавшего с индифферентным видом, и приготовился достойно встретить шквал тензоров и дифференциальных уравнений. Высшая математика, которую он основательно подзабыл, немного пугала. Хотелось понять хотя бы самую суть.
Умопомрачительных формул, однако, не последовало. Юный гений с петушиным хохолком на макушке вообще обошелся без математического аппарата, ограничась двумя схематическими набросками и простейшей диаграммой.
Перерисовать их не составило труда.
- Иммануил Кант не ошибся, сказав, что звезды над нами и нравственный закон внутри нас достойны изумления, как ничто в мире, - новозеландец оказался отличным популяризатором, - но разве свойственный человеку пророческий дар не являет собой пример воистину непостижимых чудес? Не стану ссылаться на Священное Писание, "Илиаду" и предания народа маори, более близкие моему сердцу. Научная фантастика, которую я полюбил с юных лет, сформировала облик нашей цивилизации, плоха она или хороша, и проложила дорогу в будущее. Не будь Лукиана, Сирано де Бержерака и Герберта Уэллса, Нил Армстронг мог бы дожить до седых волос и выйти на пенсию, не помышляя о таком вздоре, как путешествие на Луну. Прелесть фантастики не только в безумных идеях, но и в той атмосфере, которую она создает. Прежде чем заставить человека раскошелиться на захватывающее дух предприятие, его необходимо убедить, что невозможное - возможно, если этого очень захотеть. Я рано начал учиться и в одиннадцать лет уже был студентом. Оставаясь ребенком, я верил Уэллсу ничуть не меньше, чем уравнениям Максвелла и формуле Планка. И, как видите, не ошибся. В принципе так называемые законы природы не запрещают машину времени.
Впитывая каждое слово, Борцов завороженно следил за темпераментной жестикуляцией математика, готовый взвиться как закрученная до отказа стальная пружина при малейшем признаке слабины.
- Не знаю, почему, но так уж случилось, что наиболее, пожалуй, заманчивое предсказание общей теории относительности Эйнштейна слишком долго оставалось в тени, - парень из Окленда последовательно развивал свою мысль, держа слушателей на коротком поводке. - Оно затрагивает саму возможность существования пространства - времени с необычной топологией и нетривиальной причинностью. Как известно, создаваемое материей гравитационное поле проявляется в искривлении континуума. Факт, установленный еще в двадцатых годах и не единожды подтвержденный астрономическими наблюдениями. Однако в нашем сознании прочно бытует представление о том, что искривление проявляется где-то там, в бесконечности космоса, а у нас на земле геометрия пространства-времени остается и навсегда останется плоской. Отказ от подобного - не скажу ретроградного, но привившегося - взгляда ведет к пониманию в сущности очень простых вещей. И локальная геометрия, и пространство-время в целом могут самым радикальным образом отличаться от свойств, характерных для плоскости. Так называемая "червячная дыра" дает некоторое представление о пространстве с трехмерной топологией, - он взял грифель и повернулся к доске.
Ратмир вновь напряг ослабевшее было внимание.
Отдав положенную дань общеизвестным истинам, лектор наконец-то перешел к заявленной теме.
- Вообразите, что в обычном пространстве трех измерений вырезаны два одинаковых шара с радиусом R, - Эрик Ли коснулся левого рисунка. - Они отдалены друг от друга на расстояние L, значительно большее радиуса.
Борцов записал: L > R.